Нумеролог (джен)

— Куда подевались все мои носки?

Утром в канун Хэллоуина Гермионе Грейнджер с трудом удалось проснуться. Спала она мало и плохо, часто просыпалась ни с того ни с сего, ну хоть её непослушные волосы снова стали каштановыми. А ещё Гермиона проспала и пропустила завтрак, но так поступили многие, у кого ночью была астрономия. Но если не получится оперативно собраться, можно и на чары опоздать.

— Что случилось? — спросила сонная Лаванда Браун, с усилием поднявшаяся с кровати.

— Не могу найти ни одной пары носков — все по одному! Куда они подевались?

— Понятия не имею. Наверное, Венделин их утащила.

Венделин, ненормальная трёхцветная кошка, принадлежащая Лили Мун — их соседке по комнате, нигде не наблюдалась. И, естественно, Лили и Салли-Энн уже давно встали и позавтракали.

— М-м-м… посмотри у Лили под кроватью, — зевнув, предложила Парвати.

— Мф, — Гермиона встала на колени возле кровати Лили и подняла полы одеяла. На неё уставились два желтых глаза. Когда зрение привыкло к темноте, Гермиона увидела кошачий силуэт, устроившийся на настоящем ложе из носков.

— Венделин, отдай!

Гермиона потянулась, чтобы попытаться хоть что-то выудить, но внезапно раздалось громкое шипение, и разноцветная тень вылетела из-под кровати и устремилась вон из комнаты.

— Ай! — воскликнула Гермиона, отдёргивая руку. На тыльной стороне правой ладони отчётливо были видны красные царапины. Парвати замутило от вида крови, а Лаванда вздрогнула.

— Оу… — сказала она. — Не волнуйся. Мадам Помфри это вылечит, не успеешь и глазом моргнуть.

— Нужно поговорить с Лили об этой кошке, — вздохнула Гермиона. Она перевязала руку платком, оделась и побежала в больничное крыло. Впопыхах она даже не обратила внимания на сочувствующие слова мадам Помфри — куда важнее было успеть на чары, на которые Гермиона едва не опоздала из-за происшествия с кошкой.

— А, доброе утро, мисс Грейнджер, — добродушно поприветствовал её профессор Флитвик со своего постамента из книг, когда Гермиона забежала в аудиторию и уселась на единственное свободное место. — И доброе утро, класс. Теперь, когда все здесь, думаю, пришло время заставить предметы летать.

Класс воодушевлённо зашептался.

— Левитация — одно из самых элементарных заклинаний, которое изучают волшебники, но это так же и одно из самых сложных заданий, которое попадётся вам в этом году. Чары левитации требуют гораздо больше концентрации, нежели «Люмос» или заклинание вызова искр, которые просто высвобождают энергию. Также эти чары требуют больше сосредоточенности, нежели, например, заклинание размягчения — вы тратите силы только тогда, когда его накладываете. В чарах левитации же важна продолжительная концентрация — магия тратится всё время, пока объект находится в воздухе. И зачастую приходится изрядно постараться, чтобы добиться результатов.

Гермиона никогда не задумывалась об этом. Да, она читала «Стандартную книгу заклинаний» наперёд, и там часто встречались чары, которые они разбирали на нумерологии, но Гермионе и в голову не приходило попробовать выполнить что-нибудь, требующее продолжительной концентрации.

Профессор Флитвик потратил на объяснения очень много времени — больше половины урока, что было редкостью. Рассказал о принципе работы чар левитации и о том, как их накладывать. Несколько раз продемонстрировал движение палочкой, чтобы они отработали движение. Восемь слогов — вингардиум левиоса — были одной самых длинных словесных формул, которые им пока доводилось учить, да и движение «рассечь воздух и взмахнуть» простым не назовёшь. Но к тому моменту, когда они добрались до практического занятия, Гермиона была уверена, что сможет успешно применить эти чары.

— Разобьёмся на пары, чтобы один из вас выступал в роли наблюдателя, — сказал Флитвик, отлевитировав перья на парты. — Чары порой ведут себя довольно темпераментно у тех, кто применяет их впервые. Итак, ладно, думаю, мистер Поттер будет работать с мистером Финниганом.

Гермиона посмотрела туда, где сидели мальчики. Невилл Лонгботтом, с надеждой глядящий на Гарри Поттера, приуныл, а вот сам Гарри расстроенным не выглядел.

— Мистер Лонгботтом с мистером Томасом.

Её не поставили в пару к Дину? Гермиона посмотрела, кто с кем сидел, и тут же до неё дошло. О нет!

— И мистер Уизли с мисс Грейнджер.

Рон громко застонал, и она едва не последовала его примеру. Определённо не её неделя.

Уизли придвинулся ближе к ней, кинув недовольный взгляд на лежащее на парте перо.

— Эм… привет… — пробормотал Рон.

— Привет, — прохладно ответила Гермиона.

— Твои, э, волосы уже стали прежними, — сказал он.

— Спасибо, что заметил.

— Эй, я знаю, что Фред и Джордж могут быть надоедливыми, но они никогда не делали ничего по-настоящему плохого тому, кто этого не заслужил.

— Да, очень утешительная новость, — закатила глаза Гермиона.

— А теперь не забудьте совместить всё, что мы сегодня прошли, — пропищал профессор Флитвик. — Убедитесь, что верное движение запястьем позволяет магии течь — рассечь воздух и взмахнуть, рассечь воздух и взмахнуть. И помните о том, как важно правильно произносить слова. Устная формула по-особому воздействует на магию, и результат может оказаться в корне неверным, если вы ошибётесь в произношении. Не забывайте историю Жана Карлоса Баруффио, который сам себя отправил в нокаут на чемпионате мира по дуэлям одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, когда вместо «с» произнёс «ф», и на его груди возник буйвол.

Многие в классе рассмеялись, а кто-то вздрогнул. Флитвик часто рассказывал забавные истории из тех времён, когда сражался на дуэлях. Гермиона подумала, что если всё это правда, то магия порой ведёт себя довольно странно. В конце концов, почему настолько могущественный результат, что некоторые волшебники даже намеренно не могли его повторить, возникал из-за элементарной ошибки в произношении? Хотя такое встречалось довольно редко. Стоит как-нибудь изучить этот вопрос при помощи нумерологии.

Осмотревшись, Гермиона заметила, что многие уже приступили к отработке чар, но без особого успеха. За соседним столом Гарри и Симус усиленно махали палочками, но их перья даже не шелохнулись.

