Тёмный Командир - 2 (джен)

— Волчонок спит, родной, — возвестила Велена, даже и не собиравшаяся покидать дом, вопреки острому желанию настойчиво тянущего её за руку брата. — И его лучше сейчас не будить: всё в головушке опять может перемешаться.

Командир тяжело вздохнул.

— Прошу прощения, миледи, — в голосе его то и дело проскальзывало едва сдерживаемое раздражение, — но хотелось бы прояснить небольшое недопонимание. Мне куда больше лет, чем кажется на первый взгляд, и я бы очень вас попросил…

— // Ой, это совсем как папа? Да, Славик? // — прощебетала Велена; во взгляде её лишь прибавилось интереса, она вновь улыбнулась парню, что отчего-то вызывал острое желание, если не похитить, то затискать до крайности — точно.

Мстислав, в данный момент пребывающий в весьма смешанных чувствах, лишь красноречиво скривился:

— // Просто умерь пыл, женщина. И пойдём уже… //

Гарольд не знал, как ему вести себя. По плану он даже не должен был встречаться с Веленой, не говоря уже о том, чтобы разговаривать. Вводить женщину в курс дела или объяснять все тонкости своего положения командир категорически не хотел, но и терпеть это снисходительно-воркующее обращение сил не было.

Велена, к слову, ощущалась несколько двойственно. Гарольд до конца не мог понять, в чём дело, но чудилось ему в Хощеведовой что-то действительно… родственное. Хоть и очень слабо. Вполуха слушая перепалку, по всей видимости совершенно обычную, что завязалась между Долоховым и Веленой, командир судорожно пытался понять причину этих странных ощущений, появившихся из-за не до конца успокоившейся после битвы эмпатии.

— Так, — наконец произнёс Гарольд, прерывая бесконечный поток взаимных подколок двух соскучившихся друг по другу давних знакомых. — Слава, на тебе обратная активация меток. А потом вы оба, — командир обвёл глазами Теней, — возвращаетесь в менор, прихватывая с собой нас с Люпином.

Дождавшись весьма вяленького согласия со стороны некроманта, Гарольд обратился к Велене:

— Миледи, вы меня не знаете, но я человек, ответственный за вашего сегодняшнего… пациента. Поэтому мне бы очень хотелось узнать о результатах работы, прежде чем передавать Ремуса в стаю.

— Такой серьёзный, надо же! — Хощеведова, похоже, совершенно не привыкла прятать эмоции, как и свои мысли, что высказывала без какой-либо опаски. — А работка была интересная, кто-то очень-очень старался целыми десятилетиями, представляете? — Велена обернулась к брату и его другу, которые стояли теперь чуть поодаль, отчего-то сцепив левые руки. — Беда в том, что такие сети нужно постоянно подновлять, а разум волчонка постоянно с ними боролся. Вот и перепуталось всё, да… О! Я ещё удивилась, чего он у вас такой спокойный был. В голове полный бардак. Ещё немного — и даже я ничего бы уже не сделала. Вовремя спохватились.

— Эмоции заглушил ему я, — отозвался Гарольд, кивая каким-то своим мыслям. — В последнее время он порывался калечить не только других, но и себя… Нам это было не нужно.

Глаза Велены удивлённо округлились.

— Серьёзно? Так там же…

От необходимости отвечать на неловкие вопросы Гарольда избавил звук тяжёлых шагов на лестнице. Ступени жалобно скрипнули, словно бы человек оступился, но уже через пару секунд из подвала показался несколько сонный и дезориентированный Ремус Люпин.

Оборотень медленно, чуть заторможено обвёл всех присутствующих равнодушным взглядом и остановился на Гарольде.

— Гарри? — голос Люпина звучал хрипло. — Ты в порядке?

