Novice (джен)

Первый день сентября 1982-го года в Хогсмиде был очень теплым, очень сухим и очень скучным. По небу проплывали облака, редкие листья только-только начинали желтеть, лес стоял в ленивой полудреме. Нэтан Баркер устроился на лавке под навесом и читал учебник трансфигурации за второй курс.

Он получил его в руки, вместе с подпаленной обложкой и чернильным котом на титульном листе, накануне вечером, выходя вместе с дедом из «Флориш и Блоттс», где до того с полчаса выбирал в корзине подержанные книги.

«Лучше бы потратились на новую мантию, — с досадой подумал теперь. — Все это есть в библиотеке, и даже больше. Кто станет рыться в “Тысяче магических растений и грибов”, когда существует трехтомник Бораго? Это если не брать в руки сводный международный указатель ингредиентов. А “Полезные и простые чары”? Для третьего курса тут слишком много повторений…»

Дед, видно, думал о том же. Или не о том, но близко. Часам к семи терпение его было на исходе — и один только взгляд из-под бровей заставлял внука поторопиться. Лавку Корелли, где кучу ношеного трепья ворошили две болтливые старухи, они проскочили почти мгновенно.

— Хогвартс? — итальянец-коротышка вынырнул из-под прилавка, сверкая золотым зубом. — Давно все раскупили. Последняя вот осталась.

Последняя была дюйма на два длиннее, чем нужно, но Нэт не обижался. Его больше волновало другое.

— У меня нет сундука.

— И совести тоже, — буркнул дед, не поясняя. Монетки, на которые в Гринготтсе он обменял попечительский чек, таяли в кошельке слишком быстро. Нэт с печалью проследил, как старухи расплачиваются за свои полтора савана и занавеску.

Сундук же, оказалось, дожидался его дома.

— Этот?!

Окованный железом ящик на полу кабинета, с печатью «ABRA AQUI» на крышке, выглядел так, словно лет полтораста назад в нем возили гвозди в Новую Индию, а потом утопили в какой-то лагуне.

— Август нашел, — сосед стоял рядом, молча выпуская дым из своей трубки. — Нечего нос воротить. Думаешь всем, как тебе, везло в твои годы?

Нэт выдавил «Спасибо», с тоской припоминая резиновые колесики. Хотел было даже найти Хиггса и попросить помощи, но у того в кои-то веки были свои планы: на вечер он куда-то пропал, и даже Фили не мог его отыскать.

Встретились уже утром.

— Знаешь, Нэтс, и тут я подумал — почему бы и нет?

Хиггс прислонился к стене и с каким-то вызовом пинал туфлей камешки. На нем была лучшая его рубашка, а потерявшие цвет штаны — аккуратно заштопаны.

— Это ж не аврорат. Никаких тебе дементоров. Короче, пойду к ним завтра сдаваться.

— Не боишься?

— А чего бояться? — храбрился он, избегая глядеть Нэту в глаза. — Чего я там не видел?

— Да ведь ты никогда не…

— Я на магглов этих насмотрелся побольше твоего! Я может, тоже учиться хочу! А там и кормить будут, и одевать, и вообще! — на секунду замолчал и добавил чуть севшим голосом. — Фили не против. Он без меня пока справится.

— Министерские тебя оттуда не выдернут?

На это Хиггс только сплюнул зло, под ноги.

— Пусть попробуют…

«Он придумал это не сам. Явно кто-то с ним поговорил, из простецов. Скорее всего, не один раз. И все равно, через полгода он сбежит обратно в Лютный… Магглы же не как мы, они другие…»

Нэт фыркнул, представив себе заботливого аврора, который, отловив в Лютном уличную шпану, отправляет их в школу учиться, да еще бесплатно. Выходило, магглы и впрямь были не похожи на волшебников. Что такое нужно было сказать, чтобы Хиггс, который год еще назад бредил «старыми порядками» и часами мог разливаться про «власть волшебникам», вдруг согласился?

Глаза-то у него горели совсем, как тогда, когда он слушал истории из «Сказаний». Нэт отвел взгляд, от души надеясь, что этот порыв не закончится очередной зимой на вокзалах.

