Половина лета (джен)

Хаурун устроился на диване в комнате, но прежде подошёл посмотреть на незамеченный никем, кроме министра портрет. Лия отправилась ночевать в комнату, принадлежащую, вероятно, служанке, Магнус тоже быстро нашёл свободную постель, и дом начала накрывать тишина.

Толя убедился, что Хаурун заснул едва только прилёг, и оглядел кресла, решая, в каком из них ему лучше переночевать. Взгляд, направленный ему в спину, он почувствовал, но не смел оглянуться, пока не услышал негромкие слова:

— Да не бойтесь вы, ничего с ним не случится. Пойдёмте.

Люциус взял подсвечник со стола и направился к лестнице, ведущей на второй этаж; на площадке обернулся к замершему внизу Толе, который всего лишь положил руку на точёные перила, но дальше не пошёл.

— Ну что же вы стоите?

— Нет, ничего… — Толя опустил глаза. Ощущения были точь-в-точь такими же, как той ночью, когда он принёс записку от короля: трепет и незнание, чего ждать.

— Тогда в чём же дело?

Толе было нечего ответить, поэтому он начал подниматься, решив, что в случае чего метнётся вниз и закроется в гостиной. Люциус тем временем уже направился к двери слева, и менестрель понял, что ни одна из плиток деревянного паркета не хрустит у него под ногами. Сам он насторожённо замер у лестницы. Люциус открыл дверь, заглянул, кивнул своему спутнику:

— Заходите, господин менестрель. Здесь хватит места нам двоим.

Толя секунду поколебался. Что-то в глазах министра ему не понравилось, но ситуация пока не была опасной, так что с воплями шарахаться не стоило. Осмелев от этой мысли, Толя вошёл вслед за Люциусом и застыл на пороге. Несколько секунд его мозг отказывался переваривать увиденное: в комнате была кровать — одна, двуспальная.