Novice (джен)

Теплое июньское солнце позолотило крыши и, подмигнув покосившейся вывеске, дотянуло руки до окна, щеголявшего целым стеклом, единственным в доме. И вот тут-то, на подоконнике навертевшись, наплясавшись вдоволь, пролезло оно внутрь, нахальное дитя, и принялось хозяйничать вовсю. Заводило шуры-муры с чернильницей, пальцы запускало в ворох цветов на полке, даже чучелу тетерки, пылившемуся в углу, вычистило перышки.

Лучше же всего удался ему расчерченный алтарь на полу — где выцветшее за годы службы, дерево обретало новую жизнь — над ним беззвучно странствовали пылинки в потоках света. Пути их, на первый взгляд случайные, были не более случайны, чем ход светил — а потому с той же долей точности могли предсказывать печальный или причудливый разбег человеческих судеб — да только никто не вглядывался, не искал свою в этом хороводе. Лишь время от времени качала головой тарелочка весов, то ли соглашаясь, то ли споря — но ничего не меняя.

Наконец, наскучив торжественной тишиной, колокольчик бесцеремонно вмешался в священный танец, дверь вздрогнула, скрипнула, и…

— Кого там еще Моргана принесла? — старик, сгорбившийся за прилавком, оторвался от журнала, куда что-то записывал облысевшим пером, и замолчал.

— Здравствуйте, сэр, — тихим голосом ответил внук, выходя вперед. Он встретился с дедом глазами, но почти сразу потупился, чувствуя, как мучительно теплеют скулы.

Когда последний вагон Хогвартс-экспресса со свистом скрылся вдали, Нэт нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Конечно, не ждал, что старик в этот раз соизволит вовремя — но дело-то было в том, что теперь он остался на станции не один.

Профессор Снейп бросил вниз на Нэта строгий взгляд.

— Сезон… Дед очень занят в аптеке…

Да полно, стоило ли оправдываться?

Никто ведь не заставлял профессора дожидаться вместе с Нэтом на станции. В конце концов, МакГонагалл ничего не стоило уйти зимой — а уж летом, летом, скажите на милость, что с ним могло приключиться? Да он бы прекрасно тут один — тем более, что рядом лес, а кентавров так и не увидел…

Но все равно Снейп не ушел, а только пристально оглядел еще разок Нэта — по случаю окончания учебы натянувшего вместо школьной свою старую мантию, и оттого ставшего похожим на мышь-переростка. Рядом громоздился сундук, почему-то не имевший замка, но сохранивший резиновые колеса.

— Мастер Брок в Лондоне? — сухо спросил профессор.

— Скорее всего, сэр, — неуверенный кивок только подтвердил подозрения. Старый аптекарь мог быть где угодно — от Фолкерка до Корнуолла, торговаться о жабьей икре или собирать летучий вереск.

«Тем более, что теперь деду и не поможет никто…» — додумал Нэт, ловя откуда-то издалека принесенный черемуховый дух. Придется ждать. Не пешком же в Лондон идти по рельсам?

— Оставить вас здесь одного я не имею права, — раздраженно прошипел Снейп и вдруг взял его за плечо.

И не успел Нэт запротестовать, что «это совсем не обязательно» и «не стоит себя утруждать», как знакомый рывок аппарации перенес его прямо к двери аптеки «Брок и…», где он почти подвернул ногу, но удержался, хватаясь за багаж, как утопленник за водяного. Черемухой больше не пахло, пахло уличной пылью, жареным до черноты луком, да из подвала тянуло сбродившими березовыми почками. Профессор, стоило им оказаться на месте, тотчас сделал шаг вперед, и Нэт уже ожидал, что декан его исчезнет обратно в Хогсмид, когда тот толкнул тяжелую дверь и шагнул внутрь. Ничего не оставалось, как последовать за ним.

Из-за плеча било солнце — тут же нарисовались на полу две тени: одна подлиннее, а вторая покороче.

— Нэтан. И, кто бы мог подумать… мастер Снейп, — язвительно уронил Балтазар, уже совершенно оправившись от удивления.

— Мастер Брок, — едва заметно кивнул аптекарю профессор. — Вы, похоже, ошиблись временем, вы должны были забрать мистера Баркера двадцать минут назад.

