Долгий рассвет (джен)

Под утро явилась Стелла, как всегда, тайно. О её приближении свидетельствовал лёгкий розовый отблеск на занавесках и ворвавшийся в окно ветерок. Лон-Гор потёр глаза и отложил «Клиническую психиатрию» в сторону.

Фея шагнула на середину комнаты и осмотрелась. Лон-Гор встал ей навстречу.

― Не ждал тебя, ― сказал он.

Стелла после приветствий без приглашения села в кресло, она уже чувствовала себя в его комнате довольно свободно.

― Прости, что так поздно, точнее, уже рано, ― извинилась она. ― Мне кое-что рассказали про сегодняшний вечер.

Поморщившись, Лон-Гор сел на место.

― Неужели о моей трагической судьбе вскоре будет знать вся страна? ― язвительно спросил он.

― Не надо так, ― нахмурилась Стелла. ― Ты просил не читать так явно твои мысли, я и не читала, и вот чем это обернулось! Тем, что я не смогла тебе помочь сразу!

― А чем бы ты помогла?

― Как чем? Магией, конечно. Моё предложение может показаться тебе диким и странным, но это всё, что в моих силах, ― сказала Стелла. ― Я могу отнять у тебя память о том событии.

― Нет! ― воскликнул Лон-Гор раньше, чем успел подумать. ― Я благодарен тебе за помощь, но нет. Я бы не отказался от этого воспоминания, потому что оно часть меня. Оно сделало меня тем, кто я есть. И потом, ты не можешь убрать его насовсем. Оно будет вытеснено в подсознание, но останется таким же болезненным, и я не буду знать, отчего мне плохо. Начну докапываться и в конце концов вспомню снова. Гипноз работает точно так же. Можно приказать забыть всё, что угодно, но подсознание будет помнить.

Стелла улыбнулась.

― Я надеялась, что ты откажешься, ― сказала она. ― Потому что это значит, что ты всё же надеешься исцелиться, сам или с помощью друзей, но надеешься.

― Надеюсь, ― признал Лон-Гор. ― Совсем немного, но надеюсь. Но твой визит наверняка вызван не только тем, что ты узнала?

― Нет, ― согласилась Стелла, окидывая его внимательным взглядом. ― После всего произошедшего я начала изучать свойства изумрудов. Мне раньше не приходило в голову, что они могут быть волшебными, но теперь я знаю арзакскую легенду, я знаю, что изумруды нейтрализуют гипноз. В конце концов, именно изумруд Гуррикап сделал печатью. И я хочу разобраться, в чём тут причина. Поэтому мне нужен твой изумруд.

― Мой? ― удивился Лон-Гор.

― Да, ― подтвердила Стелла. ― Ты уже какое-то время носил его, я хочу сравнить его с камнем, который не носил никто. Может, удастся отыскать следы поглощённой магии… И я бы не хотела, чтобы о моих исследованиях знали раньше, чем будет результат, потому и обращаюсь к тебе.

Лон-Гор молча снял с шеи изумруд на шнурке и подал ей.

― Спасибо, ― поблагодарила Стелла. ― Я верну его сразу же, как закончу. Ещё раз прости, что так поздно явилась.

Он обнял её, прежде чем проститься.

За окном расползался по небу розовый рассвет. Лон-Гор закрыл книгу и рухнул на кровать. Проспал он и вправду до обеда.

* * *

Жалеть кого бы то ни было сил не оставалось, поэтому Ильсор только уверился, что с Лон-Гором всё в порядке, и вернулся к прежнему вялому равнодушию. Ему нравилось это болезненное состояние, и оно доставляло ему мрачную радость. Даже изумруд свой, выданный Нороном уже после победы над туманом, он снял и оставил в кармане спальника, чтобы окружающий мир казался ещё более серым. Он осознавал, что ему нужна помощь, но не шёл за ней, а теперь Лон-Гора почти принудительно самого отправили отдыхать, и обратиться за помощью было не к кому.

