Под ударом (джен)

— Мисс Дрилл, могу я войти? — спросила мисс Хардбрум, открывая дверь в спальню коллеги.

— Да, конечно, — ответила Имоджен, слегка нахмурившись.

— Спасибо! Надо же, не могу поверить, что вы и в праздничный день решили пойти на пробежку, — удивилась Констанс.

— Но мне нравится делать это, — попыталась объяснить Имоджен, слегка удивленная этим визитом.

— Это понятно, но бегать каждый день?

— А вы сегодня практиковались в магии? — вызывающе спросила учительница физкультуры.

— Да, но… — смутилась Констанс.

— И как часто вы практикуетесь? — продолжала спрашивать Имоджен. Она собралась стоять на своем и раз и навсегда избавиться от расспросов на эту тему.

— Ну хорошо, вы доказали свою точку зрения, — сдалась Констанс. Они обе ежедневно тренировали свои сильные стороны.

— Ну вот! — торжествующе заявила Имоджен.

Повисла тишина. Мисс Дрилл ждала, когда коллега объяснит цель своего визита, а мисс Хардбрум чувствовала себя не в своей тарелке, так как не была уверена, что прийти сюда было хорошей идеей.

— У вас что-то случилось? — наконец спросила Имоджен. — Ведь раньше вы никогда не приходили ко мне.

— Ничего не случилось, — нехотя ответила Констанс.

— Так что же?

— Я хотела поблагодарить вас… — начала Констанс, но тут же осеклась.

— За что? — с некоторым беспокойством спросила Имоджен.

— Ах, прекратите все усложнять! Вы прекрасно знаете, за что! Я хотела бы поблагодарить вас за то, что помогли мне справиться со страхами и раз и навсегда избавиться от них, — выпалила Констанс.

— Но ведь для этого и нужны друзья, — просто сказала Имоджен. Черты ее лица смягчились и она искренне улыбнулась коллеге.

— Спасибо. Но… на самом деле я пришла, чтобы поговорить еще кое о чем. Я подумала, что вы захотите обсудить то, что произошло, ведь другие обычно так и поступают, — чуть нерешительно объяснила Констанс.

— Давайте обсудим это. Предлагаю начать с того, что произошло во дворе, ведь я пропустила этот момент, — охотно согласилась Имоджен, плюхаясь на кровать и скрещивая ноги. Затем она кивнула, приглашая коллегу последовать ее примеру.

— Ну… — Констанс начала пересказывать произошедшие события, расхаживая взад-вперед по комнате.

— Ну нет, вы должны сесть! Мы же подруги, а не юристы на судебном заседании, — усмехнулась Имоджен, весело глядя на учительницу зелий.

— Хорошо. Но я не думаю, что скрещивать ноги — полезно для кровообращения, — заметила Констанс, про себя думая, что все это гораздо сложнее, чем она ожидала.

— Да все нормально, — отмахнулась Имоджен, чуть отодвигаясь и облокачиваясь на спинку кровати.

Констанс тоже присела на край кровати, хотя по выражению лица было видно, что она чувствует себя не в своей тарелке. Она чувствовала, что уже давно вышла из того возраста, когда устраивают пижамные вечеринки, но в комнате Имоджен был только один деревянный стул, который сейчас был завален спортивным инвентарем.

— Вы — единственная в своем роде, Констанс Хардбрум! — усмехнулась учительница физкультуры, заметив нерешительность на лице коллеги.

— Знаю. Вы не первая, кто говорит мне это, — согласилась Констанс.

— Ладно, так на чем вы остановились? — спросила Имоджен, возвращаясь к прерванному разговору.

— Ах да. Так вот, когда я вышла во двор… — Констанс продолжила рассказ.

Имоджен и Констанс общались около двух часов. Они обсудили все, что произошло и то, что при этом чувствовали, лишь в семь часов вспомнив, что собирались пойти на ужин.

— Мне нужно пойти и переодеться, — сказала Констанс.

— В такое же черное платье, или украшенное мелкими розочками? — поддразнила ее Имоджен.

— И это говорит человек, который не вылазит из спортивных костюмов! Или в вашем шкафу есть что-то еще? — парировала Констанс.

— Нет. Но спортивные костюмы очень удобные! — возразила Имоджен.

— Мои платья тоже, — резко сказала Констанс.

— Могу я спросить, почему вы вообще начали носить их? — с улыбкой спросила учительница физкультуры. Имоджен нравился новый формат их отношений, и она смело поддразнивала Констанс, хотя раньше не решалась делать этого.