— Вас не касается, когда мне встречать своего внука.

— Напротив. Как декан Слизерина, я несу ответственность за него все время его пребывания в школе. Уверяю, у меня тоже есть неотложные дела, поэтому, если в следующий раз вы не появитесь до отправления поезда, я вычту с вас стоимость билета.

— Весьма любезно с вашей стороны, — фыркнул Балтазар. — Не думаю, что это понадобится, — и, намекая, что дальше говорить не намерен, добавил:

— День добрый.

— Счастливо оставаться, мастер Брок, — профессор уже открывал дверь.

— Спасибо, сэр, — поспешил Нэт, на что Снейп кивнул, и черная мантия, крылом задев порог, скрылась в тени переулка.

Нэтан же, проводив взглядом, повернулся обратно к прилавку, где его дожидался один очень, очень рассерженный старик, даже перо отложивший в сторону, чтобы поругаться всласть.

— Ну!? — вопросил мастер Брок, разминая узловатые пальцы.

На это не слишком-то было понятно, что ответить.

— Я вернулся… — осторожно признал Нэтан.

— Вижу, что вернулся. Есть, что еще сказать?

Все, все самое страшное, что он только не напридумывал себе за минувшие полгода, бросилось в голову, путая мысли. Тысячу раз он сочинял этот разговор и даже покаянную речь записал, такую, чтобы дед все понял, чтобы ответил дружеским подзатыльником — или даже разрешением выпотрошить тритонов. Мечты, мечты…

И вот дед сидит, смотрит на него, сведя брови в одну недобрую линию, наконец, согласен выслушать — а язык словно отнялся. Лучше бы он прождал эти полдня на станции! Или отправил бы то письмо… Вдох. Вдох. Еще один. И еще.

— Мне… я… мне очень…

— Хватит мямлить.

— Я прошу прощения, — выдавил Нэт, совладав, наконец, с собой. — Я не думал. Тогда, имею в виду, я не подумал… это было глупо, связываться с ними, варить то зелье, убегать из дома… вообще.

«Вот уж жалкое зрелище… Даже прощения не можешь… и это слизеринец?»

— Что, прочистили тебе мозги в твоей школе? Смотрю, вы с профессором не разлей вода.

Нэт покраснел.

— И я готов что угодно… чтобы исправить… я даже старался…

— Очень старался по всем предметам, — продолжал, боясь, что у него закончится вся смелость, раньше, чем успеет объяснить все, — и написал заявление на стипендию… Если комиссия согласится, смогу дальше бесплатно.

— А, ты и дальше там учиться собрался?

Дед сверкнул глазами, поднимаясь с места.

— Я… думал, здесь я вам больше не нужен, — глухо пробормотал Нэтан, холодея сердцем. Старик был безжалостен.

— Ты прав, — дед прищурился. — Бездельник мне точно не нужен, а раз в аптеке ты работать теперь не будешь…

«Значит, не простил… ничего не изменится… хоть на колени перед ним становись…»

— …я нашел тебе место у одного знакомого.

— Где, сэр? — осмелился Нэтан, усилием воли разгоняя мрачные предчувствия и заставляя голос звучать ровно.

— Тому требуется мальчишка, убирать в коридорах. Приступишь завтра с утра. И только попробуй там что-то напортить!

— Конечно, — откликнулся, почти не слыша, что говорит, — я не стану. Я имею в виду, ничего портить.

Бесполезно было спорить. Просить тем более. Тритоны… Какие тритоны! Дверь в подвал для него под запретом. Что-то доказывать? Тем более теперь, когда результаты экзаменов и решение комиссии еще не известны? Нэт беззвучно вздохнул и взялся за ручку чемодана. Точно знал, что сейчас услышит.

— Брось свое барахло наверх и спускайся в кухню. Тетка хотела дверь покрасить.

И он покорно пошел наверх.

