Тёмный Командир - 2 (джен)

Его буквально выхватили из воздуха. По крайней мере, Гарольду так показалось, потому что не прошло и секунды, как он оказался прижат к супругу. Что-то внутри вяло трепыхнулось, обожгло одновременно беспокойством и радостью и вновь затихло.

— Опаздываешь, Гарольд.

Командир только хмыкнул: Том никогда не забывал высказать своё недовольство даже при успешно выполненных миссиях.

— Неплохо тебя потрепали, — продолжал он, отстранившись на расстояние вытянутой руки, осматривая Гарольда со всех сторон. — Я же говорил, не надо было…

Командир одарил его долгим взглядом и, вздохнув, всё же стянул с себя маску и капюшон.

— Мои ребята не справились бы одни на этот раз, — отрезал он. — Охотников больше, чем мы предполагали.

Помедлив пару мгновений, Реддл кивнул, принимая слова супруга, но взгляд его похолодел.

— И всё-таки…

Гарольд мотнул головой и опустил глаза:

— Не сейчас, Том, пожалуйста. Мне нужно поговорить со своими.

Повисло молчание. Командир чувствовал цепкий, прожигающий взгляд супруга на себе, но голову не поднял. Он и так был полностью выжат.

«Как знаешь», — Том стремительно вышел из комнаты перемещений, едва не задев Гарольда плечом, и, уже скрывшись за поворотом, вдруг добавил: «Я жду тебя. Не задерживайся».

Связь привела командира не в переговорную, а в лазарет, где собрались не только все ответственные лица, но и их условная часть отряда. Гарольд даже немного повеселел, когда первым делом его взгляд зацепился за спящего на больничной кровати Сколля. Рядом с ним примостился на жёстком стуле и Драко Малфой, устало положив голову на скрещенные руки. Ближе к двери было занято ещё несколько мест: не всем повезло при отбивании нежити у авроров, но смягчившийся Реддл всё же поведал супругу по пути, что в основном тёмной стороне сопутствовал успех. На этот раз они потеряли лишь одно гнездо из шестнадцати атакованных: убежище пало ещё до того, как успела прибыть подмога в виде Пожирателей.

Основной состав Теней занял соседние со Сколлем две кровати, в самом дальнем конце лазарета. На одной из них полулежал Сириус, почти полностью перебинтованный, но вполне себе бодрый и довольный жизнью; вторую же оставили Северусу, который всё ещё не желал приходить в себя, хотя уже и не напоминал свежий труп. Слава, сидевший чуть поодаль, вяло и односложно отвечал товарищам, но только если обращались к нему напрямую.

Барти заметил командира первым и тут же вскочил с кровати Сириуса, в ногах которого до этого нашёл себе место. Гарольд махнул рукой, предотвращая все крики и радостные возгласы:

— Не шумите только, — он усмехнулся и покосился на ближнюю к нему кровать, — детсад наш разбудите.

— Это я взял на себя смелость оставить здесь Сколля. В связи с тем, что мы с вами уже обсуждали, командир, — тихо проговорил Регулус, также поднимаясь со своего места.

Тени заулыбались; Сириус, отодвинув со рта мешающиеся повязки, вклинился в речь брата, грозившую затянуться надолго:

— А Малфоя мы выгнать так и не смогли. Вот Люциус паниковать будет!

— Здесь он так и не появился. Видно, удачно схоронился под корягой и протрясся всю операцию, — усмехнувшись, пробормотал Долохов без обычного энтузиазма: его явно что-то тревожило.

Гарольд кивнул и обвёл взглядом всех бойцов. Выглядели они куда лучше, чем могли бы, что не могло не радовать командира. Но как долго ещё им будет удаваться выходить из неожиданных передряг с минимальными потерями? Гарольд остановился взглядом на Хощеведове; тот медленно поднял голову. Они оба знали, что за разговор им предстоял.

— Регулус, — позвал командир, не поворачивая головы. — Сколько продлится восстановление?

— Если вы о Сириусе, сэр… — младший Блэк усмехнулся. — Не думаю, что больше суток, если, конечно, он будет благоразумен.