Командир настороженно нахмурился:

— Ремус…

Взгляд оборотня снова заскользил по лицам, совершенно не узнавая их. Хотя женщина, стоящая прямо напротив Поттера, казалась ему смутно знакомой, будто бы он видел её совсем недавно. Мягкие, слегка округлые черты лица, которое обрамлялось светлыми прядями чуть волнистых волос, едва достигавших лопаток; большие, наивно распахнутые голубые глаза — она показалась Ремусу ангелом, что пришла забрать измученного жизнью оборотня.

— Мы знакомы, мисс?

— Рано встал… — удивлённо протянула Велена, подходя к Люпину, на лице которого не отражалось ровным счётом ничего. — А я же вам говорила: силён! Даже сеть несколько раз рвал.

— С ним всё хорошо? — недоверчиво переспросил Гарольд, для которого оборотень в данный момент эмоционально ощущался не сильнее призрака.

Велена кивнула:

— Ещё пару дней пришибленный такой походит и восстановится. Перестройка сознания не за пару минут происходит, — женщина, снова вытянув руку, потрепала странно флегматичного оборотня по волосам. — Он просто не может понять, как реагировать на многие вещи.

Люпин же, казалось, её и не слушал. Он чуть нахмурился, будто бы пытался что-то судорожно припомнить, взгляд его всё так же плавно скользил по окружающей обстановке, не задерживаясь ни на чём.

— А Сириус? — вдруг подал он голос, вновь обращаясь к Гарольду, не обращая внимания на женщину, что крутилась вокруг него. — Я где-то… — Ремус судорожно вздохнул, крепко зажмурившись, и схватился за косяк, пошатнувшись. — Где-то видел его… Помню... Нет, вроде бы!..

Голос Люпина сбился на невнятное бормотание, Велена же обеспокоенно обернулась на брата.

— // Славик, это опасно. //

— // И что по-твоему я должен? // — раздражённо, скрывая собственное беспокойство, переспросил Мстислав.

Гарольд сориентировался первым. Даже палочка не понадобилась, чтобы погрузить в сон совершенно запутавшегося в собственных мыслях и чувствах оборотня. Долохов, вовремя подоспевший на окрик командира, подхватил Ремуса, не давая ему упасть обратно в подвал — травмы им были совершенно не нужны.

— Нужно возвращаться, нас уже заждались, — Гарольд посмотрел на Теней. — И я всё ещё помню о вашем опоздании.

Сдвоенный вздох от этих невольных мучеников оказался красноречивее любых слов.

— // Тебя проводить? // — обратился к сестре Слава, однако по его лицу было ясно — некромант явно надеялся на отрицательный ответ.

Велена брата не разочаровала, мгновенно защебетав:

— // Ох, к чему же такие условности, Славик? Вам же нужно торопиться, правда? Сама, всё сама, как всегда… //

Долохов лишь усмехнулся, перехватывая оборотня удобнее.

— // Ладно, всем пока-пока, // — продолжала женщина и, вдруг легко подскочив к Гарольду, чуть виновато улыбнулась: — // Простите, но я просто не могу! //

С этими словами Велена порывисто обняла парня, скользнув мимоходом по смоляным прядям. К волосам у Хощеведовой была явно некая странная тяга.

— // Мягонькие! Как я и думала. //

И не говоря больше ни слова, вдруг бесшумно растворилась в воздухе, помахав на прощание брату. Тот привычно скрыл глаза ладонью, начисто отказываясь комментировать произошедшее.

— Это была явно не аппарация, — обронил Гарольд, всё ещё не слишком отошедший от жаркого прощания.

— Верно, — Мстислав хмыкнул. — Вы, англичане, уходите по-английски, а мы… по-русски.

Командир только покачал головой на столь туманное объяснение. Ничего — всё, что ему нужно будет, он ещё выведает. Не время сейчас. Махнув рукой Антонину, что в полной готовности стоял у двери со своей ношей, Гарольд уже собирался было выйти из дома, как вдруг остановился:

— Слава?

