Rehab для Темного Лорда (гет)

Ничего нет реального и вечного, кроме доброты, сердечной, человеческой доброты. Все остальное преходящее, как сон.

Теодор Драйзер, «Дженни Герхардт»

Вдох. Еще один. Гермиона осторожно открыла глаза и обомлела. Загадочным образом ее занесло в холл Хогвартса, где творилось что-то подозрительное. Вокруг клубился плотный туман, сквозь который едва проступали очертания интерьера. Туман рассеивался только вверху, где с несвойственной старому замку проворностью двигались лестницы, хаотично меняя направление.

Это вызывало беспокойство. Гермиона осмотрела себя на предмет повреждений и удивилась, не найдя ни следа. Может, аппарация в итоге удалась, и ее подсознание выбрало «самое безопасное место»? А как же защита школы, барьеры? Очевидных ответов не было. Она вспомнила о Дельфи, неуверенно позвала ее — вдруг та тоже очутилась здесь? Девочка не откликалась. Гермиона решила, что самым правильным будет поскорее переговорить с Минервой Макгонагалл. Бодрые лестницы в ускоренном темпе понесли ее к директорской башне. Сторожевая горгулья совсем расслабилась: проход к кабинету был открыт. Гермиона побежала по ступенькам, прижимая руку к груди, чтобы унять колотящееся сердце. На пороге пришлось резко затормозить перед открытой дверью. Туман обошел стороной этот кабинет. Но не это было удивительно.

За директорским столом сидел профессор Дамблдор. Он увлеченно ковырял тоненькими позолоченными инструментами замысловатый приборчик. Казалось, перед её глазами предстала сценка из далёкого прошлого. Словно кадры киноленты или фрагмент чьих-то воспоминаний в омуте памяти.

— Это обескураживает, не правда ли?

Гермиона вздрогнула при звуках его голоса. Старый волшебник, оторвавшись от своего занятия, смотрел на нее понимающим взглядом.

— Профессор Дамблдор? Вы живы? Или это я… — догадка сдавила грудь тесным обручем. Гермиона сделала несколько судорожных вдохов. В памяти всплыл рассказ Гарри о встрече с профессором на вокзале. Обсуждая этот момент, они тогда так и не определились, происходило это в подсознании или в каком-то ином пространстве. Как бы то ни было, Гарри нашел выход оттуда.

— Я ведь смогу вернуться? — задала вопрос Гермиона, немного конфузясь, на случай, если разговор ведётся внутри подсознания.

— Определенно, — кивнул директор. — Было бы желание.

Гермиона задумалась. Разумеется, умирать раньше времени в ее планы не входило, но в этом случае возникала заманчивая возможность сбросить груз совершенных за последнюю пару лет ошибок. Разрубить запутанный узел поступков и отношений.

— С этим легче определиться, когда знаешь, что тебя там ждут, — с улыбкой заметил профессор Дамблдор, видя ее замешательство.

Ждут. Гермиону, конечно, ждали. Родители. Полную уверенность в этом факте расшатывал один нюанс: теперь она не была единственным ребенком. Да и эта напряженность после воссоединения семьи давала повод думать, что бывшие мистер и миссис Грейнджер мысленно готовы к повторному исчезновению старшей дочери. Вряд ли маги будут отправлять магглам весточку о ее безвременной кончине.

Том? Гермиона не сомневалась. Она — незаменимый помощник. Компаньонка для дочери. И грелка в постели престарелого душой, но не телом, Лорда. Возможно, она была чересчур категорична в своей оценке, зато создавался эффект непредвзятости.

Гарри и Рон? Если Том в гневе не учинил расправу, они наверняка захотят получить объяснение всем нелогичным и аморальным, по их мнению, поступкам Гермионы. По сути, это и было главным препятствием для возвращения.

— Друзья. Мне ведь придется оправдаться перед ними… — такое развитие событий волновало Гермиону больше всего остального, поэтому она произнесла вопрос вслух.

— Сначала надо оправдаться перед собой, — наставительно произнес Дамблдор, возвращаясь к препарированию своего приборчика. Гермиона с грустью поняла, что разговор окончен. Кабинет почти сразу заволокло туманом, стало неуютно. Она поспешила выйти оттуда.