— Эй! Я всё ещё здесь вообще-то, — отозвался Сириус. — Да будет вам! Я хоть сейчас, и хоть!..

Гарольд мягко положил крёстному ладонь на лоб, прерывая его:

— Слушайся брата, Сириус, и выздоравливай. Нам нужно будет очень многое обсудить… и поэтому нужны будете вы все, — он вновь обвёл Теней взглядом. — Оставим это до завтра. Отдохните немного.

Один за одним Тени стали подниматься со своих мест, направляясь в сторону выхода. Долохов привычно потянулся было к плечу Славы, но вдруг одёрнулся и, совершенно не похоже на себя, вяло попрощавшись с товарищами, поплёлся к двери. Хощеведов, казалось, этого и не заметил, продолжая сверлить взглядом пустоту. Барти, выскочивший из лазарета следом за Антонином, кинулся догонять друга, видно, намереваясь вызнать причину столь странного поведения из первых рук.

— Слава? — окликнул некроманта Гарольд, когда медицинский блок покинули все, кто желал это сделать.

Хощеведов вновь перевёл взгляд на командира и молча поднялся, напоследок будто с сожалением сжав запястье спящего зельевара. Гарольд двинулся следом за Мстиславом, однако, проходя мимо Сколля, резко остановился и сменил направление.

— Драко, — Гарольд легко коснулся макушки парня. — Просыпайся, тебе нужно домой.

Несмотря на всю осторожность командира, Малфой резко дёрнулся, едва не свалившись со стула, и ошарашенно уставился на Гарольда. Тот едва заметно улыбнулся и качнул головой, не давая ему ничего сказать.

— Ты молодец — хорошо справился.

Малфой встрепенулся и, подавшись вперёд, затараторил:

— Всё прошло успешно? Все живы? И вы, командир…

Гарольд едва сдержал смех: мальчишка, растрёпанный со сна, выглядел совершенно не похожим на себя обычного.

— Возвращайся домой… Люциус места себе не находит.

Малфой хотел было что-то возразить, но командир его остановил:

— Придёшь завтра в переговорную. Там всё и узнаешь, — Гарольд обернулся на Регулуса, заканчивавшего давать последние наставления больным. — Рег, могу я тебя попросить?..

Не дожидаясь окончания вопроса, Блэк, мгновенно смекнув в чём дело, кивнул:

— Я прослежу. Не стоит вашего беспокойства, сэр.

Выходил из лазарета Гарольд ещё более уставший, чем был до этого, но тревожности существенно поубавилось. Оставался лишь один вопрос, не требующий отлагательства.

— Вы ведь хотели что-то спросить у меня, командир? И, вероятно, я даже догадываюсь, чем заслужил столь пристальное внимание.

Мстислав стоял чуть поодаль от входа в медблок, равнодушно подпирая собой стену.

— Ты всё-таки подождал меня, — Гарольд усмехнулся, подходя ближе. — Спасибо. Думал, улизнёшь при подвернувшемся случае.

— А толку-то? — некромант пожал плечами. — Всё равно покоя не светит.

— Как Северус? — решив не тянуть с этим и дальше, прямо спросил командир.

— Сейчас он просто спит, — бесцветно отозвался Мстислав и, едва заметно улыбнувшись, добавил: — Теперь с ним всё будет хорошо.

— Так не бывает, Слава, — с нажимом возразил Гарольд. — Что именно ты сделал?

Повисло напряжённое молчание. Некромант бросил быстрый взгляд в сторону командира, мгновенно подобравшись, но не ответил.

— Слава…

— Не велика ли разница? — в голосе Хощеведова мелькнула сталь. — Он ведь жив.

Гарольд сощурил глаза и шагнул к некроманту, заставляя того поднять взгляд.

— Я кое-кого видел… Женщина в старинном чёрном платье в пол. Лицо скрыто вуалью, — командир специально медлил, внимательно следя за реакцией. — Кто она? И почему появилась сейчас… как тогда, во время ритуала с Томом?

Мстислав, до этого державшийся с неким неуловимым вызовом, дезориентировано моргнул.