— Я тебе письмо отправлю. Ты мне только адрес пришли.

— Сову не надо, — покачал головой Хиггс.

Они пожали друг другу руки — и разошлись. Нэт глядел приятелю вслед — тот, сменив свою легкую походку на неуверенный шаг, отправился к выходу из Лютного.

«А если лишнего сболтнет? Попадет за нарушение Статута, мало не покажется… Дурацкая идея…»

«И день какой-то дурацкий, длинный… Ну хорошо хоть, дождя нет», — утешил Нэт себя, перелистывая страницу.

«Превращение птицы в хрустальный стакан. Взмахните палочкой три раза, сосредоточившись на трансфигурационном центре объекта…»

Нигде здесь не было написано, как превращать, безо всякой палочки, холодную глину в живых взъерошенных воронят.

Мистер Юнган успел показать не только это, а, например, еще три норвежских сглаза для «тайных врагов». И научил лепить лица. Так что к сентябрю у Харфи и Олли были куклы не хуже, чем в лавке «Гуггель и сыновья». Малышка-Хельга с курносым носом и храбрый победитель драконов. Копье Нэт сделал ему из щепки.

Вспомнил, как провожал мистера Юнгана, нацепившего вновь свою стариковскую личину. Мантия, волочившаяся по полу, звеневшие в карманах флаконы. «Тренируйся. Копируй, что-нибудь, что полегче. Я же говорю, с твоими руками можно еще работать…»

Оставалось только ждать вороненка с вестями. Поглядел в небо — облака высокие, невнятные, торопливые. Теплый ветер шевелил травинку у ног, соглашаясь со всем, а ветви березы бросали на сундук узорчатую бегущую тень.

Поразмыслив, на лавку выгрузил Нэт свои немудреные пожитки, и, по нацарапанному расчету, принялся колдовать. Пропитанное морской солью, дерево сопротивлялось, как могло. Лучшее, что из него выходило — кривой аптечный ящик с креплением для котла. Незнакомая надпись на крышке все равно проступала — махнув рукой, он просто написал поверх другую. Солнце катилось к горизонту. Лес молча наблюдал — изредка ветер спускался вниз, поворошить прошлогодние листья на шпалах.

Нэт дочитал до конца всю четвертую главу, и пятую, и шестую тоже. От скуки взялся за зелья — но и там не было нового. Увеличивающее и уменьшающее? Взаимодействие бразильской ромашки с жабьей кровью? Обошлось хотя бы без лимонада-болтушки. Поймал себя на том, что думает, как придать кроветворному сгущающие свойства, и что за гадость в итоге получится.

По защите вместо учебника вообще был словарь пенджаби. Его перелистывал долго, почти с интересом, пока не стемнело и не стало прохладнее. Потом закрыл книгу, в которой почти уже не разбирал букв, устало потянулся. Где-то внутри, под сердцем, закипало нетерпение, ему хотелось идти, бежать, искать, менять что-то — вот только ноги затекли.

И вот тогда из леса, черневшего в сторону Хогвартса, донесся мягкий стук копыт.

— Нэтан! — взревел из темноты знакомый бас. — Ты опять, смотрю, сам по себе!

— Здравствуй, Хагрид! — великан-лесничий, конечно, ничуть не изменился, разве что борода отросла до пояса.

— Как лето прошло? Ты, я гляжу, вытянулся.

— Нормально, — Нэт поправил на шее форменный галстук. В этот раз он отправился в Хогсмид при всем параде, выбрав ту самую, что подлиннее, мантию, почти целиком скрывавшую ботинки.

— Не замерз? Сентябрь обещали холодный.

Нэт усмехнулся.

— Что нового в лесу?

— Пару гнездовий нашел, не кто-нибудь, шотландские бормохолмы. Зайдешь на днях, свожу показать. Еще вот курочек завел. Гром их в огороде выгуливает.

— Курочек? Зачем тебе птичник? Ты, случаем, не мантикору собрался…

— Такое дело, — Хагрид явно засмущался, — ты бы лучше подмог мне с повозками.

И Нэт помог с повозками, которые надо было выстроить у станции. Фестралы его больше не пугали, слишком они были тихие — как пришибленные. Бросали на него свои долгие, затуманенные взгляды, словно он мог им дать что-то, чего у них не было.

