Novice (джен)

За окном шел снег, таявший, стоило ему попасть на стекло — и накрывавший узкие пригородные шоссе тонким белым кружевом. Ряды одинаковых крыш с одинаковыми трубами проскакивали мимо — но изредка, какая-нибудь смешная маггловская машина, которой было по пути, перегоняла состав. Нэт прикрыл глаза и лег обратно на сиденье.

Он ехал в Хогвартс.

Нельзя сказать, что он очень этого хотел. Но, видимо, не оставил деду выбора — ругаясь хуже гоблина, Балтазар выскреб из заначки последнее — и добавил, что если бы не предложенная школой скидка, «для малоимущих», ехать никуда бы и не пришлось. Нэт все равно слушал плохо — от дешевого снотворного, на котором его держал аптекарь последние дни каникул, голова была словно в тумане.

Убежать он не сумел. Зато дед несколько раз доходчиво объяснил, какой ему выпал небывалый второй шанс. И выдал сполна — за деньги, за хамство и то, что бежать хотел. Поэтому в поезде устроился Нэт на животе, почти что преобразив мантию в теплое одеяло.

Его никто не беспокоил — на двери стоял щит. Настроение как маятник, качалось от «очень паршивого» до «средней поганости». Какая-то дрянь ворочалась в груди — то ли грусть, то ли даже совесть — может, стоило по-другому? «Что, поговорить со стариком? Уж он-то послушает меня теперь…» Было стыдно за то, что набрался смелости сказать все профессору, а родному деду не смог. Но одни слова все равно ничего не стоили.

Что он такого сделал, чтобы его простили? Да ничего. Балтазар Брок был вправе презирать его. А сам отправил в школу. Отдал деньги. Второй шанс. Нэт зарылся лицом в одеяло. Вторые шансы были для избалованных придурков, вроде Рёдера. Какой такой второй шанс, обратно-то ничего не вернешь? Если его действительно «не примут нигде»? Все равно дорога только к какому-нибудь дельцу, вроде Грэтчема. А там каждая вторая сделка пахла Азкабаном.

Раздался слабый стук. Потом еще раз.

— Занято!

Стук повторился.

— Я сказал, занято!

— Это ты, Баркер, а я тебя ищу. Открой, — уверенно возразил девчачий писк из коридора.

— Проваливай.

— Ты же один в целом купе!

Нэт закрыл глаза и ткнулся носом в одеяло. Дед привел его, не отошедшего от сонного зелья, на Кинг-Кросс чуть ли не за час до отправки, запихнул в поезд, ни слова не говоря. Нэт едва успел дверь заколдовать. Представил себе, как МакЛагген заходит в купе и видит одного совсем беззащитного, спящего слизеринца. Глупо бы вышло. Сон прошел только к обеду, но голова все еще была ватная.

Стук в дверь не прекращался.

— Что, так и будешь молотить до Хогсмида?

— Еще бы.

Нэт вытянул палочку и снял защиту. Лучше дать ей выговориться здесь.

— Привет тебе, Баркер!

Энквист нырнула в купе и тут же устроилась на соседнем сиденье.

— Почему лежишь?

Дверь закрылась. Он снова набросил легкий Tectum. Подставить другой коэффициент — и можно накладывать на посторонние предметы. Пусть обходят стороной.

— Что это?

— От грабителей. И да, я хочу спать.

Ее тоненькая ручка теребила занавеску, а любопытный нос приклеился к стеклу.

— Не хочешь — как хочешь. Я думала поздравить. Принесла тебе… кое-что. Но уж лучше я буду смотреть в окно.

— Постой, что ты сказала? — последний сон с него мигом слетел. — Меня поздравить? С чем это?

— Праздники были, — Энквист отлипла от стекла и порылась в кармане. — Вот. Бери.

В ладони у нее оказалась фиолетовая с золотом упаковка шоколадной лягушки. Странно. Он растерялся. Если б она знала!

— Правда, мне?

Лягушка перекочевала ему под нос. Можно было узнать густой запах шоколада, даже не открывая обертки. Девчонка вернулась на свое сиденье и снова стала глядеть в окно.

— Как ты думаешь, что мы сейчас проезжаем? Скоро граница? Я знаю наизусть все ближайшие к ней города. Лидс уже был, и Эпплбю, и Карлайл. Знаешь, сколько у нас дома карт? Просто — тысячи. Маленькие карты, большие, бумажные, на клеенке, и еще специальных таких пластинках. Это все мой папа. Он вроде фаната. У меня даже комната обклеена картой мира. Классно? Все знают, что Земля круглая, но для остальных она круглая снаружи — а для меня — круглая изнутри. Как будто сидишь там, в глубине, где горячее ядро, и смотришь на всех снизу.

