Игра на нервах (джен)

Игровое пространство схлопнулось и исчезло, оставив ее в пустоте и двухмерности, беспомощную, влипшую в эту пустоту, как в паутину. Сколько ни беги, в какую сторону ни падай, везде все та же чернота, одинаковая, неосязаемая, бесплотная. Кроме нее, никого здесь не было — ну, или она никого не могла увидеть. Это не было выключением сервера: случись такое, ее просто выбросило бы из виртуальности. Но ее не выбросило, она по-прежнему была здесь, часы перед ее внутренним взором продолжали отсчитывать секунды, минуты, часы... и на том месте, где обычно красовалась кнопка «Выход», была та же неосязаемая черная пустота.

«Это какой-то сбой, мелкий глюк, его сейчас отладят, и все будет хорошо, — говорила себе Аня первые минут пять-десять. — В игре всегда много народу, наверняка кто-нибудь влип вот так же, как я, сейчас его хватятся, и все будет хорошо».

«Ладно, пусть не мелкий глюк, пусть крупный, но ведь должны же в реальности заметить, что тут происходит что-то не то? Есть же вывод происходящего на мониторы, мы сами сколько раз игры пересматривали, — рассуждала она, когда прошел час, и ничего не изменилось. — Меня обязательно достанут отсюда, надо просто немного потерпеть».

«Интересно, если я тут одна такая, как скоро хватятся лично меня? Заметит ли кто-нибудь, что меня нет?» — думала она спустя три часа.

Потом она уже ничего не думала, только бессильно ревела. Она уже успела обшарить пустоту вокруг в надежде, что все кнопки и панели на месте, просто почему-то не видны, но нет, их не было, не было ничего. Совсем ничего.

А потом все стало еще хуже, чем было до сих пор. Потому что в окружающей пустоте появился Крошкин. Аня понимала, что должна была бы обрадоваться. Кто угодно лучше, чем одиночество в такой ситуации! Но она не обрадовалась. Вообще.

— Привет, Нюша-хрюша! — жизнерадостно сказал он, подпрыгивая по своей идиотской кроличьей привычке. — Ты вообще оповещения смотришь, хотя бы иногда? Вчера весь день ведь говорили: к вечеру отключение, днем— профилактика, не суйтесь в виртуал!

— Ну, не смотрела. И не слышала. Мне это объединение надоело не знаю как, — хмуро признала Аня. — И что теперь будет?

— Не знаю, — посерьезнел Крошкин. — На самом деле очень удачно вышло, что ты сюда попала именно в этот момент. Кто-то запустил в систему не вирус даже — скорее, глюк такой. Завтра, при объединении, все новые аккаунты, из Зверополиса перенесенные, должны были благополучно заработать, а вот все старые заклинило бы так же, как сейчас нас с тобой. И ведь при этом все собирались устроить торжественный единомоментный вход, прикинь, как попали бы?

— Это получается, все наши бы влипли? — ужаснулась Аня. — Но сейчас-то они в реале, все в порядке?

— Ну да, сейчас здесь только мы с тобой. Больше таких идиотов, готовых соваться в игру в профилактику, не нашлось.

— Подожди, а ты-то как и зачем сюда попал? — спохватилась она.

— Как зачем? За тобой, бестолочью такой. А то ты б тут совсем умом тронулась, сидеть и ждать, пока Лосев с коллегами доковыряется, как нас вытаскивать. А так хоть вдвоем посидим.

— Вдвоем? С тобой?! Да я так еще скорее умом тронусь, Крошкин! Зачем ты только явился — опять меня доводить, да? Тебе мало того, что я и так в игру почти не хожу, ты хочешь, чтоб я в норму перестала вписываться?

Наверно, в любой другой ситуации Аня бы прооралась слегка и успокоилась. И даже, возможно, извинилась бы: Крошкин, вон, целых три минуты с ней говорил почти нормально, это же подвиг с его стороны! Но несколько часов сидения в пустоте и неизвестности, но осознание того, что сидеть придется еще неизвестно сколько, причем не одной, а с этим самым Крошем противным...

В общем, она снова разревелась. Прозрачные анимированные слезы красиво разлетались по космической пустоте, а Аня самозабвенно ревела в голос, подвывая и подхрюкивая, как, собственно, только и умела плакать созданная ей спьяну свинка Нюша.

— Нюш, ты чего? — и голос, и кроличья морда Крошкина были настолько озадаченными, будто он правда не понимал — чего. — Тебя уже так сильно пришибло здесь? Когда я тебя доводил-то?

— Крош, ты совсем дурак или прикидываешься? — она хотела прозвучать очень возмущенно, но сбилась на очередной всхрюк, и вышло как-то невнятно. — Да ты только этим и занимаешься постоянно, скажешь, нет?

— Нет, я еще работаю иногда, — фыркнул он. Он, в отличие от Ани, действительно работал где-то у Пингвинова на подхвате, просто ради интереса напросился — потому, видимо, и знал подробно, что именно произошло. — Ну слушай, мы же нормально с тобой общались, разве нет? Я пинаю тебя, ты пинаешь меня, кто кого больше уел, тот и молодец. Я пока веду, между прочим.

— Да ничего не нормально! — рявкнула Аня, и в этот раз у нее получилось. — Я сплю и вижу, когда ты от меня отцепишься наконец-то! Вот чего ты ко мне пристал, а?

— Можно подумать, пристал я к ней! Всего-то пошутил пару раз. Просто остальные обижаются, а ты нет, и даже поддерживаешь. Ну, я и думал...

— Как не обижаюсь? Очень даже обижаюсь! Или я что, должна была прилюдно разрыдаться, чтоб ты понял, что это все неприятно?

