В лабиринте кривых зеркал (джен)

— Детектив Бейли! Что объект?

Неприметный серый «мерседес» был припаркован у тротуара, возле какой-то уличной лавчонки под черно-белым, как шкура зебры, полосатым тентом. Ричард Бейли, сидевший на пассажирском месте, поднес к глазам бинокль.

— Вот он, голубчик. Подходит к газетному киоску на противоположной стороне улицы.

— Отлично. Не выпускайте его из вида.

— Рыжий Лис! Что у вас?

Рация едва слышно щелкнула.

— Группа захвата готова. Ждем сигнала.

— МакКуока тоже будем брать?

— Сначала надо обнаружить того, кто нам нужен…

Бейли хмыкнул.

— Объект двигается по Девятнадцатой улице, подходит к перекрестку… Ник, трогай, — это было обращено к водителю. — Держись чуть поодаль…

— Не учи ученого. — Водила, насвистывая под нос, аккуратно надавил на педаль газа. — За углом — автомобильная заправка. Кажется, он идет туда.

— Черт побери!

— Что?

— А вот и тот, кого мы ищем… Смотрите! Вон там, возле стены кафе.

— Черный Плащ…

— У него желтая куртка. Ха-ха. Лис, это точно он? Не тот, другой… не двойник?

Лис как будто задумался на секунду.

— Двойник? Вряд ли. Антиплащ не знаком с МакКуоком…

— Это не значит, что он не может назначить ему встречу, — резонно возразил Бейли.

Лис нервно усмехнулся:

— Нет, нет… Это Дрейк. Во всяком случае, кто бы это ни был, дан приказ его задержать. В полиции разберутся… наверное. Вперед, ребята.

* * *

Прилавок газетного киоска занимали книги, игрушки, брелоки, дешевые куклы с пластмассовыми глазами, издания желтой прессы, глянцевые журналы, с обложек которых улыбались гладкие отретушированные лица телезвезд. Зак не присматривался — он шел быстро, втянув голову в плечи и опустив руки в карманы, стараясь не оглядываться, хотя это не всегда получалось — ему казалось, что за ним следят… Он нервничал, почесывал шею, даже поднял воротник куртки — но избавиться от ощущения чьего-то чужого, цепкого, щекочущего затылок взгляда никак не мог. Взгляд этот приходил откуда-то со стороны, неприятно холодил спину, преследовал неотрывно, цеплял за кожу маленькими рыболовными крючочками. Зак беспокойно ёжился: ну что за чертовщина? Ладно, осталось недалеко — только завернуть за угол, заправка, о которой говорил ЧП, должна быть где-то здесь…

Внезапно — Зак вздрогнул — кто-то ласково взял его под локоток.

Навстречу, от дверей невзрачного серого автомобиля, наперерез ему шагнули двое плечистых типов в штатском: серые костюмы, лакированные ботинки, одинаковые черные очки. Перед глазами повисло служебное удостоверение с цветной фотографией и надписью «Департамент полиции». Фамилию под фотографией ошеломленный Зак прочитать попросту не успел…

— Сэр! Позвольте ваши документы.

Копы! Даже не из ШУШУ — из департамента, черт бы его побрал… В горле Зака как-то болезненно запершило.

— Ч-что?..

Один из субъектов, вышедших из машины, в упор уставил на него непроглядные темные очки — абсолютно непроницаемые, ничего не отражающие и не пропускающие ни единого лучика света. Это были не очки — черные дыры…

— Предъявите документы… мистер МакКуок, если не ошибаюсь?

Зак растерянно завертел головой.

— Не ошибаетесь, но… в чем дело? К… какие документы? Я… ничего не понимаю… Позвольте, господа… позвольте пройти!

Под холодным, буравящим его переносицу взглядом копа ему стало и вовсе нехорошо.

— Вы куда-то торопитесь, мистер МакКуок?

— Я… д-да. У меня назначена важная встреча.

— С кем?

— С… с заказчиком.

— Вы имеете в виду Черного Плаща?

— Ч…что? — Зак беспомощно облизнул губы. — П-постойте, вы… Я… Это мое личное дело, господа, разве нет?

Коп со вздохом снял зловещие очки. Лицо у него оказалось самое обыкновенное — усталое, бледное, расстроенное, даже как будто чуть сочувствующее. Но прищуренные глаза-буравчики смотрели внимательно и пытливо, не упуская ни одной мелочи, остро ввинчиваясь в собеседника, точно пытаясь просверлить его насквозь.