— Откуда?.. — процедил он, нахмурившись.

Гарольд усмехнулся, скрещивая руки на груди:

— Так я и знал, что это всё как-то связано с тобой.

Некромант отвернулся и вновь уставился в пол. Терпеливо ожидая, пока Хощеведов соберётся с мыслями, Гарольд молчал, не усложняя, но и ничем не облегчая этот разговор.

— Кто-то зовёт её Госпожой, кто-то — своей Леди, — вздохнув, глухо начал Мстислав. — Менее приближенные, цинично и резко — Смертью.

Гарольд устало прикрыл глаза: это было вполне ожидаемо.

— Род Хощеведовых тесно связан с ней, что немудрено, — Слава горько усмехнулся. — Однако, никто из семьи не может похвастать тем, что видел Госпожу воочию. Со дня основания мы прокляты.

— Прокляты? — командир нахмурился. — Кем?

На несколько мгновений повисла тишина, словно некромант никак не мог решиться, как вдруг, хрипло рассмеявшись, он заговорил:

— Что ж, в таком случае, мне стоит начать сначала. С легенды, которая передаётся в роду Хощеведовых много поколений, — Мстислав вздохнул. — В дни, когда простой люд ещё превозносил явления природы и языческих богов, один из первых магов задался целью понять саму суть мироздания. Его интерес был огромен, а силы… и того больше. О деяниях его могли говорить лишь шёпотом, опасаясь призвать несчастья в дом. Но молва всё равно шла. О том, как он, не страшась ничего, подошёл к самому краю в попытках обуздать саму смерть; как заглянул он туда, что было сокрыто ото всех… и как вернулся, что ранее никому ещё не удавалось. Первый маг увидел её… и цель его изменилась. Он больше не хотел победить смерть, он лишь желал обратить на себя внимание той, что ждала каждого за Гранью.

— Хочешь сказать, он влюбился в саму Смерть? — против воли на лице Гарольда появилась улыбка. — Какой-то очень уж сомнительный сюжетец…

— Я просто пересказываю легенду, командир. Верить или нет… дело ваше.

— Прости, — Гарольд повёл плечами. — Я слушаю.

Мстислав с трудом подавил тяжёлый вздох. Он успел несколько раз пожалеть, что вообще начал рассказывать семейную легенду постороннему, но всё же Хощеведов не мог не предостеречь командира, который по незнанию мог влезть куда дальше, чем следовало. Как, впрочем, уже сделал это однажды. Некромант покосился на Гарольда, спокойно ожидавшего продолжения рассказа. Госпожа позволила ему вернуться с того света, а значит на то были причины.

— Действительно… Можно сказать, что маг полюбил Леди, которую увидел за Гранью, но любовь эта не была светлой и чистой. Он желал видеть её каждую минуту, желал, чтобы она принадлежала лишь ему одному. Маг переступил последние крохи человечности, что ещё оставались в нём: в попытках призвать её на эту землю он не гнушался ничем. Сейчас не найдётся таких слов, чтобы описать таинства, что творились его руками, но Госпожа оставалась безразлична… И вдруг в какой-то момент маг осознал, что он не единственный, кто мог видеть истинное обличие его Леди, а значит и кто-то другой мог желать её так же, как и он. Магу претила сама мысль об этом, и в приступе безумной ярости он проклял всех, в ком текла его кровь. Всех живущих и тех, кто был после них — своих потомков.

Мстислав перевёл дыхание. Сам не заметив, он явно увлёкся рассказом, словно в который раз переживая историю своего рода. Осознание этого мгновенно остудило кровь, и Хощеведов, злясь на самого себя, сухо добавил:

— Этим он добился своей цели. Госпожа обратила на него внимание… однако, не совсем так, как того желал маг. В наказание за деяния, она лишила его того, чем обладало каждое когда-либо жившее существо на этой земле — собственной смерти, и более никогда не отвечала на его зов. Но, к сожалению, даже она не смогла ничего сделать с проклятием мага. И в наше время ни один из семьи Хощеведовых не способен видеть истинное обличие Госпожи… лишь ощущать её вмешательство.