— Попробуешь первым? — устало спросила Гермиона, подавив зевок.

— Конечно, э, спасибо.

Рон попытался поднять перо в воздух, но тоже не добился успеха. Гермиона не стала вмешиваться — пусть сам попробует — и просто следила за тем, чтобы у него не вышло что-нибудь «темпераментное».

Интересно, почему всё сложилось именно так? После инцидента с собакой Гермиона намеренно не разговаривала с Роном — и за компанию с его другом Гарри — и, если честно, всячески старалась его избегать. С остальными Уизли у неё дела обстояли лучше. Перси был довольно милым, да и близнецы старались помогать, пусть их помощь порой была довольно своеобразной и, что уж там, проблемной. А вот о Роне её мнение так и не изменилось — не было повода. Впрочем, в этом Гермиона уже начала сомневаться. Ну правда, до того случая она же едва ли парой слов перебросилась с Гарри и Роном, не говоря уже о последующих днях. Да, ребята были безответственными и безрассудными — но это же мальчишки. Гермиона мысленно закатила глаза. Эти двое ведь не были источником стольких проблем, как те же Фред с Джорджем, да и проблемы-то у них возникли только потому, что они попросту заблудились… Хотя Рон часто бывал довольно грубым. Гермиона даже не была уверена, попадали ли эти двое в какие-нибудь ещё переделки после того случая. По крайней мере, она о них не слышала, да и Гарри, если верить слухам, был довольно сильно занят тренировками по квиддичу.

Нет, в последнее время проблема была именно в том, что Гермионе просто не хотелось общаться с людьми. До причины было непросто докопаться — Гермиона старалась расписать свою жизнь чуть ли не по минутам, а люди вели себя очень непредсказуемо, чем и нарушали так старательно выстроенный баланс. Тут же вспомнилось полусгоревшее письмо от родителей. Они, похоже, очень сильно за неё волновались, а ведь она им ничего толком и не рассказывала. Возможно, они были правы — найти хорошего собеседника оказалось нелегко. Но ведь есть и более серьёзные проблемы. Например, вовремя написать эссе.

А сейчас головной боли добавлял ещё и Рон, который до сих пор размахивал палочкой, выводя странный узор. Так он точно ничего не сможет наколдовать.

— Взмах должен быть более плавным, — отстранённо заметила Гермиона.

Рон что-то раздражённо буркнул и махнул палочкой, вычертив широкую дугу.

— З-знаешь… думаю, вчерашняя шутка, всё же, была немного смешной, — попыталась начать разговор Гермиона. — Просто я боялась, что в случае чего придётся объясняться с родителями.

— Угу, — пробормотал Рон. Похоже, он вообще её не слушал, хотя это было не важно. Он снова слишком широко махнул рукой.

— Не стоит так сильно размахивать палочкой. Работать нужно запястьем.

Тут их отвлёк шум, который раздался со стороны Гарри и Симуса. Финниган, видимо, умудрился поджечь перо, и Гарри принялся тушить огонь своей остроконечной шляпой.

Рон повернулся обратно к своему перу.

— Вингар-ди-ум Левио-са! — воскликнул он и взмахнул рукой, едва не ударив Гермиону по лицу.

— Рон! Ты неправильно произносишь заклинание! — взорвалась она, хватая мальчика за руку. — И всё закончится тем, что ты кому-нибудь глаз выколешь. — Мне, например. — Правильно говорить «Вин-гар-диум Леви-о-са». Работать надо запястьем, и в слоге «гар» должна быть длинная «а».

— Если ты такая умная, попробуй сама, — прорычал Рон, поворачиваясь.

— Ладно.

Гермиона закатала рукав и подняла палочку. Старательно прислушалась к собственной магии, плавно рассекла воздух и взмахнула, указывая на перо.

— Вингардиум Левиоса, — произнесла она.

Перо медленно оторвалось от стола, плавно поднялось вверх и остановилось на высоте примерно четырёх футов. Профессор Флитвик захлопал в ладоши.

— Отлично, отлично! — пискнул он. — Посмотрите, класс, у мисс Грейнджер получилось. Вот так, а теперь сосредоточьтесь на том, чтобы оно стабильно парило…

Гермиона слабо улыбнулась в ответ на похвалу, но Рон всё ещё хмурился.

— Видишь, это не очень сложно, — пожала плечами она. — Надо просто чётко следовать инструкции.

Рон вместо ответа лишь скривился. К концу урока Рон всё-таки смог добиться хоть какого-то результата, и то только благодаря помощи профессора Флитвика и даже Гарри, который после долгих наблюдений тоже подключился к процессу. Да и то, перо Рона двигалось как-то неуверенно, рывками, так что профессор Флитвик посоветовал ему больше практиковаться, чтобы набить руку.

Рон предсказуемо находился в плохом расположении духа, когда они в конце занятия покидали аудиторию и направлялись в Большой зал на обед. Честно говоря, настроение Гермионы тоже нельзя было назвать радужным, но она хотя бы не кричала об этом направо и налево. Когда двое мальчиков прорвались сквозь толпу в коридор, Гермиона последовала за ними, как и оставшаяся часть класса. Рон ворчал без остановки.

— В слоге «гар» должна быть длинная «а»… Она просто невыносима, говорю тебе. Понятия не имею, как с ней вообще может хоть кто-то общаться.

«Ну, ты тоже не слишком-то дружелюбный», — подумала Гермиона, раздражённо протискиваясь мимо этой парочки и случайно задевая Гарри плечом.

Гарри, похоже, не совсем верно истолковал причину её недовольства:

— Кажется, она тебя слышала.

— И что? — ответил Рон. — Ясно же, что ей нравится постоянно сидеть в одиночестве.

Гермиона хотела было развернуться и возмущённо опровергнуть сказанное, но слова застряли в горле. А какое, собственно, она имеет право это отрицать? За прошедшие несколько недель она не раз ловила себя на мысли, что не хочет ни с кем общаться. Так есть ли смысл спорить?

И тут, когда ей прямо сказали то, от чего она всё время отмахивалась, Гермиона почувствовала, что в ней что-то надломилось. Что-то, что зрело уже около месяца — а может, и дольше, — вырвалось на свободу. И прежде чем Гермиона успела осознать произошедшее, по щекам покатились слёзы. Это произошло так неожиданно, будто её изо всех сил ударили в грудь. Ей нужно побыть одной.

