Только ты (гет)

— Чем ты теперь займешься, Нат? — Волверстон настороженно и выжидательно смотрел на полулежавшего в подушках друга. 

— Я думал о Бриджоутере. О моих... что остались там.

— И что надумал?

Нат неопределенно повел левым плечом. Уже с неделю, как письмо его родным отправилось в Англию, но ответ, если и будет, придет нескоро. Он сам быстрее доберется до дому. С каждым днем ему становилось все лучше, однако странное ощущение зыбкости всего окружающего не покидало его. Это ощущение не нравилось ему, Нат старался подавить его, списывая все на последствия контузии. Он знал, что желает услышать Нед, но вместо ответа задал встречный вопрос:

— Сам-то ты что решил?

— «Атропос» готова выйти в море хоть завтра. 

— Уверен, что это верное решение?

— Более чем, — огрызнулся старый волк.

— Вернешься на Тортугу?

— Тортуга или нет, видно будет. Ну а ты-то? — не отступал Волверстон. — Ремонт «Элизабет» почти закончен. Да и ты через пару недель поднимешься на ноги. 

— А капитан?

— Что капитан? Если помнишь, он уже не капитан, а господин губернатор. А я и раньше не собирался и теперь не собираюсь спину гнуть. Ни перед кем.

Волверстон угрюмо насупился под испытующим взглядом Хагторпа. Его разговор с Бладом состоялся как раз накануне, и не слишком обрадовал старого волка. Впрочем, иного результата он не ждал... 

...Он подошел к наблюдающему за ремонтом «Арабеллы» Питеру и едва ли не вместо приветствия поинтересовался, где его люди могут набрать пресную воду. 

— Я надеялся, ты передумал, Нед, — заметил Питер, внимательно глядя на него.

— С чего бы мне передумать, — строптиво ответил тот, — ждал, пока ребята подштопают свои шкуры.

— И что дальше? 

— Знамо дело — буду гонять испанцев. 

— Ситуация изменилась. За тобой будут охотиться не только испанцы. За нападения на корабли союзников тебя вздернет на рее любой английский или голландский капитан.

— Значит, постараюсь не попадаться им в руки, — выпятил челюсть Волверстон.

— Каперская грамота могла бы защитить тебя. А у меня есть полномочия выдать ее.

Нед задумался, но потом покачал головой:

— Нет, Питер. Не спорю — заманчиво, но пожалуй, я откажусь. 

— Твоему упрямству может позавидовать осел, — с прорвавшимся раздражением проговорил Блад.

— Что поделать, ваше превосходительство, — хмыкнул старый волк, — А то, чего доброго, подведу вас. 

Губы Блада сжались, помолчав, он негромко добавил:

— Если тебя захватят как пирата и в цепях приволокут ко мне, я уже ничем не смогу помочь тебе. 

Волверстон с вызовом буркнул:

— Мне, может, самому башку в петлю сунуть? Чтобы твои руки остались чистыми? — однако, взглянув в глаза своего бывшего капитана, он вздохнул: — Брось, Питер. Ты же знаешь, служба не по мне. 

— А ты не задумывался о том, чтобы осесть на берегу?

— Если ты намерен убедить меня вернуться к праведной жизни...

— Тебя убедишь, — усмехнулся Блад, и сказал уже другим, суховато-деловитым тоном: — За водой можете отправиться к востоку от Порт-Ройяла... 

...Волверстон недовольно мотнул головой. Черт побери, он еще на Тортуге считал, что ему больше не по пути со старыми друзьями, и даже надрался по этому поводу в ночь перед выходом «Атропос» в море, чего прежде никогда не делал. Однако потом дьявол принес ямайскую эскадру. Но и тогда Нед собирался всего лишь «проводить» Блада и Хагторпа, а в итоге снова застрял в Порт-Ройяле на две недели, уже не говоря о том, что потерял в бою треть команды. 

Осенью прошлого года, уходя на старой контрабандисткой посудине, он был уверен, что никогда по доброй воле не ступит больше на землю Ямайки. Кто бы мог подумать, что ему еще дважды придется побывать здесь. Конечно, на то была причина. Но сейчас-то все. Разве что его приволокут в цепях, как сказал Питер. Под ясны очи господина губернатора, который без колебаний отправит бывшего соратника к месту вечной стоянки на пирсе казней. Нед скрипнул зубами. Проклятое место! Ямайка раз за разом притягивает их к себе как... тут его мысль споткнулась на мгновение, но затем он упрямо проговорил вслух:

— Как труп — мух.

— Какой труп? — недоуменно переспросил Хагторп. 

— Свежий, — буркнул Волверстон, — Так... пришло вдруг на ум. В общем, пара дней у тебя еще есть, Нат. Дольше на этом чертовом острове я торчать не собираюсь. Уверен, многие из твоих парней не прочь еще раз попытать счастья...

