Долгий рассвет (джен)

— Всё тут в порядке, — сказал Риган Найдану, который примеривался к «двойке». — Если машина была в воздухе восемь часов почти без перерыва, это не значит, что она сломалась.

Он прекрасно понимал тот зуд, который погнал Найдана на посадочную площадку, но никак не мог смириться с мыслью, что больше не единственный техник в Ранавире.

— Шёл бы ты на кухню, — добавил он.

— Ты чего это такой злой? — удивился Найдан. — Обернись, дай посмотрю, взгляд холодный или нет? Вдруг ты с орденом ещё кое-что приобрёл?

Риган взвился и ушёл на площадку тренировочную. Выполнять физические упражнения, которые могли бы травмировать мышцы пресса снова, ему было запрещено, но ничто не помешало выместить злость на боксёрской груше.

— Ты не так делаешь, — сказал Фе-Май, отвлекаясь от штанги. — Корпусом надо работать. Давай покажу. И вообще-то руки бинтовать лучше, а то собьёшь.

— И пусть! — огрызнулся Риган. Он стоял рядом с грушей, взъерошенный и раскрасневшийся, освещённый лучами закатного солнца, которое било в глаза. — Я зол.

— На меня? — уточнил Фе-Май.

— Нет, не на тебя, — вздохнул Риган. — На Найдана. И я неправ, что на него злюсь, поэтому я злюсь и из-за того, что неправ…

— А он-то что тебе сделал? — удивился Фе-Май, доставая из кармана сложенные бинты. — Давай руку.

— Он тоже техник. А скоро и остальные подтянутся, — признался Риган, глядя за плечо Фе-Мая. — Я больше не единственный.

Фе-Май быстро взглянул на него и опустил глаза на его руку, которую обматывал бинтом.

— Ну и амбиции у тебя, — сказал он. — Не переживай, они не ты, а ты нам всё равно больше всех нравишься. Заходил разговор об этом, вся эскадрилья согласна. И потом, ты говорил, что не будешь мстить, а вот остальные техники ничего такого не обещали. Знаешь, что? Приходи вечером к нашему костру, поговорим, как быть дальше.

Где это было видано, чтобы арзак куда-то являлся в одиночестве?

— Отбоя ещё не было, — сказал Риган, заглядывая на кухню. — Пошли со мной.

Наверное, он слишком бесцеремонно обратился к Найдану и Ниле, которые, может быть, хотели побыть вдвоём, но идти к менвитам в одиночку он тоже не собирался, и не потому, что было страшно.

— И прости меня, пожалуйста, — добавил он, обращаясь к Найдану. — Я просто приревновал работу к тебе.

— А куда идём? — спросил Ниле, когда извинения были приняты.

— Увидишь, — сказал Риган. Им овладела жажда действия.

По дороге к тому месту, где обычно жгли костры, им встретились Зотен, Рини, Иоле и Кертри, которые, едва ли не крадучись, возвращались из душевой.

— И чего вы полоскаться на задворки бегали? — спросил Риган. — Эта же ближе, мне туда и ходить-то теперь лень.

На него уставились так, будто он покушался на святое.

— К-к ним? — заикаясь, спросил Кертри. — Ни за что на свете!

— Ну меня-то не съели, — усмехнулся Риган. — Вот что — пошли со мной!

— Зачем?

— Покажу вам, что вас не съедят!

Иоле и Рини схватились друг за друга и, кажется, были готовы удрать обратно в замок, но по дорожке от замка им навстречу шли Лин-То, Ри-Тель и Эр-Таан, и они остались на месте.

— Пойдём, — настоял Риган, утягивая Зотена за руку. — Привет, вы тоже туда же?

— Риган, только не говори, что мы идём к костру сидеть вместе в тёплой компании! — с паникой в голосе произнёс Зотен. Лин-То так резко развернулся к нему, что он едва не шарахнулся в сторону.

— Так это ты? — воскликнул Лин-То. — Зотен? Это ты со мной разговаривал?

— Я, — признался Зотен. — Я придумал называть ва… тебя хранителем связи.