Некромант вопросительно поднял взгляд.

— Я тебя понял, — хмыкнул командир.

Для того, чтобы осознать, о чём тот вёл речь, Мстиславу потребовалось лишь пара мгновений. Некромант удручённо кивнул:

— Угу.

Подобная реакция была совершенно нормальной для тех, кто впервые встречал Велену Хощеведову. И командир на собственной шкуре прочувствовал, отчего Мстислав так долго упирался, не соглашаясь привлекать сестру к их делам.

* * *

Перси ощутимо потряхивало.

Нет, это была не нервная дрожь или попытки организма согреться в весьма прохладном помещении. Пару минут назад, пройдя через странную, треугольную арку вслед за остальными магами, Перси вдруг разом ощутил всю свою многодневную усталость. Будто бы из парня выжали последние крохи того, что поддерживало его до этих пор. В таком состоянии он даже не заметил, как где-то неподалёку тихонько звякнул колокольчик, а невыразимец, стоящий в тени за колонной что-то быстро черканул на пергаменте.

Уизли к этому моменту успел уже несколько раз пожалеть о том, что вообще сунулся в Отдел Тайн. Эта ночь грозилась затянуться надолго. Казалось, прошло часа три, не меньше. Поток кандидатов уже несколько раз пересортировывали, направляя их по разным ответвлениям бесконечных коридоров. Некоторые, хотя таких и было совсем немного, позже возвращались, присоединяясь к группе, в которой шёл и Перси. Но поток людей всё равно стремительно редел.

Пару раз маги выходили в более просторные и освещённые залы, где им выдавали какие-то листовки с прикреплёнными самопишущими перьями, что не нуждались в чернилах. Тогда Перси всё происходящее напоминало лишь очередной экзамен. Вот только вопросы странным образом чередовались, охватывая часто совершенно не совместимые разделы, а подчас и вовсе казались безумно нелепыми. Изредка до Уизли доносились сдавленные смешки невольных товарищей, но сам парень отнёсся к тестированию со всей серьёзностью. Иначе для лучшего студента Хогвартса его потока просто и быть не могло.

Тем временем группа, казалось, достигла своего конечного пункта назначения. Простая чёрная дверь без ручки приглашающе распахивалась перед очередным магом, заманивая того в пустоту. Туда, откуда ещё никто не выходил. Невыразимцы безучастно подталкивали робевших кандидатов, что порой застывали у весьма недружелюбно темнеющего проёма, ещё больше придавая ситуации сходство с казнью.

Минуты шли. Желающие вступить в ряды Охотников ожидаемо заканчивались. Перси нервно оглянулся, когда вдруг ощутил лёгкий толчок между лопаток. Подошла его очередь.

Темнота облепила парня, как вязкое желе, стоило только ему сделать шаг вперёд. Перси судорожно попытался вдохнуть, панически барахтаясь в этом странном веществе. Оно забивалось в нос и рот, затекало в уши, проходя будто бы через все слои одежды…

Воздух ворвался в лёгкие слишком неожиданно. Перси вдруг в один момент ощутил коленками жёсткий ворс ковра, а по глазам резануло светом. Кабинет, в котором он оказался, ничем не выдавал своей причастности к самому жуткому и странному отделу Министерства Магии. Более всего он был похож на допросную в аврорате, только лишь слегка комфортнее.

Перси резко оглянулся. Позади колыхалась абсолютно чёрная, прямоугольная перегородка, скрывавшая проход — та самая западня, в которую он по незнанию угодил.

— Так и будешь на ковре валяться, задохлик? — вдруг хохотнул где-то совсем рядом грубый голос.

Уизли мгновенно подскочил на ноги, чуть пошатнувшись от усталости и едва не запутавшись в полах собственной мантии.

— И чего всё ко мне несёт вас?.. — мужчина, обнаружившийся в массивном кресле по ту сторону стола, казалось, говорил сам с собой.