«Надеются на лучшее только дураки, Нэтан Баркер! Это еще с эликсиром Деттера повезло. Когда ты в следующий раз до котла доберешься? Руки все забудут…»

Весь день он дышал запахом краски. После же, устроившись в углу единственной спальни и стараясь изо всех сил не слушать, как материт жену выпивший дядюшка (впечатался в липкую дверь плечом), Нэт лежал без сна и размышлял. Глупо было думать о будущем, ничего толком не зная — но разогнать отчаянные мысли он не мог. А если дед так никогда и не… простит его? И даже не пустит обратно в Хогвартс? Листок с печатями, подтверждавший скидку, остался лежать на дне чемодана, и едва ли он решится его достать. Вдруг так и придется мыть полы в «Дырявом котле», пока какой-нибудь МакЛагген получает школьный аттестат?

Ему хотелось бить стены ногами и кричать, но он лежал молча. Даже глаза его были сухими.

Следующее утро началось рано, еще затемно, когда дед разбойно постучал клюкой в дверь.

— Какого черта! — огрызнулся с кровати плохо спавший дядя Лео. Внимательный Харфи открыл голубые глаза, свернувшись на своем матрасе, а сестра его так и продолжала сопеть в обе дырки.

— Уже иду! — прошипел Нэт, застегивая штаны. Дед, похоже, из одной только вредности, откликнулся громовым:

— Ну и долго еще тебя ждать!

Бормоча что-то неразличимое, натянул через голову мантию, проверил палочку в держателе и поспешил за дверь, пока дядя не запустил вслед чем-нибудь покрепче. Глаза слипались.

— Волоса причеши! Что у тебя с мантией? Постирать не мог?

— Ночью? — не понял Нэт, плюхая из ведра щедрый ковшик в умывальник — сегодня за водой всяко ходить не ему.

— Ладно, проехали. На счет своего факультета особо не распространяйся. Я так понимаю, это сейчас не лучшая рекомендация… — проворчал старик, бросая на треснутое зеркало косой взгляд.

— А что мне сказать, если спросят?

— А подумать?

— Соврать, что ли? — переспросил Нэтан с долей иронии.

— Выбери, кто попроще…

Нэт выудил из-за умывальника общую гребенку и расчесал волосы — еще почти чистые со школьных душевых. Он все сделает правильно. Обещал же деду — что угодно. Будет держать себя в руках, и работать, и, может быть, к концу лета...

— Учти, если Том на тебя пожалуется…

Балтазар мог и не договаривать. Нэт в пояснениях не нуждался, когда вслед за ним вынырнул в свежее, прозрачное летнее утро. День ожидался жаркий. Непривычно высоко (после месяцев, проведенных в прохладных стенах замка) таяли над головой розовые облака.

— Я же не могу… То есть мне нельзя колдовать. А если меня попросят, — Нэт едва поспевал за широким шагом старика, и свои опасения озвучивал частями, вприпрыжку. Из-под ног, зашипев, бросилась в сторону здоровенная крыса.

— Будешь и колдовать. Тебе же не семь лет.

— Но меня исключат из школы, если узнают!

Дед фыркнул, словно Нэт сказал что-то до забавности глупое. Может, так оно и было.

— Работка-то, для сквибов. Справишься.

Не успел оглянуться, как они уже стояли у всем известной кирпичной стены, ведущей в «Котел», и дед палочкой выбирал нужные кирпичи. Открылся проход. Вздрогнув, Нэт шагнул вперед — и едва удержался от того, чтобы прикрыть уши руками, когда Балтазар забарабанил в высокую дубовую дверь.

Шторка смотрового окошка щелкнула, на них уставился любопытный, прищуренный глаз приятного, темно-карего цвета.

— Так это вы, мастер Брок! Утро доброе!

— Утро, Магда!

Дверь распахнула объятия, приглашая их в уютный полумрак почти пустого зала. Кто-то в углу у камина дремал, пленив давно остывшую кружку. Магда, которая оказалась полной женщиной средних лет, одетой в темно-красное — то ли в платье, то ли в мантию, перетянутую кожаным высоким фартуком, приветливо им улыбнулась. Всё могло сложиться не так уж и плохо…

— Вы довольно рано. Мастер Том еще не поднялся. Шегрин на кухне, а я вот в баре, — пояснила она, возвращаясь к стойке и при этом не забывая ласково глядеть на Нэта, который от такого внимания просто потерялся.

— Это есть ваш мальчонка?

— Не стой, как пень, — прошипел, выталкивая внука вперед, Балтазар.

— э… Нэтан Баркер, мэм, — представился Нэт с легким поклоном, совершенно, кажется, очаровавшим барменшу.