Гермиона ускорилась, а затем и вовсе перешла на бег. Она с трудом различала дорогу и смогла добраться до ближайшего туалета для девочек лишь благодаря тому, что теперь отлично ориентировалась в замке. Гермиона нашарила ручку, открыла дверь, забежала внутрь и метнулась к самой дальней кабинке. Спрятавшись от всего мира, она опустилась на пол, прижала колени к груди и окончательно дала волю слезам.

Гермиона понятия не имела, сколько так просидела — просто плача. Остановиться не получалось, даже связно мыслить было сложно. К кому времени, как дыхание начало выравниваться и вернулась возможность воспринимать реальность, Гермиона уже настолько вымоталась из-за слёз, что хотела только одного — забраться в кровать и проспать до понедельника. Вот только для этого нужно было заставить себя подняться и дотащиться до общежития. Господи, да что же с ней не так?

Если не считать её непрекращающегося шмыганья, было довольно тихо. Когда она только забежала в туалет, там находилась парочка старшекурсниц, которых Гермиона не узнала, но, похоже, они решили её не беспокоить и попросту ушли. И хорошо.

Гермиона посмотрела на потолок и задумалась, сколько же прошло времени. Из-за суматошного начала дня она забыла надеть часы. Обед она точно пропустила, ну и ладно. Голода Гермиона не чувствовала. Слёзы снова навернулись на глаза, стоило только вспомнить о словах Рона, о том, как прошла эта глупая неделя, и, если честно, обо всём этом глупом начале учебного года. Когда же именно всё пошло наперекосяк?

Что с ней было не так?

Она этого больше не вынесет.

Гермиона опустила голову и закрыла лицо руками. Может, стоило тут ещё немного посидеть.

* * *

Септима Вектор обвела взглядом собравшихся в аудитории третьекурсников и с удивлением обнаружила, что её лучшая ученица отсутствует. Насколько она знала, Гермиона Грейнджер ещё ни разу не пропустила ни одного урока. А если бы и пропустила, Септима бы об этом точно услышала. Причин могло быть, конечно, много, но невозможно было не волноваться.

— Мисс Спиннет, где мисс Грейнджер? — спросила она.

— Не знаю, профессор, — взволнованно ответила девочка. — Эм… На обеде Фред сказал мне, что, похоже, его младший брат её чем-то обидел, но я не знаю, куда она пошла.

— Хм-м-м… — вздохнула Септима. Иногда дети бывали довольно жестокими. Она уже видела, что у Гермионы начались проблемы. И всё же, сейчас с этим ничего нельзя было поделать. — Что ж, когда увидите её, пожалуйста, передайте ей, чтобы она зашла ко мне за домашним заданием.

— Да, профессор.

* * *

Большую часть времени Гермиона так и просидела, опираясь на стенку кабинки. Двигалась она мало: садилась на крышку сиденья унитаза, пыталась прилечь на пол или же вставала и, прислонившись лбом к стенке, разминала затёкшие ноги. Гермиона только один раз решилась выйти из кабинки — чтобы умыться, но снова упала духом, взглянув на себя в зеркало. Взъерошенные сильнее обычного волосы и опухшие покрасневшие глаза заставили её снова запереться в кабинке наедине со своими мыслями.

«Эту копну волос невозможно не узнать».

«Ты за это ответишь, грязнокровка!»

«Кто-то должен указать тебе твоё место».

Она этого больше не вынесет.

Гермионе не раз уже давали прозвища. Не настолько оскорбительные, но всегда находились люди, которые любили пошутить над её непокорными волосами, крупноватыми зубами или, в последнее время, над тем, насколько она была «скучной». Да и похуже вещи были, не без этого. На третьем году обучения в начальной школе некоторые мальчишки начали называть её «ненормальной» из-за индивидуальных занятий математикой и умения делать такие вещи, как деление в столбик или умножение больших чисел. Пару раз у неё случались нервные срывы, и Гермиона смогла доучиться до конца того года лишь благодаря колоссальной поддержке родителей. Тогда они впервые задумались о её переводе в другую школу, но Гермиона сдала экзамены за четвёртый год экстерном, стала учиться с более взрослыми ребятами, и всё наладилось. С тех пор она научилась лучше переносить подобные трудности.

Сейчас Гермиона умела мало-мальски отвечать обидчикам, даже таким, как Малфой. И будь он единственной проблемой, она бы не сорвалась.

Цербер на третьем этаже.

Малфой, кидающий в неё заклятья в коридоре.

Всё, что касалось близнецов Уизли.

Она этого больше не вынесет.

Раньше родители всегда были рядом и поддерживали её. Нет, они и сейчас это делали, по мере своих возможностей, но Гермионе казалось, что она больше не могла на них положиться. Не то, что раньше. И дело было не в том, что она находилась так далеко от дома. Гермиона не рассказывала им и половины происходящего в школе. О многих вещах попросту невозможно было рассказать — родители ведь могли неправильно понять. Да и она сама не понимала. Наверное, по тем же причинам Гермиона не решилась поговорить кем-нибудь из преподавателей. Не говоря уже о том, что из-за некоторых вещей у неё могли возникнуть проблемы. Недели проходили в одиночестве, а проблем меньше не становилось.

«Но ты же всегда сама по себе и сторонишься остальных».

«Это не значит, что можно спать на моём уроке».

«Хотя, кажись, тебе-то одиноко бывает, не?»

«А вообще, о чём обычно разговаривают девочки?»

Хронический недостаток сна.

«И не похоже, что у тебя хорошо складываются отношения с одноклассниками».

Едва успевала вовремя делать домашнюю работу.

«Ну не знаю. Я не совсем уверен, что она человек».

Никогда на самом деле не хотела ни с кем об этом поговорить.

Она этого больше не вынесет.

Гермиона сорвалась не из-за тех слов, что сказал Рон. Ей доводилось выслушивать вещи и похуже.

Нет, её задело именно то, насколько его слова оказались правдивыми. И то, что она сама всё это на себя навлекла, попросту снедало её изнутри.