— Нечего глядеть, — буркнул он одному, жадно потянувшему губы к плечу, — я падаль в карманах не ношу.

Гудок, стук колес, шипящие тормоза, запах паленого. Прибытие экспресса, как он и ожидал, сопровождалось криками и смехом, и на платформу вывалились студенты в черном. Их было много, совсем как в прошлый раз. Только теперь он стоял в стороне, в тени, и, сам не желая себе в этом признаться, разыскивал глазами Энквист. А натыкался взглядом на незнакомые затылки, да рыжеватые вихры Кинштайна, юлой вертевшегося вокруг старших.

— Вот и Баркер! Должно быть, пришел пораньше, разобрать наш багаж?

МакЛагген произнес это громко, и услышавшие его невольно повернулись посмотреть. Он, конечно, вышагивал, гордо расправив грудь в своем египетском хлопке, или из чего там шили эти роскошные форменные мантии? Нэт же, малодушно надеясь, что тень его скроет, ступил глубже под навес — но увы! Его было прекрасно видно — то ли из-за роста, то ли потому, что тень была бледна.

— Грязный Баркер, непревзойденный мойщик туалетов! — разливался соловьем гриффиндорец. — Полировщик унитазов и котлов! Интересно, успел ли он заработать на Хогвартс, или его сюда взяли вместо Филча?

— Ладно тебе, Клаус, — Уизли обнаружился неподалеку, и он волочил за собой старинную клетку с самой страшной совой, какую только можно было вообразить. — Вряд ли Филчу нужен помощник!

Заставить их заткнуться — но зачем? Наверняка трепались на весь поезд — иначе, почему Рёдер, заметив его, усмехнулся? И почему Мор, приобняв свою подружку ближе, чем прилично, поет ей на ухо что-то, от чего она заливается хохотом, глядя прямо на неказистого слизеринца, так и не сумевшего раствориться в сумерках?

— Умора, Билл, — продолжал МакЛагген, не обращая никакого внимания ни на угрожающий взгляд, который ему послал Нэтан, ни на примирительные слова своего приятеля, — они все еще разрешают ему ходить в галстуке? Как ты думаешь, что это значит? Я-то думал, эльфы носят наволочки…

Мерлин, да он просто светился от удовольствия, он должно быть, неделями это репетировал, прежде чем поехать в школу. Не все, кто его слышал, смеялись — лица некоторых потемнели, но даже они не вступались, ни одна душа, словно ничего и не происходило. Староста Гриффиндора не сводил взгляда с Нэтана, наверное, ждал, что он бросится в бой. Да и Уизли почему-то смотрел на него с затаенной надеждой.

Раздражение хлестнуло волной.

— Не боишься тут один, без папочки с мамочкой? — сквозь зубы поинтересовался Нэтан, выходя, наконец, на свет. В голове танцевали опасные мысли, которых там вовсе не должно было сыскаться: ну разве можно всерьез мечтать о том, чтобы придушить этого наглеца каким-нибудь He Manikos Purois? Или эти три норвежских? Размах, пропорциональный росту жертвы, представить руки, смыкающиеся на…

— Думаю, тебе теперь стоит обращаться к другим студентам «сэр», — с довольной усмешкой ответил МакЛагген.

— Вот только вынь палочку, Баркер! — рявкнул староста гриффов. Должно быть, что-то такое все же проступило у Нэта на лице, нехорошее.

— Как я мог забыть, — сказал он тихо, — у маленького МакЛаггена всегда есть большие друзья, которые вытрут за ним, если он обделается.

— Ну уж по части вытирания…

— Что здесь, Баркер? — откуда-то со стороны донесся холодный вопрос. Нэт, оглянувшись, увидел Нотта, все с тем же высокомерным выражением на рыбьем лице, и с тем же полированным значком старосты — действительно, в Хогвартсе ничего не менялось.

— Все в порядке, — процедил Нэт, прищурившись. — Просто кое-кто распускает язык.

— Да этот ваш сам нарывается, ты же видишь его рожу, Нотт, — возразил староста гриффиндорцев.