Лёгкая небритость, небрежный короткий хвостик, свитер, через единственные две верхние пуговицы, что так и не потрудились застегнуть, видна смуглая грудь — Перси уже привычно за годы служения в Министерстве подмечал детали. То, на что обычно обращали внимание все, кто работал с людьми. Такого человека клерки бы разом окрестили «деревенщиной», но Уизли ощущал некую подсознательную дрожь. Этот мужчина казался… опасным.

Руки, почти полностью покрытые старыми шрамами, кои не скрывали засученные рукава, легли на бумаги, мелкие заметки, показания и цифры на которых были слишком неразборчивы, чтобы вычленить хоть что-то. Перси поднял взгляд, тут же натыкаясь на внимательные, чуть насмешливые льдисто-голубые глаза.

— Скидывай свои шмотки. Хочу посмотреть на тебя.

В горле разом пересохло. Маска, сделанная наспех, и глубокий капюшон были до этого момента единственными, что поддерживало уверенность парня в его безопасности. Будто бы Перси Уизли в данный момент не существовало — лишь безликий, очередной кандидат в Охотники. И теперь неожиданный приказ (а у парня не было никаких сомнений в том, что слова, прозвучавшие обманно нейтрально, приказом и являлись) буквально выбивал землю из-под ног.

Пальцы чуть тряслись, когда волшебная палочка коснулась белого пластика. Ещё дома Уизли для верности наложил парочку заклятий на маску.

— Пожирателями вдохновлялся? — явно не собираясь поторапливать парня, хмыкнул мужчина. — Не самый лучший пример для подражания.

Нотки раздражения, прозвучавшие в последней фразе, однако, подействовали на Перси, как ускоряющий пинок. Маска, отчего-то слишком скользкая, выпала из ледяных пальцев, затерявшись где-то под ногами — Уизли не смел опустить взгляда, упрямо смотря на своего, вероятно, последнего экзаменатора. Несколько пуговиц — и чёрная мантия с тихим шелестом соскользнула туда же, забирая с собой последние крохи тепла.

Оставшись под пристальным взглядом в простой рубашке и брюках, что он ещё не сменил с рабочего дня, Перси вдруг почувствовал себя голым. И совершенно беззащитным.

— Уизли? — вдруг воскликнул мужчина, моментально вскочив на ноги.

Все ответные фразы так и замерли у Перси в горле. Он невольно отшатнулся. Как?

Ольф же смотрел на худенького, явно пребывающего в смятении паренька, и видел друга, которого потерял много лет назад. Секундное удивление вдруг сменилось пониманием.

— Ты сын Артура Уизли, — медленно произнёс он, подходя ближе. — Вот как.

С этого расстояния Ольф явно видел некоторые различия, почти незаметные, мелкие… но всё же различия. Едва вспыхнувшее сожаление сменилось приступом веселья. Мужчина громко рассмеялся.

— Надо же! Вот это преемственность! — всё ещё посмеиваясь, воскликнул Ольф, обходя парня.

Перси судорожно вздохнул, ощущая крепкие, словно бы стальные, пальцы на своём плече. Мужчина осматривал сына своего друга, будто бы товар на выставке, не стесняясь ничего.

— К-как вы?..

Ольф мгновенно остановился, рука скользнула по спине, ощупывая выпирающие, острые позвонки.

— Слишком худощавый, — пробормотал он, совершенно по-кошачьи фыркнув, и добавил уже громче: — Что как? Чётче, ребёнок. Я не понимаю испуганный лепет.

Обращение несколько уязвило, как и этот «осмотр», но Перси и не такое приходилось терпеть — к отличнику из бедной семьи никогда не проявляли уважения. Даже когда он стал помощником самого Министра… нет, особенно тогда. Ещё пара секунд, и Перси смог справиться с собственным смущением.

— Как вы узнали, что я Уизли, сэр?