— Спросить вы конечно можете. Я никогда не делала из этого секрета, — со вздохом ответила Констанс. — Я выбрала такой стиль одежды потому, что не люблю выделяться. Мои платья практичны и в них я чувствую себя комфортно.

— Так это эстетика! А я думала, что вы носите их потому, что они помогают вам выглядеть строгой и дисциплинированной, — заметила Имоджен.

— Конечно, нет! — строго сказала Констанс и посмотрела на Имоджен так, будто ее слова были совершенно нелепы. — Для того, чтобы быть строгой и дисциплинированной мне не нужны никакие вещи!

Имоджен усмехнулась, подумав, что даже отсутствие какой-либо одежды вообще едва ли изменило бы учительницу зелий.

— Так значит, ваши платья удобные?

— Да, — коротко ответила Констанс.

— И вы не любите выделяться, — продолжала Имоджен.

— Ну не то что бы совсем… — ответила Констанс, которую начинало раздражать самодовольное выражение лица коллеги.

— В таком случае я должна вам сказать, что ваш голос такой громкий, что порой его слышно даже за воротами замка. Входя и выходя из комнат вы хлопаете дверьми, а появляясь ниоткуда пугаете людей. Вы просто не можете войти в комнату незаметно, а вот я могу! — сказала Имоджен.

— О, действительно! Но я не уверена, что мне важно ваше мнение, Имоджен. Я просто делаю свою работу, в ходе которой иногда немного раздражаюсь и высказываю свое мнение. Но я не привыкла жаловаться! — решительно заявила Констанс.

— Нет. Вы предпочитаете все держать в себе, или притвориться, что находитесь в своем собственном мире, который гораздо более живой, чем наш! — горячо воскликнула Имоджен.

— Все это кажется таким незначительным, — чуть смягчившись, все же возразила Констанс. Она чувствовала что не готова прямо сейчас вступать в жаркие споры.

— Но то, что вы говорите, вы считаете значительным, — тоже спокойнее сказала Имоджен.

— Ну… эээ… Пусть так. Но какое отношение это имеет к моим черным платьям? — спросила учительница зелий, которой было интересно, что на это ответит Имоджен.

— Черные платья как бы говорят о том, что вы всегда на работе и никогда не останавливаетесь. Они говорят о том, что вы более серьезно относитесь к своим обязанностям, чем мы. Я думаю, что это Метла сделала так, чтобы вы никогда не отдыхали. Вы всегда докапываетесь до истины, видя правильный путь. Всегда видите картину целиком. Вы бываете нетерпеливы с людьми, которые изучают детально только один аспект и пробуют разные подходы. Любую проблему вы решаете очень быстро, читая мимику людей и понимая, что они что-то скрывают, но это не означает, что решение всегда верное, — проговорила Имоджен, проводя психоанализ своей коллеги.

— Я знаю, когда люди мне лгут, — с горечью сказала Констанс, игнорируя остальные слова учительницы физкультуры.

— Да, но вы не останавливаетесь, чтобы спросить, почему именно они вам врут. Может это делается для того, чтобы выгородить кого-то, кто им дорог или же чтобы защитить вас от этой самой правды, — возразила Имоджен, пытаясь заставить Констанс раскрыться. Ее и раньше интересовал этот вопрос, но возможность удовлетворить свое любопытство появилась только сейчас, сейчас, когда они наконец подружились.

— Ну, теперь у меня есть вы для того, чтобы все понимать, не так ли? — спросила Констанс. — Я позволила вам говорить, что у меня истерика, при этом не превратив вас в лягушку. Я даже позволила сделать вам предположение, что я самовлюбленная, основываясь лишь на том, что я ношу. И я не знаю, какой реакции вы ждете, ведь составляя мой психологический портрет вы выглядите такой самодовольной! — сверкнув глазами, продолжила она. — Возможно, вы не поверите, но на этот раз вы неправы. Мистрис Метла не заставляла меня носить черное. Я сама выбрала себе этот стиль одежды и очень его люблю. Это заставляет меня чувствовать себя уверенной и защищенной. Это был мой выбор, который я сделала, когда вновь обрела свободу. И да, Имоджен, я не великий слушатель. Мне нужны факты, детали и вещественные доказательства. Я никому не доверяю, и не могу выдать презумпцию невиновности. И именно поэтому педагогический коллектив школы — это вы, мисс Бэт и мисс Кэкл. Вы можете доверять девочкам, а я разоблачаю их истинные намерения. Этого достаточно, чтобы удовлетворить ваше любопытство? А теперь я должна пойти и переодеться. И, если на то пошло, когда вы приходите на ужин в своем спортивном костюме, я же не думаю о том, что это делается для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, как важен здоровый образ жизни.