— Ну, ты сначала уходишь такая вся обиженная, а потом сама же зовешь вместе играть. Я думал, это значит, что все в порядке.

— Подожди, — озадачилась Аня. — Когда и куда я тебя звала? Да я тебя вообще лишний раз не трогаю, чтоб лихо не будить!

— Ну спасибо, Нюшенька, на добром слове.

— Да пожалуйста, не подавись им только.

— Вот! Видишь? Ты всегда в ответ отгавкаешься, а не как эта Джуди, например, чуть что, сразу в слезы.

— А ты и ее доставал?

— Да не доставал я! Я что — виноват, что вы шуток не понимаете никто? А она смешная такая: уйдет тоже злая, а через денек придумает ответ, придет и выскажет. Но обижалась и нервничала сильно, это да. Ну, я и перестал.

— А от меня-то чего не отстал тогда? Ах, да. Я тебя звала куда-то там. А почему я об этом ничего не знаю?

— Девичья память? — предположил Крошкин и все-таки схлопотал копытцем по затылку. — Ай! Да откуда я-то знаю, чего ты помнишь, чего нет? Мне Сью передает, что ты в игре и ждешь уже, я иду — мы делаем отличный раунд. Это что — не считается, что ты меня позвала, или как?

— Сью? — почему-то шепотом переспросила Аня.

— Ты так переспрашиваешь, будто сама не знаешь.

— Крошкин, я впервые слышу. Я никогда не просила ее ничего тебе передавать.

Они немного помолчали, осмысливая все, что из этого следует.

— Это она что — хотела нас так поссорить? — не выдержал Крошкин. Он, кажется, вообще не умел молчать дольше двух минут.

— Какое «поссорить»? Нас ссорить-то дальше было некуда, я и так тебя ненавижу!

— Ну спасибо большое.

— Ну... извини. Но я ведь из-за тебя почти в виртуал не ходила даже, чтоб лишний раз не натыкаться. Какая уж там ссора?

— А что тогда? Просто подгадить?

— Похоже на то. Знаешь, ну ее, эту Сью, не хочу я сейчас об этом думать. Ты мне лучше скажи, ты вообще уверен, что нас вытащат?

— Ну... — в реале, может быть, Крошкин и сумел бы соврать как следует, а тут сразу глаза забегали, уши задергались — знай лови вруна на горячем. — Почти на сто процентов.

— «Почти на сто» — это сколько? Девяносто девять? Восемьдесят?

— Примерно семьдесят пять, — со вздохом признался он.

— И ты все равно сюда потащился, с таким риском? Тебе жить надоело?

— Да нет, не очень. Но не мог же я просто взять и бросить тебя здесь одну.

— А почему бы и нет?

— Ну, мы же вроде как дружим, — пробормотал Крошкин. — То есть я так считал.

Аня краем глаза глянула на его уныло опустившиеся уши, и ей впервые с их знакомства стало его жалко. Но чем его утешить, она не знала, поэтому промолчала. Ну не врать же, что она с ним тоже дружит. Он ведь уже знает, что нет. Да и вообще, чего ему сокрушаться-то? У него вон хотя бы Ежи есть, а у самой Ани — кто? Вот именно. Никого. И Сью оказалась... непонятно кем. Мягко говоря.

И все-таки Крошкин не умел молчать дольше двух минут.

— Нюш, мне тут маленький чит поставили перед отправлением, чтоб веселее было ждать... морковку хочешь?

— Илья, пошлую шутку про тебя, меня и морковку могу придумать даже я. Не думай, что я на это куплюсь. Нет.

— Не мог же я не проверить. Но нет так нет. А яблоко?

Аня подумала немного. Есть, вообще-то, хотелось. Телу там, в реале, понятное дело, умереть от истощения никто не даст, а вот виртуальный показатель голода — да, проблема. Пока еще не очень серьезная, но...

— Ладно. Давай сюда свое яблоко.

— А спасибо?

— Спасибо.

Они провели в виртуале примерно пару дней, если, конечно, анин внутренний таймер работал правильно. За это время они с Крошкиным успели рассказать друг другу все известные им анекдоты (некоторые — по два раза), выпить читерской медовухи из запасов Николая, постоять на ушах и на хвостах (на самом деле это просто, если в невесомости; ничего делать не надо, просто объяснить мозгу, что верх и низ теперь не там, где были раньше), заключить штук пять пари о мотивах Сью, запутаться в том, кто на что ставил, и на все пари скопом забить. И припомнить друг другу особо неудачные шутки.

— Слушай, если тебя так волнует твоя свинская аватарка, выходи за меня замуж, — сказал Илья, когда дело дошло до «сала» и прочей свининки.

Аня дар речи потеряла, но уставилась на него крайне выразительно.

— В смысле, в игре! — поспешно уточнил он. — Как объединят нас со Зверополисом, такая возможность непременно появится. А поскольку пары должны быть одного вида, после брака будет функция выбора, кто меняет вид.

— И буду я тогда крольчихой? Нет уж, я лучше за Борю пойду.

— Он тебе, между прочим, не предлагал и не предложит, это я один такой добрый, готов аккаунту личную жизнь угробить на корню.

— Он не предлагал, зато ему все равно. Если я попрошу, он, небось, и вникать не будет, зачем оно мне.

— Нюш, дразнилок про овцу я вот прямо сейчас тебе могу придумать штук двадцать.

— Верю. Но про крольчиху ведь тоже можешь. Думаешь, я этого не понимаю?

В этот момент темнота вокруг мигнула, на секунду показав зеркальные небоскребы незнакомого города, и сразу после этого их выдернуло в реальность.