— Энквист?

— Ты хоть слушаешь?

— Спасибо.

Она изобразила ехидную улыбку и продолжила болтать. Нэт тяжело поднялся, и сел, старясь не морщиться. Да уж, если их ждет долгий ужин — ничего хорошего. С мазью надо решать поскорее. Он медленно отлеветировал к себе сундук и стал в нем копаться. Где-то ведь было. Точно.

— Мы на каникулах ездили в Венгрию. Там даже снега нет. Бесконечный дождь. Мама сказала, что не любит дождь, и что в следующий раз мы поедем к моей amma. У нее зимой только на лыжах ходить можно.

— Держи, это тебе.

— Что?

Нэт чувствовал прилившую к щекам кровь. Это было совсем не то, что дарить подарки Хиггсу — тот даже варежке драной рад будет. А вдруг она обидится? Или не поймет?

— Ты дала мне подарок.

— Это просто лягушка.

— Не просто.

— И ты ее даже не открыл. Тебе что, не интересно, какая там карточка?

Нэт покачал головой, протягивая ей синий камешек.

— А это что? Он милый. Вроде как.

— Знаешь что-нибудь о гоблинах?

— Биннс начнет о них рассказывать. В следующем семестре. Мама говорила, про них — очень скучно, все одно и то же.

— Гоблины — самая изобретательная… э… нечисть в этом мире. Вывели однажды кобальдов — маленьких, быстрых троллей. А если кобальда облучить под давлением… ну, или просто поджарить на воздухе, он превращается в синий камень. Как этот. Еще он ядовитый. Так что с собой лучше не носить.

— Я слышала про кобальдов! Они, кажется, травят магглов в шахтах?

— Во времена восстаний, их выпускали на врагов и поливали огнем. Волшебники тогда еще плохо аппарировали, вынуждены были отступать, пока не очистят воздух. А камни гоблины уносили с собой — но иногда те трескались, и вот. Этот я как-то нашел в Девоне.

Энквист посмотрела на синий кристалл новыми глазами.

— И откуда ты все знаешь?

— Прочитал. «Пять тысяч магических минералов». Альберт Зеннеке.

— А вот я не верю, что можно запомнить все, что прочитал. Иначе, зачем люди сочиняют?

Нэт хмыкнул и принялся за лягушку. Маленькая вертлявая негодяйка попробовала увернуться, но он свернул ей шею и смотрел, как дергаются коричневые ножки.

— Гадость! Что ты делаешь. Ешь ее уже поскорей.

— Она же шоколадная. А рефлексы, как у настоящей…

Божественно. Он никогда еще не пробовал такого вкусного, сладкого шоколада. Ей не надо было ничего дарить. Это даже слишком.

— Ты что, первый раз это ешь?

— Заметно?

— Ага.

— Считай, что первый. А на карточке Дамблдор. Как-то он здесь бесцветно выглядит. Однажды я его видел в желтом. С такими подсолнушками.

— У всех все время Дамблдор! Вот бы были карточки сам-знаешь-с-кем.

Нэт поперхнулся.

— Теперь уже не сделаешь.

Они вдвоем расхохотались. Время пошло быстрее. Даже не заметил, когда пора было выходить. В Хогсмиде всюду лежали глубокие, синие сугробы, дул ветер, и губы тут же пересохли от мороза.

— Я глазам своим не верю!

Нэт спустил сундук на платформу и помог сойти Энквист. Та уже выискивала в толпе подружку.

— Это же Баркер! Что он тут делает?!

«А я-то как ждал, когда ты проявишься. Если честно, мог бы еще подождать…»

— Билл, разве ты не говорил, что его исключили?

— Ошибся, — притворно вздохнул рыжий, встряхивая головой.

Нэт потерпел, пока они устроятся в повозках, и занял последнюю, с какими-то добродушными толстушками, продолжавшими разговор о диетах. Лучше перестраховаться. Голова была как в тумане, он с трудом соображал, что делает. А школа уже совсем близко.

— Бленда, зеленые яблоки — просто ерунда. Мне не помогло ни капельки.

Нэт спрятался поглубже в мантию, сделав вид, что спит. Ему не нравились взгляды, которые эти курицы бросали на его тощую фигуру.

