Иное (джен)

Ивицер оскалился, буквально втыкая руку в каменную колонну. Эта часть колонны была полуматериальной иллюзией, одинаково хорошо работающей против магов и иномагов — но не последователей Пророка. Там, внутри, камень пел, становясь не-камнем. И эта симфония была заботливо подправлена Ивицером на пользу ему лично и общему делу. Значит, эти грязные животные, не понимающие величия Пророка, решились его предать, разорвав соглашение? Им же хуже. Всё уже готово. Конечно, лучший шанс получить тело Луны Лавгуд он позорно упустил, но Пророк предвидел и это.

Этот мир был избран. Избран за десятки лет до этого, когда Ивицер впервые ступил в его чистые, нетронутые зовом Нелуны просторы. Пророк велел работать ему осторожно и начать с зова прошлого, в чём-то подобного зову Нелуны. И Ивицер работал. Он достиг немногого, по собственному мнению, но Пророк считал иначе — мол, этого достаточно. И велел оставить найденное знание там, где позже найдёт его недавно окончивший школу Том Риддл. Это знание оказалось на удивление… чисто. Ивицер с трудом удержался от того, чтобы не внести в него улучшения, угодные Извечной Истине. Потому что чистота — это слабость. Ибо нет чистоты, есть смешение, нет святости — есть косность, как гласят догматы (насколько могут быть догматами экспериментально проверенные положения) Пророка.

Но чистота была необходима. Пророк видит больше и дальше, чем кто-либо из низших; из высших же лишь разрушительница судеб и самой реальности может с ним сравниться. Чистота — залог веры. Залог порочной святости, залог ограничений традиций, залог косности мысли и развития. Чистота — тоже может быть оружием, даровать её — значит, ограничить противника в дальнейшем.

Будут ли люди этого мира противниками? Ивицеру было всё равно — раньше. Теперь же, когда люди-маги предали его, своими действиями разорвав договор, но оставив себе дары… Он знал, что так будет. Политика. Никогда не верь — всякий предаст, если будет то выгодно, кроме единоверцев — да и те… Но он ждал. Ждал и скрывался. И теперь он готов. Если не удалось добраться до тела Лавгуд хитростью, то есть и иной путь. Путь силы.

Этот мир был избран, и он, Ивицер, вестник Пророка, был послан, чтобы подготовить планету. Чтобы сделать её достойным обелиском во славу Извечной Истины, первым храмом, единым маяком, основой возвышения всего листа, что желает разрушить Хранящая. И Ивицер совсем не переживал свой провал в бою, лишь отметив его как знак обычной своей слабости. Он не воин — и никогда им не был. Он — жрец, инженер и учёный. Он — провозвестник высшей силы, он — изменяющий миры. И для изменения этого мира всё было уже подготовлено. Теперь осталось только запустить механизм.

Механизм! Косные глупцы назвали бы это «механизмом», но в той же мере он был живым существом. Или — не-существом. Нечто, свободное от ограничений материального — но в той же мере и от границ нереального. Но для активации потребуется время. Впрочем, он обеспечил своё творение должной защитой — теперь пришло время проверить её эффективность. Десятки разных видов, десятки задумок и идей: которая покажет себя лучше? которую Пророк сможет применять и дальше? Это его настоящее поле боя — нести истину через творение и изменение — а не глупые перестрелки заклятьями.

Итак, не-механизм. Конечно, Ивицер дал ему имя — Варсиэр. И теперь…

— Пробудись, Варсиэр! — не то просит, не то приказывает он, касаясь нервного узла. Или, точнее, не-нервного узла. — Пробудись и освободи этот мир от его предназначения!

Магия течёт сквозь Варсиэра, пробуждая могучий дух. Магия — и Жизнь. В то время как Рок сосредотачивается в огромном кристосорбе, в будущем — ядре великолепного оружия, что Пророк обрушит против своих врагов. Энергия Рока допускает множество применений, от влияния на саму судьбу линии реальности до изменения вполне материальных вещей. Аспекты — столь близкие к идеалу в своей многогранности… Все они рано или поздно будут подчиняться Пророку, а через него — Извечной Истине, Нелуне. И если каждый аспект будет подчиняться, если все они будут приведены к идеалу и смешаны в должном соотношении, высшей не-гармонии, то реальность и нереальность станут чем-то большим, нежели можно себе представить. Станут Нелуной — и в то же время не-ей.

