Травник из Лютного переулка (джен)

Если отбросить то, что само расположение осталось прежним, лавка «Магические Фамилиары Уркхарта» преобразилась изнутри до неузнаваемости.

Каждый владелец магазина вносил что-то свое, преумножая труды предыдущих. Куда там Косому переулку! Лавку впору было переименовывать в «Лабиринт Тварей». Маленькие отделы были похожи на крошечные пчелиные соты, в каждой ячейке которых стояли клетки, аквариумы, террариумы, насесты и пузыри с магическими животными. Впрочем, немагического зверья тоже тут хватало. Рон только зашел в магазин, как едва не влетел в стекло террариума, за которым неторопливо ползал старый рунослед, пытаясь забраться на ветку повыше.

Под ногами обиженно мявкали, ругая на кошачьем неуклюжих двуногих. Именно так для себя Рон перевел тот заунывный вой обиженного кота, об которого он и споткнулся. Стекло оказалось неожиданно холодным и чуть покалывало кожу из-за наложенных на него чар. Рон постарался быстро отскочить от змеюки, с ленцой ползущей куда-то вверх. Хорошо, что хоть внимания на неосторожного нарушителя спокойствия не обратила.

В магазине было довольно тихо. Только небольшое шуршание, поскрипывание да негромкий клекот доносились со стороны клеток. Большинство животных спало, не обращая внимания на посетителя. Рон выдохнул и уже более уверенно направился вглубь магазина.

Ближе к центру все менялось, расцвеченное в шахматном порядке. Кажется, среди потомков Гвиона Уркхарта затесалась парочка зануд. Именно этим Роб объяснил себе расстановку клеток по цвету животных и их размеру. Вот кому еще в голову придет селить детеныша нунды и магического ворона в соседние клетки? Да они передерутся, если не убьют друг друга.

Запах шерсти и перьев забивался в нос, отчего хотелось чихнуть во все горло. Рон терпел. Знал, что неосторожным звуком мог поднять всю живность на уши. Было один раз такое. Роб, тогда еще совсем мальчишка, пришел к охотнику, чтобы попросить пса для охраны. Чихнул… и напугал зверье так, что потом пришлось месяц лечиться от укусов и царапин.

Темно-серый кот внимательно следил за каждым его шагом, демонстративно поджав хвост и прижав уши к голове. Не иначе ― один из фамилиаров хозяев магазина. Умные и неприметные, они прекрасно служили охраной, не требуя постоянного присутствия. Рон присмотрелся и едва не хмыкнул вслух ― у кота оказались весьма знакомые уши книззла.

― Что-то пришлось по сердцу? ― голос продавца, неслышно оказавшегося за его спиной, едва не остановил сердце Рона.

Нелепо подскочив от испуга, Рон схватился за грудь, сдерживая неподходящие для ребенка его возраста ругательства. И кальсоны Мерлина были самым безобидным из того, что рвалось наружу. Пришлось закусить губу до боли, чтобы удержать себя в руках.

― Я пришел за тремя зайцами.

Продавец посерьезнел, убирая улыбку с лица. Глянул остро, будто кинжал кинул в подставленную шею. Спросил хриплым голосом, за которым только опытный слух может различить едва уловимую угрозу:

― Почему решил, что здесь найдешь то, что искал?

Рон ответил как можно честнее, зная, что ложь почуют сразу:

― Один хороший знакомый подсказал, что здесь можно найти любого зверя.

Продавец чуть оттаял, проворчав для порядка себе под нос:

― Знакомый ему подсказал, как же. Наверняка, опять кто-то из старых родов новичков испытывает. В прошлый раз было то же самое. И ведь не откажешь старым пердунам.

Рон услышал, но не стал разубеждать потомка Уркхарта в его мыслях. Несмотря на то, что прошло столько времени, черты Гвиона сохранились в его потомках. Даже сейчас, не зная, кто перед ним, Роб узнал представителя семьи. Да и сложно ошибиться, если каждый из Ловчих обладал недюжинным ростом, густой гривой темных волос, узкими скулами и совершенно неподражаемыми серыми глазами.

Когда Роб только познакомился с Гвионом, тот был настолько плох в чарах, насколько был хорош в боевой магии. Если бы не мечта друга основать свое дело, то тот мог бы стать отличным боевым магом. А то и вовсе ― пойти в вассалы к древнему роду. Охранять Наследника, например.