Половина дня прошла кое-как. Ниле пытался болтать с ним во время работы по кухне, но Ильсор отделывался односложными ответами, и вскоре Ниле отстал. Он как будто испытывал вину за то, что сам не одинок, за то, что периодически Найдан забегает на кухню его проведать, и приходится с шутливым недовольством его гонять, чтобы не отвлекал.

Ильсор чувствовал себя приговорённым к казни, только вот в этом случае он тащил за собой весь экипаж. Он устроил революцию в миниатюре! Побег, неповиновение! Да чем он только думал! По возвращении их допросят ― и всё. Есть, конечно, изумруды, но у рабов их тут же отнимут. Если только удастся провернуть какую-то хитрость. Допустим, Баан-Ну скажет, что украшает свою собственность изумрудами не для того, чтобы их отбирали, и Ильсор останется в здравом рассудке. А остальные? Он погубил всех, и арзаков, и менвитов. Ведь те не попытались вернуть все на круги своя, а кто-то уже и водил дружбу с бывшими рабами.

Даже если каким-то чудом они умудрятся пройти послеполётную комиссию и притвориться, что всё по-прежнему, их не ждёт ничего хорошего. Арзаков раскидают на работы кого куда, менвитов-военных тоже распределят, останутся гражданские, но и они будут вынуждены вернуться в свои подразделения. И никакой революции. Большую часть добытых изумрудов конфискуют в пользу правительства… И для кого они стараются, если их предприятие заведомо обречено?

Никто, судя по всему, так не считал, а может, парни просто получали удовольствие от мирной жизни. Везде были слышны бодрые голоса, иногда смех, работа спорилась, а Ильсору было тошно.

К обеду опять начался дождь, и столовую по старой памяти перенесли в замок. Сидеть вместе в грозу в зале с камином было уютно и ненадолго отвлекало от дурных мыслей, и Ильсор тоже пошёл. Дождь был не сильным, но большинству тоже понравился уют, и никто не отказывался. Попытавшись выбрать, рядом с кем присесть, Ильсор и не заметил, что оказался рядом с Мон-Со. Тот и виду не подал, что заметил его подавленный вид, только его рука легла на плечо уже куда увереннее, чем раньше. Сидели они у стены, и Ильсор навалился на него, теряя контроль над собой: силы оставляли, хотелось спать, болела голова.

Явился Лон-Гор, заметно отдохнувший, и его тут же окружили с вопросами о самочувствии. Ильсор не догадывался, но подозревал, что от него самого Мон-Со сейчас отгоняет народ одними взглядами. Обедать было ещё рано, но Ильсор уже понимал, что есть не сможет, так сильна была его хандра. Он только прислушивался к разговорам. Техники предлагали устроить сеть для обмена информацией, спорили с кибернетиками.

― Ты только представь, сфотографировал что-то ― и сразу же отправил фото по радиосвязи на штабной компьютер, ― говорил кто-то.

― Но для этого нужна более сильная антенна, где мы её поставим?

― На крыше замка!

― Или на холме. Ну, где Гван-Ло раньше стоял, там тоже высоко.

― Верховный обидится, что его променяли на какую-то антенну, ― хихикнул кто-то, по голосу, вроде бы Солто.

― Антенна полезнее Верховного, ― рассудительно заметил Хонгор. ― Из портрета-то антенну не сделать.

― А какая нам нужна частота? Она не должна пересекаться с рабочей для переговоров! ― обеспокоился Риган. ― И поэтому нужно… Эй, док, что с вами?!

Ильсор даже открыл глаза и поднял голову с плеча Мон-Со, но успел только увидеть, как Лон-Гор выбегает прочь.

― Дегрис! Где Дегрис?! ― кричал он. Кто-то бросился за ним, Ильсор остался сидеть и закрыл глаза снова. На плече у Мон-Со спать было куда удобнее, чем в постели.

А со своим бардаком пусть разбираются сами.

* * *

Трава была мягкой и душистой, в такой самый раз отдохнуть после обеда, чтобы с новыми силами приняться за работу. Риган перевернулся на живот и подложил руки под голову, бездумно глядя на какую-то букашку, которая ползла по травинке. Везде вокруг жужжал и трещал жаркий полдень, охрипли певчие птицы. Сам он лежал под деревом в тени, лениво прислушивался к происходящему вокруг.