— Нед, — твердо сказал Хагторп, — если кто-то из них желает идти с тобой, он волен сделать это.

С минуту они смотрели друг другу в глаза, затем Волверстон резко махнул рукой и встал с массивного табурета.

— Бывай, Нат, — криво усмехнулся он, — Доведется, так встретимся. Хотя тут как раз такой случай, что лучше бы не довелось. 

Хагторп кивнул:

— И ты будь здоров, Нед. 

Дверь стукнула за спиной старого волка, и Нат тяжело вздохнул. Волверстон выбрал, и этот выбор был давно известен. Но отчего-то под ложечкой паршиво сосало. И что же выбирать ему самому? Но долго предаваться раздумьям ему не дали.

— Месье Хагторп?

Нат вздрогнул и воззрился на черноволосую девушку с корзинкой в руках, вошедшую так тихо, что не услышал. За ней шел слуга-мулат с еще одной корзиной. Остановившись посреди комнаты, неожиданная посетительница указала на небольшой стол у окна. Слуга придвинул его к кровати, и девушка принялась выгружать из корзинки горшочки и свертки, щебеча при этом:

— Меня прислала мадам Арабелла... Велела мне проведать вас... 

Приподняв бровь, Нат наблюдал за сим действом. Он уже узнал ее: француженка, горничная жены Блада, он видел ее в Кайоне. По английски она говорила бойко, но с заметным акцентом. 

— Мадемуазель... — Хагторп кашлянул.

— Жаннет, — певуче сказала горничная, — Меня зовут Жаннет, месье Хагторп. 

— Хорошо, Жаннет, — он усмехнулся и кивнул на стол: — Что это? Его превосходительство и так позаботился, чтобы раненых хорошо кормили.

Кажется, она растерлась.

— Это готовил месье Бен. Вы ведь знаете его? О, конечно же, знаете... Его кулинарный талант недооценивают... 

Ароматы от горшочков исходили вправду аппетитные, и, устраиваясь в подушках поудобнее, Нат задумался о недооцененности стряпни стюарда Блада. Что там им приходилось есть в походах? На его взгляд, особых изысков не было, но он сказал:

— Охотно верю. 

— Ох, ваша рука! — спохватилась Жаннет. — Если вы не возражаете, я помогу вам... мне приходилось ухаживать за больными. 

— Зачем тебе, Жаннет? — удивленно спросил Хагторп

Щеки девушки заалели и она опустила голову: 

— Так я смогу отблагодарить вас... хоть немного.

Он удивился еще больше:

— И когда же я успел заслужить такую признательность?

— Вы меня совсем не помните, месье Хагторп? — Жаннет теребила край передника, не поднимая на Хагторпа глаз. — Я работала у мэтра Клода, в «Золотом дублоне»... — поскольку он молчал, она добавила совсем тихо: — В тот день в Кайону пришел шлюп Длинного Билла...

Тогда Нат внимательнее вгляделся в ее лицо, и понял, почему девушка казалась ему смутно знакомой еще на палубе «Арабеллы». В его памяти всплыл ноябрьский вечер... 

...Время от времени Хагторп захаживал в «Золотой дублон», ему нравилась относительно спокойная атмосфера заведения. А сегодня у него была еще одна причина остановить свой выбор на этом кабачке. До того Хагторп уже успел заглянуть в таверну «У французского короля» и обнаружил там Питера Блада, играющего в кости с капитаном Легранде и его парнями. Хагторпу Легранде не нравился, да и Питер прежде чурался подобных компаний. Но то было прежде. После возвращения из Порт-Ройяла капитана Блада как подменили.

Хагторп с порога заметил, что капитан пьян, и с беспокойством подумал, что похоже это становится для Блада обыкновением. Все же он подошел к столу, за которым с хохотом и бранью на кон ставились суммы, показавшиеся бы целым состоянием какому-нибудь захудалому дворянчику Старого Света. Момент был не самый удачный, но сезон дождей заканчивался, и у Ната появились кое-какие соображения насчет того, чем можно было бы заняться. Он решил изложить их Бладу или хотя бы добиться, чтобы тот сказал, когда именно они смогут поговорить. 

Впрочем, его намерение не увенчалось успехом. Глаза Блада блестели нехорошим лихорадочным блеском, и в них не промелькнуло ни малейшего интереса к тому, что говорил Хагторп. 

— Это прекрасно, но мы обсудим все позже — отмахнулся он, не дослушав.

— Когда? — упрямо спросил Хагторп.

— Завтра... или на днях, — Блад отвернулся и крикнул: — Легранде! Почему бы нам не удвоить ставку?

Раздраженный Хагторп мысленно чертыхнулся, подозревая, что разговора не будет ни завтра, ни на днях. Оставаться в таверне ему расхотелось. На выходе он столкнулся с Дайком.