— Боюсь, это дело общественное, мистер МакКуок. Вы же знаете, что Черный Плащ разыскивается по подозрению в совершении серьезного преступления.

— Я… д-да… но… Это… эт-то… какая-то ерунда, недоразумение! ЧП невиновен…

— Вы в этом уверены, мистер МакКуок?

«Да, уверен!» — хотел сказать Зак, но, подняв глаза на собеседника, осекся. Коп вновь водрузил очки на прежнее место — и его взгляд, исходящий из темноты, стал таким же бесстрастным, нечитаемым и непроницаемо-пластмассовым, как у деревянных кукол в витрине газетного киоска.

* * *

Возле автосервиса торчал врытый в землю столб, на который были нанизаны старые покрышки. Часть балясины была выкрашена серой краской, часть — белой, кое-где безнадежно облупившейся, а часть и вовсе никак не выкрашена. Но окончательно обезображивала столб деревянная покосившаяся табличка, прибитая наверху:

«Водитель! Не проезжай мимо! В кафе „Домик Нуф-Нуфа“ тебя всегда ждут горячие гамбургеры, холодные напитки и низкие цены!»

Дрейк огляделся. Зак должен появиться со стороны Индустриэйшен-сквер… Черный Плащ старался держаться в тени стены, делая вид, что разглядывает прейскурант, вывешенный на витрине кафе. Чуть дальше раскорячился пластиковый щит-раскладушка, пестревший надписями: «Аккумуляторы», «Шиномонтаж», «Платная стоянка», «Ремонт дисков». Ветерок гонял рваный полиэтиленовый пакет по черной, в радужных разводах мазутно-бензиновой луже, на асфальтовом пятачке неподалеку двое водил в замасленных комбинезонах меняли колесо у обезноженной фуры. Все было мирно, спокойно, обыденно: вокруг не происходило ничего, ровным счетом ничего странного, примечательного и тревожащего…

В ШУШУ наверняка подозревают, что Зак МакКуок — первый из тех, с кем Черный Плащ может выйти на связь. Что, если за Заком следят? Что, если диспетчерше из «Аэролайна» было дано четкое указание: сообщать в полицию о малейших подозрительных звонках, адресованных МакКуоку? Что, если звонить Заку на работу было вовсе не отличной, а самой что ни на есть идиотской и неосторожной затеей?

Дрейк старался об этом не думать. Захлопнул дверь перед этой мыслью, как перед явившимся на ночь глядя грязным непрошенным бродягой. Что же мне теперь делать, спрашивал он себя. Идти в полицию? Но если я окажусь за решеткой… это, конечно, маловероятно, но чем черт не шутит… «Прэтт жаждет твоей крови. Уж поверь, он найдет способ любой ценой тебя убрать. Тебе в первую же ночь устроят „самоубийство“ в камере… или попросту пристрелят из-за угла…» Бред? Или горькая неотвратимая правда? Черный Плащ хрипло усмехнулся. Если Прэтт — и его люди — будут знать, где я нахожусь, то вряд ли я смогу чувствовать себя в полной безопасности. У вездесущей ВАОН предостаточно способов достать неугодного свидетеля даже за тремя замками и убрать его меткой снайперской пулей…

Черт возьми!

Он нервно закусил губу. Если я хочу доказать свою невиновность и изобличить истинных преступников, мне нельзя терять свободу действий, сказал он себе. Из-за решетки я ничего не сделаю… если вообще останусь в живых. Прэтт наверняка успел уничтожить все улики и временно, пока не утихла возня вокруг этого паскудного дельца, «законсервировать» лабораторию. Если я хочу доказать, что «ВОРГ-900» и угроза безопасности Сен-Канара действительно существуют, мне нужно… что? Заставить Прэтта занервничать и как-то выдать себя? Вновь пробраться в «Тау-сити», выяснить, где Прэтт прячет робота, и снять все, там происходящее, на камеру? Хорошо бы… но как это сделать? Такие затеи требуют четкого плана, определенной подготовки и не проворачиваются за один день с бухты-барахты… Ладно. Надо как следует всё обдумать. А для начала — потолковать с Заком. Посоветоваться с ним, выяснить, насколько серьезно настроен Прэтт. И найти какую-нибудь неприметную надежную гавань, снять временно комнату, может, через каких-нибудь приятелей или знакомых Зака… через приятелей знакомых или знакомых приятелей… через приятелей знакомых приятелей или…

Дрейк поднял голову, очнувшись от своих мыслей — рывком, точно что-то толкнуло его в плечо. Переступил с ноги на ногу. Огляделся. Да где же, черт возьми, провалился этот неуклюжий Зак? По совести говоря, он уже давно должен быть здесь… Или его не отпустили с работы?