— Славный паренек. Мастер Том, конечно, уборщика искал, но если будешь хорошо работать, Нэтан, выйдешь в официанты, — подмигнула она, между делом протирая стойку полотенцем, смоченным в чем-то, распространявшем запах еловой хвои.

«Всю жизнь мечтал подносы с чашками…»

— Пару минут, мастер Брок, закончу тут и отведу Нэтана на кухню, пусть начинает. Не думаю, что какие-то сложности…

— Забирай его, Магда.

«Ага, бери, Магда, насовсем, не жалко…»

— Меня сменяют в пять, но лучше, если он останется хотя бы до семи… я не знаю, как вы договаривались с мастером Томом…

— В семь, так в семь, — легко согласился Балтазар, а Нэт невольно стиснул зубы. Из кухни «Дырявого котла» пробивались соблазнительные, яркие ароматы, которые он, после сытой хогвартсовской жизни, легко определил как бекон и тыквенный пирог. Вот глупый. Надо было дома хотя бы воды выпить, пока умывался.

— И чтобы попусту не болтался, сразу после работы домой, — строго добавил дед, уже уходя. Когда входная дверь закрылась, погружая зал обратно в мягкий полумрак, Магда, мгновенно преобразившись, обернулась к Нэту резко, как атакующий гиппогриф.

— Придется поспешить. Открываемся скоро. Я — Магда Соггетс, и чаще всего я в зале, в утреннюю смену, вечером на кухне, Шегрин просто зашивается, работы там невпроворот. Ты ей, кстати, тоже будешь помогать, только сначала нужно вымыть пол в зале, пока клиенты не набежали. И еще протрешь столы, стулья, подоконники в маггловскую сторону.

Она говорила так быстро, что невольно напомнила тарахтевшую в библиотеке Энквист. Хорошо еще, он легко запоминал со слуха.

— Потом туалеты. Их надо мыть каждый час, проверять, чтобы зеркала не заговаривались и мыла хватало на всех. Колдовать же тебе пока нельзя? — она продолжила, не дожидаясь ответа. — Ну и не колдуй. Нам проблемы не нужны, так, если что случится, зовешь меня, Тима Атчетта — он тут по вечерам, устраивает клиентов и вообще следит за порядком, в крайнем — я повторяю — только в крайнем случае самого мастера Тома. Все понял? Повтори!

— Да, мэм. Не колдовать, звать вас и мистера Атчетта, и только в крайнем случае…

— Шегрин, ты как? — Магда его, конечно, уже не слушала, поправляя крахмальный чепец, под которым, как выяснилось, прятала густую волну каштановых волос. Дверь на кухню была приоткрыта — в клубах пара у плиты шумел кто-то, кого Нэт почти что принял за гоблина, из-за невысокого роста. Это оказалась маленькая старушонка, действительно похожая на гоблиншу, которая, обернувшись на голос, уставилась на Нэта холодными фиолетовыми глазами.

— Кофе, Магда! — рявкнула старушка, и Магда тут же подскочила к здоровенной машине, стоявшей в углу и принялась что-то бормотать, взмахивая палочкой. Потом она призвала с полки здоровенную банку с кофейными зернами — у Нэта от запахов кружилась голова — и всыпала в ненасытное машинное чрево совершенно немыслимое количество, с полбанки. Кофейное чудовище вздрогнуло и заурчало довольно, как кошка, которую погладили по животу. Нэт бы так и смотрел, но в этот момент кто-то пребольно прошелся ему прямо по ногам.

Он подскочил на месте, только в ответ не получил даже взгляда — бесцеремонная повариха уже была на другом конце кухни и, схватив длинными пальцами лопатку, с бешеной скоростью помешивала в кастрюльке соус.

— Это — Шегрин Кобриг, и к ней, — зашептала Магда из-за спины, продолжая между делом какие-то манипуляции с машиной, — к ней ты не будешь обращаться за помощью ни при каких обстоятельствах.

Как ни странно, это Нэт уже понял. После кухни Магда отвела его в кладовку, где хранились потасканные, «уборочные» метлы, тряпки самых разных фасонов и размеров, растворители пятен, освежители воздуха, средства от комаров — и даже дезинфицирующий состав, который пах ёлкой, наверняка, изобретение самого мастера Тома, потому что ничего похожего из рецептов не вспоминалось. Набрав под специальным краном воды, Нэт накрутил тряпку на швабру и вернулся в зал. Магда по доброте душевной левитировала стулья на столы, чтобы было легче мыть пол.