Гермиона обещала родителям, что обязательно с кем-нибудь подружится в школе. Да, она очень стеснительная, порой даже чересчур, но она ведь всегда такой была. И, несмотря на это, она всегда умудрялась завести парочку приятелей, даже в начальной школе. Но чего она добилась за два месяца учёбы в Хогвартсе? Немного подружилась с соседками по комнате, пусть с ними и поговорить-то было не о чем. А ещё учебная группа по нумерологии — предмету, который она прямо сейчас прогуливала! Гермиона едва не подскочила и не побежала в аудиторию, но передумала. Она бы сгорела от стыда, приди она туда в таком состоянии. Предстать в таком виде — растрёпанной, с красными глазами, со следами слёз на щеках — перед Алисией, Седриком и Роджером. И перед профессором Вектор! Гермиона вздрогнула и сильнее вжалась в угол.

И всё же, ребят из учебной группы можно было бы назвать друзьями. Конечно же, у неё и с ними было не так много общего. Алисия, Седрик и Роджер были квиддичными фанатами, а она сама мало интересовалась спортом в любом виде. А ещё они были на два курса старше, посещали другие занятия, имели право ходить в Хогсмид, начали задумываться о свиданиях и, более того, они росли в магическом мире. И какими бы милыми ребята не были, Гермиона чувствовала, что между ними была пропасть, которую она не могла преодолеть (не говоря уже о том, что Роджер постоянно называл её «живой счётной линейкой»).

Но почему же в последнее время она стала их всех отталкивать? Начало же было хорошим, друзей завести получилось, а потом всё рухнуло. Она замкнулась в своём маленьком мире, который одновременно любила и ненавидела. Перестала разговаривать с людьми, утопила печаль в книгах и практически перестала спать. Гермиона прекрасно понимала, что это плохо на ней сказывалось как в учебном, так и в физическом плане, но она так глубоко увязла в этом болоте, что попросту не знала, как из него выбраться.

Да Гермиона теперь вообще затруднялась сказать, кто её друг, а кто — нет. И это исключительно её дурацкая вина.

Да что с ней было не так?

Она этого больше не вынесет.

Она этого больше не вынесет одиночку, а как всё исправить — непонятно.

Гермиона снова заплакала, сидя на холодном полу в туалетной кабинке.

* * *

— Эй, Браун, Патил, — сказала Алисия Спиннет, когда закончила с проверкой библиотеки. — Вы же живёте с Гермионой в одной комнате. Не видели её сегодня?

Лаванда и Парвати переглянулись.

— Только на Чарах. А что, что-то случилось? — спросила Лаванда.

— Не знаю. Она пропустила нумерологию, а это на неё не похоже. Не могу представить, ради чего Гермиона могла пропустить этот предмет.

— Она пропустила нумерологию? — удивилась Лаванда. — Вау, я слышала, что Рон вёл себя отвратительно после чар, но и подумать не могла, что она приняла это так близко к сердцу.

— Не думаю, — возразила Парвати. — В последнее время она вела себя очень… отстранённо. Может, причина в другом.

— Что ж, в любом случае, если увидите Гермиону, передайте, что профессор Вектор хотела с ней поговорить, и… пожалуйста, постарайтесь её поддержать, — взволнованно сказала Алисия. — Я тоже за неё волнуюсь.

— Конечно. Можешь на нас рассчитывать.

* * *

Только благодаря чистой удаче Парвати смогла заметить нечто необычное, когда зашла в туалет для девочек на втором этаже Восточного крыла. Сущая мелочь — тихое шмыганье в дальнем углу. Она подошла к последней кабинке и убедилась, что на полу за дверью кто-то сидел. Кто-то в кроссовках. Только одна девочка в этой школе носила подобную обувь.

— Гермиона, это ты?

Из-за двери раздался тихий измученный стон.

— Уходите! — жалобно ответил знакомый голос.

— Гермиона, это я, Парвати. — Тишина. — Ты в порядке? Алисия Спиннет сказала, что ты пропустила занятие.

— Оставь меня в покое!

— Ты здесь весь день просидела? Это из-за того, что Рон наговорил? Не стоит так волноваться из-за него. Ты же знаешь, он иногда ведёт себя как идиот.

— Пожалуйста, Парвати, мне просто нужно подумать в одиночестве, — сказала Гермиона дрожащим от слёз голосом.

Парвати нахмурилась. Не похоже, что она сможет чем-нибудь помочь.

— Ну ладно. Только не забудь поужинать. И если тебе вдруг захочется поговорить с нами — о чём угодно — обращайся. Мы правда волнуемся за тебя. О, и профессор Вектор хотела бы с тобой поговорить, когда появится возможность.

Гермиона громко шмыгнула.

— Спасибо, Парвати, — нерешительно ответила Гермиона.

Парвати удручённо покинула туалет.

* * *

Профессор Вектор внимательно рассматривала собравшихся в Большом зале детей. Наверное, она была едва ли не единственной, кто не праздновал Хэллоуин. Она внимательно изучила гриффиндорский стол от начала до конца. Эту непокорную гриву волос сложно не заметить, поэтому Септима была уверена, что Гермионы Грейнджер за столом не было. Она точно видела, что две первокурсницы-гриффиндорки о чём-то шушукались с Алисией Спиннет. Похоже, кто-то Гермиону, по крайней мере, видел. Вектор даже посмотрела на остальные столы, но девочки не было в кругу друзей ни Седрика Диггори, ни Роджера Дэвиса.

— Всё в порядке, профессор? — наклонился к ней Хагрид, когда началась трапеза.

— О, я просто волнуюсь за одну свою ученицу, — ответила она. — Думаю…

Тут двери распахнулись, и в Большой зал ворвался Квиррелл — Септима даже не заметила его отсутствия — и с криком побежал к центру преподавательского стола, где сидел директор.

— Тро-о-оль в подземельях! Тролль в подземельях! В Восточном крыле! Направлялся сюда… — Затем он пронзительно пискнул и пробормотал: — Подумал, вам стоит знать.

Квиррелл пошатнулся и без чувств упал на пол. Вот вам и очередной профессор по защите, подумалось Вектор.

В Большом зале начался хаос. Некоторые ученики вскочили на ноги и начали беспорядочно носиться, словно обезглавленные курицы. Они пытались выбраться из зала, но, в основном, врезались друг в друга и мешали остальным. Дамблдор поднялся с места и, молниеносно выхватив палочку, запустил громкий фиолетовый фейерверк. В зале стало тише, но потребовалось ещё три подобных фейерверка, чтобы воцарилась полная тишина.

Альбуса Дамблдора нечасто видели разозлившимся. Поистине устрашающее зрелище.