— Ну, как обычно, мне все понятно, — с усмешкой заметила Имоджен, прекрасно понимая, что Констанс вновь включила свою защитную реакцию. — Да, я понимаю намного больше, чем вы думаете, и у меня есть даже симпатия к вашим черным платьям. Хотя, они часто заставляют меня подумать о смерти с косой, когда я замечаю их периферийным зрением! — продолжила она, а затем взглянула на Констанс, которая ждала что коллега объяснит свою одержимость спортивными костюмами. Учительница зелий приподняла бровь, но ничего не сказала. — Ну хорошо, — вздохнула Имоджен, хотя никто ничего не говорил. Она знала, что Констанс довольно упрямая и все равно так или иначе настоит на ответе. — В платьях я не чувствую себя комфортно. Да и в другой нарядной одежде тоже. Это заставляет меня чувствовать себя незащищенной. Это продолжается уже так давно, что я и не помню, когда носила что-либо другое. Я чувствую себя неуверенно без одежды, определяющей, кто я и на что способна, — закончила Имоджен и снова взглянула на Констанс, чтобы определить ее реакцию.

— Наша одежда является частью нашего призвания. Частью того, кем мы являемся. В этом плане мы с вами похожи, — заметила Констанс, удивляясь тому, что обсуждая эту глупую тему, чувствует себя лучше.

— Мы показываем уязвимость, которая одновременно является и нашей силой. Мы оправдываем наш выбор и знаем, что есть кто-то, кто понимает почему мы одеваемся именно так. Это и есть дружба, Констанс. Мы официально друзья, — усмехнувшись, сказала Имоджен.

— Хорошо, — кивнула Констанс, будто бы добилась какого-то прогресса. Это было несколько формальным, но вполне свойственным ее натуре. — Теперь я должна пойти и подготовиться к ужину. Мисс Кэкл явно хочет обсудить все перед своим завтрашним отъездом, и я не хочу опоздать.

— Да, вам действительно пора. Не могу представить, что вы опоздаете куда-либо. И спасибо, что зашли ко мне… Это много для меня значит, — улыбнулась Имоджен.

— Мне тоже приятно было пообщаться с вами… Я думаю, нам надо делать это чаще… Если вы конечно, думаете, что это хорошая идея, — чуть замявшись, сказала Констанс. В таких ситуациях она чувствовала себя слегка неловко.

— Вау! Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда вы будете интересоваться моим мнением относительно ваших предположений! — заявила Имоджен, которую слегка позабавило беспокойство Констанс.

— Ну если вы возражаете… — сказала учительница зелий, которой не понравился комментарий Имоджен.

— Нет-нет, что вы! — воскликнула Имоджен, опасаясь, что ее не так поняли. — Я думаю, что это отличная идея. Я просто забыла, как это тяжело для вас. В следующий раз я приду к вам и прихвачу бутылку вина. Пожалуй, это поможет разговору, — осторожно предложила она.

— Я не имею трудностей с обучением, Имоджен, и знаю про вино. Может, я не так много открыла в прошлом, но это не значит, что всю мою жизнь я жила в пещере, — возмутилась Констанс.

— Извините, я не очень хорошо в этом разбираюсь. Давайте просто плыть по течению. Увидимся за ужином. И Констанс… Сегодня вы действительно были впечатляющей! — улыбнулась учительница физкультуры, глядя на коллегу.

— Да, — улыбнувшись в ответ, сказала Констанс. — И это во-многом благодаря вам. Еще раз кивнув коллеге, она вышла за дверь и переместилась к себе в комнату. Последние события неожиданно принесли с собой удовлетворение. Констанс Хардбрум наконец поняла, кем всегда хотела быть.

* * *

Ужин прошел без каких-либо заминок. Все открыто говорили о том, что произошло, восхищаясь тем, как Милдред справилась с бывшей наставницей мисс Хардбрум. Хотя во время этого сражения было несколько моментов, которые никто не хотел бы повторить снова.

