Король и маг (джен)

Проснувшись лишь к полудню, Артур уселся на кровати, долго и усердно тер глаза, пытаясь понять, что все-таки это было — сон, видение, наваждение или все же... Нет, скорее всего, дурной сон (эх, что только в новолуние не приснится!). Дракон жив? Мерлин — маг? Бред, сказали бы еще, что Земля круглая!..

Впрочем, до форм и размеров Земли королю Камелота дела не было — он решил поинтересоваться тем, что за шум с улицы посмел разбудить его царственную особу.

Перед домом на залитой солнцем лужайке сидели четверо. Мерлина он разглядел сразу, с ним был еще незнакомый мужчина и незнакомая девушка, а рядом...

— Ланселот?! Дружище, как рад тебя видеть!

— Я тоже счастлив видеть вас, ваше величество! — Ланселот был учтив и весел, как и всегда.

Лишь через минуту дружеский объятий Артур вспомнил, что сэр Ланселот... погиб несколько лет назад. Впрочем, Гаюс утверждает, что он, Артур, тоже погиб. Черте что тут происходит!.. Либо все здесь сговорились, либо... просто напились. Да, последнее наиболее вероятно: и он, и Ланселот, и Гаюс перебрали лишнего, спьяну навыдумывали страшилок, теперь же проспались, пришли в себя, и все должно пойти своим чередом.

— Знакомься, это Балинор, мой отец, а это, — на секунду Артуру показалось, что его слуга засмущался, — Фрея.

— Артур Пендрагон, сын и наследник Утера Пендрагона и леди Игрейны, король Камелота и Альбиона, — что-что, а эффектно представляться он всегда умел.

Фрея, кажется, смутилась, узнав, кто перед нею, а Балинор, напротив, с любопытством начал дружескую беседу.

— Что ж, ваше величество, премного о вас наслышан! И сын рассказывал, и Килгарра не раз...

«Килгарра?! Так, кажется, Мерлин назвал дракона в моем сне... или не сне?!»

Медленно, чтобы не вызвать сомнений в собственной храбрости и стойкости, Артур, тихонько пятясь назад, подошел к Ланселоту, пошептав тому на ухо:

— А ты знаешь, кто Мерлин на самом деле?

Тот обыденно пожал плечами.

— Твой слуга-чародей, я полагаю. А что?

Бог ты мой, и этот знает!.. Уж спрашивать отца, известно ли ему о колдовской сущности сына, бессмысленно. Выходит, он опять один ничего не знал?!

Тут вдруг Артура озарила новая догадка, от которой его величество разъярился не хуже оголодавшего дракона...

— Так, выходит, это ты сделал так, что с меня перед всем королевским двором слетели штаны?! И ты наколдовал мне ослиные уши?!

Мерлин залился краской и принялся хихикать, за что Артур по старой привычке вознамерился его отлупить, словно перед был всего лишь слуга-растяпа, а не самый великий из колдунов Альбиона.

— Ты лгун, колдун и сущая зараза! — ругался его величество, пытаясь схватить уворачивающегося Мерлина за шиворот или за уши. Их с Артуром игры, почти забытые за долгие четыре года разлуки, снова приносили былую радость, полоса одиночества и кошмаров осталась позади, теперь все будет, как прежде и даже лучше!.. Увлекшись радужными мыслями, чародей ослабил бдительность, чем не преминул воспользоваться Артур, который щедро поддал ему пинка под зад королевским сапогом.

Мерлин, конечно, даже и не подумал обидеться, более того, происходящее доставляло ему немалую радость, но все же «венценосного осла» следовало проучить! Несколько секунд Мерлин обдумывал заклятие, которые никоим образом не повредило бы его величеству физически (лишь королевской гордости, а это Артуру даже полезно), и вуаля! Сапог, коим был выполнен злосчастный пинок, сорвался с ноги хозяина и приземлился ровно ему на голову голенищем вниз — прямо-таки своеобразная корона...

Ланселот, Балинор, Фрея смеялись над выходками Артура и Мерлина, да и сами молодые люди заливались смехом: Мерлин — взахлеб, Артур — вперемешку с ругательствами.

...

Этой ночью из всех обитателей маленькой лачуги Эмриса поспать удалось лишь Артуру — ни Мерлин, ни его спутники так и не ложились. Из-за этого досадного обстоятельства Мерлин чувствовал себя усталым, сонным, украдкой зевал, а потом и вовсе задремал над связкой хвороста, которую намеревался закинуть в камин. Трое гостей его, напротив, ни малейшей усталости не чувствовали. На предложение отдохнуть часик-другой (на которое согласился даже и без того продрыхший до обеда Артур) все трое ответили отказом.