— Нет-нет, Нэтан, тот угол еще раз! Там же постоянно оборотни ошиваются! И ни в коем случае! Только с мылом!

Таких замечаний было пруд пруди. Кроме пола Нэт восемь — о Гештинан, восемь! — раз протер пороги, вымыл плинтус, и вообще не помнил, сколько менял воду. А ведь были еще стулья, которые сначала надо было тереть особым раствором, а потом — просто водой, чтобы убрать запах. Не говоря уж о столах. Он боялся, что не управится до ночи, не то что до первых посетителей.

— Оставь, там кровь кентавра, она не оттирается. И двери — ты же не вымыл двери! — горестно воскликнула Магда, когда Нэт перешел к следующему столу. Как раз этот моменты и выбрал мастер Том, чтобы спуститься в зал с верхнего этажа, где была гостиница, и где квартировал он сам.

Мастер Том был лыс и хром, но поразительно быстр для хромого, а глаза его даже после стольких лет не теряли орлиной остроты.

— О, Магда, вижу, вы тут в хлопотах, — Нэт выпрямился, оборачиваясь на голос, и чуть было не выронил тряпку — хозяин «Дырявого котла» стоял в шаге от него, уставившись так, словно хотел проглядеть насквозь.

Нэт вежливо наклонил голову.

— Доброе утро, сэр!

— А, так это ты — Баркер, — то ли спросил, то ли утвердил содержатель бара и улыбнулся, показывая изрядно прореженные зубы.

— Да, сэр…

— Мастер Брок привел его где-то с час назад… Сказал, до семи, — охотно пояснила Магда, очевидно, надеясь на то, что сам Том тоже что-то добавит. Но хозяин «Дырявого котла» только улыбнулся еще шире:

— Огден у нас со вчера остался?

— Всего две бутылки, — отозвалась Магда, протирая полки над стойкой.

— Титтлвей обещал подвезти, но он не соберется раньше трех. Передашь Шегрин, ягненок будет в одиннадцать, из Уэльса, в Хогсмиде, увы, не удалось. Атчетт сегодня не раньше шести. Мистер Тофти в третьем номере жаловался мне на шум снизу, обнови потолок над кухней.

Том перечислил еще целый список — на все Магда кивала, запоминая. Нэт между делом вернулся к протиранию стола, пока хозяин "Котла" не обратился к нему.

— Нэтан? Или Нэт, как тебя там? В следующий раз не забудь передник. В кухне есть запасной. И когда закончишь здесь, подойди ко мне наверх.

— Да, сэр, — легко откликнулся Нэт и принялся за дело с удвоенным усердием. Магда уже с кем-то вела переговоры через камин. Спустя несколько минут тот громыхнул ярко-зеленым пламенем, и, стряхивая пепел, в зал шагнул первый посетитель.

— О, мистер Дингл!

Это был коротышка, с ужасной, нелепейшей шляпой, который первым же делом проследовал к стойке, подмигивая Магде. Та сразу принялась что-то наливать из торчавшего в стене крана — в воздухе разнесся томный кофейный аромат.

— И сливки, — согласился мистер Дингл, любезно не обращая на Нэта, возившегося на другом конце зала, никакого внимания. Тот только старался закончить побыстрее. Уже протирал оставшиеся шесть стульев в дальнем углу, когда внезапно распахнулась дверь в маггловский Лондон — оттуда, с шумных, переполненных пешеходами улиц, в прохладный полумрак ввалились сразу четверо.

— Как парит! Клянусь Мерлином, к вечеру будет дождь! — один из вошедших, мужчина в желтом, как кенарь, пиджаке, подошел к стойке пожимать руку мистеру Динглу.

— Эндрю, Артур и — Доркас, как приятно! — Магда, разумеется, улыбалась, но Нэт поймал от нее предупреждающий взгляд. Со стульями надо было заканчивать.

— Знакомься, Магда — моя сестра, Шерил, она давно живет во Франции, — одна из ведьм представила другую.