― По заявлению респондента, вороны создают семьи один раз и на всю жизнь, ― раздался неподалёку голос Эйгарда. За него можно было только порадоваться, он потихоньку оживал и даже уже вместе с остальными биологами снова лазил по лесам. Избегая пересекаться с Ман-Ра, конечно, да только и тот не горел желанием к ним присоединяться и предпочитал окучивать грядки.

― Какого респондента? ― засмеялся Киор. ― Смотри, не напиши там, что это сама ворона и была!

Биологи прошли к лагерю, всё на некоторое время стихло, букашка свалилась с травинки и пропала где-то на земле.

Шаги Ар-Лоя Риган узнал издалека, привстал, щурясь против солнца.

― Вот ты где! ― воскликнул Ар-Лой, размахивая какой-то бумажкой, и плюхнулся рядом с ним под дерево. Риган посмотрел на бумажку с подозрением. Свой договор в трёх экземплярах они давно уже торжественно порвали на мелкие клочки, но что-то новенькое не вызывало энтузиазма.

― Это что? ― спросил Риган.

― Анкета, ― промолвил Ар-Лой и уткнулся в листок с интересом, достал из планшета авторучку и занёс над первой строчкой.

― А мне?

― Только для менвитов, ― сказал Ар-Лой. ― Док и Дегрис постарались, не знаю, что это на них нашло.

― Солто говорит, док как ошпаренный побежал Дегриса искать, ― пересказал Риган и подвинулся поближе. ― Ну-ка, дай посмотреть, что там такое?

― Вопрос первый, ― вслух прочитал Ар-Лой. ― Оцените по десятибалльной шкале вашу верность Гван-Ло в прошлом, один ― неверие в политику Гван-Ло, десять ― полное следование его заветам.

― Вопрос второй, оцените по десятибалльной шкале вашу верность Гван-Ло сейчас, ― читал Риган, сунувшись ему через плечо. ― Не иначе, статистику составляют. Ха-ха, смотри, тут есть вопросы, как вы относились к арзакам раньше и как сейчас, как они сами это оценивают (спросить тех, кто с вами работал), был ли у вас на рабочем столе или в постоянной прямой видимости портрет Гван-Ло на Рамерии (поясните, где именно) и есть ли он сейчас… Подпись по желанию. Нет, точно статистику составляют!

Ар-Лой ставил галочки в нужных местах, записывал, покусывал кончик ручки, изредка посматривал на Ригана.

― Ну и как ты оцениваешь моё отношение к тебе раньше и сейчас? ― спросил он. ― Только честно.

Риган задумался.

― Ну ладно, ― сказал он. ― Объективно говоря, раньше ты был самовлюблённой скотиной и не видел ничего дальше своего носа. Сейчас ты видишь чуть подальше и влюблён не только в себя, так что я склонен расценивать это как положительные перемены.

― Так и напишу, ― серьёзно пообещал Ар-Лой и взялся скрупулёзно записывать. ― Ну что, чем ты сейчас намерен заняться?

― Надо пойти картошку окучивать, ― сказал Риган и показал в ту сторону, где располагались длинные грядки, на которых копались несколько человек. ― Вон с той стороны ещё не принимались. Пойдёшь со мной?

― Ещё как пойду, только анкету Дегрису сдам, ― воодушевился Ар-Лой. Воодушевление его было наигранным, и Риган это прекрасно понял.

― Тоскуешь? ― спросил он тихо и провёл ладонью Ар-Лою по затылку. Шрама уже почти не было видно, но отстранение от полётов оставалось в силе.

Ар-Лой молча кивнул и опустил глаза в анкету.

― Я что-нибудь придумаю, ― сказал Риган и погладил его снова. ― Слушай, у тебя учебника по теории полётов нигде не завалялось? Мне бы освежить в памяти, да и теория всё же должна быть прежде практики…

Ар-Лой смотрел на него, и в его глазах разгоралась радость, надежда и азарт.