— Вот как… — проронил Гарольд; новая информация постепенно занимала своё место, привычно упорядочиваясь.

Мстислав оттолкнулся от стены, намереваясь закрыть не слишком приятную тему. Пользуясь задумчивостью командира, некромант двинулся на выход, не дожидаясь прощания.

— Она обняла тебя тогда.

Мстислав вздрогнул, когда за спиной раздался голос Гарольда. Вкрадчивый и спокойный.

— Что?

— Та женщина. Она обняла тебя во время ритуала по соединению души Тома, — объяснил командир, не меняя тона. — Я видел это.

Сердце против воли забилось чаще. Одно дело ощущать благословение Госпожи, но совсем другое — получить этому подтверждение… да еще такое!

— Могу ли узнать… что ещё вы видели, командир?

Гарольд хмыкнул. Сейчас, казалось, он ощущал Мстислава куда лучше, чем в обычном своём состоянии, с эмпатией.

— Мне показалось, сегодня она хотела забрать не только Северуса…

Некромант обернулся. Лицо его не выражало ничего.

— …но и тебя, — Гарольд отвёл взгляд, задумавшись, но через мгновение пожал плечами и добавил: — Она рассмеялась, когда я попытался вмешаться. И исчезла.

— Попытался… вмешаться? — хрипло повторил Мстислав, словно только так мог осознать сказанное. — Невозможно, — он встрепенулся и зло посмотрел на командира. — Видеть — это одно. Хотя даже в такое с трудом верится… но «помешать»?

Гарольд не ответил, лишь продолжал спокойно смотреть некроманту прямо в глаза, на что тот вдруг горько рассмеялся.

— «Помешать»! — повторил Слава, качая головой. — И кому только?! // А я-то… идиот… // — он с силой сжал переносицу, срываясь на невнятное бормотание: — Госпожа позволила. Только благодаря ей, я…

— Не ты ли говорил, что это не имеет значения? — командир выразительно поднял брови. — Результат один.

Повисла тишина. Казалось, Мстислав даже перестал дышать.

— У меня появились кое-какие идеи после всего этого, — на ходу бросил Гарольд, проходя мимо застывшего посередине коридора Хощеведова. — Как разберёшься в себе — жду с распростёртыми объятиями. Нам есть над чем подумать…

Некромант резко вскинул голову, и командир, оглянувшись через плечо, добавил, улыбаясь:

— Мне кажется, ты, Слава, — именно тот толчок, которого мне не хватало всё это время. Я закончу свой давний проект… с твоей помощью или без.

* * *

Перси очнулся в кромешной тьме. Не было возможности не то что пошевелиться, но и каждый вдох давался ему с трудом. Бешеный стук сердца и собственное хриплое дыхание звучали слишком громко.

«Нашли ещё одного, тащите его», — искажённый голос приглушённо раздавался внутри маски.

Перси попытался было двинуться, но что-то намертво прижало руки к телу, обступая парня со всех сторон; ноги же вообще никак не ощущались, что только добавляло острой паники в общее состояние. Через несколько секунд Перси окончательно выяснил, что способен только немного приподнимать и поворачивать голову, да шевелить пальцами, сжимая и разжимая кулаки. Этого хватило, чтобы дотянуться до передатчика на левой руке: тот был расположен как раз так, что можно было активировать его одним лишь большим пальцем. Передатчики дублировали друг друга на обеих руках, и в обычных ситуациях Охотникам не приходилось даже сильно задумываться, отправляя сообщения ближайшим товарищам.

— Кто-нибудь… — голос больше напоминал свист, и Перси пришлось прокашляться, чтобы выдавить из себя более-менее внятный звук: — Кто-то слышит меня?

Тишина была ему ответом. Голову будто бы сдавило тяжёлым обручем, а сердце гулко заходилось в груди. Неужели он так и помрёт? Перси не сразу, но вспомнил, как оказался здесь: человек в маске толкнул его к стене, а потом… грянул взрыв.

«Это всё? Сверьтесь с картой», — вновь прошуршал незнакомый голос прямо в уши.