— Здорово, — обрадовался Лин-То. — Я бы лучше не догадался.

У него на шее на цепочке покачивался изумруд, но, несмотря на это, Зотен и не думал поднимать глаза.

— Я же говорил, что вас не съедят! — обрадовался Риган.

— Съедят… — слабым голосом проговорил Рини.

— Я уже ножик и вилку приготовил тебя съесть, — поддел его Эр-Таан. — Пойдём, ночь близится, у костра теплее.

— Итак, стоит решить, как жить дальше, — объявил Риган, устроившись между Аль-Росом и Вен-Харом и убедившись, что остальные его спутники тоже расселись. Совещание можно было считать открытым; оказавшись вплотную к менвитам и друг к другу, арзаки вроде бы пришли в себя — теснота была привычной и должна была внушить спокойствие.

— Командование пусть разбирается и решает, а мы пока сами, — добавил Риган. — А то получится, что у нас своей головы на плечах нет.

У костра собрались далеко не все, но он и не рассчитывал. Хотя бы половина эскадрильи тут есть, и то хорошо. Вот ещё интендант — Вен-Хар, кажется, что-то уже понял — несколько гражданских и пехота. Для первого раза сойдёт.

— Ну и кто что может сказать? — закончил Риган.

На него смотрели с таким видом, будто не верили своим глазам, особенно менвиты.

— Ну… э… — первым нарушил молчание Гун-Ард, и Риган прищурился на него через огонь. — Оно странно. Я чувствую себя не в своей тарелке. И не знаю, как быть дальше.

— А кто из нас знает? — тихо заметил Рини.

— Говори! — неожиданно приободрил его Фе-Май.

— Никто же не будет спорить, что раньше было проще, — собравшись с духом, сказал Рини. — Это некоторым хорошо, вот Ригану, например, или Ниле, они уже и ругаться на вас научились, а остальным-то что делать?

— Если все на нас будут ругаться… — начал Вас-Лан.

— То это будет совсем плохо, — закончил за него Сен-Мей.

— Хотя мы вроде как заслужили, — добавил Лин-То. — Придётся всё же об этом тоже подумать.

Кто-то подошёл сзади и за неимением свободного места опустился позади Ригана, и тот не стал смотреть, кто это, поглощённый разговором, только чуть откинулся назад и почувствовал опору.

— Вы-то, конечно, виноваты, — безжалостно сказал Риган. — Допустили во власть тирана, а потом поддались его идеям о превосходстве и натворили дел. Мы тоже хороши: не распознали опасность.

На него зашикали, причём свои же, и сидящий позади приобнял Ригана, словно поддерживая.

— Мы-то точно не виноваты, — сказал Ниле. — Мы были собой, мы радовались и доверяли. Теперь больше не станем.

— Станем, — возразил осмелевший Кертри. — Иначе это будем не мы. Но мы все… как-то повзрослели, если это применимо к целому народу.

Все помолчали.

— Вот что, — сказал наконец Лин-То. — Мы знаем, что, пока мы все носим изумруды, гипноз невозможен.

— А когда снимаешь изумруд, что-то меняется, — добавил Аль-Рос. — И, честно говоря, снимать его не хочется.

— Не снимай, — сказал Зотен.

— В своё оправдание можем сказать, что, получается, Верховный нас заколдовал, — добавил Вен-Хар.

— Ясное дело, — закивал Риган. — Ему нужна была власть над всеми нами. А теперь мы избавились от его чар, даже портрет его расплылся, так мы ему насолили!

— Мы возвращаемся к вопросу, что теперь делать, — заметил Фе-Май. — Завоёвывать Беллиору мы теперь не будем, не для того спасали эту страну. А что дальше? Как жить дальше?

— Изучать, — сказал кто-то из учёных, Риган не помнил его имя, но знал, что это специалист по кибернетике.

— И в итоге все военные сразу не у дел, — заметил Эр-Таан.

— Почему? — удивился Ниле. — Помогать будете.

