Мыс альбатросов (гет)

Вращая в пальцах ключ от парадной двери, Андромеда присела на подоконник.

Годы не изменили дом Арктуруса Блэка: он остался почти таким, каким отпечатался в памяти юной Энди Блэк, — лишь слегка тронутым следами времени. Все двери массивные, двустворчатые, без стёкол и мозаики, в гостиной — камин, облицованный белым камнем, ушастые кресла, обтянутые кожей грубой выделки. Лишь Тед, внимательно осматривающий старые колдоснимки, был тут чужим, посторонним.

— Здесь есть и ты, — сказал он, взяв рамку с колдографией.

— Правда? — заинтересовалась Андромеда. Она подошла к мужу и заглянула ему через плечо. Неужели кто-то из родни ещё хранил её фото — её, чьё лицо исчезло со всех фамильных гобеленов?

Маленькая девочка рядом с хохочущим мальчуганом, которому Мелания Блэк пыталась пригладить волосы, смотрела со всей взрослой серьёзностью.

— В самом деле, я. И Сириус.

Кузен был очень симпатичным мальчишкой.

Андромеда скользнула взглядом по остальным лицам, запечатлённым на глянцевой бумаге.

Блэки. Счастливые хотя бы на этих обрывках из прошлого.

Они смеялись, махали руками, восседали на дорогих диванах, парили над землёй на мётлах — кто на игрушечных, едва взмыв в воздух, кто на настоящих, готовясь взвиться к облакам. Десятки лиц.

Андромеда отвернулась. Теперь её прежняя семья жила только на пыльной каминной полке.

Она не была в этом доме лет тридцать, не меньше. Снимок в руках Теда был сделан в последний день её пребывания здесь.

Между стариками, Арктурусом и Поллуксом, тогда пробежала чёрная кошка. Скандал стоял нешуточный, и семья оказалась расколотой на два лагеря.

Родители только это и обсуждали, поэтому Энди не составило труда выбраться на территорию магглов. Она схватила корзину для пикника, перебралась через стену и тут же увидела Эдварда. Он ждал её внизу.

Они сели на берегу речки, спрятавшись за высокими камышами, и начали распаковывать закуску. От воды пахло тиной, а Андромеда скучала по морскому бризу. Ещё вчера она бегала по берегу, усыпанному галькой, и играла с кузенами в салки. Как там было прохладно и свежо, не то что в Бери, изнывающем от августовского зноя.

— Дядя Альфард приехал из Бразилии и показал нам коготь нунду. Он вот такой длины, — Энди развела большой и указательный пальцы на максимальную длину.

— Нанду, — поправил Эдвард.

Андромеда моргнула. До этого она была уверена, что гигантская дикая кошка называлась нунду, но могла и ошибаться, поэтому настаивать не стала.

— А дедушка Поллукс в пух и прах разругался с дедушкой Арктурусом.

— Чего это?

Андромеда пожала плечами, сорвала ромашку и принялась обрывать лепестки.

— Тётя Лукреция вышла замуж за Пруэтта, а этого делать было нельзя. Дедушка Поллукс сказал, что Пруэтты — «предатели крови» и их зря включили в справочник «Священных двадцати восьми». Он предложил выжечь Лукрецию с семейного гобелена вслед за Цедреллой, а Арктурус — отец тёти Лукреции — был категорически против. Всего не объяснишь.

— Ну и семейка, — присвистнул Эдвард, заправив салфетку за ворот, вместо того чтобы разложить её на коленях, как требовал этикет. — Что ни ткни, то «звезда». И почему взрослые так любят непонятные слова?

— Мои кузены наречены в честь наших великих предков, — высокопарно произнесла Андромеда, воздержавшись от замечания, чтобы не прослыть в глазах мальчишки занудой.

— Моя мама назвала меня в честь какого-то епископа из Уэльса: Джон Эдвард.⁽¹⁾ Друзья зовут меня просто Тед, Тед Тонкс.

— Мы дружим больше месяца, а я впервые об этом слышу! — воскликнула Энди.

— Ну я же не думал, что ты окажешься нормальной. Все знают, что нельзя выдавать своё имя волшебникам, они могут использовать его против тебя самого.

— Я никогда бы так не поступила, — обиделась Андромеда. Она могла бы дуться ещё дольше, но Тонкс принялся вертеть в руках банку с джемом. Он щедро намазал первый тост и передал Энди.

И как же ей это есть?

Откусывать от большого куска? В светском обществе подобное расценивалось как верх вульгарности, но отломить кусочек от намазанного тоста было уже невозможно.

— Я больше люблю канапе, — сказала Андромеда, предприняв попытку отвертеться от угощения. — Это такие миниатюрные бутерброды, а начинка в них может быть любой.

— Обгрызи эти до нужного размера, — с набитым ртом посоветовал Тед, — и получатся канапе.

Андромеда наградила его тяжёлым взглядом.

— Хлеб до сих пор тёплый, — с восторгом произнёс Тонкс, проглотив особенно большой кусок.

— Благодаря зачарованной корзинке, — благосклонно подхватила Энди. — Она не даёт еде остыть.

— Здорово!