Прежде чем все разошлись, мисс Кэкл сказала, что сообщит новости, как только вернется из Гильдии. Мисс Хардбрум поинтересовалась, не нуждается ли директриса в компании, но мисс Кэкл была твердо настроена нанести этот визит самостоятельно. Амелия знала, что Констанс пришлось пережить и хотела оградить заместительницу от политических дрязг, которые несомненно возникнут в результате обвинения мистрис Метлы.

В целом же ужин прошел в атмосфере доверия и понимания. Все чувствовали себя как одна семья. Ведь они знали друг друга лучше, чем кто-либо другой.

В самом конце мисс Кэкл встала и поблагодарила всех за то, что они есть, и отдельно Констанс, которая всегда готова защищать школу.

— А теперь я пожалуй пойду и лягу сегодня пораньше, — с теплой улыбкой сказала она. — И я искренне надеюсь очень скоро снова увидеть всех вас.

Директриса ушла, и за столом остались только мисс Бэт, мисс Дрилл и мисс Хардбрум, которые начали дискутировать на свои обычные темы, например о том, почему физкультура полезна для ума и для тела, что зельеварение является профилирующим волшебным предметом и о том, что пение может улучшить душевное состояние, но является крайне недооцененным предметом.

На следующее утро мисс Кэкл встала в шесть утра, чтобы к обеду добраться до Гильдии ведьм. Ранее она была там только один раз, и помнила этот визит довольно смутно. Директриса шла по коридорам школы, уверенная, что когда вернется, сможет сообщить Констанс новости, которые та жаждала услышать всю жизнь. Мисс Кэкл не собиралась покидать мистера Спеллбиндера, пока Хекети Метлу не заключат под стражу. Эта женщина не заслуживала того, чтобы разгуливать на свободе. Конечно, как правило, Амелия была доброй и заботливой женщиной, но в этот раз ее терпению пришел конец. Мистрис Метла напала на школу и нанесла вред ее заместительнице и на этот раз должна заплатить за содеянное.

Подойдя к входным дверям, мисс Кэкл увидела знакомый силуэт. Мисс Хардбрум явно встала пораньше, чтобы проводить ее и пожелать приятного пути. Мисс Кэкл не ожидала этого, но это оказалось приятным сюрпризом.

— Я подумала, что стоит проводить вас, — негромко сказала мисс Хардбрум.

— Конечно, Констанс, благодарю, — тепло ответила Амелия.

— Ну, это можно сказать, традиция. Я не могла не пожелать вам счастливого путешествия, зная, что завершается такая значительная часть моей истории, — сказала мисс Хардбрум с ноткой беспокойства в голосе.

— Я знаю, что это очень нелегко для вас, но тем не менее, придется дождаться моего возвращения. Вы ведь никогда не отличались особым терпением? — усмехнувшись, заметила мисс Кэкл. — Но я готова к этому путешествию и ни капельки не боюсь. Мы победили ее, моя дорогая, и мне просто нужно нанести последний удар, — уверенно продолжила она. — Часы моих занятий разделят между собой Имоджен и Давина, а я вернусь прежде, чем вы успеете соскучиться.

Констанс вздохнула, чувствуя, как слова директрисы принесли успокоение. Именно за этим она и встала так рано. Ей нужно было увидеть Амелию прежде, чем та отправиться в Гильдию ведьм, чтобы легче перенести ее отсутствие.

— Удачи, — пожелала она в ответ и взглянула директрисе в глаза. Две женщины синхронно кивнули, принимая свои роли на ближайшие дни. Это было не время для объятий и слез, сейчас им нужно было оставаться собранными и сосредоточенными.

— Я скоро вернусь. Пока же школа Кэкл остается на вас, — улыбнулась директриса, испытывая гордость за свою заместительницу. Она вышла за дверь, а мисс Хардбрум направилась в учительскую. Все, что она сейчас могла сделать — это ждать и надеяться на благоприятный исход этой поездки.

* * *

Мисс Кэкл отсутствовала в течение трех дней, и за это время авторитет мисс Хардбрум подвергся испытанию. Как ни странно, сделано это было ни кем-то из коллег, а ученицей. А именно — Милдред Хаббл.

— Милдред, что ты делаешь в постели до сих пор? — раздался суровый голос мисс Хардбрум, выдергивая девочку из объятий сна и возвращая в реальность.

— Что? Ох! Кто? — воскликнула Милдред, резко распахивая глаза и подскакивая на кровати.

— Ты правда думала о том, что я ничего не узнаю? Серьезно, девочка, ты решила, что я не пойму, что имею дело с клоном? — грозно спросила мисс Хардбрум. На лице учительницы сейчас читалось сильнейшее раздражение.