* * *

В теплицах было влажно и душно, но ботаники настояли на том, что в теплицах выращивать рассаду получается быстрее и лучше, чем на свежем воздухе, и даже бывалый огородник полковник Джюс с ними согласился. Раньше ему не приходило в голову сооружать теплицы, а теперь он только радовался.

Руками в перчатках Мевир подгребал землю к каждому стебельку, помогая себе тяпкой. Сейчас он окучивал огурцы. У Джюса они были голубыми, интересно, что получится теперь, когда за дело взялись рамерийцы, и реагирует ли рассада на чужие мысли, подстраивается ли под них? В волшебной стране можно было ожидать чего угодно.

Из-за духоты Мевир отстегнул верх от комбинезона и стащил рубашку, по голой спине стекал пот, и он уже думал о том, чтобы выбраться на свежий воздух, а ещё больше ― о том, чтобы снова вымыться, но пока что держался.

Огородные работы теперь, когда земля была обработана, требовали не так много людей, и большинство отправилось в шахту. О шахте Мевир подумал почти с нежностью: он там бывал несколько раз, и там было прохладно.

Увлёкшись работой, он потерял тяпку где-то на грядке, а когда машинально потянулся за ней, не нашёл.

― Тебе это нужно? ― спросил рядом Ву-Инн, и Мевир даже вздрогнул, он не заметил, что в теплице не один.

― Ага, ― сказал он и взял протянутую тяпку. ― Спасибо.

Ву-Инн занялся своим делом ― он пришёл, чтобы по указанию Джюса воткнуть в землю палочки, на которые растения могли бы опереться и зацепиться усиками. Скоро придёт время рассаживать огурцы по разным местам в зависимости от того, как они себя покажут, крепкими или нет. Некоторое время Мевир и Ву-Инн работали молча, потом Мевир поднялся и выпрямился, чтобы потянуться и размять спину. Ву-Инн понял это по-своему.

― Что, решил сбежать? ― с кривой усмешкой спросил он, глядя снизу вверх.

― Ага, надейся, ― беззлобно ответил Мевир, с уже привычным ужасом понимая, что злости и гнева в нём в самом деле нет, как нет и боли. ― Разумеется, нет, буду тебе и дальше мозолить глаза немым укором.

― На себя посмотри, ― огрызнулся Ву-Инн.

― Ну, это же не я расписался в том, что не умею строить отношения, ― заметил Мевир. ― А ты. Вот ты и страдай, я-то тут при чём?

Он снова присел перед очередным огурцом и стал его окучивать, едва видя тонкий стебелёк и едва понимая, что делает.

Ву-Инн и вправду страдал, ходил вокруг да около, попадался навстречу как будто невзначай. Словно хотел и в самом Мевире разбудить боль. Так расчёсывают корочку на едва начавшей заживать болячке, но вот только Мевир ничего не чувствовал, и все его усилия пропадали даром.

― Пойду на воздух, тут сдохнуть можно от духоты, ― сказал он и выбрался наружу. В самом деле немного кружилась голова.

Ву-Инн вышел следом.

― Я тебя спросить хотел, ― неуверенно начал он.

― Спрашивай, ― благодушно разрешил Мевир, обмахиваясь рубашкой.

― Как ты оцениваешь моё отношение к тебе раньше и сейчас? ― выпалил Ву-Инн, и Мевир уставился на него, потеряв дар речи.

― Ты что, решил начать всё сначала? ― спросил он наконец, прикидывая, куда можно бежать и чем шарахнуть в случае чего. Впрочем, вряд ли бы до этого дошло.

Вместо ответа Ву-Инн достал из нагрудного кармана сложенный листок, развернул и продемонстрировал ему.

― Это не я, это полковник Лон-Гор придумал. Ты что, всё проспал, что ли? Всем менвитам выдали анкеты с вопросами, нужно ответить.

Мевир мог бы поклясться, что при этих словах Ву-Инн покраснел. Чтобы потянуть время, он внимательно прочитал все вопросы анкеты.