Ужин и впрямь был долгий. После сладкого в поезде есть не хотелось — но и просто так сидеть было нелепо. Не говоря уж о том, что он бы лучше полежал. Примерешилось, или МакГонагалл кивнула? Ему?! Первокурснику со Слизерина?

Их стол, как всегда, держался тише других — Нотт встретил его взглядом слегка удивленным, а МакКелби — нежной улыбочкой. Легче не стало. Сидевшие справа Хиндли и Рёдер без конца обсуждали свои каникулы, и кто где был, и кто сколько получил подарков. И почему Чистомет круче Стрелы, а команда Аргентины влет побивает Ирландию. Леннет пыталась что-то рассказывать о французской кухне.

Старшие обсуждали выборы министра магии. Никто не упоминал слово в слово напечатанных в «Пророке» заседаний Визенгамота или отправленных в Азкабан родственников. Зато подробно, с тщательно взвешенным сочувствием, они говорили о том, как Крауч терял по всем позициям. Будто бы ничего важнее этого в мире и не происходило.

— Тут никто не думал, что ты вернешься, Баркер, — заметил Юстин, накладывая себе вторую порцию отбивных. — Мы ехали в купе с Мором, Крокером и Белби, и они были уверены, что ты останешься… у себя.

— Лестрейндж же приехал. Его вы не спрашиваете, — зачем-то ответил Нэт. Здесь никто с ним не разговаривал, с ноября.

— Сравнил! Это Лестрейндж. У них сейф в Гринготтсе третий после Малфоев!

— Так ты со мной все-таки говоришь. Что-то новенькое?

— Теперь можно. Нотту, кажется, надоело тебя воспитывать. К тому же, тебе-то все равно. Что говорят, что нет — закроешься книжкой и сидишь.

«С удовольствием закрылся бы книжкой прямо сейчас. Хотя здесь что-то другое. Им просто невыгодно меня игнорировать. Наверняка, тот же Хиндли не прочь сдать экзамены на проходные баллы… Почему этот тыквенный сок должен так пахнуть, на весь стол, кто-нибудь скажет? Чем только думал дед? Нельзя отпаивать Сном-без-снов как слабительным. Будет отмена — и тошнота. И головокружение со слабостью…»

Нэт печально посмотрел дальше, на Рэйвенкло, где Энквист уплетала десерт, на глупую Сьюзан Филпс из Хаффлпаффа — так ведь ее звали — кудрявую простушку, напоминавшую тряпичную куколку. За столом Гриффиндора раздавались взрывы смеха и чуть ли не тосты — с этим отвратным тыквенным соком. Ничего более идиотского и представить себе нельзя было. Зачем он вообще здесь оказался. Какие-то полгода, а потом? Дед просто не хотел глядеть правде в лицо. Оттягивал решение.

— Теперь, когда все сыты, объявление для тех, кто не был с нами во время каникул, — Дамблдор поднялся с места и гул в зале мгновенно утих. «Неужели, наконец, отпустит спать?»

— Профессор Снейп согласился занять должность декана факультета Слизерин. Поздравляю, профессор!

За секундой растерянного молчания последовал целый шквал — громкие возгласы, вопросы, кто-то даже заныл. Однако Нотт, улыбаясь одними губами, встал, и с ним встал весь Слизерин, молча. Стоял и Нэт, упрямо глядя в скатерть. Снейп кивнул со своего места — они сели, как один. С других столов косились с подзабытым страхом, примешанным к неодобрению. Пожалуй, дом змеи рано было списывать со счетов.

«Вот почему он тогда пришел. Но как же Синистра? Ломаного кната не дам за эти прямые спины и улыбки. В глубине души все они сейчас стонут — знают, кончилось раздолье…»

Добравшись до спальни, Нэт уснул почти сразу.

— Баркер! Мор тебя зовет, иди в гостиную.

— Он что, еще спит? Вчера свалился сразу после ужина.

— Если опоздает на МакГонагалл, она с нас баллы снимет.

«Нет, я не сплю! Какого Мерлина они столпились вокруг…»

С трудом продрал глаза, и обнаружил, что так и не снял ботинки. Неужели забыл? Попробовал встать, и секунд пять наблюдал, как качается пол в спальне. Вправо-влево. Влево-вправо.

— Оглох, что ли, Баркер? Тебя Мор дожидается.

Нэт выразился непечатно, но слушать возмущенное фырканье не стал. Дорога в душ показалась совершенно незнакомой. С головой происходило что-то страшное — будто кто-то из любопытства разрубал ее на части, рассматривал, а потом пытался скрепить гвоздями. Ржавыми.

— Я его найду сам, Киран, и скручу эту немытую шею!