Если проводить характеристики по факультетам, вокруг которых крутилось все в Англии, то лучший друг был самым настоящим гриффиндорцем: шумным, яростным, пылким и бесшабашным. Гвион успел отметиться в самых крупных заварушках, пока сам Роб занимался лечением тех, кто выжил после боев. Неизменно зачаровывая мелкие амулеты на удачу у него, Роба.

Потомок его лучшего друга вернулся как раз тогда, когда Роб тянулся на мысочках повыше, чтобы разглядеть буквально вбитые в камень черные бобы. Подозрительно знакомые бобы, так как именно похожие он зачаровывал в своем последнем воспоминании той, первой жизни.

Впрочем, гарантировать, что это именно они, он не мог. Сколько веков прошло с той поры! Роб с сожалением отвернулся под насмешливым взглядом продавца.

― Что, понравились? ― спросил мужчина, держа в руках шевелящийся мешок. На плече у него сидела сова с настолько умильным выражением на морде, что Рон не выдержал и хихикнул. Кисточки над бровями делали птицу удивленной, как бы та ни старалась казаться важной.

― Я видел нечто похожее, ― чуть, помедлив, пояснил свой интерес к амулету, Рон. ― Вот и решил посмотреть поближе.

Мужчина хмыкнул, но ничего не сказал. Протянув ему мешок, он сообщил цену:

― Десять галеонов.

Рон вытаращился на него, будто проверяя, не ослышался ли он. Десять галеонов за каких-то тощих зайцев! Да им галеон цена.

Мужчина ухмылялся, будто знал, что так и будет. Может, проверял его. Кто их, этих Ловчих, знает.

Сова возмущенно ухнула и цапнула того за ухо.

― Да не ворчи ты, ― отмахнулся он. ― Должен же я знать, кому вверяю дичь для Охоты.

Рон совершенно по-детски вздохнул и полез за пазуху. Денег у него, конечно, не было. Тем более таких. Все, что он наскреб в комнате, едва тянуло на галеон. Впрочем, он знал, что мог дать Ловчему в обмен на дань для Мабона.

Когда он вытащил чуть примятый цветок из мешочка на груди, казалось, замер весь магазин. Словно разбился в одно мгновение хроноворот.

Мужчина хрипло выдохнул, боясь даже шевельнуться в его сторону.

Знал, чем это грозит.

Роб бы посмеялся, но понимал, что не к месту. Да и если взглянуть на все глазами взрослого волшебника, выходило довольно странно: мальчишка, совсем еще ребенок, приносит в обмен на ритуального зверя редкую траву, которую не каждый взрослый маг может достать.

Впрочем, он не собирался оправдываться или пояснять, откуда достал цветы лихоманника.

― Небесный лихоманник… ― маг, как завороженный, смотрел на ярко-синюю веточку с тремя цветками. Кому как не ему знать, сколько стоит такой цветок, если продать его на черном рынке. И конечно же, Уркхарт прекрасно понимал, что ни за что не продаст редкую удачу, попавшую к нему в руки. Хочет этот странный малец трех зайцев для Охоты, он их получит. Он бы итак отдал, основательно помурыжив пацана. Все же ссориться с влиятельным родом Ллис ему не с руки. Наверняка тот проходил посвящение, вот и пришел без наставника. Доказывал самостоятельность.

Интересно только, как он достал редкое растение для обмена. Если отдавать по чести, то Уркхарт должен был этому мальцу не только зайцев отдать, но и приплатить золотом в придачу. Впрочем, решение проблемы быстро нашлось, нетерпеливо царапнув когтями его по плечу.

― Я, Ольган Уркхарт, отдаю тебе дичь в обмен на небесный цвет, ― негромко произнес мужчина, все так же не подходя к Робу и ожидая, пока тот сам не протянет цветок. Пока магическая сделка не совершена, лихоманник было невозможно получить. Он мог быть отдан только добровольно. На стебле еще виделась капля крови Рона, защищая его от посторонней магии.

― Я, Роб Уэсли, отдаю тебе цветок в обмен на дичь, ― хрипло пробормотал Рон, немного теряясь от уважительного поведения взрослого волшебника. Да уж, вот что с людьми делает жажда наживы и возможности получить редкий оберег. Сам Рон совершенно не жалел о том, что отдал практически задаром небесный лихоманник в полном цвету. Все равно использовать не мог по назначению. Роб знал, что этот цветок используют охотники и воины как сильный амулет во время охоты. Найти сам цветок не представляет трудности, но вот сорвать его могут очень и очень немногие. Для большинства магов он просто был недоступен, исчезая сквозь пальцы как талая вода. Для охотника заполучить притягательный амулет, все равно что выпить зелье Удачи. Никто из данной братии не будет обманывать волшебника, отдававшего редкий цветок. Нельзя злить госпожу фортуну ложью и предательством.

