Занимательная гербология (гет)

Когда-то давно Брейдонский лес покрывал добрую треть Уилтшира, и хоть был он не так непролазен и дремуч, как Запретный шотландский, в нем тоже водилось много чего интересного.

Времена те давно прошли, лес занимает от силы сотню гектаров, его пересекает вполне современная асфальтированная дорога, а вокруг расположились поля и фермы. Стоит ли говорить, что этот островок дикой природы исхожен магглами вдоль и поперек и ничего волшебного в нем уже не осталось.

Но в то, что там мог поселиться волшебник, поверить вполне можно: несколько защитных заклинаний не дадут нежеланным гостям даже увидеть твой дом, не то что в него проникнуть. К сожалению, распространяется это не только на магглов — иначе нам с Дином и агентами не пришлось бы прочесывать лес этим ранним утром.

Герболога, о котором рассказал мне Невилл, звали Джереми Хэмвелл, и в этом году ему должно было исполниться сто два года. Хороший возраст для волшебника — дети, внуки и даже правнуки уже взрослые, сил еще много, можно посвятить себя любимому занятию или попробовать что-то новое. Вот только, похоже, у Хэмвелла никаких близких не было — только Гербология, изучению которой он отдал более полувека. Увидев список его публикаций, я впечатлилась: мне столько и за всю жизнь не прочитать; как верно вспомнил Невилл, многие из них посвящены ядовитым растениям и их гибридам.

Зарегистрирован он был в Бристоле, никаких точных сведений о доме или хотя бы лаборатории в Брейдонском лесу мы не нашли. Но такое случается нередко, волшебники в этом вопросе крайне безалаберны: переехал, а Министерство уведомить забыл или не посчитал нужным. “Вспоминают” об этом, только когда захотят подключить камин к сети — Хэмвеллу, судя по всему, это было не нужно.

Так откуда стало известно, что он живет в лесу? Да до смешного просто: он отправлял статьи, переписывался с другими гербологами и везде указывал на конверте: “Дж.Хэмвелл, Брейдонский л.”. Пару его писем мы обнаружили в министерском архиве — и уже по тому, что никто не озаботился проверить данные о регистрации, можно оценить бестолковость всей нашей системы. Будь у ОВМ актуальные сведения, мы бы давно уже пробили всех подозрительных лиц, живущих поблизости от места преступления. А одиночка-герболог, специализирующийся на ядах — это просто чертовски подозрительно.

Но Невилл был прав и в другом — о нем уже давно ничего не слышно. Последние публикации вышли три года назад, сохранившиеся письма написаны еще раньше. Хэмвелл умудрился рассориться со всеми коллегами, и никто из них не интересовался его судьбой. А между тем, он действительно был серьезно болен: нашлись данные об отправке ему нескольких сильнодействующих зелий, в основном обезболивающих. Ничего конкретного, но все указывает на каменную волчанку, редкостную дрянь, приводящую к медленной и мучительной смерти.

Жутковато думать, что с ним произошло. Может, он все еще жив, и мы найдем его в ужасающем состоянии… А может, кто-то сердобольный о нем все-таки вспомнил, нашел его тело, похоронил где-нибудь там же, в лесу — и, опять-таки, забыл сообщить в Министерство.

Поэтому, разделившись для проверки территории, мы не слишком уж обольщаемся. Со мной отправился Янг, с Дином пошла агент Хёрт — Мосс все еще опрашивает знакомых жертвы в Мальмсбери.

Мы начинаем с южной оконечности леса, где прямо возле уходящей в чащобу дороги примостился симпатичный двухэтажный домик. В этот раз Янг оделся более подходяще, в серо-зеленый непромокаемый костюм и крепкие ботинки, вроде тех, что носят охотники и егеря. Из старого облачения — только ремень с “магоблоком”, без него никуда. И оружие, конечно: штурмовая винтовка на ремне за спиной, большая и очень серьезная на вид — такую с охотничьей точно не спутаешь.

Еще у него есть при себе документы инспектора природоохранной службы, чтобы порасспрашивать местных, не вызывая лишних вопросов. Люди склонны волноваться, когда рядом с ними рыщут агенты спецслужб, сразу начинают думать про НЛО и террористов — а так Янг просто может сказать, что поступило сообщение о крупном хищнике, которое он должен проверить. Здесь, правда, ничего крупнее лисиц не водится, ну да ладно.