«О, нет. Это же Мор и есть…»

Нэтан быстро натянул белье и одежду, хотя брюки прилипали к мокрым лодыжкам. Теперь — галстук… где же он… где…

Дверь душевой кабинки снесло заклятием, и перед ним возникла перекошенная веснушчатая физиономия капитана квиддичной команды.

— Я послал за тобой полчаса назад!

— Думал, это шутка, — ответил Нэтан. Ему было совсем не смешно — палочку оставил в мантии, та в трех шагах, на пути — разозленный пятикурсник. И пол все еще качался.

— Времени нет, слушай внимательно, первачок.

Мор опасно приблизился, нацеливая палочку.

— У тебя теперь вроде как, испытательный срок. Каждую неделю, по субботам, будешь мне докладывать, как у тебя с учебой. Натворишь что-то — тоже мне. И лучше, если ты напряжешь свою тощую задницу и станешь держаться подальше от неприятностей.

Нэт скривил бы губы в усмешке, но его слишком тошнило.

— С чего это мне перед тобой отчитываться? — поинтересовался он вместо того.

— Идея не моя, это декан распорядился. Так что выполняй.

— Это Снейп тебе приказал? Меня проверять?

Вопрос был неправильный. Мор полоснул палочкой воздух — и Нэт, шипя сквозь зубы, повалился на колени. «Сволочь! Зачем по спине-то! Декан его специально выбрал, наверное…»

— Ты как-то плохо понял, Баркер, что старших надо слушать. Мне только из-за оборванца вроде тебя проблем не хватало. Завтраки, обеды, ужины — ты в зале, за столом, не будешь есть, хоть посмотришь, как пользоваться приборами. Чтобы все задания — вовремя, учителям не хамить, и научись, наконец, галстук завязывать, дитя трущоб! А захочешь последствий, — голос у Мора соскользнул на противный шелестящий шепот, — будут тебе последствия.

Нэт с ненавистью проследил глазами как пятикурсник, развернувшись, удалился, даже не подумав приставить на место вынесенную дверь. Конечно, Мор тоже был зол — может, профессор пригрозил ему запретом на квиддич, из-за истории с зельем, и это «шефство» было чем-то вроде наказания? Им обоим?

«Интересно только, откуда Снейп узнал “Глоток”? Не иначе как сам варил когда-то! Еще и про палочку настучал деду… А я прощения у него просил… как дурак…»

Скрепя сердце, кое-как приладил дверцу обратно, накинул мантию и даже расправил слизеринский герб на груди. Чтобы всем было видно. Волосы наскоро пригладил водой и закрутил в хвост, галстук подтянул потуже. На завтрак он уже опаздывал, но решил прийти. Чем черт не шутит. Из-за тошноты аппетит как-то сдулся — и посему он честно разглядывал Рёдера, церемонно отпивавшего тыквенный сок маленькими глотками.

— Может, перестанешь, Баркер? — блондин не выдержал и отставил бокал.

Нэт издевательски приподнял бровь. Если чему-то и стоило поучиться у Снейпа — так это способам бесить людей.

Трехфутовое эссе называлось «Восемь наиболее применимых охлаждающих чар». Простое — ведь большую часть материала он перечитал, еще готовясь плавить споры в саламандре. И научился применять. Оставалось обобщить, добавить ссылки, и прочее. Вышло даже длиннее, чем просил профессор Флитвик, который после каникул стал давать ему отдельные задания, по учебнику второго курса.

«По крайней мере, хоть кто-то не станет причитать, как я отстал за две недели безделья…» Нэт свернул пергамент и спрятал. Знали бы они, какое это было безделье! МакГонагалл даже вызвала поговорить после урока — и серьезным голосом поведала, что ждет от него гораздо большего, а потом назначила взыскание за не выполненное на каникулах задание. Трансфигурация — великая вещь, пусть даже все, что вы делаете — превращаете улиток в монокли.

Нэт со стыдом припомнил ночью на коленях нацарапанную работу по зельям — которую профессор вернул ему, перечеркнутую красным крест-накрест. Мор в конце недели будет просто счастлив это все обсудить. А ведь еще Синистра с ее бесконечными картами. Скучнейший Биннс, и по истории, однако, надо сдавать экзамен. Хуже всего было то, что Нэт толком не понимал, зачем ему все это. Если дед прав, если ни один мастер не возьмет его в ученики — то что толку от блестяще написанной контрольной по травологии? Кому она нужна-то?