Варсиэр начинает пробуждение. Будучи временно единым с ним, Ивицер ощущает это, будто возвращающие чувствительность затёкшие руки и ноги. Одновременно неприятно, но освобождающе верно. Корни Варсиэра углубляются в земную кору, а ростки тянутся к поверхности. Сейчас, без полного осознания, без достаточного питания и набранной массы, Варсиэр уязвим для людей — но это продлится недолго. Кроме того, люди просто не знают, как поразить подобное Варсиэру создание — Ивицер делиться этим знанием не собирается. Кроме того, им будет банально не до этого.

И первым отвлекающим манёвром послужат некрохимеры. Часть из них останется защищать — но прочие, повинуясь ментальному сигналу, освобождаются из стазиса и рвутся наверх, в Сумеречный квартал. Магам будет не до Варсиэра, даже если они почувствуют пробуждение — их займёт более близкая угроза. Пусть разрываются на части, силясь спасти всех, позже — пусть отвлекаются на ростки — они не подозревают, что главная угроза сейчас таится в глубине. И когда настанет час…

Грэма разбудил лёгкий толчок. Сон упорно не желал уходить, но за толчком последовало энергичное встряхивание за плечи.

— Собирайся, — Майк был хмур и трезв. — Дело швах.

— Что случилось? — зевая и поспешно одеваясь, спросил Грэм.

Они разместились в однокомнатной квартирке Майка в глубине Сумеречного квартала. В тот вечер Грэм спал как убитый, а на следующий — расспрашивал Майка, то и дело отлучающегося по каким-то там делам, о квартале, магической Англии и истории этого мира. Сегодня, на третий день после прибытия, спокойное пребывание закончилось такой вот побудкой.

— Авроры случились. И рыцари. Действуют вместе — хрен пойми, как, но это конец. Был ловцом — теперь сам добыча, — невесело усмехнулся Майк. — Авроры прочёсывают тут всё, собирают всех и куда-то уводят. А на окраине уже пошли-поехали дома сносить, ублюдки. И рыцари эти все из себя чистенькие помогают. Надо уходить. Хрен его знает, что с нами сделают, но могут и память зачистить, а потом на перевоспитание, уроды.

— Куда уходить? — несмотря на резкое пробуждение, мозг работал чётко и сухо. Да, Грэм надеялся, что кто-то из его друзей не попал в такой переплёт и даже нашёл помощь, ищет его и остальных… но так бывает только в сказках.

В жизни же… отец Грэма когда-то работал в Скотланд-Ярде. В жизни всё далеко не так, и в лучшем случае друзей просто держат в каких-нибудь камерах, разбираясь, что с ними делать. Если кто-то не попал к Волдеморту, конечно… Грэм поёжился. Местный Волдеморт был получше «родного», но никакой любезности к пленным не испытывал — да и кровавых акций за ним числился не один десяток. Не лучше была и местная Макгонагалл, но ту хоть придерживало положение официальной власти…

— Чтоб у нашего брата да не было путей свалить? — хмыкнул Майк. Посерьёзнел. — Пути старые, старше Лютного, почём знать, что там за старые проклятья? Ликвидаторов-то гринготтских наши туда не пускали, а сами как совались… кто возвращается, а кто и нет. Всякое бывает. Так что палочку в зубы и будь настороже.

— А Луна?.. — подруга так и не пришла в себя. И Грэм понятия не имел, что тут вообще можно сделать. Найти другого иномага? И довериться незнакомцу? Эх…

— В сундуке, — только сейчас Грэм обратил внимание на сундук, стоящий на ковре-самолёте. — Сундук на ковре, а ковёр — смышленый да послушный малый.

— Ковёр… живой? — вытаращился Грэм на спокойно парящий ковёр.