Перси вздрогнул и, собрав все силы, крикнул, зажимая передатчики на обеих руках:

— Я здесь! Кто-то слышит меня?

В ушах звенела тишина. Перси закусил губу, на глаза навернулись горячие слёзы. Так просто не могло случиться.

«Постой. Шум какой-то… Слышал?»

«Помехи?» — ответил другой голос, ещё более тихий и неразборчивый. — «Вряд ли кто-то остался. Мы уже всех выкопали, пойдём».

«Да…» — первый помедлил немного, но к отчаянию Уизли всё же решился: — «Идём. Надо поторапливаться, иначе и этих не спасут».

Слёзы затекали в уши, воздух вырывался рваными толчками. Перси, срывая голос, пытался докричаться хоть до кого-то, но приобрёл лишь болезненный кашель и сведённую мышцу у рёбер. Лучше бы он просто умер…

Перси мысленно дал себе пощёчину, прогоняя навязчивые слова. Нет уж. Он не умрёт тут. Не бывает безвыходных ситуаций… Не это ли так настойчиво вбивала в голову ему мать?

Вопреки собственным храбрящимся мыслям, он только жалко шмыгнул носом. Тело дрожало, не подчиняясь никакому здравому смыслу. В бессилии скребя пальцами по каменным обломкам, Перси судорожно пытался найти выход, но мысли просто не лезли в голову, развеиваясь ничего не значащими обрывками при первых же попытках их осознать. Вдруг сердце споткнулось и вновь сбилось с ритма, а в животе болезненно скрутилась тугая спираль. Пальцы правой руки нащупали тонкий и длинный предмет. Перси, молясь всем известным ему сущностям, чтобы это была волшебная палочка, сжал найденное в руке.

Сразу стало как-то спокойнее. И хотя даже палочка не могла сейчас решить все его проблемы, Уизли явственно ощутил, как душащая паника понемногу начала отступать. Ему всего лишь нужно было попытаться… и если один план не сработает, то он перейдёт к следующему. Как и всегда.

Глубоко вздохнув, насколько только позволяли сдавливавшие его со всех сторон обломки, Перси ещё раз прочистил горло, пытаясь избавиться от назойливого першения, появившегося после всех его истерических криков. Он поморщился — сейчас ему было отвратительно стыдно за своё поведение. Благо, никто не мог его видеть. И если ещё пару минут назад это ввергало Перси в отчаяние, то сейчас заставило лишь облегчённо выдохнуть.

Идею с аппарацией Уизли отбросил почти сразу, впрочем, всё же оставив её на самый крайний случай. Он мог бы попытаться расчистить путь наружу с помощью магии, но опасался нанести себе ещё больше повреждений, чем уже было. Кроме того, Перси не мог с уверенностью сказать, не сделает ли он ещё хуже: пространство, сохранившееся над его головой и дававшее хоть какую-то свободу и доступ воздуха, могло завалить новыми обломками сверху.

Первым, что он решил попробовать после непродолжительных рассуждений, была активация портключа, который вживлялся Охотникам вместе с кристаллом. Перси позволил себе мысленный язвительный комментарий по поводу собственной забывчивости и резко упавших умственных способностей при малейшем намёке на панику, прежде чем прошептать:

— Охотники. Общий сбор…

Следующее, что он помнил, был яркий свет, резанувший по глазам даже сквозь страшно запылённые линзы, и резкая головная боль, растёкшаяся от затылка. Удар об пол выбил из Перси последний дух. С глухим стуком рассыпались вокруг переместившиеся вместе с ним обломки и каменная крошка.

Здесь его точно должны найти…

Перси вновь пришёл в себя от множественного топота. Казалось, люди сновали прямо у его головы. Он пытался свернуться, прикрыться руками, но тело отзывалось на каждое движение лишь вспышками острой боли. Люди хватали его за ноги, давили на бока и спину, поднимали голову, несмотря на все попытки сопротивления. Перси не мог понять, где он, и почему его никак не оставят в покое…

— Тише, Отличник. Ты на базе, — грубый голос звучал непривычно мягко. — Молодец… ты справился. Ты вернулся.