Однако вышедший к нам из домика мужчина заявляет, что пару месяцев назад у него пропала собака, а так он ничего необычного в округе не видел: никаких особенных следов, сломанных деревьев или чего-то такого. Этого следовало ожидать: если “камуфляж” действует на волшебников, магглы и подавно не заметят, даже когда тварь будет проползать у них прямо под носом. Остаточный след магии я смогу определить, как это было на месте нападения на патрульных, но вот его природу — уже нет. Мало ли, может, кто-то трансгрессировал в лес, чтобы погулять на свежем воздухе, или спугнул заклинанием белку.

Первый час поисков также не приносит результатов. Приходится проверять буквально каждый фут, в том числе и там, где на первый взгляд нет ничего, кроме деревьев и кустов. Не будь на Янге “магоблока”, я могла бы следить за его реакцией — рядом с защитными чарами магглы теряются и испытывают непреодолимое желание повернуть назад — но снимать его агенту строжайше запрещено.

Мы уже прилично углубляемся в лес, когда Янг указывает куда-то под куст:

— Смотри.

Я сажусь на корточки, раздвигаю листья — и правда, земля разрыта, хотя не так сильно, как возле покореженного патрульного автомобиля.

— Может, какой-то зверь?

На магию все-таки проверяю — она слабо, но чувствуется. Где-то поблизости находится защищенный дом волшебника, и магический фон сам по себе в порядке нормы… однако это повод лишний раз оглядеться по сторонам. Мы ведь не знаем, как в точности выглядит эта штука, какие у нее листья и есть ли они вообще — может, вон тот плющ, густо оплетающий стволы, не так безобиден, как кажется? А еще вокруг тихо, слишком тихо, не вскрикнет птица, не прошуршит под старыми прелыми листьями мелкая живность.

Кстати, а когда растительность стала такой непролазной? Я и не заметила. То вроде мы свободно шли от дерева к дереву и расстояние между ними было футов пять, не меньше — теперь же приходится потрудиться, чтобы пролезть через подлесок. Неужели на меня действуют чары?

— Лес давно изменился?

— Что? — удивляется Янг.

— Я пропустила момент, когда лес стал гуще. Думаю, мы на правильном пути, дом Хэмвелла должен быть где-то рядом.

Янг смотрит наверх, где среди шелестящих под ветром крон виднеется солнце, затем, отодвинув с запястья рукав куртки, на часы со встроенным компасом — стрелка бегает по кругу, как сумасшедшая.

— Не нравится мне это. Даже с “магоблоком” подкрепления не вызвать.

— Возвращайся к машине, — предлагаю. — Мы ж не думали, что защита будет такая сильная. Сама поговорю с Хэмвеллом, если что — позову Дина. Он за моим Патронусом сюда сразу трансгрессирует.

Янг с сомнением переводит взгляд на окружающие нас деревья. Несмотря на “магоблок”, агенты во многом заведомо более уязвимы, чем мы. Летящее в них заклинание он отразит не хуже Протего, с физическими проявлениями магии все обстоит по-другому. Горький опыт показал, что те же оборотни благодаря своей нечеловеческой скорости способны успеть нанести несколько ударов, прежде чем начать трансформироваться обратно в человека — и каждый из этих ударов будет смертелен.

— Надо было взять огнемет, — говорит вдруг Янг. Уходить он, кажется, не собирается.

— И спалить весь лес? — улыбаюсь я, качая головой.

— При такой влажности — не спалишь. Зато с ним было бы спокойнее.

Я приподнимаю палочку в воздух:

— Огнемет. Портативнее некуда. Пойдем, мы уже почти на месте.

Интуиция не подводит: буквально через пятнадцать футов заросли становятся такими, что без Диффиндо не пролезешь. Прорубив себе путь, мы вываливаемся на открытое пространство.

Прямо перед нами оказывается дом — если так можно назвать двухэтажное строение с покосившейся крышей, второй этаж которого сколочен из досок над первым, каменным. Словно зеленый водопад, с крыши стекает плющ, вниз, к земле, молодые побеги поверх толстых веток — и он то ли стягивает кровлю за собой, то ли, наоборот, поддерживает ее, не давая окончательно развалиться.

Воздух вокруг сердито гудит от потревоженных старых чар, но будь они по-прежнему активны, то не пустили бы нас сюда так просто. Это место заброшено, и давно.

Янг достает из-за спины винтовку, перевешивает на плечо и кивает мне.

— Мистер Хэмвелл? — зову я на всякий случай. — Меня зовут Лаванда Браун, я представляю Министерство магии.

Тишина.