— Старосты, немедленно отведите учеников в гостиные! — прогремел усиленный заклинаем голос. — Преподаватели, проследуйте за мной в Восточное крыло для поимки тролля.

Многие ученики всё ещё бегали и паниковали, в то время как старосты отчаянно пытались всех собрать. Почти половина учителей тут же покинула Большой зал, чтобы не дать троллю попасть в подземелья Западного крыла, где находились общежития Слизерина и Пуффендуя. Другая половина осталась, чтобы помочь организовать учеников. Снейп, похоже, побежал в противоположном направлении — наверняка решил проверить маленький секрет директора Дамблдора. Тот, с охраной которого он просил и её помощи. Не исключено, что тролль мог быть просто отвлекающим манёвром.

Но все эти детали Септима отметила уже в движении. Она точно знала, что одна ученица не слышала предупреждения Квиррелла, потому что её не было в Большом зале.

Она подбежала к младшекурсникам Гриффиндора, которых Перси Уизли уверенно вёл к Парадной лестнице. Возможно, чувствуя опасность, та замерла и не двигалась, чтобы дети смогли быстро пройти. Вектор поймала двух девочек и спросила:

— Быстро, кто-нибудь из вас знает, где мисс Грейнджер?

Лаванда и Парвати побледнели.

— О, Мерлин! Профессор, она весь день просидела в туалете для девочек! — воскликнула Парвати.

— В котором?

— Эм, на втором этаже, возле класса чар.

— Оставайтесь со старостами. Я найду её.

Вектор ринулась в сторону Восточного крыла, надеясь, что тролль всё ещё был в подземельях. Она не заметила, что двое мальчиков-гриффиндорцев с первого курса успели её опередить.

* * *

После ухода Парвати, Гермиона так и сидела на одном месте, облокотившись о стенку кабинки. Слёзы почти высохли, но мрачные раздумья о сложившейся ситуации остались. Вроде бы Гермиона умудрилась ненадолго задремать, но она не была в этом до конца уверена, что явно было плохим знаком. Похоже, урок по полётам уже закончился. Наступил уже ужин или нет? Гермиона не знала, да и, по большому счёту, ей было всё равно.

Она снова вернулась к раздумьям. Почему мама и папа подняли вопрос о переводе в другую школу? Она же и половины произошедшего в школе не рассказала. Гермиона ведь раньше не задумывалась о смене места учебы, а теперь не могла выкинуть эти мысли из головы. Французский был единственным языком, на котором она говорила приемлемо, чтобы посещать школу. А Шармбатон был единственной школой, в которую она могла ходить без необходимости переезда всей семьи в другую страну. Кто-нибудь чистокровный на её месте мог бы нанять частных преподавателей, но в маггловском доме провернуть подобное невозможно. Хотя — всё это мелочи, по сути. Проблемы же создала не школа. А она сама.

Гермиона вспомнила, как родители порой журили её за то, что из-за недостатка сна она становилась раздражительной. И это было абсолютно нормальным. Разговор всегда вёлся в шутливом тоне, но сейчас Гермионе было не до смеха. Она прекрасно видела, как сильно это ей навредило. Посвятив собственным мыслям и проблемам целый день, Гермиона начала понимать, какое сильное воздействие на неё оказало хроническое недосыпание. Она вечно была слишком уставшей, чтобы с чем-то иметь дело — будь то общение, домашняя работа или какое-нибудь случайное событие. И, что хуже всего, организм начал к такому режиму привыкать. Порой, когда Гермиона пыталась лечь спать пораньше, она просыпалась рано и не могла больше уснуть. Придётся хорошенько поработать над собой, чтобы это исправить.

Другой, более серьёзной проблемой, стало отсутствие человека, на которого можно было бы положиться. Обычно Гермионе это не было нужно, но даже такому замкнутому человеку, как она, требовалось хоть иногда разговаривать с людьми. А она толком и не пыталась.

Никак не получалось выкинуть эту мысль из головы. Гермиона ведь и не старалась толком сохранить своих друзей. Не старалась (по своим стандартам) делать домашнюю работу. Да она даже неделями не старалась нормально выспаться. И это всё нужно было изменить. Проблема заключалась в том, что прямо сейчас даже нормально думать об этом не получалось.

Она чувствовала себя опустошённой во всех смыслах. Гермиона с таким рвением корила себя за то, что плохо старалась, и в итоге осознала, что выплакала всё накопившееся за эти месяцы. И ничего больше не осталось. Одиночество никуда не денется, да и в жизни мало что поменяется. Она так и продолжит учиться, едва успевая сохранять некогда заданный темп, но ни на что другое сил больше не останется. Не потому что ей всё сложно даётся, отнюдь, а потому что она просто-напросто перегорела, чтобы продолжать барахтаться.

Она так больше не вынесет.

От неприятных мыслей Гермиону отвлёк громкий звук, будто кто-то принюхивался, затем хлопнула дверь, и в нос ударил очень и очень дурной запах. Пахло, ну, если честно, как в туалете, но засорившемся и не чищенном не меньше недели. В голову пришла единственная мысль — что кто-то только что попал в очень неприятную ситуацию. Гермиона открыла дверь кабинки и, шатаясь, вышла посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь.

И тут же застыла, нос к носу столкнувшись с гигантской горой плоти. Существо было выше Хагрида, с огромным рыхлым торсом и длинными ручищами, в которых была зажата огромная дубина, почти такая же огромная, как и существо. Гранитно-серая, словно у носорога, кожа была вся в складках, бородавчатая и шишковатая, а ноги — маленькие и массивные. И у такой гигантской туши была на удивление маленькая и лысая голова, подозрительно похожая на обезьянью. А по размеру головы можно было судить и об объёме мозга. Ужасающий запах, исходящий от существа, явно намекал на отвратительную гигиену того, кто носил хоть какое-то подобие штанов.

Благодаря книге «Волшебные твари и где они обитают» Гермиона тут же узнала это создание.

Горный тролль.

Чрезвычайно опасная тварь класса Х, и требовались особые знания, чтобы уметь с ним обращаться. Или, другими словами, чтобы не быть расплющенным его гигантской дубиной.

И он двигался прямо к ней.

Гермиона закричала.