― Чтобы быть честным с тобой, Роб Уэсли, я дарю этого филина, ― продавец магазина не мог не отметить, как загорелись глаза мальчишки радостью и восторгом от его слов. ― У него еще нет имени, так что ты можешь сделать его своим фамилиаром.

― Благодарю вас, Ольган, за этот дар, ― Рон не мог сдержать счастливого вздоха, когда почувствовал на руке небольшую тяжесть от своего нового питомца. От таких даров не отказываются. Только не сейчас.

Мужчина его уже не слышал, бережно сжимая в руках маленький темно-синий цветок. Кто бы знал, сколько он искал его, пытаясь добыть себе удачу в охоте.

Рон, поглядев на довольного Ловчего не смог сдержать ответной улыбки. Некоторые взрослые смешнее некоторых детей в своем желании получить заветную игрушку. Впрочем, над некоторыми вещами стоило подумать: почему Ольган Уркхарт принял его за члена какого-то древнего рода и может ли он все так же создавать охранные обереги из трав.

Аккуратно пересадив филина на плечо, так как рука уже была исцарапана, Рон вышел из лавки.

Большая часть его дел была решена. Осталось лишь провести ритуал для будущего покровителя, вернуться домой и не получить розг на свою задницу. То, что мать будет взбешена, равно как и отец, можно было даже не сомневаться. Молли Уизли накрепко отобьет у него охоту высовываться куда-то дальше заднего двора.

Именно поэтому Рон не стал перемещаться обратно в замок через портал, а бодрым шагом направился в сторону священного Леса. Недалеко от Кернарфона находилась прекрасная роща, куда мало кто захаживал. Это ему по секрету нашептал Эффи, до этого всю дорогу сладко спящий на дне рюкзака. Как только не придавило беднягу.

Маленький брауни обрадовался филину как родному, что-то попискивая и довольно выспрашивая на птичьем языке. Дорога сама словно стелилась ему под ноги и Рон понял, что ему нужно срочно перекусить, так как с самого утра во рту крошки не было.

В рюкзаке лежали криво порубленные сандвичи с беконом и помидорами. Впрочем, когда это внешний вид влиял на вкус для голодного пацана? Это только Малфои могут есть с серебряных тарелок и подтираться шелком, брезгуя простой едой. Это не сам Рон придумал, а отец говорил. Когда приходил после долгого дежурства и едва ли не плевался ядом от несправедливости. Частенько ―в адрес этих самых Малфоев.

Знания и память Роба нашептывали ему не судить людей по чужим словам. Рон поначалу отмахивался от назойливых мыслей, но постепенно, жуя невероятно вкусный сандвич и не думая о восхитительных сосисках, приготовленных матерью на обед, решил принять свое решение по поводу Малфоев. А также всех, с кем его сведет судьба. Вдруг окажется, что Гарри Поттер тот еще заносчивый засранец.

Рон так и не понял, как именно себя ощущать ― взрослым в детском теле или ребенком с опытом взрослого. Он только надеялся, что ритуал призыва покровителя поможет ему определиться и расставит все по местам.

Поплутав немного между узких проулков, он вышел к малому порталу. Тот вел к окраине города. Что-то вроде стены в Дырявом котле, отделяющей Косой переулок от магловского мира. Только вот тут портал располагался не в стене, а в статуе. Честно говоря, уродливой статуе. Рон так и не понял, что за зверь был изображен ― то ли вепрь, то ли толстый пес, то ли сгорбленная ведьма. Скульптор явно пытался изобразить нечто неведомое. Просунув руку внутрь то ли пасти, то ли рта, Рон дернул за язык и закашлялся от пыли, попавшей в рот.

Перемещение было мгновенным. Не чета аппарации. Рон стоял на обочине чрезвычайно пыльной дороги, по направлению к лесу. Двигаться следовало на восток. Достав метлу с тягостным вздохом, Рон забрался на нее и полетел в сторону рощи.

Да уж, пыль на десерт точно не входила в его планы.