Перед глазами Перси стоял образ худого, лысеющего мужчины в очках. Он трепал его по голове и обнимал за плечи.

— О-отец?

Перси вздрогнул и распахнул глаза. В комнате с гладкими чёрными стенами свет был приглушён, а сам он обнаружил себя лежащим на твёрдой высокой кровати, больше напоминавшей операционный стол. Вся экипировка была при нём, кто-то даже заботливо протёр линзы от налипшей на них грязи и пыли и вложил его палочку в специальное крепление. Приняв вертикальное положение и осмотрев себя, Перси облегчённо выдохнул — части тела находились на полагавшихся им местах, более того — ничего не болело и не ныло. Всё казалось лишь дурным сном…

— Четырнадцатый номер, — окликнул его беспристрастный голос высокого мужчины с хищными чертами лица. — Как вы себя чувствуете?

Перси удивлённо заморгал: он не видел, как и когда невыразимец оказался в комнате.

— Я… нормально. А вы кто?

Мужчина не ответил, лишь что-то быстро черкнул в блокноте и вновь поднял взгляд, изучающе оглядывая растерянного Охотника с головы до ног.

— Вас ждёт Главный. Поторопитесь, я провожу.

Перси несколько суетливо спрыгнул со «стола» и двинулся к магу в тёмно-синей униформе. Его оставили в Отделе Тайн. Вот только… насколько долго он здесь провалялся? Перси смутно помнил, как вообще оказался на базе Охотников. Переплетения чернильных коридоров успокаивали, как и приятный голубоватый свет магических огоньков на стенах.

Вдруг невыразимец остановился и молча указал на дверь, расположившуюся в тупике. Вопреки всему Перси был абсолютно спокоен, будто бы всё это происходило не с ним. Только ступив через порог, он мгновенно узнал комнату, в которой оказался. Тот самый кабинет, где решилась его судьба.

— Отличник? — Ольф вскинул голову, стоило только двери открыться, на лице его появилась едва заметная ухмылка. — Ну, заходи, живчик! Заходи… Здорово ты всех напугал, парень!

— Напугал?

Перси был абсолютно уверен в том, что единственным, кто был напуган в той ситуации, был он сам. Ухмылка Ольфа стала ещё шире.

— Сумел выбраться из завала… — не обращая внимание на вопрос, продолжал Главный. — Мне сказали, что в гнездо ты залез глубже всех. Передатчик твой починили, кстати, пока проходило лечение. Всё строго. Не волнуйся! Никто даже кусочка твоего бренного тела не видел… Ну? Что ты там мнёшься-то?

Перси мотнул головой:

— Сколько я уже тут?

— А-а-а… Вот за что ты нравишься мне, парень, так это за вопросы правильные и по делу всегда, — хмыкнул довольно Ольф, откидываясь на спинку стула. — У тебя чуть больше часа до того, как лимит Маховика будет исчерпан. Успеешь вернуться.

Перси отчётливо ощутил, как с души его упал тяжёлый камень.

— …вот только дам ли я тебе это сделать, — вдруг хлёстко закончил Ольф. — Как думаешь?

— Что вы имеете в виду? — Уизли мгновенно подобрался.

— Я видел твои воспоминания. Тут уж ничего не попишешь — работа такая… — Ольф развёл руками, словно извиняясь, и медленно встал из-за стола. — И теперь мне хочется спросить тебя только об одном. Зачем я взял тебя в Охотники, малец?

Перси инстинктивно отступил на шаг, не давая сократить расстояние между ними.

— Подумай хорошенько, прежде чем открывать рот. Ты всего в одном шаге от позорной предательской смерти…

— Я ведь не могу раскрывать свою личность, — ровно возразил Перси, судорожно пытаясь совладать с голосом. — Ни действием, ни словом, ни намёком. Вы сами говорили это.

Ольф ошарашенно уставился на Охотника, словно впервые его увидел, и вдруг оскалился:

— Замечательно! Пять баллов! А ты и впрямь Отличник… Вспоминать о правилах на волоске от смерти, — Главный скрипнул зубами и продолжил уже совершенно другим тоном, вкрадчивым и опасным: — Я сам составлял эти чёртовы правила, малыш. И сейчас я жду ответа от тебя. Моё решение зависит только от этого, понимаешь? Подумай хорошенько… не спеши.