Милдред, наконец, поняла, что произошло, и ее первая мысль была о том, как же учительница узнала? Девочка знала, что ее рисунок продержится по крайней мере до конца первой перемены. Мисс Хардбрум сама помогла ей научиться рассчитывать время.

— Я… — начала она, но на полуслове запнулась. — Я хотела понять, будет ли она учиться точно также, как и я, — продолжила Милдред. — Я хотела усилить тот прогресс, которого мы вчера добились. — Однако, улыбка на ее лице говорила о том, что это не очень хорошая идея.

— Это довольно слабое оправдание. Ты должна самостоятельно посещать занятия, Милдред. Предполагается, что соблюдение дисциплины и поддержание порядка подготовит вас к дальнейшей жизни. В твоем случае я могла бы согласиться с этим, если бы ты не валялась в кровати, а делала что-то полезное! — строго сказала мисс Хардбрум. — Я очень разочаровалась в тебе! — добавила она, стараясь усилить значение своих слов.

Милдред смотрела на учительницу, но мысли ее были далеко. Она знала, что за строгим выговором непременно последует наказание. Ей действительно нужно было поспать чуть подольше, так что это была не пустая трата времени, но учительница, похоже, так не считала.

— Милдред, ты вообще слушаешь меня? — рявкнула Х-Б.

— Да, конечно. Простите, мисс, — ответила Милдред. — А… А как вы узнали, что это не я? — с любопытством спросила она. Юная ведьма стала ставить свой талант выше страха быть пойманной. Она давно решила расширять свои знания, но это было сложно, если не знать, где именно ошибаешься.

— Это профессиональный секрет, — довольно предсказуемо ответила мисс Хардбрум. — Достаточно сказать, что я просто знаю. И сейчас мне кажется, что предстоящее наказание тебя вовсе не пугает!

— Нет, мисс, — неубедительно ответила Милдред, все еще думая о том, как учительница узнала.

— Ты отправила в мой класс рисунок! — рыкнула мисс Хардбрум.

— Я просто экспериментировала, — тихо ответила Милдред, начиная чувствовать себя неловко под яростным взглядом наставницы.

— Ну что ж. За оставшуюся неделю я пожалуй, проведу свой собственный эксперимент. Посмотрим, помогут ли пробежки с мисс Дрилл улучшить твою концентрацию на моих уроках, — сообщила мисс Хардбрум грозным тоном, наслаждаясь паникой на лице ученицы.

— О, нет, пожалуйста, мисс Хардбрум! Я правда очень сожалею! Этого больше никогда не повториться! — испуганно запротестовала Милдред, которая терпеть не могла бегать. Это было единственное, что она ненавидела даже больше, чем ранние подъемы.

— О, я уверена в этом, — сухо сказала учительница. — Я надеюсь, ты поучаствуешь в моем эксперименте столь же активно, как и в своем? — спросила она ледяным тоном. Милдред сиротливо вздохнула, поняв, что слова Х-Б не были пустой угрозой. — Я рада, что мы поняли друг друга. Я сообщу мисс Дрилл и завтра она разбудит тебя в шесть утра, чтобы ты присоединилась к ней во время утренней пробежки, — все тем же строгим тоном продолжила мисс Хардбрум. Она посмотрела Милдред в глаза, чтобы подчеркнуть свой авторитет, а затем исчезла.

— И почему она всегда ловит именно меня? — пробормотала Милдред.

Мисс Хардбрум появилась перед ней в мгновение ока.

— Потому, что ты единственная, кто не пришел в мой класс. Или ты предпочла бы, чтобы я наказывала людей случайно? — насмешливо спросила она, и покачав головой, вновь исчезла. — Ты заслужила свое наказание, Милдред, — прозвучал ее голос, уже после того, как учительница исчезла.

Милдред задумчиво оглянулась, надеясь, что наставница ушла окончательно. Она взглянула на стоящие на тумбочке часы, которые показали, что сейчас было девять утра — начало первой перемены. Девочка осмотрелась по сторонам, заметив на столе книгу заклинаний. Внезапно в голове что-то щелкнуло и все встало на свои места. Милдред поняла, как Х-Б узнала об обмане и это делало все еще более любопытным. Девочка села в кровати, и принялась делиться своей теорией с пустой комнатой.