— Вот как, Эддингтон? — Нотт поднял брови. — Я-то думал, ты следишь за тем, как младшие занимают места в повозках. Вы что встали, — кивнул он МакЛаггену и Уизли, — все вас ждать должны?

Хагрид выкликал первокурсников, и собравшаяся было толпа разбредалась по сторонам. Нотт остался рядом, махнув рукой Мору и МакКелби, чтобы шли без него. Когда платформа почти опустела, и подъехала последняя незанятая карета, он обратил взгляд своих водянистых глаз на Нэтана:

— Это правда, что МакЛагген видел тебя в «Дырявом котле»?

Нэт не знал вообще, стоит ли говорить с Ноттом, который ни разу — с той самой ночи в подземельях — не обратился к нему. С Ноттом, который отнимал у него палочку и который заставил его принять нерушимый обет, и если бы не профессор…

— Что, если так? — буркнул, забираясь в повозку и отворачиваясь в сторону. — Выбора у меня не было.

— Факультету и без тебя хватает проблем. Опозоришь всех нас снова — пожалеешь, что вернулся.

«Славное начало семестра», — думал Нэт. Они тряслись по лесной дороге в угрюмом молчании. Мысль о том, что с вот такими придется учиться еще незнамо сколько, вгрызалась в него изнутри, как ржавчина.

* * *

Рассаживались ученики долго, но потом шум в Большом зале сменился тишиной — профессор МакГонагалл, точно так же, как в прошлом году, вышла вперед с огромным свитком в руках. Нэт подавил вздох. Он гораздо больше хотел есть, чем узнать, куда именно распределится очередной «Донахью, Стюарт». Шляпа не успела договорить «Гриффиндор», как три стола взорвались дружными аплодисментами. Директор, не сходивший со своего тронного кресла, благосклонно качнул бородатой головой.

«Сколько же их еще!»

Кучка первокурсников перед табуретом со шляпой постепенно таяла, остальные школьники начинали нетерпеливо вертеться. А вот за взрослыми наблюдать было куда интереснее. Например мадам Помфри, с самого краю преподавательского стола, склонилась, словно пригорюнившись, а профессор Спраут что-то ей шептала в ухо. Должно быть, утешала, потому что колдомедик ее совершенно не хотела слушать. Филиус Флитвик показывал какой-то пергамент соседу, и тот в ответ прикасался к свитку палочкой, а потом важно морщился. Присмотревшись, Нэт понял, что это профессор рун, слепой на один глаз (и, как говорили, глухой на одно ухо). Сразу за ним — одноногий Кеттльберн, тоже немало пожертвовавший на алтарь науки. Жаль, нигде не было той забавной дамы, что гадала на прошлое Рождество.

— Слизерин! — удивленно воскликнула шляпа, и староста начал хлопать первым, подавая знак. Нэт присоединился к мрачным хлопкам. Тощий мальчонка, в ужасе сползший с табурета, поплелся в их сторону. Остальной зал, как по команде, молчал, отчего у первокурсника на лице попеременно отобразились страх-разочарование-гордость и снова страх, а когда он, наконец, выбрал себе место рядом с Нэтом, тот вдруг подумал, что парень чем-то похож на него самого. По крайней мере, этот не лез пожимать руки знакомым чистокровкам.

МакГонагалл уже вызвала кого-то другого, и Нэт продолжил подсматривать. Что-то было не так… Точно. Три раза окинув взглядом весь стол (и ухитрившись избежать ответного взгляда директора) догадался, что глаза его не обманывают. Профессор Бёртон канул в Лету, чему оставалось только радоваться — на его месте сидел прямой, как палка, старик необыкновенного коричневого цвета, на голове у которого совершенно естественно смотрелся высокий желтый тюрбан. Стало ясно, зачем им нужен словарь вместо учебника.

Декан Слизерина в сторону нового коллеги подчеркнуто не смотрел.

— Что, Баркер, ты, правда, намывал полы в «Котле»? — это Кинштайн, устроившийся напротив. Больше ему спросить было не о чем.

— Тебе какая разница?

Востроносый Юстин, ничуть не изменившийся за прошедшее лето, в ответ только весело пропел:

— Не встречал еще волшебника, который опустился бы до такой работы.