Перси нервно сглотнул. Если он не ответит — его убьют, если раскроет себя — будет шанс… Но жизнь перестанет быть столь безопасной, какой была до этого. Уизли медленно переместил руку ближе к палочке. Крылья носа Ольфа нетерпеливо затрепетали. Заметил или?..

— Вы бы узнали ответ на свой вопрос, если бы увидели моё лицо, — Перси упрямо вскинул голову. Даже если Главного не устроит такой ответ, то он сделает всё, что в его силах, чтобы выбраться отсюда живым. Он совершенно не был готов умирать. Ни несколько часов назад, ни сейчас.

Ольф сощурил глаза и скрестил руки на груди:

— Раздевайся.

От резкого приказа Перси отступил ещё на шаг.

— Н-но…

— Что? — ядовито переспросил Ольф, неумолимо сокращая между ними расстояние. — Сказал, что я пойму, если увижу твоё лицо. Так давай! Скидывай свой шмотки! Я хочу посмотреть на тебя…

В горле Уизли мгновенно пересохло. Всё как тогда.

— Давай! Поздно уже трястись. Я добровольно пошёл на стирание памяти, но ты вынуждаешь… К чёрту всё!

В льдисто-голубых глазах плескалось чистейшее безумие. Перси колебался ещё лишь мгновение. Безотчётный ужас перед этим человеком был гораздо сильнее принципов. Стянув перчатки, он бросил их куда-то под ноги. С каждым движением под пожирающим взглядом Ольфа Перси раздражался всё больше. Первобытный страх и злость смешивались в адскую смесь, придавая ему невесть откуда бравшиеся силы. Сейчас он знал, что сможет всё, что угодно.

Застёжки легко поддались неловким пальцам. Осела к ногам защитная мантия. Простенький свитер и плотные брюки казались в этом кабинете неуместными, но Перси был слишком взвинчен, чтобы ощущать неловкость. Последней на пол тяжело упала маска, блеснув напоследок круглыми линзами. Уизли прямо взглянул на Ольфа, выпрямившись во весь рост. Он сжимал в заледеневших пальцах волшебную палочку, готовясь отразить нападение или напасть первым, если потребуется. Остро ощущалось дежавю.

Глаза Главного Охотника удивлённо расширились, а губы задрожали. Взгляд с бешеной скоростью метался по парню, подмечая все детали, пока не остановился на зажатой в руке волшебной палочке. Тут Ольф громко расхохотался, тяжело облокачиваясь о стол. Смех душил его, заставляя узловатые пальцы впиваться в грудную клетку и раздирать кожу на ключицах. Слёзы текли из глаз, а из горла доносились лишь невнятные хрипы.

— Ты!

Перси ошеломлённо открывал и закрывал рот, совершенно выбитый из колеи. Он прокручивал в голове самые разнообразные реакции Главного… но такой среди них не было. Секунды шли, но Ольф и не пытался, казалось, остановиться. Он уже почти полностью повис на столе, тяжело отдуваясь и заходясь хохотом напополам с кашлем.

— Всё… Уйди с глаз моих, Уизли! — сумел в какой-то момент выдавить из себя Ольф, разгибаясь и утирая слёзы ладонью. — Завтра придёшь, паршивец… Тогда и поговорим.

И он вновь залился смехом, замахав на Перси руками, видимо, надеясь придать тому хоть какое-то ускорение.

— Давай-давай… Победил ты! Победил…

Перси, с трудом заставляя ноги двигаться, мгновенно накинул на себя мантию и маску, едва не забыв злосчастные перчатки, которые в порыве чувств зашвырнул чуть ли не к самому столу. Уже выскакивая за дверь, он услышал донёсшееся в спину:

— Скажешь кому-нибудь ещё — убью, сволочь!..

Зловещие слова, выдавленные сквозь смех, намертво впечатались в память, обещая преследовать парня ещё много ночей в кошмарах. Дорогу назад намертво погребло под тем самым завалом.