Устанавливая в подземном классе котел, Нэтан все глубже погружался в мрачное отчаяние. Вокруг суетливый шум, все торопились успеть, а он смотрел, как в пропасть, в блестящее оловянное чрево. Провел рукой по ободку. «Чтоб я тебя не видел рядом… Можешь о зельях забыть…» Словно совершал преступление. Пальцы сами тянулись к треноге.

Серая прядь лезла в глаза — убрал и принялся за зелье. Он это сделает. Он имеет право — ничуть не меньше других! Посмотрел на профессора — а что, если остановит, что если прошипит сейчас… Мало ли о чем они там с дедом договорились? Но нет. Тот даже взгляда в его сторону пожалел.

Тогда работа пошла — нервно, быстро. Нож словно обрел в руках жизнь, замирали на нужных делениях весы, струились тонкой нитью порошки, и внутри что-то стучало в грудную кость — в такт мешалке. Десять по часовой. Три против. Одна капля жабьей крови и поднять до ста тридцати.

Он ушел в дело с головой, мантией, ногами, со всем, чем ни есть, целиком — а, когда зелье было готово и благодарно побулькивало золотыми пузырьками, распространяя сладковато-соленый солодковый запах, Нэт очнулся, замер, выдохнул, и ощутил себя пустым. Оглянулся — остальные даже и не приблизились к завершению. Хиндли боролся с пестиком, безуспешно раздалбливая панцирь двухголового краба, который не догадался сперва подсушить. МакЛагген кривился над грязно-серым месивом, стрелявшим ему слизью в лицо. Какие-то девчонки судорожно листали учебник, в поисках подсказки. Нэт отвернулся от них и молча набрал образец. Может, он теперь и не достоин, но они-то чем лучше? Поставил свой флакон перед профессором — тот не поднял глаз.

Что ж, не сегодня.

— Когда я говорил "вовремя", это значит — вовремя, Баркер, — усталым тоном цедил Мор. — Следующую работу покажешь мне заранее, прежде чем сдавать. И еще — почему ты к Помфри не зашел?

Нэт поднялся на ноги, потирая ушибленное плечо. А почему это он должен был к ней заходить? В пятницу тошнить почти перестало. Хоть он теперь и засыпал с трудом.

— Мне не нужно.

— Решаешь не ты. Профессор распорядился, чтобы все зашли провериться, ты что, не слышал?

— Был в библиотеке, — никакого желания не нашлось заглядывать в больничное крыло. Спина заживала не слишком быстро — стянуть у Снейпа из-под носа ингредиенты можно и не мечтать. Тех, что были с собой не хватало на уроки, а объяснять Нэт никому ничего не хотел.

— Не пойдешь по-хорошему, отведу тебя сам. Но сначала ты умоешься.

Мор шевельнул палочкой, и на Нэта обрушилось ведро холодной воды.

— Какого черта! — на каменном полу расползалась блестящая лужа, а мантию и ботинки пришлось сушить.

— Все время чумазый, как свинья. Тебе, должно быть, нравится, когда помойным называют? А что это под правым глазом?

Нэт отшатнулся в сторону. Только вчера, после зелий, МакЛагген подкараулил со своей компанией в коридоре, и, в ходе неравной битвы, опробовал кое-что новенькое, оставлявшее здоровые, круглые, с желтой обводкой синяки. Нэт в отместку сжег ему полмантии, и все разошлись довольные, стоило завхозу показаться на горизонте.

— Хочешь драться — тренируй защиту, сопляк, — Мор скривил тонкий рот.

— Я завтра зайду, честно, — попробовал было Нэтан, но пятикурсник только фыркнул.

— У меня на это времени нет.

И очнулся Нэт уже на койке в больничном крыле, чувствуя, как невидимые путы на ногах ослабевают. Мадам хлопотала над какой-то девочкой, рыдавшей в полотенце. Он тут же попытался встать.

— Даже не думай, — Мор караулил рядом, покручивая палочку в пальцах.

Нэт пожал плечами и отвернулся. Что ж, чем быстрее, тем лучше. Ему еще спутники Юпитера описывать для Синистры. В лазарете, если не считать девичьих рыданий, стояла настороженная тишина, светильники чуть мерцали. Как те звезды. Колдомедик, освободившись, наконец-то подошла к ним. От Нэтана она ничего хорошего не ждала, это было прямо-таки написано на строгом лице.

— Раздевайтесь, мистер Баркер.

Нахмурился, но стал расстегивать мантию. В прошлый раз, когда он попал сюда, наверняка, только штанину задрала, чтобы определить перелом. Но делать было нечего.