Гермиона бесцельно блуждала по Хогвартсу. Туман клубился вокруг, мешая сосредоточиться. Она чуть не взвизгнула от испуга, когда из белесой мглы вдруг выскочил Пивз, кривляясь и улюлюкая. Полтергейст стал крутиться вокруг Гермионы, напевая шуточные куплеты собственного сочинения.

— Злой Волдеморт в министерстве сидит? — заглядывая Гермионе в лицо, спросил Пивз. И сам же ответил: — Да.

Гермиона укоризненно покачала головой. Вот только пивзовой критики ей не хватало. Желание вернуться и так на нуле.

— Всех беспрерывно Авадой казнит? — продолжил спрашивать полтергейст самого себя и Гермиону. — Нет.

Это звучало подозрительно, будто Пивзу приплатили партией навозных бомб за обеление образа Темного Лорда.

— Может, он всех согнал в Азкабан? — отрабатывал гипотетическую взятку школьный хулиган. — Нет. Сделал из магглов кровавый фонтан?

Гермиона аж закашлялась от такой образности.

— Нет, — Пивз все ускорял темп стишков, одновременно со скоростью передвижения. Он выпаливал вопросы один за другим и сам отвечал на них. Оставалось надеяться, что запас фантазии у полтергейста не бесконечный.

— Демона вызвал, чтоб хаос навёл? — с космической скоростью тараторил Пивз. — Нет. Стоит задуматься, так ли он зол…

С этими словами носящийся, как истеричный воздушный шар, полтергейст вдруг надулся и лопнул.

— У меня, пожалуй, самое дурацкое посмертие, — заключила Гермиона.

Примитивная песенка, как ни странно, расставила все на свои места. Что бы ни натворила Гермиона, это не принесло зла жителям магической Британии. Что было бы, продолжай Артур Уизли сидеть в кресле Министра, прикрывая рассеянной улыбкой делишки группы лиц, действующих исключительно в своих интересах? Что, если бы они сломали ослабевшего до крайности Тома? Интуитивно Гермиона сработала ради общего блага. Снейп, как ни противно, был прав.

Грустно было признавать себя тупым орудием судьбы, ведь похищала она Волдеморта совсем с другими целями. Однако получилось так, как получилось. И не было смысла об этом жалеть.

Она облегчённо вздохнула. Тут же Гермиону охватила приятная слабость, будто с плеч свалилась ноша, до крайности измотавшая ее. Страшно хотелось спать. Еле переставляя ноги, она направилась в свою спальню в башне Гриффиндора, но коварный сон сморил ее на половине пути.

— Я должна вернуться, — прошептала Гермиона еле слышно, когда все померкло перед глазами, и она сползла по стене на холодный каменный пол в объятия тумана.

* * *

Следующее пробуждение было не таким тревожным. Наоборот, мысли Гермионы текли медленно, медленными были и ее движения. Она обвела взглядом комнату, постепенно узнавая в сдержанном интерьере покои госпиталя Святого Мунго. Гермиона осторожно встала, привыкая к изменениям положения тела. Ей навязчиво хотелось выглянуть в окно. Убедиться, что мир вокруг — настоящий.

За окном хозяйничала поздняя весна. Скверик во внутреннем дворе хвастался обильной зеленью в свете полуденного солнца. На фоне жизнерадостных деревьев даже развалины больничного крыла, уничтоженного Гермионой, смотрелись не так печально. Тем не менее вид обвалившихся стен, ощетинившихся битыми кирпичами и железной арматурой, заставил бывшую террористку вздрогнуть.

По расположению окон и удаленности от земли Гермиона машинально определила свое местонахождение. Отделение травм от рукотворных предметов на первом этаже. Заведующий — целитель Август Сепсис. Скептически отметив, что дежурный колдомедик не торопится навестить пациентку, хотя сигнал об ее активности уже должен был поступить в сестринскую, Гермиона направилась за ширму к умывальнику, чтобы почистить зубы. Под монотонные движения щетки она гадала, кто из бывших коллег сейчас на дежурстве, когда послышался звук отворяющейся двери.

— Наконец-то, — раздался раздраженный командный голос. — Собирайся.