— Ольф, — гаркнул вдруг мужчина, сильнее, чем нужно было, сдавив предплечье. — Обойдёмся без «сэров».

Повисло молчание, Перси казалось, что странный экзаменатор и думать забыл о его вопросе, но только он открыл рот, чтобы это уточнить, как послышалось смеющееся:

— Да вы же похожи, как две капли! Чему тут удивляться.

Не успел Уизли ничего ответить, как его вдруг резко развернули. Ольф вновь поймал взгляд парня.

— Зачем полез-то сюда?

— Я… — Перси замялся; он и сам не знал ответа на этот вопрос. Он даже не был уверен, что хотел, чтобы тот пароль сработал. Чтобы его вообще пустили в Отдел Тайн.

Ещё пару секунд Ольф вглядывался в глаза Перси, а потом отпустив его, обошёл стол.

— Твой отец был Охотником, — мужчина опустился в кресло, кивком указывая на одинокий стул перед собой.

Смысл сказанного не сразу дошёл до Перси.

— Невозможно, — отрезал он, только спустя пару мгновений придя в себя.

— Отчего же? — казалось, такой ответ лишь развеселил Ольфа, что расслабленно откинулся на спинку кресла.

— В Первую войну ⁽¹⁾ отец действовать не мог — был слишком мал, — Перси уверенно одёрнул воротничок рубашки, вновь становясь похожим на себя — Историю Магии, в том числе и новейшую, он знал блестяще. — Значит, я делаю вывод, что его участие вы относите на период Второй войны, когда Сами-Знаете-Кто пытался захватить Англию. Здесь я могу выделить сразу несколько отрицающих данное предположение фактов. Первое — нет никаких данных о том, что Охотники действовали в этот период времени. Да, созыв произошёл, но далее члены этой организации нисколько не проявляли себя, как, например, в Первую войну. И второе — когда авроры, назвавшие себя Охотниками, объявились уже после падения Того-Кого-Нельзя-Называть, пытаясь оправдать причастностью к данному отряду явное превышение своих полномочий, Визенгамот приговорил их всех к смертной казни. Мой отец жив — следовательно, он никогда не был Охотником.

Перси остановился, переводя дыхание. По мере рассказа он отмечал странные огоньки, мелькающие то и дело в глазах Ольфа, но не придал этому особого значения. Его выводы были логичны. Кроме того, он не назвал и решающий пункт — Артур Уизли прослужил в Министерстве всё это время и никто: ни сослуживцы, ни даже его семья, не заподозрили того, что тот мог быть убийцей наитемнейших тварей.

Громкие хлопки в сочетании с кривой ухмылкой Ольфа, непередаваемым образом дополнившей вдруг глубокий шрам через всё лицо, заставили Перси вдруг вспомнить, с кем он разговаривал. Вновь где-то внутри парень ощутил ту предупреждающую дрожь. И зачем только он начал спорить с этим человеком?

— Чертовски много болтаешь! — звучно произнёс Ольф, переставая аплодировать. — Много и не по делу, да. Мнишь себя умником, если осилил десяток томов школьной литературы?

Теперь уже Перси был уязвлён в самое больное место. Знания — единственное, что поддерживало его с самого детства. Он твёрдо был уверен в том, что информация правит миром. И всегда придерживался этого мнения. До этих самых пор.

— Нет, не надо, — мужчина остановил приготовившегося уже возразить ему Уизли. — Тебя я уже выслушал, поэтому теперь моя очередь.

По спине парня пробежался безотчётный холодок.

— Если ты читал одобренные Министерством учебники, — Ольф на мгновение скривился, — то знаешь, что Охотников не единожды пытались загнать в эту прогнившую помойку. В дыру, напичканную тёмными тварями — в Азкабан! После Первой войны многие наши сгинули, и Охотников официально распустили. Но нам нужен был человек. Свой человек в аврорате, — мужчина вдруг замолчал и резко хлопнул ладонью по столу: — И я рассказываю тебе это потому, что ты сам сунулся сюда! Молчи. И слушай.

