Новое Начало – Альтернатива. Часть III. Война на восемь сторон света (гет)

Tertius gaudetts — третий радуется (лат. поговорка)

* * *

Как и сотни лет до этого, громада замка Хогвартс, погруженная в вечерний сумрак, возвышалась среди безлюдных холмов Шотландии, вонзая в чернильно-синее небо шпили своих высоких башен.

Ничуть не изменившись внешне, древнее строение с некоторых пор утратило своё едва ощутимое тепло, ауру места, где дружно живут люди и не только люди, и которое многие с радостью называли своим домом. Сейчас же от огромного замка веяло лишь холодом, опасностью и страхом, а распахнутые ворота напоминали пасть неведомого чудовища, затаившегося и поджидающего жертву. Лишь несколько окон светилось блекло-желтым светом, прочие же были слепы и темны.

Внутри замка горели лишь редкие факелы, и сквозняки гуляли в пустынных коридорах, по которым поодиночке и группами проходили порой закутанные в темные балахоны фигуры.

Вот и сейчас одна из них, низко надвинув капюшон на лицо, целеустремленно шагала по лабиринту переходов, не останавливаясь и не оглядываясь по сторонам, пока не замерла перед широкой, двустворчатой дверью. Эта дверь и комната, что находилась за нею, уже давно снискали дурную славу среди новых обитателей Хогвартса и подойти к ней лишний раз решались очень немногие. Окованные черным железом тяжелые створки преграждали вход во владения сбежавшего Руквуда, главы службы шпионажа и дознания, не так давно перешедшие по наследству к его преемнику, Пакстону, который принялся за порученное дело еще старательнее, чем бывший начальник.

Фигура уронила на плечи плотный колпак капюшона, и Ричард Мальсибер — а был это именно он, — отворил тяжелую дверь и лениво, с легким налетом бесцеремонности, переступил порог.

В логове нового главного соглядатая и палача Тёмного Лорда было чисто и прохладно, но в воздухе витало нечто такое, чему ни один маггл не смог бы дать описания, а маг, содрогнувшись, втихую помянул бы Мордреда и Морриган. Казалось, что вся боль, страдания и вопли невольных гостей этих казематов и звериная жестокость их мучителей впиталась в стены ничем не выводимыми пятнами, повисла в воздухе темным, гнетущим облаком.

Ричард сделал несколько шагов вперед, невольно вздрогнув и скривившись, когда его взгляд скользнул по предмету, стоявшему в центре комнаты. Грубый и жесткий даже на вид деревянный стул с высокой спинкой и прямыми подлокотниками, с которых свисали цепи, неприятно напомнил Мальсиберу знаменитое судебное кресло в Министерстве Магии, в котором ему, как и почти всем схваченным Упивающимся, «посчастливилось» посидеть. Слабым утешением тогда служил лишь один факт: тем из слуг Вольдеморта, что сумели избежать этого креслица, в качестве альтернативы выпала безымянная могила на казенном кладбище — тела убитых Упивающихся Аврорат родственникам никогда не выдавал.

— Ну что, Уильям, как наши дела? — с почти искренней доброжелательностью поинтересовался Мальсибер. — Как продвигается твое расследование?

— А тебе какое дело? — сидящий поодаль за массивным столом Пакстон вскинул голову и обжег Ричарда недобрым взглядом из-под свисающей на глаза челки. — Если ты пока снят с крючка, это вовсе не означает, что я тебе верю и готов вести задушевные беседы. Убирайся!

— Ну-ну-ну, — прищелкнул языком Мальсибер и, взметнув полы плаща, резко шагнул вперед, оскаливая зубы и выбрасывая руку с волшебной палочкой, вылетевшей из рукава. Уильям, выскочив из-за стола и опрокинув кресло, мгновенно ответил тем же, и два волшебника, не сводя друг с друга глаз, медленно, шаг за шагом, пошли по кругу.

— Не забывайся, юноша! — угрожающий голос Мальсибера был полон плохо сдерживаемой ярости, и на этот раз он нисколько не притворялся. — Когда ты еще мальчишкой в Хогвартсе давил ягодицами школьную скамью за партой, тайком сосал огневиски и в первый раз в темном углу лез потными от волнения ладошками подружке под мантию, я уже служил нашему Господину и не боялся запачкать рук! И я тоже сидел в Азкабане, предпочтя отречению тюрьму и общество дементоров. Или ты думаешь, что ты один такой герой?