Впрочем, это была не единственная странность новоприбывших: от обеда они также отказались, сказав вскользь, что «им это не нужно»... А когда разбуженный громыханием посуды (которую расколотил вовсе не приспособленный к кухонным работам Артур) Мерлин все же закинул хворост в камин и разжег огонь, все трое шарахнулись от него в дальний темный угол. Кроме того, когда Фрея предложила помощь в мытье посуды после трапезы Мерлина и Артура, чародей заметил мельком, что руки девушки остаются сухими, словно она и не прикасалась к воде. Тайком он подмечал особенности возвращенных им к жизни людей, сравнивая их с Артуром... Тот, впрочем, от прежней версии себя четырехлетней давности ничем не отличался: ел за троих, дрых до обеда, а попавши под дождь, промокал до нитки, проклиная погодное явление вовсе не королевскими выражениями.

* * *

В таверне «Усталый путник», расположенной у подножия холма, всегда хватало посетителей, порой очень странных на вид. Трактирщик к такому положения вещей уже привык, выработав у себя полезную привычку — не задавать лишних вопросов. Не намеревался он также и заводить разговор (хоть и тайком бросал косые взгляды в их сторону) со странной парой, занявшей самый дальний угловой стол. Женщина (если это была действительно женщина) с ног до головы была укутана в многослойный черный балахон, а сверху укрыта вуалью — ни лица, ни фигуры разглядеть не представлялось возможным. Ее спутник казался вполне обычным молодым рыцарем «средней руки», который частенько с любопытством вертел головой, словно окружающее его было не обыденностью, а некой забытой диковинкой. Но внимание трактирщика эта пара привлекла иным, вовсе не обычным фактом — заказанные добрых два часа назад две кружки эля так и стояли на столе нетронутыми (даже рыцарем, чья братия от выпивки никогда не отказывалась).

— Зачем, черт меня подери, мы заказали этот бесполезный эль?!

— Не горячись, Мордред. Мы не должны вызывать подозрения.

— Тогда зачем надо было тащиться в эту вонючую таверну?! Не проще ли было становиться где-нибудь в безлюдном месте? И как мы, во имя всего святого, вообще вернулись в этот мир?! Почему усталость и голод нам чужды?

— Помолчи! — прикрикнула на него Моргана. — Слишком много вопросов.

Мордред хотел было что-то возразить, но тут его отвлек голос глашатого.

— Нововведения предстоящего Турнира! Рыцари и маги, верные подданные Камелота! Слушайте королевский указ!..

Молодой рыцарь за странным столом вытянулся в струнку и, казалось, весь превратился в слух. Да, все, что касалось турниров и поединков, вызывало в юноше пламенный интерес.

Глашатай объявил о введении нового вида состязаний, где участники должны выступать парами, двое против двоих. Пара же должны была состоять из рыцаря, орудующего мечом, и чародея (на возраст и пол мага ограничений не было)... И тут Мордреда осенила невероятная идея.

— Леди Моргана!..

— Ваше величество! — не слишком учтиво поправила его женщина. — Я — законная королева, и обращаться ко мне следует согласно моему статусу!

Юный рыцарь быстро исправился.

— Ваше величество, это наш шанс! Рыцарь и чародей! Заявив себя на участие в Турнире, мы сможем беспрепятственно проникнуть за внутренние стены неприступного Камелота и оказаться на турнирном поле прямо перед Гвиневрой и ее придворными. Тут уже никто не сможет помешать вам, ваше величество, занять ваш законный трон!

Идея Мордреда показалась Моргане превосходной. Она уже представила себе, как в окружении толпы зрителей Турнира скидывает маску, как кричит в ужасе Гвиневра... служанка, которую незаслуженно называют королевой Камелота! Она глупа, а Гаюс... он, может, и не глуп, но слаб. Артур мертв, Эмрис сгинул... Больше никто не сможет воспрепятствовать ей занять то, что принадлежит ей по праву, а несогласных она либо заставит принять свою власть силой, либо уничтожит.

* * *

— Что нового в городе? — спросил немного отдохнувший после обеденного сна Мерлин отца и Ланселота, изъявивших ранее желание прогуляться.

— Королевский глашатай объявлял о турнирных нововведениях, — как и любой рыцарь, Ланселот просто не мог оставаться равнодушным к подобным вещам. — Новый, весьма любопытный вид поединка — двое на двое, в каждой паре выступает рыцарь и чародей.

— Рыцарь и чародей?! Любопытно!..

Артур и Мерлин практически одновременно переглянулись и заговорщически заулыбались.