Перси будто бы подавился воздухом. Он уже даже не пытался вставить какую-либо ремарку. Этот мужчина явно напоминал ему кое-кого…

— Аластор сам вызвался на это дело, — продолжал Ольф, не замечая, как вздрогнул при этом имени Уизли. Ещё бы! Парень в эту самую минуту как раз думал именно о старом авроре. Не мог же он… — Самое сложное было стереть ему память так, чтобы не затронуть навыки, и не повредить рассудок.

Мужчина расхохотался:

— С этим-то мы и напортачили! Воплощение магической паранойи с навыками Охотника… Да, мы сами создали это чудовище! И посадили его в кресло главного аврора.

Хриплый смех всё ещё звучал в ушах. Перси лишь нахмурился, пытаясь совместить новую информацию с официальной. По крайней мере, частичное изменение памяти, да ещё и столь поспешное, было, пожалуй, лучшим объяснением резкой смены поведения Грозного Глаза. Но не единственно верным.

— Вторым выбыл из наших рядов твой отец. Он будто бы предчувствовал что-то… но всем говорил, что из-за семьи, — Ольф снова фыркнул, выражая своё отношение ко всем этим отговоркам. — С ним вышло куда чище. Артур был даже рад избавиться от половины нажитых привычек и умений… После этого я виделся с ним однажды. С его бледной тенью, призраком! И чётко решил, что мой друг, почти брат… умер на этой войне.

Перси вздрогнул от резкого тона. Вся история казалась ему не более, чем бредом воспалённого сознания этого не слишком адекватного мужчины. Но некоторые рациональные, логичные зёрна всё же проскальзывали, прочно оседая в памяти.

— Вот оно объяснение! Артур Уизли выжил только потому, что успел слинять вовремя. Никто не знал, что мы участвуем в этой войне. Сам же сказал! Мы были в тени… Ждали, делали свою работу тайно, прикрываясь аврорскими мантиями. Вот чем нам приходилось быть! И чьим преемником придётся быть тебе, Уизли.

Повисло молчание. Ольф, вновь оказавшийся на ногах за время своей сумбурной истории, расхаживал по кабинету, словно пытаясь успокоиться. Наконец, Перси тяжело вздохнул:

— Что, если я не согласен на такую жизнь? Вы отпустите меня восвояси?

Мужчина застыл на месте. Мышцы его напряглись, будто бы он приготовился к прыжку.

— Сбегаешь, да? — Ольф шумно втянул воздух. — Ты даже ещё не слышал условий.

— Разве вы не?..

Мужчина повернул голову, глаза его опасно сузились. Где-то подо льдом горело синеватое, призрачное пламя.

— Считаешь, мы наступим в то же дерьмо, что и тогда?

* * *

В переговорной было многолюдно, впрочем, как и всегда в последнее время. Сириус прочно вписался в компанию младшего Крауча и Виктора Крама, к которой частенько прибивался и Долохов, неизменно наводя шороху в и без того уже шумном уголке. Даже Северус Снейп куда чаще выбирался из своей лаборатории, в которой, казалось, дневал и ночевал с наступлением каникул, прерываясь лишь на тренировки и собрания то одной, то другой стороны. К слову, зельевар в последние дни ходил просто непозволительно — до неприличия! — довольный, и многие не только не понимали причины столь резкой смены настроения, но и на всякий случай спешно ретировались, завидев отрешённо улыбающегося Снейпа, бредущего по коридорам менора.

Как потом выяснил подосланный остальными Тенями Слава, причина невиданного благодушия Северуса крылась на поверхности — приближался новый учебный год, лето уже перевалило за половину, и тот просто радовался тому, что ему не нужно более преподавать. Нынешний директор МакГонагалл отпустила преподавателя зельеварения, к чьей скромной персоне проявлялось слишком много внимания со стороны аврората, оставив его, впрочем, на посту тайного агента в стане Пожирателей Смерти и главного информатора Ордена Феникса. Это была единственная гарантия, которую единодушно потребовали все орденовцы — никому больше не хотелось лезть в самое пекло.