Нэт заметил краем глаза, как вздрогнул от этих слов новичок справа, и невежливо посоветовал сокурснику заткнуться. «Сколько же их там еще! Трое?» Три оставшиеся девочки чуть не держались за руки, и когда первая попала в Хаффлпафф, было уже без шляпы ясно, куда попадут остальные две. Но, конечно, еще ведь…

— Небольшая речь перед нашим общим праздником! — объявил, поднимаясь с места, Дамблдор, когда МакГонагалл, наконец, убрала прочь и свиток, и табурет.

«Почему нельзя читать приветствие после пира!»

Громкие, внятные слова отдавались в ушах. Смысл их до Нэта доходил не слишком хорошо. Он вдруг заметил рядом с пустым блюдом Кровавого Барона — тот, поигрывая кинжалом в груди, придирчиво рассматривал пополнение. Холод от призрака чувствовался даже на расстоянии. Зачем он тут появился? Он же все равно со студентами не разговаривает.

— …и ни в коем случае не ходить в Запретный Лес! Теперь же позвольте представить вам нашего нового преподавателя Защиты от Темных Искусств — профессора Дхарама Сингха.

При этих словах коричневый старик встал, сложив руки на груди, поклонился всем присутствующим, а потом сел на место. Директор ничего больше не пояснял — шепот, перемежающийся смешком, кувырком катился по залу, и эхо от стен улетало ввысь, в сияющий звездами потолок.

— Знаешь, что наш декан тоже подавал заявление?

— Профессор Снейп?

— Зачем ему?

— Готов поспорить, он в дуэли размажет этого старикана по стенке.

— Ну, он просто моложе. Это еще ни о чем не говорит…

— Старшие его видели на выпускном экзамене. Всю комиссию положил в ряд.

И наконец… Еда! Свершилось! Нэт благодарно втянул носом воздух, наполнившийся душистыми, сытными запахами, и даже прикрыл глаза на секундочку. Первокурсник справа вытаращился так, будто попал на коронацию Артура, не меньше.

— Смотрю, Баркер, ты, наконец, научился пользоваться вилкой! Полезно, должно быть, бывать в обществе, даже если ты всего лишь моешь пол, — Леннет была тут как тут, со своими кудряшками, и точно, как в прошлом году, прыснула, когда увидела, как Нэтан покраснел на ее замечание.

— Кошка все еще жива? — вежливо спросил он, накладывая себе добавки.

— Так это был ты?

— Не слушай его, Лоран, — предупредила Саломея, чьи волосы за лето выцвели до снежной белизны. Нос она морщила так же презрительно, как и раньше. — Я бы на твоем месте вообще с ним не разговаривала.

Голод был утолен — постепенно оттаивало раздражение, наросшее в груди. Моргана с ними со всеми. Он даже уже не оскаливался на подначки Кинштайна и Хиндли, пытавшихся выяснить, сколько ему платили.

«Спорю на новый котел, ни один из них до сих пор не знает, как определять яды в напитках…» Но мысль о том, что им всем неплохо бы чего-нибудь эдакого подлить, надолго у него не задержалась. Сидевшим вокруг просто хотелось над кем-то посмеяться. Они были безобидны и, в общем, беспомощны. Дети.

— Передай мне хлеб, — обратившись к соседу, тут же пожалел. Тощий первогодок чуть под стол не свалился, от того, что с ним заговорили.

— Ты меня слышишь? — уточнил Нэт на всякий случай.

— А… да, конечно, — мальчишка передал ему горбушку и тут же уткнулся носом обратно в тарелку.

— На твоем месте я бы пользовался ножом, а не откусывал с вилки, — дружелюбно предупредил Нэт, — и, когда передаешь хлеб, нужно предложить не один кусок, а все блюдо.

— Извините.

— Мне-то плевать, а вот если тебя Рёдер заметит, тебе тут жизни не дадут.

Мальчишка вздрогнул, поправил темную челку, спадавшую на глаза. Вид у него был странный, даже мантия сидела как-то криво. Он до сих пор не завел разговора ни с одним из своих ровесников.