— Я, пожалуй, пойду, — Мор шагнул к дверям, не дожидаясь пока мадам Помфри хотя бы кивнет. Нэт ни за что бы не признался, но, когда пятикурсник ушел, ему стало легче, и за это он, хоть и на самую малость, а был благодарен.

— Рубашку тоже, не тяните время.

Принялся и за рубашку. «Ио, Европа, Ганимед и Каллисто, Амальтея, Гималия, Эллара… Чем группа Карме отличается от группы Ананке? А магглы до сих пор не знают про группы. Конечно, у них нет специальных заклятий, но все же! Быть настолько слепыми…»

— Мистер Баркер! Что с вами случилось! Когда это произошло?!

«Ах, это».

— Просто дайте мне заживляющей мази. Или настой Феббера. И что-нибудь на ночь… — про реакцию на снотворное лучше было не упоминать, наверное?

— Целую неделю — где вы были раньше! Я обязана поговорить с вашим деканом! — мадам Помфри решительно отправилась к камину, из мешочка на поясе доставая летучий порох. — Профессор Снейп! — ее голова скрылась в зеленом пламени, которое ему почти целиком загораживала длинная коричневая юбка. Все это было странно, нереально. Мадам едва успела отскочить, профессор появился почти сразу, стряхивая пепел с черной полы.

— Этот ваш студент, профессор! Его спина! — начала она каким-то чересчур официальным тоном, будто жаловалась. Снейп недовольно оглядел студента с ног до головы. На мгновение встретил его взгляд — мастеру не надо было задавать вопросы, он и так прекрасно знал — где, кто и когда. И за что.

— Дайте ему мази или Феббера, — недосказанное повисло в воздухе: «Зачем вы меня вызвали?»

Нэт отвернулся, стараясь не замечать вставший в горле ком.

— Но его спина, профессор! Он весь в синяках! Мы должны сообщить директору. Вы же этого и хотели, когда затеяли свою проверку! Узнайте у него, кто это сделал, мы же можем как-то помешать…

Нэт чувствовал, как кровь стучит в ушах.

Мерлин, человеку не может быть настолько стыдно, как сейчас было ему! Профессор едва заметно поморщился.

— Мистер Баркер живет в Лютном переулке. Естественно, я хотел знать, вполне ли он здоров. Там недавно зарегистрировали два случая драконьей оспы. Что же касается прочих обстоятельств, директору я все сообщу, вам нет нужды беспокоиться.

Колдомедик сердито приказала Нэту лечь на живот и принялась обрабатывать его заживляющей мазью. Видимо, услышав про Лютный переулок, в подробности вдаваться она не захотела.

— В остальном он действительно здоров? — добавил Снейп, поворачиваясь к камину, чтобы уйти.

— Да, пожалуй. Нужно подкормить, конечно. Чем они там питаются, в Лютном переулке, хотела бы я знать…

«Нет, не хотела. Лучше бы принесла настой — выпил и свободен. А готовить его и того проще…»

— Жалуетесь еще на что-нибудь? — выдавила она виноватым голосом. Непонятно было, почему ей чувствовать себя виноватой. Если тут кто и был виноват…

— Тошнит немного… по утрам.

Помфри почему-то покраснела, отводя глаза, а Снейп, наоборот, развернулся и пристально посмотрел на Нэта. Потом подошел поближе и посветил в лицо. Нэт прищурился — от рези.

— И спите плохо? Не вздумайте давать сон-без-снов, мадам Помфри. У него уже реакция на передозировку.

— Как?!

— Я тоже хотел бы знать, что они там называют снотворным, в Лютном переулке, — фыркнул профессор и был таков.

«А с изобретением приближающих свет заклятий в 1750 году, открыты еще двадцать спутников, средний диаметр которых не превышает километра… и при расчете воздействия на магические поля… учитывать положения шестидесяти пяти…» У спутников были красивые, что-то значившие греческие имена. Нэт уткнулся в подушку и по очереди перечислил их все.

На зельеварении ничего не изменилось ни во второй раз, ни в третий. Мастер по-прежнему не снисходил до внимания, и идеальный образец в конце урока не удостаивался даже кивка. Нэт молчал, глаза пряча в пол. Руку он отвык поднимать еще в том семестре. Зато МакЛагген нарывался как мог, чтобы потом кричать в коридорах, мол, злобный Снейп его ненавидит.

У Нэта же зубы сводило — они о ненависти не знали ничего. Не знали, как бывает — все — поворот головы, жест, слова, обращенные к другому — обдавало тебя волной презрения, которое не смыть, которое справедливо. И еще не знали, как можно ненавидеть самого себя.