— Что, даже выписываться не будем? — с полным ртом пасты пробубнила Гермиона и раздраженно сплюнула. Она еще не успела представить, какой должна была быть их встреча, но этот вариант определенно ее не устраивал. Хотя это же Темный Лорд. Чего от него ждать? Явно не букетов к ногам. Гермиона ополоснула лицо и вышла из-за ширмы.

— Мне не очень приятно здесь находиться, — неохотно объяснил Том, с мрачным видом осматривая ее больничную одежду. В его облике явственно читалась усталость, а некоторая небрежность в прическе и одежде свидетельствовала о том, что в последнее время забот у Министра было на порядок больше обычного. И от этого чуть меньше хотелось сердиться на бесцеремонное обращение. Самую капельку.

— Плохие воспоминания? — Гермиона улыбнулась уголком рта и добавила задумчиво: — Теперь ваша очередь вызволять меня отсюда…

— Собственно, поэтому я здесь. Держи, — Том протянул ей сверток. — Здесь одежда и все необходимые принадлежности. Эта история прогремела во всех смыслах. Возле Мунго дежурит пресса, а в коридоре околачиваются молодая миссис Лонгботтом и бездельник Хагрид. Выкрасть тебя тайно было бы неправильным.

У Гермионы потеплело на душе. Ее действительно ждали. Ей было к кому возвращаться.

— Как Дельфи? — спохватилась она. Стало немного совестно, что перепалка с Томом отвлекла от самого главного.

— Благодаря тебе — ни царапинки, — сообщил Том. — Но с ней снова придется усиленно работать. Дельфи вбила себе в голову, что виновата в произошедшем. Надеюсь, у тебя получится убедить ее в обратном.

Гермиона кивнула. Она постарается. Сразу захотелось побыстрее покинуть больничную палату, по возможности минуя репортеров.

В свертке, который Гермиона разложила на кровати, был комплект белья, платье, расческа, шпильки и набор косметики. А также волшебная палочка, к которой страшно было прикоснуться после возвращения с той стороны. В голову лезли дурацкие мысли. Что, если палочка теперь перестанет ее слушаться? Вдруг из посмертных каникул вернулась не полностью прежняя Гермиона?

Том внимательно наблюдал за ней. Учитывая характер их отношений, было странно бежать за ширму, просить его выйти или отвернуться. Поколебавшись, Гермиона надела белье под импровизированной палаткой из больничной робы, а затем стянула ее с себя, чтобы надеть платье.

Том подошел к ней сзади, чтобы помочь застегнуть многочисленные крючки. Провел пальцами по спине. От этого прикосновения вдруг захотелось плакать. После взрыва спина, должно быть, стала похожа на обложку какой-нибудь жуткой книги из Запретной секции.

— Шрамов не осталось, — словно прочел ее мысли Том.

Повисло молчание. Лишь шелест ткани и металлический звук застегивающихся крючков.

— Я была там… — прошептала Гермиона. — Думала, стоит ли возвращаться.

Том закончил с крючками и положил ладони ей на плечи.

— Нам с сэром Гектором пришлось повлиять на твое решение… — он остановился, давая Гермионе возможность додумать самой.

— Воскрешающий камень? — еле слышно произнесла она. — Вы воспользовались наработками Руквуда? Вернули душу в бездыханное тело?

— Не совсем, — ладони Тома соскользнули с ее плеч и легли на талию. — Технически ты была жива. Первичная церебральная кома. Так сказал твой колдомедик, когда зелья и заклинания устранили все повреждения, а ты не очнулась. Время уходило, поэтому мы решили попробовать. Дельфи и драккловы коты изрядно выматывают нервы. Еще немного, и я сбежал бы ночевать в Министерство.

— Довольно эгоистично. Хотя предсказуемо, — Гермиона старалась говорить спокойно, но в душе все переворачивалось: было неприятно, что другие решили, жить ей или умереть. Том решил за нее. Поэтому она не упустила случая съязвить. — Но недальновидно. Могли дать мне умереть, и ваши руки были бы свободны от Обета.

— Это было большим искушением, согласен, — его беспокойные пальцы гладили шею. — Я бы мог насладиться местью. За нас троих.