— Ну ладно, а потом-то что? — не сдержался Гун-Ард. — Вот лично я больше не хочу никого порабощать. Среди нас, конечно, всё по-разному. Кто-то не хочет вам, арзакам, на глаза показываться от стыда. Кто-то думает, что вы поубиваете нас спящих. Кому-то всё равно, кто-то делает вид, что ничего не произошло. Но вот, допустим, мы вернёмся на Рамерию — и что?

— Скажем Верховному, что больше не хотим? — поддержал его Аль-Рос. — Нас всех либо снова заколдуют, а мы заколдуем вас, либо отправят всю экспедицию умирать в пустыню. Что делать-то?

— Не очень приятно чувствовать себя орудием чужих амбиций, да? — спросил Найдан. — Лично я не в обиде, знаете ли.

Риган знал, почему: именно благодаря экспедиции Найдан познакомился с Ниле. Но остальные-то?

— Вы причинили нам много боли, — сказал Кертри. — И кто-то не сможет простить, будьте к этому готовы.

— А вы сами себя простите? — полюбопытствовал Иоле. Он больше не казался напуганным, как раньше, и Риган был рад за него.

Среди менвитов воцарилось молчание. Риган сел поудобнее, сидящий сзади обнял его уже не таясь, Риган взглянул на его руку и увидел на ней перчатку с вышитой эмблемой эскадрильи.

— А ведь это самое главное, — сказал Мон-Со позади него. — Простить себя. И это всех касается, уж поверьте, я знаю, про что говорю.

Риган едва удержался от изумлённого возгласа. Конечно, известие о том, как именно комэск спас попавших в плен к тёмному существу, мигом облетела Ранавир, и некоторые откровенно воротили от него нос, но сейчас Риган доверчиво прижался к нему, показывая, что его никто не прогоняет и что его поддержка тут как нельзя кстати.

— Да, мой полковник, — сказал он. — Простив себя, мы освободим силы для других дел. Но лично я не имею понятия, как нам быть дома. Одно понятно: от Гван-Ло нужно избавляться.

— Это да, — поддержал Фе-Май, тяжело вздохнув. — Мне, знаете ли, понравилось что-то делать своими руками, я не всегда только приказывал и покрикивал. Если мне теперь будут мешать, я буду… недоволен.

Риган знал, о чём они не говорят прямо: о том, что их использовали, причём практически вслепую. Тут любой придёт в ярость.

— Раз мы пока ни к чему не пришли, — начал Вен-Хар, — может, те, кто был на тёмной стороне этой страны, расскажут, что там произошло? Интересно же услышать это из первых уст.

— Минуточку, — фыркнул Риган, развеселившись. — Вы имена-то наши вообще знаете?

* * *

В открытое окно врывался свежий вечерний воздух, полоса заката за лесом почти догорела. Ар-Лой смотрел на длинные ветви кустов, которые колыхались над подоконником. Возле ламп крутилась мошкара, с улицы доносились голоса, но слов было не разобрать. Голова немного кружилась, особенно если сделать резкое движение. Вздохнув, Ар-Лой медленно и осторожно перелёг поудобнее. Поскорее бы Риган прибежал, от него можно узнать последние новости, а вот с Ман-Ра не поболтаешь. За всё время, что раненый биолог пролежал на соседней койке, он едва ли перемолвился с Ар-Лоем парой слов.

С вечерней проверкой явился Лон-Гор, измерил обоим пульс и давление, но на вопрос о самочувствии оба ответили, что чувствуют себя прекрасно. Про себя Ар-Лой точно знал, что лжёт, и судя по взгляду Лон-Гора, он это тоже понял.

— Вам, лейтенант, нужно лежать, — сказал он. — Будем пробовать разные методы лечения… Вот, например, полковник Джюс вспомнил про хвойные ванны. Они успокаивают нервную систему.

Ар-Лой только мученически вздохнул. Ужасно хотелось выйти из замка, хотелось за штурвал, но какое там, когда при каждом шаге на тебя напрыгивают стены! Втайне он боялся, что никогда не поправится и будет отправлен в отставку, и из-за этого страха так и не спросил, каков прогноз насчёт его несчастной, битой, наполовину выбритой головы.