— Очень, очень приятно. Чай?

— О, нет, уже завтракал, — тот, кого назвали Артуром, покраснел под своей рыжей шевелюрой, напомнившей Нэту одного гриффиндорца.

— Как Молли?

— Все прекрасно, просто замечательно!

— У вас ведь, кажется, пятеро?

— Семеро, — похвастался Артур, — старший закончил первый курс с отличием.

Нэт невидимкой скользнул мимо них на кухню, прижимая швабру к груди. Магда была занята и спрашивать про фартук у нее он не хотел. Но у этой Шегрин! Она же просто сожрет его, с печенкой и прочими потрохами…

От запахов закрутило в голове, но на ногах он удержался, незаметно прислонившись к стене. Видно, его рассеянная рожа поварихе все-таки мешала — гоблинша сверкнула фиалковыми глазами, живо прошаркала к дубовому кабинету в углу, выхватила из ящика что-то, сложенное вчетверо.

«Добавляет в печенье корицу… и цедру… и лионский лук, хотя это уж не знаю зачем…»

Он был ужасно удивлен, когда прямо в руки ему сунули что-то, на поверку оказавшееся кожаным фартуком.

— Спасибо, мэм, — ошалевший, пробормотал вслед, но повариха уже была занята у плиты. Нэт счел за лучшее убраться вон, и теперь путь его лежал наверх, по крутой, узкой лесенке с красиво выточенными перилами.

На втором этаже — длинный, кривой коридор, двери с круглыми бляшками номеров, отполированными до блеска. Все сияло чистотой. Ближайшая к лестнице табличка гласила «Офис» — и Нэт подумал, что ему, скорее всего, сюда. Швабра осталась дожидаться в углу.

— Не застревай на пороге, — откликнулся из-за стола мастер Том, перекладывавший бумаги.

Кабинет его оказался маленьким, но светлым, с широким, полукруглым окном, открытым настежь — в комнату врывался летний ветерок, и то и дело, влетали совы, оставляя корреспонденцию. Том, кажется, одновременно мог делать сразу по пять-шесть дел: продолжая говорить с Нэтом, он преспокойно распечатывал письма, отвечал на них, отсылал ответы, прихлебывал чай из глиняной кружки, точил перья и бормотал сквозь зубы невнятные угрозы, если что-то шло не так.

— Значит, теперь будешь работать у нас, Нэт? Сколько тебе лет, ты говоришь?

— Мне двенадцать, сэр.

— А выглядишь старше. Молодость! Я и сам начинал в девять, здесь, у отца. Мастер Брок сказал, в аптеке ты работать не можешь. Надеюсь, ты не какой-нибудь обманщик или воришка? — Том строго поглядел Нэту прямо в лицо.

Тот чувствовал, как к щекам приливает краска.

— Нет, что вы… Просто… дед считает, я недостаточно м-мм… хорош, чтобы работать в аптеке.

— Ну, не всем же зелья варить, — мастер Том поглядел на него снисходительно, как на безнадежного тупицу. — Помню свой первый котел… хм… в четвертом номере камин так и не удалось восстановить… Что ж, ты здесь, а честный труд — это всегда к лучшему. Приходить будешь по утрам, сначала зал, потом все, что скажет Магда — уборка комнат с двенадцати.

«Что, и коридоры тоже? И бляшки эти полировать на дверях? Надеюсь, выселять голубей с чердака и ремонтировать крышу мне не обязательно?»

Мастер Том скормил здоровенной неясыти кусочек бекона с тарелки.

— Перерыва на обед не будет, перехватишь между делом на кухне. Когда нет Магды — слушаешься мистера Атчетта, и если все пойдет, как надо — расчет по пятницам.

Нэт замялся, не зная, что сказать. Может, просто уйти? Хотел спросить, сколько ему будут платить, но этот вопрос вряд ли прозвучит прилично. Наверняка же дед с мастером Томом обо всем договорились?

— Пять сиклей в неделю. По-моему, неплохо для такого молодого человека, как ты, Нэт, — добавил хозяин. — Кстати, твой дед сказал, ты учишься в Хогвартсе. Это правда?

— Конечно, сэр, — немея, отвечал Нэтан.

«Пять сиклей?!»

— А на каком факультете? — мастер Том улыбался.