Так громко, как не кричала ещё никогда в жизни. Гермиона вжалась спиной в стену, в голове не было ни единой идеи о том, что делать, все мысли постоянно ускользали и увиливали. Бежать было некуда, прятаться практически негде, и никакого оружия в руках…

Минуточку. Она же ведьма, всё-таки, да? Гермиона достала из кармана мантии палочку, призвала столько магии, сколько смогла, и, не думая толком, выкрикнула:

— Коллошу!

Приклеивающее обувь к полу заклинание попало троллю в колени, но не возымело никакого видимого эффекта — либо потому что у тролля не было обуви, либо потому что он был слишком большим.

— Тсимпайма! — крикнула Гермиона. — Тарранталлегра! Локомотор Виббли! НА ПОМОЩЬ!

Ничего не выходило. У Гермионы попросту не хватало сил — тролль был раз в тридцать крупнее неё. Заклинания оказались бесполезными, и она лишь привлекла внимание существа к себе.

Время словно замедлилось, когда тролль двинулся к ней. Он яростно взревел, поднял дубину, сбивая раковины — туалет тут же начал наполняться водой, — и пошёл на Гермиону, медленно передвигая ноги.

Ну вот и всё. В этот раз ей не выбраться, за спиной нет двери, которую можно распахнуть и убежать. Защититься невозможно. Да тут даже при помощи стихийной магии выбраться не удастся, ведь в Хогвартсе невозможно трансгрессировать. Она была загнана в угол, и на неё надвигалось существо класса Х, чтобы размазать по полу.

Из-за встречи с цербером у Гермионы началась истерика. Тогда было несложно выбраться, а времени прошло слишком мало, чтобы перед глазами промелькнула вся жизнь. Сейчас всё было по-другому. Прекрасная память Гермионы воспроизвела всё — абсолютно всё, кроме хоть чего-нибудь, что помогло бы спастись.

Ей конец.

Она тут умрёт!

Она умрёт в одиночестве, без друзей, в туалете для девочек, находясь в тысяче миль от дома. Отличное завершение самой худшей недели — возможно, худшей недели в жизни. И последним воспоминанием родителей о ней будет письмо, в котором спустя всего два месяца проживания в волшебном мире она написала, что не справилась. И когда они узнают, что сегодня произошло — если они об этом узнают — они поймут, что она оказалась права сильнее, чем ожидала. Это всё на самом деле её убило.

И ничего с этим не поделать.

У той, кто терпеть не мог получать «В» в школе (или «удовлетворительно» в Хогвартсе), не нашлось слов, чтобы описать чувства, возникшие при столкновении с неминуемой смертью в двенадцать лет. А ещё она так и не смогла ничего добиться в жизни. Гермиона была уверена, что вот-вот потеряет сознание, и была рада этому. Так она, может, хоть боли не почувствует…

— Гермиона!

Гермиона была уверена, что мозги окончательно ей отказали, когда увидела, что два человека — два мальчика — забежали в туалет вслед за троллем. Последние, кого она ожидала здесь увидеть: Гарри Поттер и Рон Уизли.

— Отвлеки его! — крикнул Гарри. Он начал собирать обломки разрушенных раковин и кидать их изо всех сил в голову троллю. Рон последовал примеру друга, но чудище этого даже не заметило. Замедлилось на мгновение, словно задумалось, а затем снова двинулось вперёд.

— Эй, мозги куриные, сюда! — крикнул Рон и умудрился попасть троллю в голову сломанной трубой. И вот это уже привлекло его внимание. Тролль развернулся, уставился на Рона и начал медленно соображать. А затем замахнулся на мальчика дубиной.

— Рон, берегись! — проорал Гарри. Рон пригнулся, и дубина пролетела над ним, уничтожая деревянные перегородки ближайших кабинок и погребая его под обломками.

Гермиона задержала дыхание и выдохнула лишь тогда, когда Рон начал выбираться из-под обломков. Но это была единственное наблюдение, которое она осознала, прежде чем к ней вернулась способность адекватно соображать. Тролль начал от неё отдаляться? Что? Почему? Как такое возможно, что от неминуемой гибели её пытаются спасти двое мальчишек, которым она была абсолютно безразлична? (Ну, после Малфоя, конечно, вспомни она о нем сейчас)

Но тролль снова поднял дубину и…

— Рон, двигайся!

Тролль отвлёкся на крик Гарри, поэтому его дубина пролетела по широкой дуге. Гарри пригнулся вовремя, чтобы избежать удара по рёбрам, и дубина уничтожила оставшиеся раковины.

— Эй! — Рон снова начал кидаться всем, что попадало под руку, стоя возле кабинок и отчаянно пытаясь отвлечь тролля от Гарри. Монстр снова махнул дубиной — Рон едва успел упасть на пол, когда на него посыпались разнесённые в щепки деревянные перегородки.

Гарри воспользовался своим некрупным размером, чтобы прошмыгнуть мимо.

— Давай, бежим, бежим!

Гермиона не могла понять, чего же Гарри от неё хотел. Бежать? Бежать куда? Тролль же всё ещё стоял на пути к двери. Гермиона ещё сильнее прижалась к стене и пискнула что-то протестующее.

Одновременные крики троих человек, похоже, окончательно вывели тролля из себя. Он взревел — вышло нечто среднее между ослиным криком и воплем мартышки — и начал бессмысленно размахивать дубиной, за считанные секунды уничтожая остатки содержимого помещения. Повсюду валялись осколки керамики и щепки от кабинок. Гермиона закрыла лицо руками, пытаясь защититься. Тролль снова дёрнулся в её сторону, и дубина оставила огромную вмятину в стене прямо над её головой. Затем, когда тварь двинулась к Рону с явным намерением его раздавить, мальчик начал активно пытаться выбраться из-под обломков, крича также громко, как и некогда она.

Гермиону снова парализовало от ужаса. Нужно что-то предпринять, но что? Нельзя же просто стоять и смотреть, как Рон умирает. То, что во всей этой ситуации в очередь виноват именно он, её не волновало. Но мозги Гермионы всё ещё отказывались соображать. Даже она не знала заклинаний, которыми можно было бы одолеть такую громадину.

Судя по выражению лица, Гарри тоже неимоверно испугался за друга, но он смог кое-что предпринять. Кое-что невероятно глупое. Он побежал на тролля, запрыгнул тому на спину и начал карабкаться наверх по грубо сшитой кожаной одежде. У него на удивление хорошо получалось, но, господи боже, что он творил?! Гарри ухватился за шею тролля сзади, но тот, похоже, этого даже не заметил. И занёс ногу над распластавшимся на полу Роном.