— Где сейчас Гарри? — как можно нейтральнее поинтересовалась Гермиона. Хотя сердце ее замирало при мысли, что Том нашел способ обойти Непреложный Обет во время ее пребывания в коме, и с другом случилось нечто ужасное.

— Он в камере Аврората. Подельник скрылся, — Том отстранился; даже тон его сделался иным, формальным и неживым. — Идёт следствие. Вменяется организация покушения на Министра Магии, его секретаря и ребенка. Нужно удостовериться, что у Поттера больше нет сообщников, кроме Уизли.

— Что это было? Что они использовали? — кусая губы спросила Гермиона. Ей не хотелось верить, что в слепом желании стереть с лица земли Темного Лорда ее друзья не остановились перед уничтожением всех, кто рядом с ним.

— Маггловские взрывные средства. Вокруг этого места стояли маглоотталкивающие чары. Но любой волшебник, нарушивший периметр, спровоцировал бы взрыв. ́Они следили за мной, изучили наш с Дельфи маршрут. Когда Поттера задержали, он без конца бормотал, что все продумал, и никто, кроме меня, не должен был пострадать.

— Они с Роном никогда не были сильны в планировании, — горько призналась Гермиона. — А ваша персона вообще лишает их способности мыслить ясно.

— Это слабое оправдание, — хмыкнул Том.

— Согласна, — кивнула она. Тем не менее ей стало чуть легче. Мысль, что лучший друг не остановился перед убийством ребенка или ее самой, приводила в ужас.

— С этим можно разобраться позже, а вот дела не ждут. Идем, Гермиона. Твое появление перед прессой должно переключить внимание граждан, которые шокированы поступком знаменитого очкарика. А после тебе нужно будет написать Северусу. Он выражал крайнюю обеспокоенность, спрашивал, не нужна ли его помощь. По-моему, он даже готов был вернуться, чего мне бы совсем не хотелось.

Гермиона была изумлена. С таким выражением на лице она и вышла в коридор, где ожидали Ханна и Хагрид, которые поочередно попытались затискать ее в дружеских объятиях. Том стоически наблюдал за этой сценой с почтительного расстояния, а потом вовсе удалился, чтобы покинуть госпиталь иным путем.

Присутствие Хагрида оказалось весьма кстати на выходе из госпиталя. Перед таким телохранителем журналисты магических изданий не имели никаких преимуществ. Им ничего не оставалось, как только щелкать колдокамерами и выкрикивать провокационные вопросы. Гермиона не хотела ничего отвечать, но ожидание висело в воздухе, как и вопросы: Гарри Поттер пытался убить вас? Это была ревность или зависть?

— Думаю, департамент магического правопорядка во всем разберется, — уклончиво ответила она. — Я бы хотела сейчас просто попасть домой.

Домой. Ханна помогла ей аппарировать в Годрикову Лощину и попрощалась, крепко обняв. На доме по-прежнему стояли чары, наведенные и, видимо, улучшенные Томом. Для чужих он выглядел заброшенной половиной дуплекса с калиткой, заросшей плющом и мутными, в белесых разводах оконными стеклами. И только Гермиона видела сквозь иллюзию, что за домом и садом в ее отсутствие присматривали.

Внутри было непривычно тихо и как-то пусто, хотя все вещи остались на своих местах. Гермиона позвала кота, но тут же вспомнила, что Живоглота и кота-полтергейста Грампи забрал к себе Том. Она хотела подняться в спальню, но передумала. Последний раз она ночевала там, кажется, целую вечность назад. Все это было неправильно. Гермиона взяла с каминной полки горсть летучего пороха и шагнула в камин.

У Дагворт-Грейнджеров ее ждали. Дельфи наперегонки с Живоглотом спешила к Гермионе под испуганное оханье домовушки. Обниматься они с котом полезли одновременно. Гермиона спрятала лицо в темных кудряшках девочки. Дельфи уткнулась ей в грудь. Живоглот тыкался носом в ладонь, намекая, что его очень давно не гладили. Она подумала, что в таких случаях, наверное, плачут от счастья, но ее глаза были абсолютно сухими. На шум явился и сэр Гектор.

— Никогда больше так не делай, деточка! — он отечески потрепал ее по плечу. — Ты не представляешь, что тут творилось.