— И смышленый, — точно в ответ, красный ковёр с узором синих звёзд качнул туда-сюда уголками. — И сундук, если что, о твоей подруге позаботится, — массивный сундук хлопнул крышкой, а две симметричные трещины… оказались зажмуренными жёлтыми глазами! — Не дрейфь, пацан, у нас тут всякий товар бывает, всякой магией балуемся, ещё и не такие вещички держим. К этим, говорят, иномаг какой руку приложил с трансфигуратором вместе — да только где они теперь? Сгинули давно. А вещички — живут и здравствуют. Так что давай, собрался? — Грэму только и оставалось, что кивнуть, накидывая мантию. — Вот и хорошо. Погнали. Нас ждёт, мать его, приключеньице — не попадись аврору, не попадись в проклятье, не попадись в ловушку и не получи нож в спину от такого же сумеречника, — по лицу Майка блуждала какая-то полубезумная улыбка. Было немного страшно. Всё-таки выпивший он более… нормальный. — Вперёд!

После лихорадочного бегства по подворотням с редкими секундами нервных остановок с надеждой, что маскировочные чары Майка авроры не пробьют, а рыцарей просто пронесёт мимо, третьекурсник и бывший ловец достигли цели — неприметной колонны. Достаточно было коснуться палочкой в трёх правильных местах — и они перенеслись вниз на десяток метров. Просто и эффективно — никто, не проживший в квартале хотя бы двух дней, не мог пользоваться этим «лифтом», не говоря уж о том, что общие магические клятвы мешали «сумеречникам» выдать «код» лифтов — их был не один десяток — тем, кого не считают «своими». Ну а шпионы, по словам Майка, доставались ловцам, которые получали неплохие деньги от Ивицера. Но стоило ловцу сдать такого же ловца или кого-то из «уважаемых» граждан квартала — его ждала участь худшая, чем смерть.

Не будь Грэм поражён жестокостью местных нравов, он бы восхитился отточенности системы квартала, государства в государстве, удерживающем независимость, несмотря на давление буквально всех — Министерства, Старых Родов, Гринготса… даже Международная Конфедерация Магов желала «убрать этот гнойник»! Но квартал держался, а противники просто не решались на жестокие меры. МКМ не имела прямой власти на территории Англии, Старые Рода относились к ней скорее враждебно. Леди-протектор не могла просто взять и признать, что квартал был её ошибкой. Ну а для Старых Родов и Гринготса квартал служил не только источником проблем, но и каналом контрабанды и местом нелегальной торговли — и начинать вражду, когда конкурент продолжает извлекать выгоду, никто не собирался, а чтобы объединились гоблинский банк и фракция Волдеморта… Это было бы воистину чудо.

Так или иначе, он и Майк спустились одним из лифтов — причём тем, «палочковый код» которого был посложней — значит, меньше людей выбрало его, чтобы бежать. А раз меньше людей, значит, меньше внимания авроров, больше шансов улизнуть незаметно. Расстояние до выходов в лондонскую подземку побольше, но и времени осмотреться и решить, стоит ли в эту подземку выходить или лучше пересидеть на более опасных нижних уровнях — точно хватит. Это шёпотом объяснил Майк по ходу их медленного продвижения к колонне-телепорту. Ну а внизу…

Смрад. Буквально разбросанные кусочки внутренностей. Кровь повсюду. В свете волшебной палочки это выглядело преотвратно, а запах… Грэм не смог подавить спазмов в горле, да только в желудке с утра было пусто. Кое-как придя в себя после спешно наложенного Майком заклятья головного пузыря, изолирующего и возобновляющего воздух вокруг головы, он, крепко сжав руки, огляделся. Всё выглядело так, будто…

— Да, старый ублюдок Ивицер встречал нас где-то здесь, — скривившись, ответил Майк на невысказанный вопрос. — О том же мыслишь, а?

— Он выпустил химер, — руки Грэма слегка дрожали, когда он сделал пару шагов из… месива останков.

— Вивус ревелио, — шепнул, взмахнув палочкой, Майк. — Твоего ж дементора! Их больше, чем всех сумеречных вместе взятых! Так, Грэм. По ходу, они пришли снизу… и внизу нихрена уж не осталось. Идём туда. Иначе порвут — как этих, на клочочки! За мной.

Вёл Майк, постоянно бормоча ругательства под нос и умудряясь ни разу не повториться, вполне уверенно. Не бежали — на этом настоял бывший ловец, мол, дыхание надо беречь, вдруг настигнут? Раз в минуту-другую Майк останавливался и проверял заклятьем, нет ли химер рядом. Пару раз, по совету Грэма, применил «мотус ревелио», от которого в пещерах сенсорный шок можно было и не отхватить — но движущихся неживых, вроде ревенантов или големов, не было. Миновали несколько разряженных ловушек — с останками тех, кто спешил укрыться внизу, как они. Пару Майк довольно уверенно обезвредил, буркнув что-то про работу ликвидатором, пока гоблины не сократили. А Грэм всё чётче уяснял, как ему повезло со спутником, который пусть и был ловцом людей, продающим их в рабство — но человеком опытным и благодарным. Просто его жизнь в один прекрасный миг пошла наперекосяк.