При упоминании Азкабана во взгляде Пакстона, полыхавшем злобой, словно прикрутили фитиль. Он остановился, опустил руку с палочкой и, опустив глаза, нехотя выдавил:

— Извини, я порой забываю… Нас, пошедших ради верности Господину в этот могильник для живых, так мало… А сейчас осталось и того меньше. Гораздо меньше, чем этих старых, лживых паразитов, моментально отрекшихся от Темного Лорда в трудную минуту и живших припеваючи в его отсутствие, но тотчас же прибежавших лизать его руки, как шелудивые псы, стоило Повелителю снова войти в силу и славу!

Потемневшее от прихлынувшей крови лицо Пакстона исказила гримаса такой лютой ненависти, что Мальсибер даже качнул головой.

«Отлично, просто отлично…»

— Верно подмечено, Уильям, — кивнул Мальсибер, пряча палочку в рукав и опускаясь на каменную скамью, идущую вдоль стены. — Я тоже не очень-то доверяю этим... слишком уж гибким типам. Ведь те же Руквуд и Каркаров поразительно ловко выкрутились тогда, пятнадцать лет назад. И... кем же они оказались в итоге?

— Предателями… — ответил за него Пакстон, выплюнув это слово так, словно оно было капсулой с ядом акромантула.

— Пойми меня правильно, я не собирался лезть в твои дела, — спокойно продолжил тем временем Мальсибер, отметя недавний инцидент, как ничего не значащий. — Если сам Лорд поручил тебе столь важное дело, как поиск изменников, значит ты, несмотря на молодость, достоин его доверия. Он высоко оценил твою службу и верность, и кто я такой, чтобы сомневаться в Его решениях?

Пакстон чуть прикрыл глаза, как кот, которого почесали за ухом. Слова Ричарда падали на благодатную почву.

— Но ты все же не так долго находишься среди окружения нашего Господина как я, и можешь не уловить некоторые… моменты. Далеко не все слуги Темного Лорда действительно разделяют его идеи и стремления. Достаточная их часть просто пользуется званием и привилегиями Упивающегося Смертью для достижения своих личных целей и выгод.

— Удивил… — криво ухмыльнулся молодой волшебник, отходя и присаживаясь на край своего стола. — Этого не знают разве что привезенные с материка гиганты.

— Возможно и так, — не стал спорить Ричард. — Но вот знают ли гиганты, что некоторые из слуг Господина чуть ли не в открытую потешались над другими Упивающимися, высмеивая их преданность Темному Лорду? Что они, даже находясь во Внутреннем Круге, где все равны, всегда норовили поставить себя над всеми прочими? Что эти некоторые так высоко задирают свой аристократический нос, что считают себя стоящими всего на одну ступень ниже нашего Повелителя?

— Ты имеешь в виду…

— Я ни на кого не показываю пальцем, Уильям, но поразмысли сам. Как сузить поиски другого, затаившегося «крота» авроров? Для начала — максимально сократить список подозреваемых.

Он не из тех, кто сидел в Азкабане, как мы — это раз. Аврорат не стал бы так рисковать ценным агентом, а среди тех, кто, подобно нам, решил отправиться в темницу, но не изменять своим убеждениям, много не навербуешь.

Ещё этот «кто-то» должен занимать достаточно высокий пост на службе у Господина, чтобы приносить весомую пользу своим вторым хозяевам. Это два.

И, в-третьих — у него должно быть что терять. Возьми, для примера, нас с тобой. Или Долохова. Или погибших Нотта с обоими Кэрроу. Служба Темному Лорду для нас — все. С ним у нас связано и прошлое, и настоящее, и будущее. Падет Лорд — падем и мы. Другое дело этот... «кто-то»…

Если у тебя есть официальное состояние, обширная недвижимость и доля в легальных предприятиях, то ты смотришь не только вперед, но и вполглаза назад, на уютную нору, в которой можно спрятаться и отсидеться, если что-то пойдет не так. Как, собственно, однажды и произошло.