Как раз это Гермиона могла представить вполне отчётливо. Бедный старик был вынужден управляться со всем этим сборищем неуравновешенных личностей. Ее отсутствие теперь казалось ужасно неправильным.

— Простите меня, — она громко шмыгнула носом. В такой атмосфере эмоциональное напряжение неминуемо дало разрядку, в уголках глаз защипало. Гермиона была готова разрыдаться.

— Пойдем, покажу мои новые игрушки, — встрепенулась Дельфи, отлипнув от нее. Это было весьма кстати. Меньше всего Гермионе хотелось казаться размазней.

Дельфи с призывным гиканьем понеслась в свою комнату, Живоглот напоследок потерся о ноги хозяйки и вальяжно удалился. Сэр Гектор облегчённо вздохнул, пробормотал что-то про естественный порядок вещей и великодушно отпустил Гермиону проводить ревизию игрушек.

В комнате Дельфи определенно было от чего схватиться за голову. В отсутствие Гермионы ребенка буквально завалили подарками. Куклы, книги, игрушечная мебель и посуда, наборы рукоделия для маленьких волшебниц занимали каждую свободную поверхность игровой комнаты.

— Вот это да! Настоящая сокровищница… — подытожила Гермиона. Дельфи просияла. — Послушай, я придумала отличную игру. Давай-ка спрячем эти сокровища в сундук, а потом будем доставать оттуда по одному наугад?

Дельфи захлопала в ладоши и помчалась к полкам, чтобы поскорее воплотить идею Гермионы. Из угла умиленным взглядом смотрела на это уставшая домовушка.

До ужина они успели привести комнату в порядок и вдоволь наиграться, а потом попросили домовушку подать еду прямо в детскую. Пара больших кукол и миниатюрный сервиз придали мероприятию торжественный статус. К концу ужина Дельфи клевала носом и зевала. Гермиона помогла ей с приготовлениями ко сну и даже хотела прочитать сказку, но девочка уснула, едва коснувшись кровати.

Гермиона тут же почувствовала себя ужасно уставшей. День, хоть и был короче обычного, оказался насыщенным эмоциями сполна. Она была готова отключиться прямо в детской, на мягком ковре, положив под голову плюшевого толстобокого единорога. Но этим планам не суждено было осуществиться. На пороге комнаты появился Том и поманил ее к себе. Несмотря на довольно миролюбивое выражение его лица, Гермионе захотелось спрятаться в игрушечном комоде. Любое общение с ним требовало изрядного внутреннего резерва, а сейчас он был на исходе.

Тем не менее она вышла из комнаты и, чтобы сразу обозначить нежелание общаться, перешла в нападение.

— Вы хоть представляете, что вырастает из детей, от которых откупаются игрушками, когда им нужно совершенно другое внимание и поддержка?

— Ну ещё бы, у меня ведь был богатый опыт по части счастливого детства, — огрызнулся Том. — Я делал, что мог. Было очень неприятно выяснить, что все процессы и тут, и в Министерстве были замкнуты на тебя. И ни единой инструкции на случай отсутствия. Завтра же пойдешь разбираться в этом беспорядке. На твоём месте сидит очередной котлоголовый. Займись его обучением, пусть знает хоть что-то на будущее.

— Намекаете, что мне снова грозит кома? — фыркнула Гермиона. Она уже пожалела, что начала разговор в таком ключе. На полноценный спор ее все равно не хватит.

— Разумеется. Пять минут наедине — и я готов задушить тебя… — Том протянул руку к ее шее, но остановился и крепко, до хруста, сжал кулак.

— Я пойду домой, — Гермиона отступила на полшага назад, не в силах продолжать противостояние.

— Нет, — отрезал Том.

Она молча развела руками, призывая его выразить свою точку зрения.

— Эй приготовил тебе комнату рядом с моими покоями, — сообщил он. — Подельника Поттера ещё не нашли. Возможно, он покинул Британию, но меры предосторожности надо соблюдать.

— Ну конечно, — буркнула Гермиона. — Слушаюсь, сэр.

Она развернулась и зашагала в хорошо известном ей направлении, не дожидаясь, пока Лорд пойдет следом. Домовой эльф уже ждал ее возле комнаты. Она потрепала ушастого по голове и скрылась за дверью.