«Вот будет мило, если из трущоб… Землячество откроем…»

— Ты откуда? — Нэт поискал глазами графин с водой и наполнил себе стакан.

— Я? Из Норвича…

Кровавый Барон подплыл по воздуху прямо к ним и завис у бедняги над самой тарелкой. Тот побледнел, вцепившись в скатерть руками.

— Это привидение наших подземелий, — пояснил Нэт. — Он тебе ничего не сделает. Новичок выдохнул, но не смог продолжить есть, пока Барон не ушел.

— Первый раз, что ли? — спросил Нэтан, поливая картошку соусом. Сам уже не помнил, как перепугался, когда впервые увидел Слепую Берту в Лютном. С другой стороны, Берта — это Берта, она и экзорцистов до Святого Мунго доводила, это вам не молчаливый рыцарь с кинжалом.

Парень кивнул.

— Здесь даже преподает один призрак, историю магии. В Норвиче что, нет привидений?

— Я жил в новостройках, там их нет, конечно.

— В чем жил? — переспросил Нэт, с облегчением замечая, что в их сторону никто не смотрит.

— В квартире, — пожал плечами первокурсник. — Этот замок огроменный. У нас будут карты?

Нэт для проверки оглянулся еще раз, а потом на всякий случай поднял вокруг них двоих «тишину». То, как мальчишка смотрел на него, когда он взялся за палочку, только укрепило его подозрения.

— Ты что, из магглов?

Энквист — вот кто ему рассказывал об этих «новостройках».

— Из кого?

— Из простецов. Не волшебников.

«Должен же был профессор какой-нибудь все ему объяснить… Почему он сидит тут, как дурак, ничего не зная?»

Мальчишка поглядел на него с опаской:

— Что, это так плохо?

— Ты даже не представляешь, насколько.

«Эта шляпа-убийца… — он вдруг понял, что помнит прошлогодний допрос до последней секунды. — Мор, наверное, целое лето не веселился. Ну что этому цыпленку стоило попасть к хаффлам, хотя бы!»

Потом одернул сам себя. С чего это, спрашивается, принялся он жалеть неудачника?

— Меня, кстати, зовут Сэм Тайер, — представился первокурсник, смущаясь.

— Нэтан Баркер. Никому здесь не говори, что ты грязнокровка, — буркнул Нэт, наблюдая, как лицо у Сэма сереет, — скажи, родители у тебя сквибы и поэтому ты рос среди этих...

— Что значит «сквибы»?

— Значит, что они из волшебных семей, но сами не могут колдовать.

Мальчик задумался. Поскольку они молчали, Нэт «тишину» убрал, чтобы не вызывать подозрений.

— Я живу не у родителей, — добавил Сэм, спустя пару минут, грустно глядя в тарелку, — но я все понял.

«Ничего он не понял. Как-то слишком быстро согласился… Хотя, с другой стороны, он ведь и попал не в Гриффиндор».

Со всем этим гомоном и приторным, забивавшимся в нос, запахом тыквенного пирога, видеть на лице соседа затвердевшую печальную улыбку было неприятно. Нэт поглядел на стол Рэйвенкло. Разыскал там Энквист, весело что-то обсуждавшую с подружкой. В его же сторону не хотел смотреть никто, кроме раздражавшего своим жалким видом первокурсника.

Нэт заставил себя отвернуться. Разберется сам, если не дурак.

Он даже коридоры выбрал другие, когда пир был окончен и все стали расходиться — чтобы не тащиться вслед за новичками.

В гостиной Слизерина словно чего-то не хватало. Не было ни Гая, ни Фонтейн. Ни, кстати, Трэверса, хотя тому, оставался еще год учебы. Говорили вполголоса. Веспасиан Мор привычно развалился на диване у камина. Когда кто-то из старших уже направился в спальни, староста остановил их тихим:

— Декан предупредил, что хочет видеть всех.

Нэт невольно бросил взгляд на первокурсников, толпившихся в углу, и снова живо вспомнил, как сам прятался за креслом.

— Интересно, зачем? — протянул кто-то у двери. — Будет рассказывать нам, как мы все теперь должны любить магглов?