При таком раскладе оказаться на улице с горстью медяков в кармане может быть для нашего «кого-то» самым большим его опасением. А страх — как клетка, держит крепко; боишься чего-то — значит, даёшь возможность на себя надавить…

— Стоп, довольно. Я понял, к чему ты клонишь. Или, вернее сказать, к кому… — склонил голову Пакстон, ухмыляясь как-то совершенно по-акульи. — У меня самого были некоторые подозрения на этот счет, но вот только как... Как узнать точно? Накачать его признавалиумом? Хотя Господин и дал мне такое право, но челюсти сводит, как только представлю, какой поднимется вой. Как же — чистокровный аристократ, вернейший слуга и правая рука Тёмного Лорда, дальний родственник и всё такое… А после недавней успешной операции против верхушки авроров Хмури — он и вовсе в фаворе. Тем более, что сильные маги, сам знаешь, порой могут противиться даже признавалиуму. А я меньше всего хочу опозориться перед Повелителем.

— Не надо устраивать никакого скандала с зельями, — лениво помахал рукой Ричард. — Все можно сделать гораздо проще и тоньше. Знаешь такой довольно забавный маггловский способ казни — смерть через повешение? Вот ты и раздай всем подозреваемым по веревке и посмотри, кто из них первый ее сам же и намылит. Слушай же.

Настороженно-внимательный Пакстон встал и подошел поближе.

— Надо всем подозреваемым сообщить чрезвычайно важную, но абсолютно разную дезинформацию. Допустим, одному сказать, что через два дня мы всеми силами ударим по больнице Святого Мунго, другому — что через три дня состоится общая атака на... Ну, например, на резиденцию маггловской королевы, а третьему — что сам Темный Лорд инкогнито будет завтра в Лютном переулке.

А потом просто посмотреть, куда кинутся авроры. Но тут есть одна сложность — эта информация должна исходить напрямую из уст Лорда, иначе «крот» наверняка усомнится в ее правдивости. Так что добейся аудиенции у Господина и предложи ему этот план. Он сам истово желает наказать изменника и наверняка оценит задумку. Меня можешь не упоминать, быстро выявить предателя сейчас куда важнее личной выгоды.

— И ты даже ничего не потребуешь взамен? — Пакстон недоверчиво уставился на Мальсибера. Как и почившая Беллатрикс Лестранж, он был далеко не глуп, несмотря на оголтелый фанатизм. А подобная «благотворительность» среди Упивающихся, где каждый норовил выслужиться перед господином, без малейших угрызений совести ступая по чужим головам, была очень нетипична и наводила на существенные подозрения. Но Мальсибер тоже не был идиотом и двусмысленность своих действий понимал хорошо.

— Как это — ничего? — поглаживая бородку, с лёгким недоумением произнес Ричард. — Неужели я так сильно похож на святого Мунго, чтобы от меня все ждали благодеяний направо и налево? Я всего лишь сказал, что сейчас надо как можно быстрее взять за горло урода, из-за которого все катится в тартарары. А если им окажется тот, о котором мы оба думаем — это будет вдвойне приятней. Но после завершения расследования, после нашего триумфа, мы, разумеется, вместе расскажем господину, как разработали этот план. Вернее, как я его разработал, а ты — воплотил в жизнь. Милость Лорда будет безгранична, ее вполне хватит и на двоих.

— Конечно, Ричард, — кивнул Пакстон, вполне успокоенный тоном и запросами Мальсибера, который лишь за совет сразу же пожелал отхватить немалый кусок пирога. — Мы ведь делаем общее дело.

А про себя подумал:

«Глупый, болтливый дурачок... Когда твой недурственный план сработает, Лорд щедро наградит меня. Именно меня, как предложившего его. А ты потом можешь сколько угодно доказывать, что действительно все это сам придумал, а не пытаешься примазаться к чужому успеху. Доказывай — если будет желание, конечно...»

— Благодарю за идею, Ричард, — и Уильям встал с кресла, подошел к Мальсиберу и крепко пожал тому руку. — И я не забуду твоей помощи.

— Конечно, — ответил Мальсибер. — Но надо спешить, пока не стало поздно.

— Ты прав, я немедленно отправляюсь к Темному Лорду.

И страшно довольный Пакстон покинул зал, оставив там Мальсибера, глядящего ему вслед с медленно проступающей на губах змеиной улыбкой.