— Я поняла, как вы обо всем узнали. Вы же чувствуете магию. Вы чувствуете ее в стенах замка, в воздухе, в предметах и в людях, — говорила она, лихорадочно соображая. — Вы поняли, что клон не содержит магии. Вы знаете мою магию, или лучше сказать, ауру, потому как впитали ее во время борьбы с Борщевик. Вот откуда вы знаете, где мы находимся! Вы можете ощущать, где мы должны быть, при условии, что не спите. Вы воспринимаете наш магический отпечаток. Это ваш секрет и именно это позволяет вам быть везде и сразу, — закончила девочка, пораженная открывшимися ей знаниями.

Повисла долгая пауза, а затем мисс Хардбрум молча материализовалась перед ней.

— Почему вы не разоблачили меня перед всем классом? Вы ведь сразу поняли, что я послала вместо себя рисунок, правда? Так зачем ждать? — спросила Милдред, глядя на учительницу широко раскрытыми глазами.

Мисс Хардбрум пристально посмотрела на девочку.

— Потому что подумала, что ты заслужила поблажку, — честно ответила она, хотя это признание явно заставляло ее чувствовать себя несколько неудобно.

— Значит, это все правда? — спросила Милдред, и в ее глазах зажглась радость.

— Только небольшая часть, — раздраженно ответила учительница.

— Значит, вот, как вы узнали? Вы всегда так делаете? — спросила Милдред, и было очевидно, что она не отстанет, пока не удовлетворит свое любопытство.

Мисс Хардбрум на мгновение нахмурилась, но потом вспомнила, с кем разговаривает. Милдред можно было доверять, но при условии, что к ней относились с уважением.

— Да, — ответила учительница, и это простое слово напугало их обеих. — Но, никто раньше не понимал этого. Могу я рассчитывать на то, что больше об этом никто не узнает? — строго спросила она.

— Эээ… — Милдред задумалась. Все это казалось маловероятным, но сейчас ей очень хотелось отвертеться от ежедневных пробежек. Кроме того, девочка не хотела лгать Х-Б, которая смотрела на нее, вопросительно приподняв бровь. Глубоко вздохнув, Милли спросила: — А если я пообещаю никому не говорить, вы сократите мое наказание с мисс Дрилл до одного дня? — Ее сердце бешено колотилось. Это была смелая просьба, на которую при нормальных обстоятельствах девочка никогда бы не решилась.

Взгляд мисс Хардбрум стал напряженным.

— Ну что ж, тебе удалось понять то, что я скрывала от остальных учениц, которых когда-либо учила, а потому, думаю, что могу сделать для тебя снисхождение. Итак, одна пробежка с мисс Дрилл завтра в шесть утра и вечерняя отработка у меня. Но если я узнаю, что ты рассказала об этом хоть кому-то, включая своих самых близких друзей, то лично прослежу, чтобы все оставшееся время в школе Кэкл ты вставала в шесть утра и отправлялась бегать. Я ясно выразилась? — решительно сказала учительница.

— Да, — поспешно кивнула Милдред, сообразив, что в случае чего мисс Хардбрум именно так и поступит.

— Хорошо. И знай, я буду наблюдать за тобой. Любые попытки скрыться от меня будут жестоко караться без всяких снисхождений. Я знаю, на что ты способна, Милдред. И не советую тебе забывать, на что способна я, — угрожающе добавила учительница, хотя была абсолютно уверена, что девочка не станет раскрывать ее тайну. Она не была готова к такому повороту событий, но в глубине души была благодарна Милдред за то, что именно она раскрыла ее секрет. Эта девочка не переставала удивлять.

Мисс Хардбрум исчезла, и Милдред шумно выдохнула, оглядывая комнату, чтобы убедиться, что учительница действительно ушла.

— Ты можешь вздохнуть спокойно, Милдред. Я ушла! — раздался в комнате голос мисс Хардбрум. Учительница не материализовалась, и подождав несколько минут, Милдред снова вздохнула с облегчением. Она вовсе не чувствовала, что одержала победу. В глубине души девочка знала, что у Х-Б есть большое преимущество. И хоть Милдред по-прежнему была маленькой девочкой, сегодня она узнала тайну грозной учительницы зельеварения. И теперь, если бы удалось устроить себе вечер свободы и избежать обнаружения, это было бы окончательной победой. Ни одна ученица не могла даже мечтать об этом, но у Милдред была информация, которой никогда не обладала никакая другая девочка. Но хватит ли ей смелости, чтобы проверить свою теорию и не испугаться гнева Х-Б? Решиться ли Милдред Хаббл пойти на это?