«Надеюсь, ты не какой-нибудь обманщик…»

— М… э… Хаффлпафф, — выдавил Нэт. На этот раз он хотя бы не покраснел.

— О… — трактирщик опять улыбнулся во все зубы. — Странно, я так и подумал. Можешь не переживать, работа не трудная. Иди, по-моему, Магда тебя зовет.

Нэт пробормотал что-то вроде «спасибо, сэр», когда последнее напутствие мастера Тома догнало его у двери.

— Знаешь, Нэт, какой главный секрет «Дырявого котла»?

— Да, сэр?

— Мы сторон не занимаем. Запомни, на будущее. Никаких сторон. Все, любой и каждый здесь — желанный гость.

Нэт спускался по лестнице, размышляя над только что услышанным. «Хорошо, что не занимает сторон — а зачем тогда спросил меня про факультет? Ему не все ли равно?»

Магда уже сердилась и тут же отправила его драить туалеты. Те оказались точно как в Хогвартсе — с черной мелкой плиткой и фаянсовыми унитазами. Вымыв все, что могло блестеть, долив мыло и полностью проигнорировав зеркало («что это у тебя за пятно на носу, Кенни?») Нэт вернулся в зал, по пути еще раз сменив воду.

Зал гудел. Запахи еды, наконец, вырвались из плена кухни — кое-кто из сидевших за столами волшебников завтракал, кое-кто курил, и все, практически все — говорили, шептали, перекрикивали друг друга, о чем-то спрашивали и постоянно требовали, требовали и требовали Магду.

— Начни с лестницы, потом третий этаж, мистер Кальман из восемнадцатого уже спустился, — бросила та на ходу, и Нэт послушно отправился мыть лестницу. Работа выходила ужасно скучная.

Он вспомнил, как оставался один за прилавком, отвешивал в газету скарабеев и пересчитывал сдачу. И Хиггс, и Фили смотрели на него, как на ученого, когда он, сняв с полки сбор от кашля, отмерял положенные десять заварок какой-нибудь карге миссис Мэрдокс.

«А теперь, Нэтан, быть тебе вместо Филча. Хиггс просто за живот схватится, так будет ржать! Даже он больше не работает уборщиком!»

День все тянулся и тянулся, не находя ни конца, ни края. Вымыты были полы в номерах, стерта пыль с каминных полок. Насчет сторон мастер Том не соврал. Совершенно точно, что в четырнадцатом номере поселился гуль — брошенный на столе стакан был измазан кровью, кровать не тронута. К крепко запертому шкафу Нэт даже приближаться не захотел — домыв пол, вылетел из комнаты быстрее Зонковской хлопушки. В остальном — ничего особенного. Кто-то бросал огрызки под кровать, у кого-то были дети, рисовавшие на подоконниках чернилами. Когда он, наконец, вернулся в зал, Магда уже вертелась на месте от нетерпения.

— Сколько можно тебя ждать! Беги на задний двор, да не туда, справа от кухни, там поможешь разложить!

Нэт выскочил за дверь, на бегу вытирая об мантию руки. Гоблинша стояла во дворе, где рассчитывалась с курьером — и на Нэта только зыркнула строго. Он таскал за ней мешки на кухню и расставлял в подвале бутылки с молоком. Разобравшись с зеленью и огурцами, он, наконец, выдохнул, но кухарка на него уже не смотрела, орудуя острым, быстрым, как у зельевара, ножом. «Чтобы я еще хоть раз посмеялся над кулинарами…» — вздрогнул Нэт, когда она, хищно обернувшись, всучила ему здоровенный сэндвич.

— Это мне, мэм?

Гоблинша закатила глаза, а потом раздраженно кивнула.

— Спасибо…

Доедал, притаившись на третьем этаже, потому что на втором Магда его тут же сыскала и потребовала перетереть зеркала. Приближался вечер, и нужно было второй раз вымыть в зале пол, из маггловского Лондона нанесли пыли, камин давно не чистили, и зола сыпалась на посетителей прямо из трубы.