* * *

План, разработанный Гермионой и Гарри, разумеется, не был идеальным. В другое время, в другом месте, в отношении более хладнокровного противника, он мог и не сработать, но здесь и сейчас, построенный в расчете на неуравновешенного Тома Реддля, снедаемого тихим бешенством после череды поражений и целой волны насмешек в прессе, яростно желающего найти и люто покарать виновника своих фатальных неудач, этот «ход конем» оказался весьма к месту.

Предложенная Пакстоном (безо всякого упоминания о Мальсибере, разумеется) двухходовая ловушка пришлась по вкусу Темному Лорду. Одновременно простая и коварная, она обещала наверняка выявить затаившегося предателя, и спустя день Вольдеморт в разное время вызвал к себе шестерых Упивающихся Внутреннего Круга, каждому из которых в знак особого доверия сообщил время и место своего предполагаемого удара, упомянув, что собирается участвовать в атаке лично, а заодно — приказав следить за остальными во время своей отлучки.

Сложных вариантов изобретать не стали: Крэббу, Гойлу, Малфою, Долохову, Трэверсу и Джагсону было сказано о рейде на больницу Мунго, Министерство и нападении на Букингемский дворец. Также в качестве вариантов упоминались ликвидация маггловского премьер-министра, кровавая акция на Трафальгарской площади и уничтожение Тауэрского моста в час пик.

Но никто — ни предполагаемые подозреваемые, ни Пакстон, ни уж тем более Вольдеморт — не знали, что в это самое время Мальсибер, сидя в своей комнате, доставшейся ему от какого-то преподавателя Хогвартса, держал в руках маленькую прямоугольную пластину из блестящего материала, похожего на темную слюду.

Ричард в точности выполнил инструкции, что дали ему его суровая юная хозяйка и Гарри Поттер.

Первый пункт — план «выявления предателя» — был подробно и доступно изложен… да что там изложен, буквально разжеван и запихнут Пакстону в пасть, истекающую слюной от нетерпения.

А во время последнего собрания у Темного Лорда, на котором Люциус Малфой хвастливо отчитался о весьма удачной диверсии против руководства авроров, Мальсибер выполнил второй пункт — незаметно для окружающих уколол палец о булавку застёжки для плаща и размазал каплю крови по слюдяной пластинке, спрятанной в рукаве. А через секунду с изумлением наблюдал, как нанесённый на пластинку иероглиф расплывается, сворачивается спиралью, скользит струйкой обжигающего холода тьмы по его руке, туловищу и ноге на пол и теряется в тени одной из колонн.

И пока Вольдеморт отыгрывал свою часть представления, вещая Упивающимся о своих планах, Мальсибер не отрывал взгляда от таинственной пластины, на которой алыми строками отображалось каждое слово, произнесенное в Тайной Комнате. Узнав необходимое, Ричард приступил к третьей, последней части своего задания. Он, поморщившись, опять ткнул палец серебряной иголкой застежки для плаща и размазал каплю крови по пластинке, которая тут же с дымком развалилась на части, буквально растаяв в его руках. А в Тайной Комнате, у основания второй от трона колонны, в тот же миг угасла точка инородной магии, не оставив после себя ни малейшего следа. Затем Мальсибер набросал на узком листке несколько строк, разорвал его с края и привычно проводил взглядом исчезнувшее донесение.

Дело было сделано, запальный фитиль подожжен. Оставалось только напряженно, перебарывая страх, ждать. Но по сравнению с предыдущей жизнью это было, как ни странно, даже легче.

Особенно согревало Мальсибера осознание того, что он, променяв службу Темному Лорду на безоговорочное подчинение той, кто по своим замашкам порой сама напоминала Темную Леди, похоже, не прогадал. Хотя ему сразу же указали его нынешнее место в жизни — где-то между ковриком в прихожей и конурой с цепью на улице, но зато вернули эту самую жизнь и не собирались использовать одноразово для какой-нибудь самоубийственной акции. Об этом свидетельствовала выданная ему Гермионой страховка на случай возможного провала — усилитель на палочку и что-то, что по словам девушки являлось портшлюзом, способным пробить любые запрещающие чары.