— Надо проверить дом, — говорю. — Он был болен, может…

— Понял, — Янг упирает приклад винтовки в плечо, поворачивается, чтобы обойти дом с другой стороны. — Посмотрю, что там.

Входная дверь не заперта, но рассохлась и поддается с трудом. Когда я наконец ее открываю, изнутри в меня летят облака пыли.

— Хоменум Ревелио.

Будь здесь хоть один живой человек, заклинание дало бы знать — но в доме пусто.

Я оглядываюсь: типичное стариковское жилье с кучей наваленного повсюду хлама. К хламу обычному, правда, добавлен тот, что выдает в хозяине герболога: кадки и горшки всех видов и форм, лейки, некоторые из которых давно уже пришли в негодность, но так и не были выброшены или отремонтированы, всяческие садовые инструменты, бутылки с гербицидами (эти отмечены предупреждающими знаками). И, конечно же, книги — сотни, сотни книг и свитков. Книги навалены горой на чайном столике в гостиной, книги лежат на всех подоконниках, книгами наполнена большая раковина в кухне.

В поисках тела я обхожу весь первый этаж. Здесь темно — окна занавешены снаружи плющом, да и не мыты давненько. Ступать приходится осторожно, чтобы не раздавить ненароком какой-нибудь хрупкий горшок или не вляпаться в какую-нибудь дрянь.

Вот и лестница наверх. Нам, в общем-то, больше нет необходимости здесь находиться, раз Хэмвелла мы не обнаружили — но уйти просто так, когда можно выяснить, что с ним случилось, я не могу, так что надо подняться.

От скрипа первой же ступени у меня почему-то шевелятся волосы на затылке. Дом пуст, я вооружена, чего тут бояться? Но есть что-то болезненное в этой мертвенной тишине, которую не хочется тревожить — и я стараюсь подниматься как можно медленнее и тише.

Хэмвелла я нахожу в спальне. По крайней мере, мне кажется, что это он.

Открыв дверь, я сперва не могу понять: откуда в комнате взялся цветочный куст? Но, присмотревшись, чувствую, как сердце ухает куда-то вниз.

Здесь светлее, чем во всем доме — окно разбито и вездесущие лозы проникли внутрь. Стелясь по полу, они опутали узкую кровать и сидящую на ней темную, окаменевшую фигуру, лишь своими очертаниями смутно напоминающую человека. И если стебли на полу выглядят засохшими, то те, что обняли умершего от болезни Хэмвелла, по-прежнему зелены — и распустились множеством крошечных цветов, красных, как кровавые слезы.

Я подхожу ближе. Сама не знаю почему, но этот растительный алтарь, этот живой могильный памятник притягивает к себе. Хоть кто-то любил Хэмвелла настолько, чтобы не забыть о нем после его смерти… Я трогаю пальцами шершавые ветви, задеваю россыпь красных цветочков, маленьких, каждый не больше моего ногтя. Мертвое лицо прямо под ними выглядит как рассыпающийся от времени барельеф.

— Браун! — голос с улицы приводит меня в чувство. Зябко поежившись, я переступаю сплетенные канаты лоз, чтобы подойти к разбитому окну. Выглянув наружу, машу Янгу:

— Я нашла его!

Он стоит возле теплицы, которую мы, находясь по другую сторону дома, не заметили. И не мудрено — она такая же покосившаяся и заросшая, к тому же совсем небольшая. Скорее сарай, нежели теплица. Стекла с одного края тоже расколочены, мертвые лозы то ли вываливаются наружу, как одеревеневшие щупальца огромного осьминога, то ли наоборот заползают внутрь.

— Скажу Дину, чтоб прекращали поиски.

Опустив лицо к прицелу, но еще не целясь, Янг всматривается во что-то внутри теплицы и не отвечает. Я вызываю Патронуса, отправляю его к Дину — тот вряд ли без срочной необходимости бросит агента Хёрт одну посреди леса, чтобы сразу трансгрессировать. Он пойдет с ней пешком и доберется сюда через несколько минут.

— Тут что-то… шевелится, — бормочет Янг сквозь зубы.

Налетевший ветер колышет высокую траву у его ног.

Я вдруг охватываю взглядом все сразу, все это пространство вокруг заброшенного дома, это заколдованное дикое царство посреди исхоженного человеком леса. Оно оживает под порывами ветра, вздыхает травянистой волной, пуская по ней перламутровые блики — и в меня бьет дурное предчувствие.

“Ты слышала, в Запретном лесу растет…”

— Янг, уходи! — ору изо всех сил.