В его нынешнем положении данная «услуга» ничего не стоила, поэтому искреннюю радость Снейпа немного, но всё же омрачал другой факт. Его любимый крестник — младший Малфой, прознав, что зельевара приняли в Тени, разве что хвостом за ним не таскался по Малфой-менору, прося рассказать хоть что-нибудь.

Об одержимости Драко Тенями знали лишь самые близкие члены семьи. Даже Северус не горел желанием поставить в известность командира, особенно помня их достаточно непростые взаимоотношения с Малфоем-младшим в Хогвартсе. И только Люциус поддерживал сына в страстном, скрупулёзном поиске информации об этом загадочном отряде. Он был горд и взволнован одновременно. Ещё бы! Искреннее желание Драко избавляло Люциуса от необходимости искусственно прививать тому мысли о необходимости пойти по стопам отца. Ведь старший Малфой нисколько не сомневался — придёт время, и милорд потребует представления ему всех наследников древних родов. А уж если Драко потом сможет стать Тенью — это будет означать, что сын превзошёл отца.

Но всё это казалось блестящей перспективой лишь до недавнего момента.

Люциус Малфой так и не нашёл в себе силы рассказать единственному сыну, кем именно оказался в итоге его кумир. Если бы это было возможно — он бы и вовсе закрыл данную тему, но время шло, и Драко вскоре совершенно надоело ждать. Наследник Малфоев твёрдо решил не возвращаться в Хогвартс, посвятив всего себя планам Тёмного Лорда.

Драко с полной серьёзностью собирался на войну.

— Какой толк возвращаться в Хогвартс, когда настаёт такое время!

Их споры, ставшие в какой-то момент чуть ли не ежедневными, всегда начинались одинаково. Люциус был уверен на все сто процентов, что упрямством его сын пошёл в мать, урождённую Блэк.

— Я хочу приносить пользу! Сражаться, помогать и…

— Нет, — неизменно отрезал Люциус, а перед глазами его представал новый облик Гарольда Слизерина. — Ни милорду, ни тем более… командиру не нужны необученные юнцы. Ты должен закончить своё обучение. В первую очередь.

Аргументы Драко постоянно варьировались, становясь всё более логичными (где только понабрался?), и отцу всё сложнее было находить нужные слова. А Северус Снейп, выслушивавший бедного друга после очередного спора с буйным наследником, только качал головой, соглашаясь со всеми его причитаниями и надеясь на то, что милорду не скоро ещё придёт в голову проверить навыки подрастающего поколения. Вот только, к счастью для Драко, и глубокому несчастью для окружающих его взрослых, такая идея у Реддла в мыслях крутилась уже давно.

В этот день Люциус выловил Снейпа прямо после собрания Ближнего Круга. Он настойчиво выспрашивал, как часто командир появлялся на общих собраниях, и появлялся ли на них вообще… и не дослушав даже туманного ответа своего друга, удручённо поплёлся домой, что никак не вязалось с обычным образом надменного аристократа. Ничего ровным счётом ответ друга не менял.

Драко же, услышав заветную новость едва ли не светился от счастья, и даже осторожные намёки отца пролетали у него мимо ушей…

— О чём задумался, Северус? — с тихим смешком спросил Гарольд, раскладывая на сдвинутых столах в переговорной, карты и наброски планов.

Снейп тут же встрепенулся, окидывая комнату осмысленным взглядом. Почти все Тени уже собрались вокруг командира, но взгляды их были направлены на глубоко ушедшего в себя товарища.

— Ничего особенного, — Северус перевёл взгляд на бумаги. — Я внимательно слушаю, сэр.