Вот только кое-чего тролль, всё же, не смог не заметить. Когда он поднял ногу, Гарри не удержался, качнулся и случайно засунул свою палочку ему в нос. Огромная лапища приземлилась буквально в паре дюймов от Рона.

Тролль оглушительно взревел от боли и закрутился, яростно размахивая руками. Гермиона видела, что Гарри отчаянно цеплялся за шею монстра, но это привело лишь к тому, что тот снова начал размахивать дубиной как сумасшедший. Туалет и так был весь в обломках, но это не помешало троллю устроить ещё больший беспорядок, разбивая в щебень стены. Дубина могла с лёгкостью задеть любого из них. Гермиона сжалась в углу, молясь о том, чтобы всё прекратилось. Гарри свалился со спины тролля, чудом (и с омерзительным звуком) вытащив палочку из его носа. А затем она увидела, как Рон выбрался из-под завала и поднялся на ноги возле двери. На секунду Гермиона подумала, что он убежит — и она бы его в этом не винила. Но вместо этого, к её удивлению, Рон развернулся и вытащил палочку, хотя явно понятия не имел, что предпринять. Он стоял и дрожал, будто готовился выкрикнуть первое заклинание, которое придёт ему в голову. И которое наверняка будет совершенно бесполезным. Тролль снова поднял дубину над головой, намереваясь раздавить мальчика в лепёшку.

И тут Рон сделал то, что она от него ожидала в последнюю очередь.

— Вингардиум Левиоса! — выкрикнул он. И, к удивлению Гермионы, дубина сильно дёрнулась и пролетела чуть ли не в футе над головой мальчика.

На мгновение Гермиона почувствовала своего рода диссонанс. Сложилось впечатление, что правая половина её мозга регистрировала шок оттого, что Рон в принципе умудрился применить чары левитации, тем более, на такой большой объект. И, в то же время, левая половина её мозга за половину секунды выдала около трёх различных идей.

А затем время снова пошло. Когда тролль пытался восстановить равновесие после неудачного взмаха, Гермиона вскочила на ноги и крикнула:

— Быстро! Вместе произносим это заклинание на раз… два… три!

Гарри и Рон понятия не имели, чего она собиралась добиться, но хоть у кого-то возникла идея. Три голоса изо всех сил гаркнули «Вингардиум Левиоса!» так громко, насколько были способны.

Но к хору из трёх голосов тут же добавился и четвёртый. Промелькнула фиолетовая мантия, и все молитвы Гермионы были услышаны. Профессор Вектор ворвалась в ванную, тут же метнулась к троллю, указала на него палочкой и выкрикнула:

— Иммобюлюс!

Тролль тут же неподвижно застыл, занеся дубину над головой, и, благодаря объединённым усилиям трёх чар левитации в исполнении перепуганных детей, дубина взмыла в воздух.

Конечно, внезапно появившаяся и заморозившая тролля профессор Вектор так удивила детей, что те потеряли контроль над заклинанием. Дубина рухнула троллю на голову с тошнотворным хрустом, после чего упала на пол и покатилась. Гарри пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы его не задело. Позже Рон рассказал Гарри и Гермионе, как у монстра глаза сначала остекленели, а потом и вовсе закатились.

— Все сюда, живо! — скомандовала Вектор.

Вступила в силу глубоко укоренившая привычка Гермионы следовать указаниям учителя. Она, наконец, нашла в себе силы и перебралась через обломки так быстро, насколько позволили ноги, и в итоге успешно спряталась за мантией профессора. Гарри и Рон также метнулись ей за спину. Затем Вектор отменила чары заморозки, и бессознательный тролль с гулким стуком упал на пол.

К ногам Гарри подкатился одинокий рулон туалетной бумаги. Поттер его подобрал и стёр им с палочки отвратительную серую слизь. Вектор вздохнула от облегчения.

— Так, вы трое, у вас всё в порядке?

— Д-да, профессор, — ответила Гермиона. Если честно, её сердце до сих пор так и норовило выпрыгнуть из груди, но она, по крайней мере, хоть была целой и невредимой. Гарри и Рон просто кивнули.

— Ну и везунчики же вы. Не думаю, что сейчас вы нуждаетесь в лекции о том, насколько опасен горный тролль, — сказала профессор Вектор, оглядывая разрушенную комнату. Повсюду были огромные лужи воды, а у стены не было ни единой целой трубы или раковины. — Понятия не имею, как вы дошли до этого заклинания, но это был не лучший метод борьбы с горным троллем, если вам это поможет.

Это и так было очевидно. Им невероятно повезло, что Вектор успела прибежать в нужный момент. Возможно, при должном старании им бы и удалось прицелиться дубиной, но не в том случае, если бы тролль двигался. Гарри и Рон поморщились от слов преподавателя, внезапно осознав, что из-за этого поступка у них могли бы возникнуть серьёзные проблемы.

— П-пожалуйста, профессор, не наказывайте их, — грустно произнесла Гермиона. — Они просто искали меня.

— Я знаю, мисс Грейнджер. Я в курсе сложившейся ситуации…

— Септима! Во имя Мерлина, что здесь произошло?

Счастливые, что всё обошлось, они даже не заметили, как в очередной раз распахнулась дверь в уборную. Остальные профессора явно услышали шум битвы даже в подземельях. Профессора МакГонагалл и Снейп ворвались в помещение с палочками наголо лишь для того, чтобы поражённо уставиться на распластавшегося на полу тролля. Профессор Квиррелл плёлся за ними, но при одном взгляде на тролля схватился за сердце и сполз по стене.

Гермиона никогда не видела профессора МакГонагалл в таком бешенстве — даже во время выходки Гарри на уроке полётов. Губы на лице были сжаты до такой степени, что побели, а взглядом, казалось, она была готова что-нибудь поджечь. Гермиона была уверена, что МакГонагалл была готова выпотрошить их троих на месте, но вперёд выступила профессор Вектор.

— Минерва, похоже, мисс Грейнджер нездоровилось, и она не смогла присутствовать на праздничном ужине, — спокойно объяснила она. — Мистер Поттер и мистер Уизли побежали её искать, когда на них набрёл тролль.

— Мерлин всемогущий… — У МакГонагалл словно почва ушла из-под ног.