Медленно, с равнодушным видом праздного зеваки Черный Плащ двинулся вдоль стены, беспечно поглядывая по сторонам, лениво пиная попадающиеся на дороге мелкие камешки, завернул за угол… и тут же увидел Зака — возле голубовато-белого сарайчика автомобильной мойки.

Двое мужчин в полицейской форме усаживали его в патрульную машину.

Черный Плащ сразу все понял.

Зак был бледен, как полотно.

Но — словно по неведомому наитию он на секунду поднял голову и встретился с Дрейком взглядом… На лице его выразилось горестное отчаяние. Губы беспомощно шевельнулись, и Черный Плащ не услышал — угадал его надрывный беззвучный вопль:

«Беги. ЧП, беги!»

— Что?..

«Беги!»

Дрейк даже не стал оглядываться.

Некогда было оглядываться… Он метнулся назад, за угол кафе, мимо доски с нацарапанными мелом ценами, мимо канавы, в которой поблескивала густая ржавая вода, мимо переполненных, отрыгнувших излишки содержимого мусорных баков, из-под ног его с мявом вывернулась ободранная серая кошка. Бежать? Куда бежать? Слева — стоянка и автосервис, справа — какие-то гаражи, склады, ангары, помойки, железнодорожный узел… Территория ремзоны наверняка оцеплена, только — насколько плотно? Остались ли тут лазейки — пусть самые маленькие и неприметные? И если остались — то где? Если уж копы взяли Зака…

Неужели придется сдаться? И отдаться на сомнительную милость сен-канарского правосудия? Впрочем, почему — сомнительную? Как-то до сих пор мысли о «сомнительности» громоздкой и малоповоротливой машины правосудия Дрейка не посещали…

А вот теперь — посещают.

Почему? Что изменилось?

То, что отныне он — по другую сторону баррикад? И на горизонте уже отчетливо маячит длинный, поднимающийся по его душу карающий меч закона? Тяжелый и неумолимый, не очень-то, прямо скажем, разбирающий, кто прав, а кто виноват…

Дрейк метнулся налево, направо. В какую-то узкую кишку меж кирпичными не то гаражами, не то строениями техслужб. Надо выбираться отсюда, это — ловушка, тут его в два счета загонят в тупик, он плохо знает местность…

Поздно! В конце проулка мелькнул маячок полицейской машины. Сзади беглеца догоняла еще одна. Он окружен!

— Стоять! Черный Плащ! Остановитесь! Вы арестованы.

Дрейк замер. «Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас…» Сколько раз он сам произносил эту формулу задержания — в последнее время уже даже не особенно вдаваясь в её смысл.

— Повернитесь лицом к стене. Руки за голову!

Дрейк обернулся. К нему приближались. Бравые ребята из SWAT: кевларовые бронежилеты, штурмовые винтовки, глухие шлемы с непроницаемыми зеркальными забралами. Ух ты. Вот, значит, как все это выглядит глазами преступника… Глазами загнанного волка…

Сдаться? Позволить себя арестовать? Оказаться в наручниках? А потом долго и нудно доказывать в суде свою невиновность?

Бежать? От хватающей его за шиворот суровой карающей длани?

Слишком мало времени на принятие решения. Слишком мало…

Черный Плащ повернулся и юркнул в узкую щель меж соседними кирпичными коробками. Там, в глубине узкого прохода виднелась металлическая лестница, ведущая на крышу, до неё было ярдов двадцать, которые показались Дрейку бесконечными милями… Он здесь, в этой узкой кишке меж глухих стен — отличнейшая мишень, как на стрельбище, если сейчас преследователи откроют огонь… Ему мнилось, что его спина внезапно выросла, вспухла, заполнила собой все обозримое пространство от стены до стены, не попасть сейчас в эту гигантскую широченную спину было попросту невозможно…

— Не стрелять! — гаркнул кто-то.