Уизли и Уотер путем долгих усилий создали нечто, отдаленно похожее — их «Благодатная купель» вместо небесно-голубого имела васильковый оттенок и резкий запах растворителя для пятен. Хиндли, у которого снова ничего не выходило, сообразил взорвать котел и подставить при этом гриффиндорцев. А кто-то, ударившись в слезы от очередной резкой ремарки, накапал соленым прямо в зелье. По классу несся душный серый дым.

Профессор же, не глядя, раздавал эссе — свиток упал на край парты. Нэт отвернулся. На этот раз, как положено, со сносками, цитатами и сравнительной таблицей, но Снейпу это, разумеется, все равно. Даже если там перечислено втрое больше, чем в учебнике, способов применения рога двурога. Разогнал дым. Открыл. «Слабо».

Через пару недель он написал Хиггсу записку с извинениями и вложил в посылку. Может, хотя бы Фили прочитает… Конечно, ему не ответят — но, по крайней мере, будут знать, что все в порядке. Если очень повезет, Грэтчем не откажется свести его к тому, к кому обещал — на пасхальных каникулах, например. Второй шанс… Нэт невесело усмехнулся. Еще говорят, на Востоке — и в Южной Америке маги не так щепетильны насчет темных искусств. Никто не станет на него там показывать пальцем, какой он дурак, что взялся варить «Глоток». Попасть туда конечно непросто, но, может, стоит начать учить языки? Увы, в библиотеке (внезапно показавшейся скромной лавкой старьевщика по сравнению с огромным миром, лежавшим там, за стенами школы) отыскал только столетний словарь китайского. Да еще заклинания, позволяющие овладеть языком за месяц — при условиях, что вы колдуете не хуже мастера чар, и уже живете среди людей, говорящих на искомом наречии. Простых путей не было.

А в субботнее утро сова принесла записку от декана. Нэт окаменел. Чего он не ждал, так этого точно. И после завтрака, спускаясь в подземный кабинет, едва заставлял себя переставлять ноги.

— Не знал, что вы поддерживаете переписку, — сухо начал Снейп.

Оценив разыгранное Нэтом удивление, профессор положил на стол перед ним простой конверт, с чернильным росчерком «Н.Баркеру» поперек шва.

— Какая-то ошибка, сэр. Я не жду ни от кого писем.

«Ну не от деда же? Или это все-таки Хиггс?»

— Письмо зачаровано, открыть и узнать имя отправителя сможете только вы сами, однако, — Снейп вовремя остановил потянувшегося было к конверту Нэта, — помимо этого, пергамент, лежащий внутри, представляет собой грубо сработанный не активированный портал. Кто прислал?

Черные глаза на секунду впились в него — Нэт снова почувствовал себя щенком перед удавом, и тут же вспомнил про Грэтчема, и ночные вылазки в Лютный, и как Фили предупреждал насчет опасных людей. Какого Мерлина все это заползает в голову, когда думать нужно совсем о другом? Да и зачем Грэтчему присылать ему письма?

— Не знаю, сэр. А куда ведет портал?

— Не знаете, но догадываетесь. С кем еще вы связались, — профессор потемнел лицом, — и что пообещали?

Нэт сжал зубы, с трудом сдерживая негодование. Ну не такой же он дурак, чтобы обещать! И это — его личное. А значит — ни для кого другого. Тем более не для Снейпа! Какое право он имеет перехватывать чужую почту!

— Ничего! Я никому ничего не обещал!

— Это не детские забавы! Вы неосторожны, ваши слова могли быть расценены как обещание — теперь кто-то счел себя вправе прислать вам это, — профессор показал на конверт, — так скажите, кто?

Еще раз посмотрел Нэту прямо в глаза — скривился, будто от мигрени.

Палочку направил на конверт и произвел какое-то сложное спиралевидное движение, бормоча под нос. Над письмом возник белесый туман с вкраплениями синевы и смутно видневшимися очертаниями высокого стеклянного здания, как будто кто-то собирал картинку из кусочков.

— Вам это что-то говорит? — безо всякого интереса продолжил профессор, глядя на ошарашенного Нэта, а потом, махнув рукой, развеял иллюзию. — Место назначения портала.