― Ладно, ― сказал он. ― Я считаю так: раньше ты относился ко мне как к вещи, а сейчас относишься как-то странно и лучше бы никак не относился, вот что я думаю.

― Нервирует? ― поддел Ву-Инн. Он вытащил карандаш и черкал, примостив листок на коленке.

― Не нервирует, тебя жалко и стыдно за тебя становится, когда вижу, как ты за мной бегаешь, ― объяснил Мевир.

Ву-Инн предсказуемо взвился, вскочил, покрываясь малиновыми пятнами, открыл рот, но сказать было нечего.

― Отношения вообще не так строятся, ― добил Мевир. ― Но со мной тебе лучше не пробовать, сам знаешь, почему.

― А как? ― спросил Ву-Инн, и в этот момент Мевир по-настоящему ему посочувствовал.

― Не так, ― повторил он. ― Попробуй понять сам. Но если узнаю, что ищешь следующего как новую жертву ― скажу Ригану, он теперь хорошо стреляет, качественно отстрелит тебе что-нибудь ненужное.

Ву-Инн скривился и посмотрел ему в глаза.

― А если не узнаешь?

― Узнаю, ― заверил Мевир. ― Мы же теперь все вместе, забыл? Но можешь обратиться ко мне за советом, когда будешь готов. Я не теряю надежды увидеть тебя нормальным человеком.

Он стащил грязные перчатки бросил их на ящик и пошёл к замку. Хотелось свернуть в душевую, но он удержался.

В замке было прохладно, Мевир вспомнил, что так и не оделся, но не сбился с шага.

Лон-Гор был один, хотя и ответил на стук не сразу. Мевир по каким-то неуловимым признакам догадался, что полковник занят и что мысли его витают далеко, но идти на попятный было поздно.

― Мой полковник, ― с порога сказал он. ― Мне кажется, у меня проблемы.

― Проблемы? ― переспросил Лон-Гор. ― Какого характера?

― Психологического, ― выдохнул Мевир и плюхнулся на стул. ― Понимаете, каждый раз, когда я вижу Ву-Инна, я должен испытывать… я не знаю… Страх! Ужас! Боль, гнев, стыд, желание убить на месте! Я должен страдать, в конце концов! А я не страдаю, и меня это пугает!

Он сам не заметил, что тут же вскочил со стула и принялся расхаживать по кабинету туда-сюда, размахивая руками.

― Мне кажется, я настолько отмороженный, что перестал испытывать нормальные чувства! И мне интересно, это вообще лечится? Я ничего не чувствую, понимаете? Мне немножко его жалко, немножко за него стыдно, но на этом и всё. И это в то время как я должен просыпаться от кошмаров, и есть таблетки горстями, и ходить к вам на психотерапию каждый день!

Он остановился, но продолжал жестикулировать, поглощённый своими мыслями и сам.

― Я вам тогда в лесу сказал, что поплакал ― и достаточно, надо жить дальше, но я же не знал, что это сработает! Я не знал, что в самом деле ничего не буду чувствовать, что всё получится так легко, что я не буду шарахаться от него каждый раз, когда вижу, что на это не потребуется чудовищных усилий воли! Да у меня даже панических атак нет! И я вас спрашиваю: это нормально вообще?

Он говорил с воодушевлением, выплёскивал весь свой страх за собственную психику, тревогу и отчаяние: а если с ним всё же что-то было не в порядке? Если такая его реакция ― признак душевного расстройства?

― В то время как я должен страдать, я…

― Кому должны? ― прервал его Лон-Гор, который до этого со вниманием слушал его исповедь.

Мевир замер. Руки у него опустились, взгляд застыл.

― Ох, ― сказал он наконец. ― Ох! Мой полковник, вы чудо! Я же никому ничего не должен! И страдать я тоже не должен. Зачем страдать? Только потому, что это кажется правильным?

Он отмер, едва ли не подпрыгнул на месте и бросился прочь.

― Спасибо! ― проорал он из коридора. ― Пойду Эйгарду скажу!