Ну, спасибо и на этом.

Сзади его догонял дробный топот бегущих ног…

Дрейк взлетел по лестнице, точно птица, почти не касаясь ступенек ногами, не обращая внимания на вновь проснувшуюся в плече горячую пульсирующую боль. Он оказался на крыше гаража, на секунду перед ним мелькнуло море одинаковых бетонных прямоугольников, рассеченное ровными, словно прочерченными по линейке асфальтовыми ущельями. Чуть поодаль виднелась автомобильная свалка и железнодорожное полотно, по которому пыхтящий от натуги электровоз медленно тянул вереницу цистерн — бесконечную, как связка огромных закопченных сосисок. В следующий миг Черный Плащ скатился с крыши в какие-то кусты…

Перед ним оказался пустырь, захламленный никому не нужными отходами цивилизации, чуть дальше переходящий в откровенную помойку. Копы были где-то позади, на крыше гаражей… Насколько плотно его окружили? Есть ли у него шанс вырваться из кольца?.. Дрейк мчался, петляя по пустырю, перепрыгивая через бочки, доски, какие-то металлические конструкции, ржавые и скрученные, точно изжеванные челюстями Годзиллы — и спереди, сзади, слева и справа его настигал мерзкий вой полицейских сирен… Облава! Это — облава, его обложили со всех сторон, как опасного зверя, плотно растянули ловчие сети, развесили повсюду красные флажки. Сейчас загонят в ловушку, в волчью яму, скрутят и отправят в ближайший участок с формулировкой «оказывал сопротивление при задержании». Раз удирает — значит, виновен…

Железнодорожное полотно! Справа.

По рельсам все еще черепашьим шагом ползет товарный состав… Раздумывать было некогда — Дрейк нырнул под ближайшую цистерну, мелькнули перед глазами огромные, лениво поворачивающиеся колеса, ударил по ушам пронзительный вопль электровоза, вздумавшего подать голос вот именно в эту минуту. Черный Плащ лежал, распластавшись на земле, прижавшись всем телом к горячим шпалам; сейчас, еще мгновение — и, улучив момент, он проскочит под длинной тушей цистерны на другую сторону рельсов…

Или не проскочит?..

Состав начал увеличивать скорость.

О, нет, только не сейчас! Нечеловеческим усилием Черный Плащ рванулся вперед, перевалился через рельс и успел — успел! — выскользнуть из-под брюха цистерны прежде, чем наплывающее колесо вагонной платформы разрезало бы его напополам. Задыхаясь, он кувырком покатился по земле, сердце его горячим комом застряло в глотке, голова кружилась, в желудке поднялась волна тошноты… С ужасающим ревом промчался по соседнему пути встречный поезд — и обдал беглеца тугой упругой волной жаркого воздуха, и рванул с него куртку, и взлохматил волосы... Господи, мелькнула у Дрейка мысль, дай мне передышку, хоть минуту, хоть полминуты, все сокровища мира, полцарства за передышку! Нет, некогда перевести дух, некогда усмирять бешено колотящееся сердце, погоня вот-вот его настигнет… Черный Плащ огляделся. Неповоротливый товарный состав все еще набирал скорость, но достаточно медленно, Дрейк, пошатываясь, поднялся на ноги и, собравшись с силами, рысцой побежал с ним рядом. Мимо него неторопливо проплывала очередная цистерна — и, выбрав момент, Дрейк сумел ухватиться за перекладину железной лестницы, приваренной к её огромному стальному боку. Сделал отчаянный прыжок, чтобы утвердиться на ступеньках…

Руки его чуть не вывернулись из суставов.

Невыносимой болью отозвалось плечо, возмущенное тем, что его никак не оставят в покое — но каким-то чудом Дрейку все-таки удалось подтянуться и поставить ноги на нижнюю перекладину лестницы… Круглый железный круп цистерны был липким, холодным и шершавым, от него крепко и неприветливо пахло соляркой. Дрейк повис на тонких металлических ступенях выдохшейся бесформенной массой, точно никчемный, брошенный хозяином пустой мешок; ему требовалось время, чтобы перевести дыхание и собраться с силами... Обнаружили его или нет? Он здесь, на лестнице, слишком приметен, но если вскарабкаться повыше и лечь на крышу, распластаться на грязном железе, затаиться там возле задраенного люка, то можно уехать от погони и от Сен-Канара очень и очень далеко…

Нет. Не очень.