«И это все — за пять сиклей в неделю!» — возмущался Нэт, без сил уже вваливаясь в аптеку где-то в половине восьмого. Конечно, идти ему было близко, но таинственный мистер Тимоти Атчетт, принявший у Магды бразды правления, оказался еще находчивее на задания, ибо после шести в баре началось столпотворение, и Нэт то и дело бегал перемывать туалеты и убирать следы рвоты в коридоре. Последняя капля была, когда он увидел, как один из гостивших малышей сосредоточенно залеплял жевательной резинкой замочную скважину.

— Что так поздно, — буркнул дед из-за прилавка, перекладывая шкурки медянки в стеклянную банку из-под русалочьего волоса.

— Этот Атчетт просто зверь… — отозвался Нэт, тяжело прислоняясь к стене. — Пять сиклей в неделю?!

— А ты думал? Деньги задаром даются, что ли?

— Бодроперцовое стоит пять сиклей!

— Вот почему уборщики не заходят ко мне за лекарствами, — ухмыльнулся дед, закрывая крышку. Видно, у него был хороший день.

«Но я могу делать эти лекарства! Это какая-то чушь! Через месяц такой работы у меня отнимутся руки. От швабры уже пальцы сводит…»

Нэт бросил на руки обеспокоенный взгляд. Придется перед сном упражнения делать. И ножик вертеть. Зельевару без рук никак — пусть он еще никакой не зельевар и даже не ученик, это ничего не значит. Профессор-то его безнадежным не считал! Нэт вздохнул, припомнив, как Снейп, не глядя, с молниеносной точностью рассекал шишки гремучего хмеля на идеально ровные доли.

Юркнул на кухню, где, как и всегда, копошилась Мелисса, на этот раз вываривая в кастрюле каких-то моллюсков. От одного только запаха мысли о еде покидали голову надолго. Он налил себе воды и устроился у очага, вытянув ноги.

— А поздороваться, работничек? — поинтересовалась тетка, щедро заправляя свое варево солью.

— Добрый вечер, — мрачно согласился он.

— Добрый. Хоть бы к детям зашел, они про тебя спрашивали, — тетка в кои веки не ругалась. Удивившись, не успел ничего ответить — из аптеки послышался стук, потом звон. Кто-то из клиентов пришел, на ночь глядя.

— Нэтан! Сюда, сейчас же, подлое ты племя!

За стеной явно начиналась драка. Мелисса только фыркнула. Нэт, позабыв о натруженных ногах, подскочил к двери и открыл — у прилавка, в несколько растрепанном виде, стоял, тяжело дыша, весьма облысевший Грэтчем.

А дед замахивался клюкой.

— Нэтан! — проревел он. — У тебя что, дела были с этой крысой?!

«Вот черт…»

— Мистер Грэтчем.

Тот криво усмехнулся, потирая плечо, и наверняка собрался сказать что-то непоправимое, когда Нэт продолжил, твердо сохраняя на лице самую бесстрастную из подсмотренных у Нотта улыбок.

— К сожалению, ни в каких ваших предложениях я более не заинтересован. Если мне не изменяет память, я об этом написал. Еще в апреле.

Грэтчем только рот открыл — а потом захлопнул. Балтазар переводил взгляд с одного на другого, по-прежнему сжимая клюку, словно решал, в кого запустить. Делец отступил к двери.

— Ну раз так… мальчишка, — прошипел он, оборачиваясь к деду. — А вы доиграетесь!

— Проваливайте отсюда, — Балтазар недвусмысленно ухмыльнулся.

— Посмотрим, что вы через недельку-другую запоете, — скривился Грэтчем, боком выползая за дверь, в сгустившуюся ночь.

— С вами связываться точно не станем, — звонко бросил вдогонку Нэт. Дверь захлопнулась, печально дрогнув колокольчиком, дед спрятал палочку в рукав и отбросил клюку.

— Ну!?

— Это была ошибка, я же сказал, — храбро ответил Нэт, глядя деду прямо в глаза, — это когда я собирался убежать…

— Что, к этому? — не поверил своим ушам аптекарь. — Я тебя вообще хоть чему-то за эти годы научил?!

«Я бы и не к такому убежал… Да и сейчас не поздно. Если никакой стипендии мне не светит, а только мытье полов в трактире, то к концу лета придется же что-то решать…»

— Ты… просто идиот!

— Вот и профессор то же самое сказал, — признался Нэт, покорно опуская голову. Он так устал. А завтра вставать на заре.