Сегодня был именно тот самый день. Совсем рядом, в тронном зале проходило официальное представление наследников семей Ближнего Круга их Лорду. У командира же и его Теней были дела поважнее — скоро предстояла крупная операция, в которой они должны были выступать полноценными боевыми единицами. Более того, не цельным отрядом, а разделёнными между группами Пожирателей парами. И всё это требовало тщательной организации.

Чем командир в данный момент и занимался, пытаясь поймать постоянно ускользавшее сознание Снейпа, и утихомирить весёлую компанию, что любую его фразу превращала в анекдот. Вот только терпения Гарольда, что ожидаемо, на долго не хватило и, для приличия бросив пару крепких слов неожиданно возбуждённым бойцам, командир объявил перерыв.

Уже выходя из переговорной, Гарольд поймал отчего-то растерянный взгляд Северуса, будто бы тот никак не мог решиться что-то ему сказать, но момент был упущен. Идя по подземным коридорам, вполголоса кляня дисциплину, Теней и даже собственную мягкотелость в плане них, командир совершенно не смотрел по сторонам. Зачем? Ведь он всего лишь хотел немного прогуляться на воздухе, быть может попросить у домовиков чашечку кофе и…

— Поттер? — знакомый голос остановил Гарольда прямо у главного входа.

Командир медленно развернулся, уже зная, кого именно он увидит перед собой. Вот только почему этот кто-то был здесь?

— Малфой.

Радость Драко, хоть и щедро разбавленная удивлением и даже шоком, была всё равно отчётливо ощутима… как и почти священный ужас его отца. Гарольд перевёл взгляд на старшего Малфоя. Отчего-то именно сейчас пришла догадка насчёт того, что так хотел сказать ему Северус пару минут назад.

— Поттер, — наконец, констатировал Драко, уже явно для себя решивший, что появление гриффиндорца в самом сердце тёмной стороны не плод его больной фантазии. — Ты что тут делаешь?

Брови Гарольда неуклонно поползли вверх.

— Я тут живу, Малфой, — командир проговорил это чуть ли не по слогам; он и сам теперь не был ни в чём уверен. — Поэтому могу задать встречный вопрос. Что делаешь ты… в моём доме?

На лице Драко за какие-то доли секунды сменился целый спектр эмоций. Командир даже немного повеселел — пожалуй, это зрелище стоило многого.

— Прошу прощения, сэр, — на помощь сыну очень вовремя подоспел старший Малфой, пока ещё слишком бледный, но уже способный разговаривать в своей привычной манере. — Милорд, возможно, не счёл нужным заострять на этом внимание… но буквально пару минут назад в общем зале закончилось собрание, посвящённое представлению наследников непосредственно Тёмному Лорду. Именно поэтому…

— Вот как.

Гарольд прервал Люциуса на полуслове, всё ещё не сводя взгляда с его сына, являвшегося головной болью Поттера с самого первого курса. Сам же командир не видел в Драко Малфое ни врага, ни тем более соперника. Ему было почти жаль парня, которого втянули в весьма нешуточную войну. Хотя… тот не выглядел невольной жертвой, напротив — Драко, казалось, сам рвался, если не на передовую, то в активный состав Пожирателей точно.

Гарольд лишь мысленно порадовался, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем юнца выпустят после всех тренировок хоть в какой-то мало-мальски стоящий бой. А может и вообще не выпустят. Наследники древних родов обычно составляли лишь видимость принадлежности к подобной организации. Они вербовали сторонников, приносили слухи или же распускали их… В любом случае — командиру до младшего Малфоя совершенно никакого дела не было, и не должно было быть.

Верно же?

1) Здесь мы отходим от общепринятых обозначений магических войн (канонных). Здесь и дальше под Первой Магической Войной понимается война, в которой участвовал Гриндевальд. Вторая и Третья — первая и вторая война с Волдемортом соответственно.

Вернуться к тексту