У Ричарда Мальсибера оставалась только одна проблема — как отследить тот самый важный момент, когда до Пакстона через его агентуру во внешнем мире дойдут сведения о «сработавшей ловушке», и он, подвывая от счастья, понесется докладывать эту новость Лорду? Это должно было случиться в ближайшие сутки, но знать, когда именно наступит этот момент, было чрезвычайно важно, чтобы как следует затянуть петлю, уже висевшую на шее главной цели всей этой хитроумной комбинации.

Но, запросив инструкций от своей хозяйки и повелительницы, он буквально через полчаса получил ответ. Предложенное решение было настолько простым и эффективным, что Ричард выплюнул любимое долоховское «Tvoyu mat!» (что это означает, он не знал, но звучало подходяще) в досаде, что подобная мысль не пришла в голову ему самому.

Записка гласила: «Наложи Империо на Петтигрю. Эта крыса пролезет всюду».

И вскоре в спину торопливо семенящего куда-то по коридору Хвоста прилетело невербальное «Империо», а после из бокового прохода, осмотревшись по сторонам, выдвинулся и Ричард Мальсибер.

Петтигрю покорно стоял, и в его маленьких глазах масляной пленкой расплывалось безразличие и готовность повиноваться.

— Слушай, Хвост, — произнес Мальсибер. — Отныне ты день ночь следишь за Уильямом Пакстоном и ждешь одного-единственного момента — когда он, получив некие важные сведения, срочно захочет встретиться с Повелителем. И тогда ты пойдешь в апартаменты Люциуса Малфоя... Нет, ты не пойдешь к Малфою, ты побежишь к нему, понесешься со всех ног, так, как будто за тобой гонится толпа дементоров. И сообщишь Люциусу, что его срочно вызывает Господин с планом по будущему удару возмездия. И что Повелитель очень торопит и что он очень зол. А когда он повернется к тебе спиной — пошлешь в него заклинание «Конфундус», этого от тебя он точно ждать не будет. Ты понял меня?

— Да, — без эмоций ответил Хвост и слово в слово повторил полученное приказание, хотя когда он повторял часть про наложение заклятия на Люциуса, в его взгляде промелькнула микроскопическая толика злорадства. Или Мальсиберу это только показалось?

— Раз понял — действуй. И никому не сообщай об этом своем маленьком задании. Веди себя, как обычно, — сказал Ричард, и Питер, мелко покивав, поспешил прежней дорогой.

А Мальсибер, глядя ему вслед, коротко рассмеялся, представив, как после подобного известия Люциус сначала не найдет на месте столь нужного ему свитка, а потом, опасаясь гнева Лорда, начнет, вмиг растеряв весь аристократический лоск, торопливо перерывать свой кабинет в его поисках. Ну а потом... Потом все должно было выйти и вовсе интересно.

Ричард вытряхнул из рукава и внимательно осмотрел плотно исписанный каллиграфическим почерком Малфоя свиток. Выкрасть его из стола Люциуса и сделать еще кое-что, не составило особых проблем. Он сунул свиток обратно в рукав и, не торопясь, пошел к себе, мурлыча под нос веселый мотивчик.

* * *

— Проклятье! Куда он мог пропасть? — Люциус Малфой уже минут десять безуспешно обыскивал многочисленные ящики своего письменного стола и секретера. Раздражение по поводу запропастившегося неизвестно куда важного свитка с хитроумным и коварным планом предстоящего удара по Министерству, росло с каждым мгновением, и Малфой, торопясь, потрошил ящики один за другим, не обращая внимания на летящие на пол свитки, пергаменты и перья.

Растущий в кабинете беспорядок нисколько не смущал аристократа, с ним он разберется потом, а вот заставлять Лорда ждать... Тут испытывать судьбу точно не стоило. Даже несмотря на то, что за удачно проведенную диверсию Темный Лорд вернул Люциусу часть своего былого расположения, потерять его можно было также быстро, как и обрести.

И поэтому Малфой, совершенно позабыв об аристократическом воспитании, стремительно перерывал бумаги и высыпал содержимое ящиков на пол, все более увеличивая воцарившийся в его апартаментах хаос. Метнувшись к бюро, он споткнулся обо что-то и с удивлением обнаружил стоящий за креслом большой дорожный чемодан из дорогой кожи норвежского дракона. Недоумевая, Люциус приоткрыл его и увидел, что чемодан полностью собран, как будто его владелец собрался немедленно куда-то отбыть.