— Насколько я могу судить, мисс Грейнджер пришла в голову идея об использовании коллективных чар левитации, что по счастливой случайности совпало с тем моментом, когда я заморозила тролля. В итоге, его вывела из строя собственная дубина.

На лице МакГонагалл проступило выражение полнейшего шока. Снейп сверлил Гарри подозрительным взглядом. Мальчишки поступили мудро и не вставили ни слова о произошедшем инциденте.

Вектор повернулась к детям, которые, похоже, до сих пор пребывали в ступоре.

— Вы поступили очень смело, когда пришли на выручку своему однокурснику… Десять баллов каждому за помощь в борьбе с этим громилой.

У Рона отвисла челюсть. За весь этот беспорядок им ещё и баллы начислили?

А вот у Гермионы снова на глаза навернулись слёзы.

— Пожалуйста, профессор, я не заслужила баллы, — сказала она. — Это я виновата в том, что мы тут оказались.

А теперь челюсть отвисла и у Гарри. Гермиона Грейнджер отказывалась от баллов?

— Мисс Грейнджер, но вы же не знали, что в замок пробрался тролль. И именно вам пришла в голову идея о том, как его остановить. Даже при том, что это, я подчеркну, было весьма опрометчивым поступком. Вы бы это знали, если бы когда-нибудь видели, как обезвреживают троллей. Вы проявили удивительную изобретательность при использовании своих пока ещё ограниченных познаний в магии и небольших сил, — Вектор ободряюще сжала плечо Гермионы и повернулась к остальным профессорам. — Минерва, если вы с Северусом не против здесь прибраться, — Квиррелла она даже и не подумала упоминать, — я отведу этих троих в их общежитие.

МакГонагалл, похоже, понадобилось время, чтобы снова обрести дар речи.

— А, конечно, Септима. И спасибо за заботу о моих подопечных.

— Рада была помочь. Троица, за мной.

И, толком не глядя друг на друга, они вчетвером отправились в Западное крыло.

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, подойдите ко мне завтра перед занятиями, — сказала на ходу Вектор. — Сдадите сегодняшнюю домашнюю работу и получите новое задание.

По мнению Гермионы, профессору Вектор должна была быть недовольна, но нет. На самом деле, её учительница оказалась на удивление заботливой и понимающей.

— Д-да, мэм… спасибо вам.

Обычный человек бы разозлился, заведи с ним кто-нибудь разговор о домашней работе после такого потрясения, но для Гермионы это послужило утешением. Она почувствовала, что всё потихоньку возвращалось в норму. Голова до сих пор шла кругом, поэтому именно в этом Гермиона так отчаянно нуждалась. Её едва не убил горный тролль, а на помощь пришли двое мальчишек, с которыми она с начала года едва ли перекинулась десятком слов. И которые, она была в этом уверена, явно её недолюбливали. А ещё Гермиона прогуляла урок, и ей за это ничего не было. И профессор Вектор знала, что она весь день проплакала в туалете, и не стала поднимать эту тему.

И, помимо всего прочего, Гермиона никак не могла выкинуть из головы следующую картину: профессор Вектор врывается в уборную, словно героиня из легенды, и останавливает чудовище единственным заклинанием. Они втроём едва спасли свои жизни во время этой схватки, а ей всё далось невероятно легко. А затем, минуту спустя перед ними снова стоял обычный преподаватель. Гермиона не могла подобрать нормальных слов, чтобы описать это превращение. Оно было, ну, волшебным. И она тотчас решила, что хотела бы однажды научиться тому же.

И именно тогда, когда Гермиона думала, что её ничем больше не удивишь, голос подал Рон. Она и не подозревала, что Рон выглядел ещё более виноватым, чем днём.

— Эм… извините, профессор Вектор, верно? Послушайте, я тоже не заслуживаю этих баллов. Ведь Гермиона оказалась там из-за меня.

— Я в курсе, мистер Уизли, — удивила мальчика Вектор и окинула его одобрительным взглядом. — И всё же, вы пришли ей на помощь.

— Ну, да… но только потому что меня Гарри заставил.

— Мистер Уизли, — строго произнесла Вектор, — несколько минут назад я видела одиннадцатилетнего мальчика, который не испугался и поднял свою палочку против взрослого горного тролля, чтобы спасти своих друзей, а ведь мог бы спокойно убежать. Вы достойный представитель своего факультета.

— Ну, я же не мог просто взять и позволить, чтобы Гарри и Гермиону расплющили в лепёшку, — сказал Рон, который, судя по его виду, не знал, смутиться или раздуться от гордости. Он виновато взглянул на Гермиону, и тут же уткнулся взглядом в пол. — Слушай, мне… правда жаль… Мне не стоило говорить такие вещи. Я же понимал, что ты просто хотела помочь.

Гермиона ушам не поверила. Сначала рискнул ради неё жизнью, а теперь ещё и извиняется?

— Это… это не из-за тебя, правда… — покачала она головой. — И мне тоже стоило быть дружелюбнее…

— Нет, ты вела себя не так уж и плохо, — упорствовал Рон. — Если бы не ты, я не смог бы правильно применить те чары. А ещё я знаю, что в замке много людей, которым ты нравишься.

— Ну… — замешкавшись с ответом, Гермиона прикусила губу. Она же не знала, что Рон целый день слышал об этом от её друзей. Но это была лишь половина проблемы.

— И именно за это, мистер Уизли, вы и заслуживаете присвоенные вам баллы, — пришла на помощь профессор Вектор. — Не каждый сможет противостоять горному троллю и, к несчастью, далеко не каждый сможет признать свои ошибки… Ну, вот мы и пришли, — она остановилась перед портретом Полной Дамы. — Постарайтесь сегодня больше не влипать в неприятности.

— Да, мэм, — сказал Рон.

— Что произошло с… — начала было Полная Дама.

— Свиной пятачок, — прервал её Гарри. Портрет открылся, и мальчики вошли в гостиную.

— Спасибо, профессор Вектор, — сказала Гермиона, повернувшись к Вектор.

— Всегда пожалуйста, мисс Грейнджер. Не хотелось бы терять свою лучшую ученицу. Знаете, если вам что-нибудь понадобится, можете поговорить со мной в любое время. А теперь идите. Я уверена, вы голодны — праздничный ужин перенесли в Общие гостиные факультетов.

— Хорошо, мэм, — ответила Гермиона и тут же осознала, что ничего не ела целый день и действительно умирала с голоду. Она улыбнулась и зашла в гостиную через портретный проём.