— Капитан здесь? — хмуро спросил тот.

— Здесь, — так же хмуро подтвердил Хагторп.

— У Кристиана к нему дело... — начал было Дайк и умолк, глядя поверх плеча Хагторпа.

— Думаю, Кристиану придется подождать со своим делом, — с кривой усмешкой заметил Хагторп.

Выругавшись, Дайк сплюнул.

— Нам тоже стоит пропустить по стаканчику, Нат, — буркнул он.

— Можно и пропустить, — согласился Хагторп. — Неподалеку есть одно уютное местечко.

Так они оказались в «Золотом дублоне». Но этот вечер явно не задался. Еще на подходе к кабачку они услышали громогласные проклятия, а когда вошли вовнутрь, Хагторп поморщился: за большим столом в центре зала в гордом одиночестве сидел капитан шлюпа «Альбатрос», Длинный Билл, и с его губ срывались настолько забористые ругательства, что прочие посетители время от времени прерывали свои разговоры и косились в его сторону. 

— Вот те раз, — протянул Дайк, — Давненько его не было на Тортуге. Уж думал — вздернули. Или свои же прирезали...

— Что нам до него? — Хагторп кивнул на дальний угол зала. — Сядем вон там.

Длинный Билл, долговязый мужчина средних лет, с изуродованным шрамами лысой головой, был то ли англичанин то ли голландец. И он ничем бы не отличался от других представителей буйного берегового братства, если бы не одна его особенность: если ему случалось перебрать с ромом, он становился подвержен вспышкам беспричинной ярости и жестокости. Говорили — это началось после того, как краснокожие дикари Северных территорий чуть было не сняли с него скальп, захватив его и часть команды в плен, когда «Альбатрос» пристал к берегу, чтобы пополнить запасы пресной воды. Как Биллу удалось спастись — никто не знал, но с той поры находилось мало желающих спорить с ним или еще как-то вставать у него поперек дороги, когда он был во хмелю. От неминуемой мести и гибели его спасали звериное чутье и удачливость: однажды Длинный Билл обманул Смерть — и она будто не замечала его больше.

Судя по стоящей перед ним пустой бутылке, Билл уже какое-то время сидел в «Золотом дублоне», однако пока все было тихо-мирно.

— Чего желают месье? — прозвучал звонкий голос.

Возле стола, который облюбовали Хагторп и Дайк, стояла большеглазая служаночка.

— Бутылку бургундского, — сказал Хагторп. 

Девушка удивленно приподняла тонкие бровки, а Дайк присвистнул.

— Что, мэтр Клод не держит вина? — усмехнулся Нат. Потянувшись к поясу, он достал горсть серебряных песо и бросил деньги на стол.

— У мэтра Клода богатый погребок, уступающий разве что таверне «У французского короля», — возразила служанка. — Месье желают еще что-нибудь?

— Твой поцелуй в придачу, красавица, — засмеялся Дайк, пытаясь приобнять ее.

Девушка, одарив их лукавой улыбкой, ловко вывернулась из его рук и ушла. 

Дайк хмыкнул, поглядывая на своего товарища:

— Неожиданный выбор, Нат. 

Но Хагторп не ответил, его внимание привлек Длинный Билл, который поднялся и, с глухим ворчанием выбравшись из-за стола, побрел к выходу. Однако на полпути пират остановился и обвел кабачок мутным взглядом. Неизвестно, что заставило его изменить свои первоначальные планы, но он развернулся и направился к двери возле стойки, за которой только что скрылась служанка. 

Хагторп почувствовал, как в нем будто тонко зазвенела струна — похожее напряжение накатывало на него перед боем. Оглянувшись, он поискал глазами дюжего парня, обычно скучавшего на скамье возле дверей и призванного утихомиривать не в меру разгулявшихся посетителей. Его место пустовало, и Хагторп вскочил на ноги.

— Ты чего? — недоуменно спросил Дайк.

Испуганно вскрикнула женщина, затем послышались грохот и звук бьющегося стекла. 

— Длинный Билл, — коротко бросил Нат, устремляясь вслед за капитаном «Альбатроса».

— Да пусть его! Нат, ты сдурел? Куда?!

Но Хагторп уже ворвался в неширокий коридор, ведущий во внутренние помещения кабачка.

Драгоценное бургундское разлилось темной лужей по полу, и в падавшем из зала свете поблескивали осколки бутылки. А Длинный Билл, прижав к стене, лапал давешнюю служанку. Девчонка извивалась в его руках и с тихими плачем отворачивала лицо, но пират, задрав ей юбки, уже возился с застежками своих штанов, судя по всему, намереваясь овладеть ею прямо в коридоре. 

— Она не хочет быть с тобой, — проговорил Хагторп.