В комнате уютно горели свечи. На окне стояла стеклянная колба с Грампи. Кот-полтергейст прервал созерцание уличных видов, обернулся к ней с привычно мрачной мордой, потом вдруг потерся щекой о стекло и тут же вернулся к прежнему занятию.

Гермиона наскоро изучила содержимое комода, взяла первую попавшуюся ночную сорочку и отправилась в ванную. Теплая вода подарила долгожданное расслабление, хотелось спать. Однако в кровати сонное состояние как рукой сняло. Ей вдруг показалось, что стоит закрыть глаза, как она окажется в призрачном Хогвартсе. Что ее возвращение и весь сегодняшний длинный день — это лишь греза в коме. Она пробовала отвлечься — походила по комнате, даже сделала что-то похожее на дыхательную гимнастику, но навязчивая мысль не уходила. Часы на стене показывали почти полночь. Можно было бы воспользоваться зельями из аптечки, но что-то внутри активно сопротивлялось этому.

— До утра я просто сойду с ума, — пробормотала Гермиона. Она еще поворочалась на кровати, окончательно скомкала простыни и в сердцах запулила в стену подушкой. Грампи наблюдал с подоконника за ее страданиями с непроницаемым выражением морды. Гермиона поняла, что ей непременно нужен кто-то рядом. Она приоткрыла дверь и тихо позвала: 

— Кис-кис, Глотик, иди сюда!

Но своенравный котяра не отозвался ни на первый оклик, ни на последующие.

— Соплохвосты тебя дери! — шепотом выругалась Гермиона, и тут ее взгляд упал на полоску света из-под двери лордовых покоев. Она задумчиво переминалась босыми ступнями по холодным доскам пола, а когда решила, что ей плевать, как это все будет выглядеть, толкнула рукой соседнюю дверь.

Том читал в кресле. Весь его вид говорил об абсолютной погруженности в это занятие. Он недоуменно посмотрел на Гермиону.

— Я вроде бы тебя не звал.

— А я пришла, — с вызовом ответила она. — Не смогла уснуть.

Том отложил книгу, встал и пошел к шкатулке с зельями.

— Неужели у домовика не могла попросить, — бубнил он на ходу.

— Я не буду пить зелье, — бросила ему вдогонку Гермиона. Ей было неловко переминаться с ноги на ногу на пороге комнаты, к тому же ступни холодил сквозняк. Поэтому она забралась с ногами в постель Тома и натянула на себя покрывало. Он наблюдал за этим с задумчивым выражением лица.

— Гермиона, — вкрадчиво начал он. — Ты прервала мои занятия, заняла мою постель. Это похоже на саботаж.

— Да, сэр, — согласилась Гермиона. — Мне без разницы, на что это похоже, — пробормотала она вполголоса.

— По всей видимости, тебя терзают какие-то мысли, и я, как внимательный начальник и просто великодушный человек, просто обязан все это выслушать, — Том подошел к кровати, скинул халат и лег рядом, положив руки за голову. — Излагай.

В любом другом случае Гермиона, разумеется, нашла бы увлекательную и животрепещущую тему для разговора. Но сейчас она молча смотрела на обнаженный торс лежащего рядом мужчины и думала лишь о том, что хочет до него дотронуться. Убедиться, что она действительно жива, что все это не игры разума в посмертии.

Гермиона протянула руку, дотронулась кончиками пальцев до груди. Пальцы слегка подрагивали от нетерпения. Она провела рукой вниз, к животу, вбирая заледеневшими от волнения подушечками пальцев теплоту и мягкость кожи. Это было так неожиданно волнительно, что она едва не забыла, что нужно дышать. Если бы он произнес одну из своих язвительных или пошлых реплик, она бы тотчас остановилась. Но Том молчал. Он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.

Гермиона осмелела. Она сделала глубокий вдох и провела пальцами вдоль кромки пижамных брюк, а затем будто мимоходом распустила завязки.

Это было множество раз, но этот был особенный. Больше всего она боялась, что Том как обычно возьмёт инициативу в свои руки, и волшебство прервется. Он не мешал ей. Не шевельнулся, когда она спустила с него брюки, когда села сверху и стянула через голову свою ночную сорочку.