“...растет перламутровая трава, вызывающая галлюцинации”.

Но над радужно-зеленым морем уже высыпают в воздух легчайшие пылинки — и, подхваченные ветром, окутывают Янга трепещущим облаком.

На то, чтобы создать заклинание Головного пузыря, уходит три секунды, еще пара — на трансгрессию. Янг шарахается в сторону, когда я возникаю рядом, и в последний момент отводит от меня дуло винтовки.

— Что это? — он мотает головой, отгоняя пылинки, а я всматриваюсь в его лицо — никаких изменений.

Ну точно, Невилл же говорил, что споры перламутровой травы служат только для размножения. Пока мы не употребляем ее внутрь, бояться нечего. Паникерша…

Я коротко смеюсь от облегчения и смотрю, как облако оседает вниз, обратно на траву. Спохватившись, убираю Головной пузырь.

— Так что там шевелилось в теплице?

Внутри темно, видно лишь, что все растения — или одно-единственное — сплелись в большой неразборчивый клубок, занимающий все помещение, такой же потемневший и мертвый, как проникшие в дом лозы.

— Может, мышь пробежала, — неуверенно говорит Янг. — Не вижу ничего подходящего по описанию.

И правда — никаких красных шипов или наростов, где те могут быть скрыты. Все находящееся в теплице, так же, как и в доме, давно погибло.

Позади нас раздается треск веток — это подоспели Дин и агент Хёрт.

— Все в порядке? Мы слышали крик.

— Да, ложная тревога. Хэмвелл там, на втором этаже, — я показываю на разбитое окно. — Сложно сказать, как давно он умер, тело полностью окаменело. Не знаю… может, он и был причастен к появлению той твари.

Оглядевшись, Дин поводит плечами:

— Не нравится мне это место. Нужно осмотреть дом, вдруг сохранились какие-то записи — да уходить. Думаю, вам, — обращается он к Хёрт, — стоит остаться снаружи.

Она сдвигает широкие брови:

— Хотя бы один из нас должен быть в доме, когда идет поиск улик. Хэмвелл — наш единственный подозреваемый, мы точно найдем там, что…

Еще не закончив фразу, Хёрт переводит взгляд с наших лиц куда-то нам за спины, глаза ее расширяются, и я понимаю: дело дрянь.

— ЯНГ!

Истошный женский крик звенит в ушах. Резко обернувшись, я не сразу могу сообразить, что не так — Янг по-прежнему стоит возле теплицы, держа винтовку наперевес, и смотрит на нас… стеклянными, неживыми глазами.

Тошнотворный хлюпающий звук заставляет передернуться — отделившись от Янга, на землю, тяжело бухнув, падает длинный зеленый щуп.

— Он ударил его сзади! Ударил в голову! — вскрикивает Хёрт, подаваясь вперед, однако Дин удерживает ее на месте.

— Янг, — зову я охрипшим от тревоги голосом. Он ведь все еще на ногах, он в порядке, а щуп упал под действием “магоблока”, не успев причинить ему вреда… так ведь?

Не щуп — стебель, выросший из земли прямо позади него.

— Янг! — шаг в его сторону. — Ответь!

Не меняясь в лице, он вскидывает винтовку — и выстрел гремит совсем рядом со мной, заставляя инстинктивно отпрыгнуть в сторону. Что за черт, в кого он…

Не издав ни единого звука, Хёрт хватается за бок, и сквозь ее пальцы, пропитывая защитный костюм, течет кровь.

Дин отталкивает ее назад — он едва успевает сам оказаться подальше от “магоблока”, чтобы выставить Протего, в который тут же ввинчивается новая пуля. Крупный калибр способен пробить волшебный щит, но не зря весь ОВМ тренировали до изнеможения по аврорской программе — нас бесполезно расстреливать даже из гранатомета.

Я бросаюсь на Янга, не задумываясь, как смогу побороть без магии немаленького мужчину. Удар по руке, подсечка — будь он в здравом рассудке, с его подготовкой это бы не сработало, но Янг валится ничком, роняя винтовку. Я сажусь на него сверху, скручиваю руки… и с ужасом вижу обломок шипа, торчащий из раны на шее.

Все-таки достала, тварь.

А позади меня уже ворочается что-то огромное, разбивающее изнутри старую теплицу. В спину летят щепки и стекло, над головой проносятся длинные зеленые тени — вырвавшись на свободу, увенчанные красными иглами щупальца выстреливают в Дина и Хёрт; Протего вспыхивает, когда они бьются в него на огромной скорости, бьются раз, другой, третий, остервенело пытаясь достать укрытых за ним людей. Но пока те смотрят на них, застыв с расширенными глазами, прямо возле ноги Хёрт земля начинает шевелиться.