Длинный Билл, рыкнув что-то, наугад махнул кулаком в сторону голоса, и, разозленный сопротивлением, с размаху ударил служанку по лицу. Девчонка жалобно пискнула и обмякла. 

Холодная ярость охватила Хагторпа. Он рванул Билла за плечо, и тут же, разворачиваясь, отпрянул в сторону — в руке у того блеснуло лезвие. Прошелестел рассекаемый клинком воздух, и небольшой кинжал со стуком вошел в деревянную перегородку несколькими дюймами правее головы Хагторпа. 

Билл шагнул к неожиданному заступнику служанок, в его руках невесть откуда взялся еще один кинжал — на этот раз с узким длинным лезвием. Выхвативший свой клинок Хагторп едва успевал парировать удары: его противник двигался поразительно быстро для человека, одолевшего бутылку рома. Теснота коридора мешала обоим, однако удача изменила Длинному Биллу: полурасстегнутые штаны, о которых тот позабыл, коварно сползли ему на бедра, обнажив все еще вздыбленное естество. Пират споткнулся, и Хагторп, дотянувшись до него, полоснув его по предплечью правой руки. Билл взревел, но подоспевший в этот момент Дайк обрушил ему на голову табурет, погрузив капитана «Альбатроса» в глубокий обморок.

— Что так долго? — тяжело дыша, спросил Хагторп.

— За тобой не угнаться, — недовольно буркнул Дайк. — Мертв? — он носком сапога толкнул голову Длинного Билла.

— Ни черта ему не сделалось, — пробормотал Хагторп. 

Он склонился над поверженным противником и принялся вязать ему руки его же собственным ремнем. В корридор заглядывали возбужденно переговаривающиеся пираты, из толпы в адрес Билла слышались едкие подначки.

— А ты зачем полез? — все также недовольно спросил Дайк.

— Мне не нравится, когда кто-то проливает мое вино, — неохотно ответил Хагторп, пожимая плечами.

И в самом деле, зачем? Стало жалко служаночку? Что там с ней, кстати? Закончив с Длинным Биллом, он подошел к растрепанной девушке, которая, спрятав лицо в ладони, сидела на полу. 

— Как ты, цела?

— Да... — она всхлипнула. — Вино, месье... Была всего одна бутылка...

— В другой раз, милая. 

Сквозь толпу, в сопровождении чудесным образом нашедшегося вышибалы, протолкался невысокий пузатый мэтр Клод, заохал при виде побоища. Хагторп не замечал, чтобы хозяин заведения дурно обращался со своими девушками, но на всякий случай предупредил:

— Она не виновата, мэтр Клод. Я заплачу за вино. 

Со стороны кухни к служанке подбежали две ее товарки, одна из них помогла девушке подняться и, обняв, повела в глубь полутемного коридора. Хозяин рассыпался в благодарностях и сокрушенно качал головой, но Хагторп, не слушая, кивнул Дайку на выход...

... Хагторп так до конца не понял, что же побудило его вмешаться тогда. Действительно ли он пожалел девчонку? Или накопившее раздражение требовало хорошей драки? А вскоре другие, гораздо более важные события заслонили в его памяти этот эпизод. Служанку он особо не разглядывал, поэтому и не узнал ее сразу. 

Он, видимо, слишком пристально смотрел на Жаннет, потому что ее щеки стали совсем пунцовыми. В тавернах Кайоны не было недостатка в хорошеньких юных девушках, правда их прелесть, подобно розовым бутонам в засушливый год, увядала быстро. Но на облике Жаннет ее ремесло не оставило никакого отпечатка, — вероятно, на Тортуге она пробыла совсем недолго. Хагторп усмехнулся:

— Не стоит благодарности. И я не настолько плох... 

Жаннет судорожно вздохнула. 

«Она, что, собирается разрыдаться?» 

Нат попытался пошутить: 

— Где там моя бутылка бургундского?

Она наконец-то вскинула на него глаза:

— Я раздобуду, месье Хагторп!

«Вот черт!»

— Я же пошутил, Жаннет. Извини, — сказал он как можно мягче: — Я уже привык обходиться левой рукой, а у тебя, наверняка, немало хлопот. Ступай. И спасибо тебе — за заботу.

— Да... месье Хагторп...

Жаннет кивнула, и, больше не глядя на него, пошла к двери. Хагторп проводил ее взглядом, затем чуть ли не с досадой покосился на заставленный кушаньями стол. Наверное, зря он так с ней, она же искренне хотела помочь. Окажись на его месте Ибервиль — точно бы за словом в карман не полез, и Жаннет упорхнула бы довольной. Но что толку сейчас корить себя? Такой уж сегодня день. А она хорошая, должно быть, девушка раз миссис Блад оставила ее при себе. Ну да и дай ей Бог счастья...