В лёгкой прохладе спальни ее соски бесстыдно торчали. Гермиона почувствовала сильное возбуждение от самой ситуации, от того, что может делать все, что хочет.

Она провела ногтями по животу Тома и привстала на колени, чтобы избавиться от последней детали одежды. В пляшущем свете каминного пламени она казалась себе чрезвычайно дерзкой и свободной. Это осознание привело ее в состояние невероятного возбуждения. Том, насколько она могла судить, пребывал в схожем состоянии. Гермиона поняла, что, если она подождёт хоть немного, он сделает все по-своему. Этого она допустить не могла. Она аккуратно направила его в себя, плотно прижалась бёдрами, а потом стала двигаться медленно, не закрывая глаза, наблюдая за его реакцией.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее груди. Она перехватила ее и оттолкнула в сторону. Ее грудь озорно покачивалась, а Гермиона наслаждалась своим временным захватом власти. Она упивалась этим. Двигаясь, склонялась к лицу Тома и дразнила. Когда он снова попытался протянуть руку, она схватила его за горло. Сначала просто прижала, а потом, ускоряя движения бёдрами, инстинктивно сжала пальцы, будто держалась за единственную опору.

Сквозь сладкое напряжение, пленяющее все естество, в голову Гермионе настойчиво лезли беспокойные мысли. Они с Томом оба побывали за гранью и вернулись. Несмотря на насильственное возвращение, какое же наслаждение — быть живой. Владеть жизнью, своей… и чужой. Что, если еще сильнее сжать пальцы? Последняя мысль ужаснула Гермиону. Она немного замедлилась, и тогда Том, схватив ее руками за бедра, помог восстановить темп. Он приподнялся ей навстречу и притянул с себе, сминая поцелуем губы.

Гермиона все еще держала руку на его горле, но пальцы ее слабели с каждой секундой приближающейся разрядки. Еще несколько отчаянных движений — и она, почувствовав, как внутри разливается тепло, издала громкий стон и откинулась назад. Том подался вслед за ней и привычно занял доминирующую позицию. Теперь он добрался, куда хотел. Его губы дразнили напряженные соски, а пальцы ласкали распаленный клитор.

Гермиона растворилась в ощущениях. Не было большего счастья в тот момент, чем быть с ним, быть его, чувствовать одновременные пульсации слившихся в экстазе тел.

Когда он опустился рядом, она все еще дрожала.

— Если и теперь не уснешь, я волью в тебя целый пузырек зелья, — Том изобразил напускную суровость. Было заметно, что он полностью расслаблен, и сам находится на подступах к царству Морфея.

Гермиона блаженно потянулась. Она безумно хотела спать, но одна мысль отчаянно вертелась в ее голове. Она предполагала, что эта тема не слишком обрадует Тома, поэтому медлила. Портить момент не хотелось.

— Говори уже, я же вижу, что ты хочешь мучить меня бесконечно.

— Что будет с Гарри? — торопливо выпалила Гермиона, пока не успела передумать.

— Не знаю, — с легким раздражением ответил Том. — Я не общался с ним лично. Откат, знаешь ли. Я бы, наверное, не удержался. В любом случае, суда и публичности не избежать.

— Можно я поговорю с ним? — Гермиона, вероятно, впервые за все время обратилась к нему просящим тоном.

— Да иди, — фыркнул Том. — Я и Непреложный Обет сниму. Дашь мне потом посмотреть воспоминания, как его корчит от твоих признаний. Он, определенно, заслужил.

— Я не считаю, что он заслужил, — упрямо пробормотала Гермиона. — Меня будет корчить, как вы выразились, не меньше. Но это самый честный путь решить все.

— Если все, что сейчас было, ты провернула только ради… — Том не договорил, но было понятно, что он в малюсеньком шаге от смертельной обиды.

— Иногда вы говорите такую чушь, — ответила Гермиона, прикрывая ладошкой не вовремя напавшую зевоту. Она прижалась к Тому, уткнувшись носом ему в бок и закинув на него руку и ногу. Впереди ее ждал обычный сон, в котором нет места странным грезам про призрачный Хогвартс.