Лон-Гор педантично задёрнул ширмы вокруг их коек, выключил свет и пожелал им с Ман-Ра спокойной ночи.

— Спокойной ночи! — дисциплинированно отозвался Ар-Лой. Ман-Ра промолчал.

Окно ещё было открыто, и Ар-Лой с удовольствием вдыхал свежий воздух и прислушивался к затихающему лагерю. Совсем скоро отбой, все замолкнут и отправятся спать… Или новое положение теперь поменяло совсем всё?

Ар-Лой дождался сигнала отбоя и решил попробовать уснуть. Он не знал, сколько прошло времени, только провалился в дремоту, и даже шевеление сбоку не разбудило его. Судя по звукам, Ман-Ра поднялся с койки, и Ар-Лой слушал, как он идёт к окну. Наверное, Ман-Ра прежде чем закрыть его, постоял, тоже дыша свежим воздухом, но в какой-то момент звон стекла вывел Ар-Лоя из дремоты.

— Что случилось? — подскочил он. Ширма закружилась перед глазами.

— Проклятье! — отозвался Ман-Ра. — Пошатнулся от слабости и заехал локтем в стекло. Закрыл окно, называется.

— Вы целы? — всё ещё встревоженно спросил Ар-Лой.

— Да что мне будет, — сказал Ман-Ра. Сердито стукнула рама. — Хотя бы половинку прикрою…

Ар-Лой успокоился и лёг, судя по звукам, Ман-Ра улёгся тоже, но теперь Ар-Лою почти не спалось. Он закрыл глаза, но сон не шёл.

— Ман-Ра? — позвал он. Было время задушевных разговоров.

— М? — неопределённо отозвался тот.

— Я… — немного растерялся Ар-Лой. Хотелось поговорить и приободрить, но как это сделать в такой ситуации, он не знал. — Я хотел сказать, что понимаю, что вы чувствуете. У вас как будто исчезло всё, за что вы держались. Но, я думаю, вы сможете искупить свою вину и когда-нибудь закроете эту страницу своей жизни... Я знаю, я пафосно выражаюсь, я и сам начал что-то чувствовать только недавно! — с горячностью продолжал он. — Нужно помнить, что мы и сами были заколдованы, это часть вины снимает… Не знаю, простит ли вас Эйгард… Просто всё когда-нибудь заканчивается. И знайте, что лично я готов вам помочь, если вдруг что. Мы же все в одном экипаже, и даже если один оступился, то… Ман-Ра, вы слушаете?

Ар-Лой приподнял голову и услышал с соседней койки то ли вздох, то ли стон. За разбитым окном зашуршали ветки.

— Ман-Ра? — позвал он. — Ответьте! Ман-Ра!

Ответом ему было молчание; Ар-Лой вскочил, рванул ширму и включил свет.

* * *

Урфин отстал от остальных. Годы были уже не те, чтобы с резвостью бегать по дорогам и тропинкам. В пути он нашёл крепкую палку и опирался на неё.

— Вы идите, не оглядывайтесь на меня, — сказал он арзакам, которые по пути держались к нему поближе, окружая с радостным любопытством.

Спасательные работы были окончены, Жевуны и рудокопы от радости сплясали на обломках скального завала, менвиты же, убедившись, что они тут больше не нужны, поспешили убраться, даже не попрощавшись и не дождавшись, пока вытащенные из Пещеры арзаки придут в себя. Один, правда, пришёл быстрее других и, узнав, что Ильсор в лазарете, позвал с собой другого. Вместе они без страха подошли к собирающемуся улетать Кор-Сою и напросились в вертолёт вместе с ним.

— Это Киаш и Солто, — пояснил для Урфина Адиэ. — Они заместители Ильсора и подумали, что должны быть рядом с ним. Остался ещё Хонгор, он в Фиолетовой стране.

Последними из взорванного хода показались Фред и Тим, оба чумазые, с глазами, ярко блестящими на измазанных грязью и пылью лицах, и не прошло и минуты, как мальчишка тут же собрался в Ранавир вместе со спасёнными. Его счастье, что Фред собирался туда же, чтобы забрать попавшую в лазарет Энни.