— Скорее уж напомнит, что директор «всё видит и всё знает»…

Кто-то из старших нервно фыркнул — и Нэт с удивлением понял, что им это молчание в зале, когда шляпа объявляла «Слизерин», перенести было куда труднее, чем ему. Они язвили сейчас, потому что ненавидели свое бессилие. Кто, к Моргане, их теперь боялся всерьез, кроме самых младших? На следующем распределении с соседних столов вполне мог послышаться и смех. Тем же, кому остался последний год, придется доказывать всей магической Британии, что они — добропорядочные граждане. Будто «Слизерин» — это клеймо какое-то!

— Близнецам отказали в свидании.

— С каких это пор в Азкабане дают свидания?

— Я слышал, Крауч…

— Он же на весь Визенгамот кричал, что Барти ему больше не сын!

— Так говоришь, племянник Эйвери попал в Рэйвенкло?

— Трус.

— Ну, сестра у Эйвери всегда была странная. Как ее? Элис?

Мор откровенно скучал и бросал в сторону новичков двусмысленные взгляды. Приятели его (не считая старосты, равнодушно глядевшего в камин) тоже утомились — Эглсби почти зевал. Нэтан и сам уже с трудом держал глаза открытыми, пока не разобрал в общей беседе ленивый голос:

— Кто тут у нас?

МакКелби призвал список из рук Нотта, который явно не ожидал такого подвоха:

— Посмотрим. «Бэгшот, Ранкорн, Селвин…» Неплохо. Это сын или племянник Ранкорна? Я не думал, что он женат… Только послушай, Весп: «Кемеретт, Тайер, Яксли…»

— Отдай обратно, Киран!

— По-моему, из ратлендских Кемереттов.

— Что еще за Тайер?

— Лично мне совершенно все равно, — мрачно перебил Эглсби, не делая, впрочем, попыток вернуть список старосте.

— Слышал, был какой-то Тейерт в Годриковой впадине… Троюродный дедушка нашего Белби, что-то вроде…

— Так это Тейерт, а не…

— Эй, кто тут из вас Тайер?

Первокурсники предсказуемо расступились, оставляя жертву один на один с Кираном, который бросил список обратно Нотту. Нэтан чувствовал, как поднимается откуда-то из глубины тошнота. Бледный новичок, цепляясь за палочку, стоял перед старшими и старался казаться смелым.

— Похоже, барышня стесняется, господа!

Мор, ухмыляясь, одним движением перекрасил мальчишке мантию в нежно-розовый. У того дернулся подбородок и покраснели щеки — но больше ничем он свое потрясение не выдал. Безобидные шутки. Нэт бросил в сторону камина отчаянный взгляд. Пламя не спешило загораться зеленым.

— Так он симпатичнее.

— Да, кстати, Тайер, не расскажешь нам про свою семью?

— Может, хватит уже? — неожиданно рявкнул Нотт, поднимая палочку. Колдовал он явно не так резво, как Веспасиан, и прежде чем снова стать черной, мантия первокурсника приобрела грязно-малиновую окраску, напоминавшую недельной свежести пухосвинок. Сэм дернулся, но остался на месте, явно не понимая, чего от него ждут — и ждут ли чего-нибудь вообще.

— Что, Герард, Снейпа испугался?

— Тебе бы тоже стоило, МакКелби, — холодно ответил Нотт.

— Да это же Снейп! Ты же помнишь, как он с Мальсибером…

— Это было раньше, теперь он все обязан докладывать Дамблдору! Или ты забыл прошлую весну?

— Прямо так и все? — с намеком фыркнул кто-то из семикурсников. Нотта перекосило, будто кислоты за шиворот налили.

Нэт предусмотрительно вынул палочку из рукава и покрутил в пальцах, будто любуясь. Он чувствовал на себе взгляды, и это внимание ему было неприятно.

— Заканчивайте свои игры, Киран, Весп. Я серьезно.

— Мы только задали малышу вопрос. А он, кстати, так и не ответил.

Все снова уставились на Тайера, который уже, казалось, готов был бежать прочь. Глаза его блестели.

— Кто же твои родители, детка?

— Его провожала какая-то маггла, — раздался из кучки первокурсников предательский писк, — не могла платформу найти.