Совершенно ничего не понимающий, озадаченный Малфой-старший выпрямился, и в тот же момент входная дверь с грохотом распахнулась, и знакомый голос прошипел с такой интонацией, что по спине побежали мурашки:

— Люциус-с-с-с-с-с...

— Не горячитесь, Повелитель, я все могу объяснить... — приподнял руки Малфой в успокаивающем жесте.

* * *

— Господин! Господин! — стуча каблуками по гладким, заново отполированным плитам пола Тайной Комнаты, в обитель Темного Лорда стремительно влетел запыхавшийся Пакстон. Полученные новости были настолько важны, что заставили его почти полностью забыть о раболепии и ворваться к Повелителю без доклада.

— Пакстон... — разнесся по залу голос, в котором ощутимо колыхнулись гнев и раздражение. — Как ты смеешь так вырваться ко мне?!! Кру...

— Господин! Ловушка сработала! — скороговоркой выкрикнул Уильям и вовремя — Вольдеморт услышал сказанное, и заалевшая на кончике его палочки яркая искра Пыточного заклинания, погасла так же быстро, как и разгорелась.

— Говори! Говори немедленно! — Темный Лорд мгновенно преодолел разделяющее их расстояние и навис над Пакстоном.

— Мой повелитель, я трижды проверил и перепроверил сведения. Аврорами была организована невиданно плотная, мощная засада. Они даже уменьшили охрану больницы святого Мунго и Министерства ради нее. Две сотни магов, в два эшелона… Это был настоящий мешок, оттуда не выскользнул бы никто…

— Где?!!! — оскалившись, проревел в лицо своему слуге потерявший терпение Вольдеморт.

— Дворец королевы, — выдохнул Пакстон, глядя в красные глаза своего господина, как кролик на удава. И невольно содрогнулся, увидев, как его ответ отразился в них жуткой, прожигающей до костей ненавистью.

— С-с-с-с-с-з-за мной! — шипение, вылетевшее из уст Реддля, лишь отдаленно напоминало человеческую речь и, сорвавшись с места, Тёмный Лорд устремился к выходу.

Пакстон, следуя за ним по пятам, торопливо продолжал говорить:

— А еще наши агенты сообщили, что аврор Хмури вовсе не при смерти, как сообщил нам он, а более чем жив и здоров…

Лишь сдавленное рычание было ему ответом.

Путь до личных покоев приближенных Лорда не занял много времени. Ударом заклинания Вольдеморт распахнул дверь, и его взору предстало красноречивое зрелище, весьма неплохо вписывающееся в картину под общим названием «Предатель что-то почуял и спешно готовился к бегству».

Ковер на полу был сплошь усыпан бумагой и пергаментами, ящики стола выдвинуты до предела, створки шкафов распахнуты настежь, и, как венец всего, имелся сам Люциус Малфой, склонившийся над упакованным дорожным чемоданом.

— Люциус-с-с-с-с-с... — от того, как было произнесено это имя, даже Пакстон попятился вглубь коридора, а Малфой осторожно поднял руки ладонями вперед.

— Не горячитесь, Повелитель, я все могу объяснить...

Это была последняя, фатальная ошибка Люциуса Малфоя.

Промолчи он, и скорей всего Вольдеморт, желая насладиться местью в полном объеме, сначала учинил бы предателю глумливый допрос, в результате которого что-нибудь бы, да и вскрылось, но то, что уличенный, буквально пойманный за руку изменник, пригревшийся у него прямо на груди, собрался ему что-то о_б_ъ_я_с_н_я_т_ь, стало для дошедшего до точки кипения Темного Лорда последней каплей.

— Авада Кедавра!!! — проревел Вольдеморт, и для Малфоя-старшего все сущее утонуло в зеленом огне.

И лишь спустя какое-то время, глядя на распростершегося на полу блондина с остановившимся взглядом и безмерным удивлением на аристократическом лице, Том Реддль подумал, что, возможно, погорячился, убив предателя на месте, без дознания и пыток. А следующей его мыслью, после осознания, кем являлся и кому приходился родней ныне покойный Люциус Малфой, стало желание немедленно известить об этом свою могущественную сестру.