По дороге Урфин щёлкал настройками рации, прислушиваясь к переговорам; сообщения так и летали между Ранавиром, Изумрудным городом и Фиолетовой страной, и он знал, что скоро экспедиция снова воссоединится. Никто об этом не говорил, но это было и так понятно.

Тим нёсся впереди, и его приходилось со смехом останавливать, чтобы не сбился с дороги. Потом Урфин начал отставать и, уверившись, что с его парнями всё хорошо, позволил себе это сделать.

Дорога заняла у него почти сутки, и не только потому, что он часто отдыхал. Вокруг было на что посмотреть. Солнце чудесным образом заходило там, где ему было положено, страна снова оказалась безопасной. Между поваленных и рассыпающихся стволов деревьев на глазах пробивались новые ростки, под ногами распускались цветы, пригревало.

— Кар-р! — выдала всклокоченная ворона, которая села на поваленное дерево неподалёку от дороги. Призадумавшись, склонила голову набок и уже увереннее поправилась: — Кагги-Карр!

На лапке блеснуло одно уцелевшее колечко.

Переночевав в наспех построенном шалаше, поутру Урфин отправился дальше. Казалось, за ночь Волшебная страна восстановилась ещё больше, став похожей на себя прежнюю, но Урфин то и дело примечал детали, которые отличали её от той, которой она была раньше. Что-то неуловимое витало в воздухе, показывающее, что Волшебная страна прежней никогда окончательно не станет.

К обеду он добрался до своей усадьбы. Шёл он медленно, понимая, что застанет дома только разрушение и запустение. Чудесные овощи и фрукты должны были наверняка погибнуть от холода и сумрака. Куда уж им уцелеть, если здоровые деревья падали сгнившими?

На плетне сидел Гуамоко и ждал его.

— Хозяин! — закричал он и взлетел, чтобы сесть Урфину на плечо. — Мои глаза меня не обманывают!

— Гуамоко! — растрогался Урфин, поглаживая его по пёрышкам. — Как я рад тебя видеть! Ты снова разговариваешь!

— Волшебство-то вернулось, — сказал филин. — Да ты пойди посмотри, что на огороде делается!

— А что там делается? — вздохнул Урфин. — Как будто я не знаю. Все заново начинать…

— Иди уже! — в нетерпении сказал филин и ущипнул его за ухо. Урфин поспешил на задний двор, где начинался его огород, и обомлел.

Все ссохшиеся и замёрзшие листья были срезаны и лежали кучей. Грядки были восстановлены и выровнены. Слива, дающая оранжевые плоды, была подвязана и подпёрта палками. Неподалёку лежала свёрнутая плёнка из имущества пришельцев, а в целом огород представлял собой бедлам, зато вовсе не походил на ту печальную картину запустения, которую рисовал себе Урфин по дороге сюда. Посреди огорода копались четверо — менвит и три арзака. То-Нор выпрямился, грязной рукой в перчатке вытер лоб и увидел Урфина.

— Мой полковник! — воскликнул он. — Мы как раз вас ожидали. Ваш… э… ваша птица давала нам ценные советы, пока вас не было.

Гуамоко раздулся от гордости, Урфин вздохнул от облегчения. То-Нор вспомнил про него и его огород!

Арзаки рассматривали его с любопытством: у них не вязались беллиорец и менвитская форма. Они перезнакомились, Юми выразил восхищение огородом, Тейнерд и Аларт бросились показывать, как они сооружают парник, чтобы овощи росли ещё быстрее, чем на открытом воздухе.

— Ну, я пойду в дом, приготовлю вам обед, — сказал Урфин, ещё больше растрогавшись. — А потом все вместе будем работать.

— Вы расскажете нам о своих методах селекции? — попросил Тейнерд. — Дело в удобрениях? Или это генная инженерия?

— Какая? — изумился Урфин.

— Тейнерд, прекрати, — захихикал Юми. — Знаешь же, что они не на таком уровне. Его метод селекции называется «золотые руки», понятно?