Из-за очередного поворота — и зачем делать подземные ходы таким длинным лабиринтом!? — на них бросилась химера, похожая на кошку. Впрочем, они её ждали и были готовы. Химера ударилась о поставленное Майком «протего», а Грэм парализовал ей ноги «петрификусом» (без «тоталус», он действовал эффективней, но нужно было попасть точно в то место, которое хочешь обездвижить, а не просто ткнуть палочкой в сторону противника), Майк закончил огненными чарами. Головной пузырь уже сняли, но запах горелой плоти после «ароматов» места прибытия даже не вызвал тошноты. Или это из-за ража?

Химер больше не было, а выбранный ход отчётливо наклонился вниз, заворачивая направо. Они спускались по аналогу винтовой лестницы, от которой шло множество боковых ходов.

— Таких спусков парочка на лабиринт — один в центре, другой с краю, — пояснил Майк. — Мы с краю — кто знает, что за писец там, в центре, но живых — хоть жопой ешь. Химеры и едят, — невесёлый смешок. — Зароемся этажей с десяточек — дальше резона нет, ловушки совсем древние, даже големов видели, кто выбрался живым.

— А что это вообще за место? — поинтересовался Грэм.

— Опять истории-криптистории? — хмыкнул Майк. — Ну слушай, пацан. Местечко это возникло само по себе, в один хреновый для гоблинов денёчек постучавшись подземными ходами прямо в их подземелья. Типа проросло в земле, смекаешь? Ага, иномагия, вижу, сразу усёк. Ну гоблины, конечно, замуровались, но нас на разведку отправили, вдруг это грабители такие? Глупость, конечно, троллю последнему ясно, эта штука на поверхность точно не ведёт, лучше от неё закрыться получше и всё такое. Ну, это ваше правило, мол, не трожь дерьмо — не завоняет. Ну мы потрогали.

— И что? — Грэму было страшно и интересно одновременно.

— Не ссы, пацан, адок тот ещё творился, но выжили почти что все. Ловушки-то привычные, старый хлам один, полуистлевший, да проклятья от предков дубовые — ну как дубина против шпаги, улавливаешь суть? Короче, сначала всё шло туда-сюда, но на средних уровнях пошла жесть — големы зачастили, проклятья одубели окончательно, теперь не дубинка, а сосна в великаньих руках! Но это ещё знакомая жесть, кто поранился, кто покалечился, но разобрались. А вот внизу началась совсем уж хрень. Как тебе живой коридор, который хочет тебя проглотить и прожевать? Не косись на свод, эта фигня внизу, мы туда не пойдём. Или вот проклятья незаметными стали, вроде тотальной неудачи — поймёшь, что это было, когда подскользнёшься и шею сломаешь на первом же спуске. Тут уж иномаги нужны, а те не дураки в такие места лезть без нужды — и деньги тут не подмога. А потом ещё ловушки стали восстанавливаться — тут и до коротышек дошло, что баста, хватит параноить, надо министерству доложиться да закрыться от этой хрени, всё равно на поверхность не выходит. А штука, оказывается, ещё выросла — как Сумеречный строили, так и заметили, да министерству уж молчок, штука для контрабанды идеальная. Опасно, конечно, но и авроры не идиоты сюда заходить, а у нас карта безопасных ходов была — по такой даже министерский клерк пройдёт, дай что мозги как у цыплёнка! Проникся? И не бойся, тут безопасно, спуски вообще без ловушек — а вот стоит завернуть куда, тут же проклятье или дыра с кольями на дне. Но глазки на макушке держи всё равно! Вивус ревелио!

Майк вдруг пошатнулся. Облокотился на стену, чтобы не упасть.

— Что случилось? — тревожно спросил Грэм, не зная, как помочь, но на всякий случая направивший палочку во тьму.

— Моргана меня прокляни… — выдавил тот. — Оно живое!