Внезапно внизу завизжали и заскрежетали тормоза — оглушительно, точно дюжина попавших под колеса ведьм, электровоз, только что набиравший скорость, вновь начал замедлять ход… Что это — остановка? Красный свет семафора? Или копы засекли беглеца и дали приказ остановить состав?

Дрейк похолодел. Оглянулся…

Сзади товарняк догоняли, отчаянно пыля по пустырю, две серебристые патрульные машины.

Слева, наперерез, двигалась еще одна…

Мне не уйти, не уйти, билось в голове Дрейка, может, хватит трепыхаться? Состав поравнялся с какими-то складами, Черный Плащ спрыгнул, не дожидаясь, когда цистерна остановится, и, прихрамывая, побежал за кирпичные сараи. Здесь был очередной лабиринт заборов, проходов, арок, металлических решеток, мрачных приземистых строений, глухих бетонных стен. Дрейк бежал, петляя по пустырям, перепрыгивая через ограды, продираясь сквозь какие-то заросли, ныряя во внезапно открывающиеся лазейки и дыры в заборах. Ноги его подгибались, в боку начало покалывать, ранение и нездоровье давали себя знать, вряд ли ему удастся долго выдерживать такой бешеный темп… Я — невиновен, твердил он себе, я ни в чем не виноват, какого черта я теперь удираю от полиции, от своих собственных коллег, словно распоследний вшивый бандюган? Какого черта мне выпала незавидная участь оказаться меж двух огней, попасть, как кур в ощип, очутиться между молотом и наковальней?.. Он наконец выдохся и остановился, усмиряя дрожь в трясущихся ногах, оперся рукой об очередную кирпичную стену, опустил голову. Прислушался…

Тишина. Завывания сирен еще слышны, но где-то в отдалении, возле железной дороги… Погоня потеряла его след? Да ну, неужели? Надолго ли?

Чуть отдышавшись, он вновь пошел вперед — торопливо, прихрамывая, стараясь не обращать внимания на головокружение, на слабость, на боль в плече, вгрызающуюся в плоть зубьями тупой пилы. Как скоро копы будут здесь? Насколько велик масштаб облавы? Что ему делать — попытаться убраться отсюда, вырваться из оцепления и уйти в отрыв? Или, напротив — попробовать спрятаться, затаиться, отсидеться? Где? Он завернул в очередной проход меж зданиями, сделал несколько шагов — и остановился: впереди был тупик, высокий кирпичный забор, мрачный закуток, полноправная вотчина наглых помойных крыс, пустых бочек из-под горючего и ржавых мусорных контейнеров. Надо было возвращаться назад…

Поздно!

За спиной отчетливо прозвучал щелчок взводимого курка.

— Не двигайся. Стой там, где стоишь.

Дрейк замер. Он сразу узнал этот голос.

Но, не взирая на приказ «не двигаться», медленно обернулся…

Так и есть. Это был Рыжий Лис.

Он стоял в нескольких метрах позади Дрейка и держал его на прицеле. Губы его были плотно сжаты, веснушчатое, обычно приветливое лицо — бледно и настороженно. Твердая рука крепко сжимала пистолет, а в холодных прищуренных глазах читалась яростная отчаянная решимость — во что бы то ни стало задержать опасного бандита и отрезать ему все пути к отступлению…

«Опасный бандит» — это он, Дрейк. По крайней мере, с точки зрения Лиса.

Вот так, да. И что теперь?

Дрейку почему-то вспомнилось, как несколько месяцев назад он вот так же держал на прицеле Антиплаща — там, в кузове автозака на пустынной ночной дороге, в нескольких милях севернее Даксбурга…

Лис не произносил ни слова. Черный Плащ — тоже… Просто не знал, что говорить. Они, бывшие коллеги, приятели, напарники, стояли сейчас друг против друга — будто тёмные безмолвные фигуры, оставшиеся на доске в конце слишком уж утомительной и некстати затянувшейся шахматной партии.

И молчание стояло между ними — отвратительное, безжизненное, страшное, какое-то абсолютно ненужное, как оживший мертвец...