И замолчал, отвернувшись, но так, чтобы продолжать следить за конвертом. Нэт не знал, что и делать. Может, просто с ним хотели встретиться? Может, ничего опасного, в том, чтобы… договориться о деталях? Но для того, чтобы «просто встретиться», не присылают направленные порталы в охраняемую школу. Не нанимают человека, который наладит связь. Чертов Грэтчем. Там наверняка серьезные люди. Нэт уставился в каменный пол. Похоже, он действительно идиот. И опять Снейп имеет возможность в этом убедиться. Чтоб уж наверняка, без сомнений.

Он почувствовал, как тяжелеет в носу, а четкие контуры стола начинают расплываться перед глазами. Вот только этого тут не хватало.

— Не знаю, что вы там надумали, мистер Баркер, но у вас нет причин пускаться на крайние меры.

Профессор не повышал голоса — у него даже взгляд стал какой-то отстраненный. Это оказалось последней каплей.

— Нет причин? — Нэт сорвался, пытаясь скрыть обидные слезы. Он знал, что кидается с ножом на скалу, но все равно говорил:

— А я не стану возвращаться обратно, чтобы мыть полы в грязной лавке, где меня даже к котлу не подпустят. Ни здесь, ни там — у меня будущего нет. Вот и все причины!

Он дышал тяжело, не сводя глаз с профессора, но тот оставался спокоен.

— Предпочтете довериться незнакомому человеку, о котором вам известно наверняка только то, что он практикует темную магию? Полагаете, так вы обеспечите себе будущее? — Снейп посмотрел на него, чуть прищурившись, а в тоне явственно проступила насмешка. «Считаете себя гением — а Хогвартс для вас слишком плох?» — так и спрашивал его взгляд.

Гений благоразумно отвел глаза.

— Позвольте вам кое-что объяснить, — продолжил профессор тоном, не подразумевающим никакой просьбы, — если уж слова «испытательный срок» и отметки, выставленные мной за ваши работы, кажутся вам двусмысленными. Да, по сравнению с баранами, взрывающими на уроках котлы, вы не совсем безнадежны — но уверяю, для того, чтобы попасть в ученики, даже к мастеру с… определенной репутацией, этого ничтожно мало.

Нэт мрачно уставился в стол.

— Выбирать мне все равно не из чего, разве не так, сэр? — отвечал он с вызовом. — Лучше уж я возьму этот конверт.

«Потому что другим до меня дела нет! А я справлюсь сам, прекрасно справлюсь, я не какое-нибудь ничтожество!»

— Лучше вы начнете слушать, что вам говорят!

Снейп резко встал и взял с полки склянку с бесцветной жидкостью. Поставил перед Нэтом. Тот недоуменно поднял брови.

— Какой это яд? — спросил профессор почти ласково. — Вы же у нас увлекаетесь?

В глазах его насмешка уже граничила с непонятной жестокостью. Было ясно, что Нэт ему не просто неприятен, а прямо-таки противен своей глупостью.

— Ответите верно — отдам письмо.

Нэт потянулся за палочкой, чтобы применить определяющую формулу, но профессор покачал головой. Тогда — пристально посмотрел в прозрачную жидкость, осторожно взял флакончик в руку, встряхнул. Не было ничего — ни осадка, ни взвеси, двигалось, как вода. На вскидку он мог бы вспомнить названий восемь… Подумал было открыть пробку, но остановился. Если испарениями можно отравиться…

— Не знаете?

— Нет, сэр, — признался сквозь зубы.

— Темный маг за такой ответ влил бы его вам в глотку. Мой совет — поживите еще, мистер Баркер, — Снейп так и не согнал с губ холодной усмешки.

Пришлось, признавая поражение, поставить флакон на стол. Лежавший справа конверт не казался уже настолько притягательным. По крайней мере, не сейчас. Но позже…

— До лета хотите сохранить? — поинтересовался профессор, будто в растерянном молчании проигравшего было что-то забавное. — Не беспокойтесь. Настоящие мастера сидят в Нурменгарде, а не вербуют детей на улицах Лондона.

Нэт почувствовал, как невольно краснеет. Он заставил себя глубоко дышать, чтобы успокоиться. Глупо было рисковать. И вообще писать Хиггсу. А Снейп пусть насмехается, сколько ему угодно.

Поднял палочку и сжег письмо. Оно горело так долго, что стало неловко. Взмахом избавился от пепла. Запахло дымом.

Профессор не подал вида, что эта демонстрация его хоть сколько-нибудь впечатлила. Зато достал буклет из ящика и бросил на стол.

— Прочтите на досуге. Свободны.

— Спасибо, сэр, — прошептал Нэтан, сминая в руках страницы и выходя. Он даже не заметил, как добрался до библиотеки. Надо было, наконец, подумать. И хорошенько.