— Сзади!

Скривившись от боли, агент перехватывает винтовку — земля летит в стороны под градом пуль. Хёрт вертится, чтобы не упустить из виду возможную опасность, и стреляет, стреляет, стреляет без конца. Только бы она не подошла слишком близко к Дину! Но тот и сам следит за расстоянием, убирает Протего, чтобы атаковать: рассеченные щупальца падают вниз, а на смену им из земли, из теплицы, отовсюду — уже лезут десятки новых.

Все еще удерживая Янга, оборачиваюсь — там, в темноте, толстые сплетенные стебли ворочаются и перетекают, как клубок змей. Почему они меня не трогают?! Я направляю туда палочку, безрезультатно пытаюсь выстрелить. Проклятье! Но агент подо мной уже обмяк, потеряв сознание, и угрозы не представляет; отпихнув от него винтовку, я ползу назад — и уже через пару футов повторяю попытку.

Огненный шар врезается в сухие доски, заставляя их мгновенно вспыхнуть. Следом за ним прилетает пара других — Дин тоже сообразил, где скрыт корень зла, из которого лезут агрессивные стебли, и ударил по нему вместе со мной.

Рев огня заглушает рассерженное шипение, обломки теплицы летят во все стороны — и огромный пылающий столб вырастает над нами, размахивая горящими стеблями, словно руками. Им уже не до нас, надо поскорее оттащить Янга, пока его не задело — только я так думаю, как всего в нескольких дюймах от меня со всего размаху падает извивающийся щуп. Его красные иглы дергаются в агонии, такой явной и ощутимой, что мне почти слышен этот крик.

Свистит заклинание — это Дин выстреливает Режущим, метя в основание сплетенных стеблей; рассеченные, горящие, они валятся вбок и тут же, перераспределившись, выравниваются — только чтобы получить новый удар.

— Убери Янга! — Дину с трудом удается перекричать треск пламени. Я вижу, что Хёрт больше не может устоять на ногах, бухается на колени, зажимая рану — и бросаюсь обратно к Янгу. Все новые горящие стебли падают уже совсем близко от него. Тащить кого-то в два раза тяжелее себя можно, только продев ему руки под мышки; перевернув Янга на спину, замираю: лицо его побледнело и покрылось пятнами, губы синие — он отравлен, сильно, и возможно, уже мертв. Я хватаю его и пячусь назад, отпихивая с дороги обгоревшие щупы.

Очень вовремя — объятое пламенем чудище все-таки сдается, начинает рассыпаться на части-ветки, оседая вниз. У меня заняты руки, да и колдовать я не смогу — но Дин выставляет передо мной заслон, о который ударяются падающие стебли.

— Как он?! — Хёрт пытается ползти к нам, но стонет и окончательно валится в траву. Когда пожарище остается относительно далеко, я проверяю пульс Янга. Не сразу мне удается его почувствовать, однако он есть, хоть и слабый.

— Жив, но состояние критическое, — бормочу, судорожно соображая. В подобной ситуации, если агенты ранены и не могут сами вызвать подмогу, нам полагается, используя их средства связи, обратиться в СБ — те быстро прилетят на вертолетах из Лондона и прямо на месте окажут пострадавшим необходимую помощь. Мы так и сделаем, Хёрт они точно спасут, с огнестрельными они дело иметь привыкли. А вот яд, выведенный волшебником…

— Держись, Янг, — я хватаю его ремень, чтобы расстегнуть. — Знаешь, обычно перед тем, как вот так делать... мне нужно сходить с парнем на свидание, — я чертыхаюсь, когда ремень застревает в шлевке, и дергаю его сильнее.

— Что ты творишь? — рядом оказывается Дин, хочет схватить за руку, но останавливается на середине движения. — Нам запрещено лишать агентов “магоблока”!

— А лишать возможности выжить — разрешено? — огрызаюсь, бросая ремень подальше. — Янг... ты только держись.

Змеи-стебли вокруг уже почти не шевелятся, а зарево пожара, должно быть, видно в самом Мальмсбери. Покачав головой, Дин отходит, чтобы локализовать огонь и вызвать СБ. Я же беру Янга за мертвенно-холодную руку, и рывок трансгрессии подхватывает нас, унося подальше от Брейдонского леса.