Ну и чей же сейчас ход, спросил себя Дрейк. Почему Лис молчит? Что ему от меня надо? Чего он ждет — подмоги? Подкрепления? Группу захвата? Я должен поднять руки, сделать шаг вперед и сказать: «Я сдаюсь»?

Он нервно облизнул губы. Слова наконец неохотно выдавились из пересохшей глотки:

— Ну?.. В чем дело? Чего ты ждешь? Не бойся, я не псих, сопротивления оказывать не буду… Я безоружен. Давай уж, подходи, вешай наручники… на невиновного.

Сейчас Лис отрывисто усмехнется и произнесет: «Ну-ну», — или: «В суде разберутся», — или: «Ты имеешь право хранить молчание…» Я имею право получить пулю в лоб прямо здесь и сейчас, мрачно подумал Дрейк.

Лис со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Какого черта, — со злобой сказал он. — Вот какого черта ты заставляешь нас всех из-за тебя потеть, а? Старика чуть инфаркт не хватил из-за твоих штучек… В какое дерьмо ты опять влип? Что у тебя там стряслось с этим Прэттом? Что на самом-то деле с тобой произошло, ну?

"На самом деле?" Что он имеет в виду? Дрейк не поверил своим ушам… Что это значит? Что? Что? В груди Черного Плаща что-то тонко и горячо ёкнуло — и поднялось к горлу, и мягкой лапой толкнулось в лицо, и до слез царапнуло по внутренней стороне век. Ах, Дэнни, Дэнни, сказал он себе, ну как я мог в тебе усомниться…

— Так ты… — онемевшими губами прошептал он. — Ты все-таки не веришь? В то, что я мог... совершить преступление? Несмотря на все эти… факты? Неопровержимые улики? На всю ту ересь, которую наговорил Прэтт?

Голос Лиса звучал невнятно и глухо, точно он говорил сквозь зубы:

— Я не хочу этому верить. И никто не хочет, Дрейк! Но факты есть факты... А приказ есть приказ. Я вынужден, вынужден тебя арестовать, черт бы тебя побрал!

— Я невиновен. Дэнни, верь мне — я невиновен! Я оказался в плену, меня подставили...

— Ты сумеешь это доказать?

— Из-за решетки?

Некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза.

— В «Тау-сити» был обыск? — быстро спросил Дрейк. — Там что-нибудь нашли?

Лис качнул головой.

— Нет. Насколько мне известно — ничего. Гризликов намекал, что с этим фабрикантом не все чисто, но он, похоже, сам толком ничего не знает…

— Я намерен добыть доказательства. В ближайшее время.

— Хорошо бы! Прэтт...

— Что?

— Прэтт явился с какими-то претензиями к Косуэллу… Дело вот-вот изымут из-под юрисдикции ШУШУ и передадут в департамент — в связи с тем, что предпринятое ШУШУ служебное расследование «предвзято и малоэффективно». Мы уже сейчас действуем практически неофициально. Прэтт решил прибрать к рукам все концы…

Дрейк похолодел. Это было именно то, чего он так опасался.

— Прэтт связан с ВАОН. Я кое-что про него раскопал и теперь он жаждет заткнуть мне рот. Он собирается использовать «искусственный интеллект» вовсе не для пылесосов! У него на фабрике…

Он не договорил: внезапно на ухе у Лиса ожило переговорное устройство. Дэнни раздраженно рявкнул в микрофон:

— Да! Я на Гарвер-роуд-корт, линия четырнадцать. Где-то в этом районе… Держитесь левее. — Он бросил взгляд на Черного Плаща. — Некогда разговаривать! Уходи, быстро! Скоро кольцо сомкнется, ты не проскочишь.

У Дрейка перехватило дыхание.

— Дэнни…

— Попробуй выбраться через подвалы на Темпл-лейн, это переулок тут за углом, он спускается к железнодорожному узлу. Я надеюсь, тебе удастся там затеряться… Может, я поступаю и неправильно, позволяя тебе исчезнуть, но… я могу пойти против закона, но я не могу пойти против собственной совести, черт возьми!

Черный Плащ неловко глотнул:

— Дэнни, т-ты... Я... Спасибо.

Рыжий Лис криво улыбнулся.

— Не за что. Я просто верю тебе больше, чем Прэтту. Но учти, что это — мой личный выбор... а мое мнение могут разделять не все. Далеко не все, Плащ!