Нэт чуть не зарядил туда оглушающим. Вмешиваться было глупо — наверняка, Нотт не допустит крайностей, но… «Дурак, и что ты скажешь? Сэм Тайер — мой кузен по матери? Ему еще хуже будет, если за него вступится нищеброд из Лютного!»

— Только не говорите мне, — скривился какой-то семикурсник, словно под нос ему бросили прошлогодние носки, — не говорите, что в благородный дом Слизерин тоже прокралась эта зараза…

— И с нами будут одним воздухом дышать…

— Грязнокровки, — завершил Киран, в упор глядя на Тайера.

— Я никакой не гря… — храбро начал тот, но так и замолчал с открытым ртом, словно кто-то вынул из него голос.

Прямо у входа в гостиную, сложив руки на груди, стоял профессор зельеварения, и смотрел он на старших так, будто готов был, не дрогнув, скормить их драконам. Волны темного и холодного, как Северное море, гнева, расходились от него по всему подземелью, и, хотя он не говорил ничего, вскоре все слизеринцы уже молчали, а те, кто сидел, невольно поднялись со своих мест.

Долгие полминуты тишину разбавлял лишь треск поленьев в камине. Когда же, наконец, Нэт отчетливо смог услышать не только свое, но и чужое сердцебиение, прозвучал голос, тихий, отчетливый и напрочь лишенный эмоций.

— Это слово, МакКелби, обойдется вам в неделю взысканий.

Декан вышел вперед — толпившиеся у камина первокурсники метнулись прочь, к стене, и только Тайер остался стоять, где был, в каком-то ступоре.

— Что касается мистера Мора. Подобные бездумные поступки унижают не только тех, кто их совершает, но и тех, кто, не вмешиваясь, позволяет их совершать, — Снейп обвел взглядом всю гостиную.

Казалось, температура в подземелье упала градусов на десять.

— Как вы думаете, Мор, стоила ли минута удовлетворенного тщеславия — места в факультетской команде? Нет? Стоила ли она того, чтобы настроить против себя тех, кто будет учиться здесь вместе с вами? Впрочем, может быть, для вас открытая демонстрация собственных убеждений значит больше, чем безопасность — вы-то наверняка с легкостью в одиночку выиграете войну, которую не сумели выиграть люди гораздо более одаренные, дисциплинированные и сообразительные, выступая вместе.

Снейп снова обвел глазами гостиную — задерживая взгляд на каждом.

— Некоторым могло показаться, что с прошлого сентября изменилось слишком многое, чтобы это можно было принять. Я вас разочарую. В мире не изменилось ничего. Действия, как и прежде, влекут за собой последствия — надеюсь, вам хватит ума рассчитывать результаты своих поступков заранее.

— И говоря о результатах, я не могу обойти молчанием тот факт, что за минувшее лето получил семь предупреждений из Министерства Магии о нарушениях студентами моего факультета законов магической Британии.

От камней веяло холодом, но рубашка почему-то прилипала к спине. Нэт огляделся посмотреть — кто еще — заметил, как переглянулись Эглсби и какой-то третьекурсник.

— Тем из вас, кто собирается в этой жизни обойтись без диплома об образовании, я могу вручить обратные билеты до Лондона прямо здесь и сейчас.

Огонь в камине съежился, облизывая угли — и светильники на стенах потеряли яркость. Глухой, неровный свет выхватывал из тени бесстрастное лицо, обрамленное черным.

— Я вижу, желающих нет? В таком случае, мистер Нотт ознакомит вас с правилами. Соблюдение их будет с этой минуты достаточным условием, чтобы обеспечить вам мою защиту как в стенах, так и вне стен этой гостиной.

Нотт, у которого подрагивала рука, шагнул к камину, расправляя свиток. Профессор, похоже, сказал все, что считал нужным, и задерживаться не собирался — только движением руки зажег поярче огонь, добавляя света. Потом повернулся к первокурсникам.

— Добро пожаловать в Слизерин. Мистера Тайера я хочу видеть у себя в кабинете, как только вы закончите.

Нотт кивнул, прочищая горло. Смотрели не на него — а в сторону выхода, куда скрылся Снейп.