— Довольно простое заклинание, — авторитетно сказала Андромеда. — А ты не боишься, что, пока мы бездельничаем, овцы разбегутся?

Тед покачал головой.

— Их стережёт Бакс, а платят мне. Какие-никакие, а карманные деньги. Хозяин взял его из приюта для бездомных животных. Пёс — настоящий хитрюга! Заметила? На Баксе баранья шкура — это чтобы овцы приняли его за своего и быстрее привыкли. Стоит его позвать, и он сразу несётся на клич, а за ним вся отара.

— Ух ты! А почему?

— Потому что овцы бестолковые. Видела на их спинах яркие пятна — метки?

Энди кивнула.

— Чтобы не перепутать их с чужими. Эй! Сладкоежка, мне-то джем оставь! Дай-ка намажу…

Андромеда достала со дна корзинки книжку в цветастой обложке. Буквы на ней шевелились, но Тед уже не удивлялся такой мелочи после продемонстрированных ему открыток с движущимися картинками.

— Держи! Это мой подарок.

Тонкс отложил надкусанный бутерброд и под неодобрительным взглядом подруги не просто промокнул губы кончиком салфетки, а тщательно вытер ею рот и подбородок.

«Совершенно неприемлемо», — сказала бы мама.

— «Основы колдовства для маленьких волшебниц и чародеев», — прочитал он, вопросительно приподняв брови. — Серьёзно?

— Не привередничай! — раздражённо произнесла Андромеда, ставшая свидетельницей двух «салфеточных» грехов за день. — Гляди, тут сзади написано, что эта книга пригодится…

— Детям от пяти лет.

— …сквибам, — не обращая внимания на комментарий Теда, продолжила Андромеда. — Простейшие формулы, с которыми справится каждый.

— Раньше ты говорила, что для колдовства обязательно нужна палочка.

— У моего младшего кузена ещё нет палочки, но он освоил азы. Регулус книжку больше не откроет, даже чтобы поглазеть на иллюстрации. Она твоя.

Тонкс нахмурил лоб.

— Если мама увидит, мне не поздоровится.

— Ах да, ты говорил, что она очень религиозная.

— Вообще-то я уже не так уверен, — поделился Тонкс, опустив ноги в речку и взбаламутив воду. — На прошлой неделе я играл в мяч во дворе. Как саданул по нему! Удар правой у меня мощный, мне все так говорят в школе.

— Ну-ну, — поддакнула Энди. Разговоры о мальчишеских развлечениях и играх не вызывали у неё интереса, но воспитание не позволяло признаться прямо.

Тед тяжко вздохнул.

— Мяч угодил в кухонное окно. Стекло рассыпалось! Крах! Бац! У меня внутри всё так и оборвалось! Оно же совсем новое и жутко дорогое. Я зажмурился сильно-сильно и попросил ангелов, чтобы стекло снова стало целым, — Тонкс повернулся к задумчиво молчавшей девочке. — И это сработало, Дромеда, представляешь! Разве не чудо? Так я маме всё и выложил, даже сознался, что играл в футбол во дворе, хотя папа запретил, а она объявила, что я лжец, что чудес не бывает…

— Не знаю, что и сказать. Больше всего это похоже на волшебство.

Вернувшись с пикника, Андромеда принялась расспрашивать старших о сквибах. Могут ли они колдовать? Есть ли шанс, что их выберет хоть какая-нибудь палочка из лавки Олливандера?

Мама скривила губы и, не скрывая пренебрежения, произнесла:

— Сквибы должны жить вместе с магглами, среди волшебников им делать нечего.

— А как же Хогвартс? Они получают письма?

— Этого ещё не хватало!

— Сквибы немногим лучше грязнокровок, — усмехнулся Поллукс. — Но последних до сих пор принимают в школу наравне с нормальными детьми.

Как смешны они были тогда — праздные чопорные снобы, и как опасны произносимые ими слова. Андромеде понадобилось много лет, чтобы отучиться от этого мерзкого слова — «грязнокровка», выкорчевать его из мыслей, перестать даже про себя называть так магглорождённых однокурсников, и только здравый смысл не позволял ей верить в родство магглов и свиней.

У Теда было подходящее словцо для подобной чуши: туфта!

Странно, что последующие дни словно метлой вымело из её памяти, но вечер семнадцатого августа Андромеда запомнила навсегда.

Минула середина недели. Садовые дорожки развезло после ливня, Нарцисса слегла с простудой, и в доме было тихо, как в склепе.

Крохотная сова, доставившая письмо из Хогвартса, походила на воробья: перья намокли, птица съёжилась. От конверта пахло дождём, и лист бумаги с заветными строчками был влажным. Андромеда боялась уронить его в грязь, пока торопилась на встречу с Тедом. Ей не терпелось поделиться радостью. Она представляла, как друг порадуется за неё, отчебучит что-нибудь забавное, а потом испугалась, что её новость его расстроит. Он же сквиб, к нему не прилетит сова с приглашением. Придётся вести себя гораздо сдержаннее, каким бы трудным это ни казалось, когда испытываешь счастье.

Энди практически летела по лугу, сверкающему росой. Овцы, жующие траву, медленно поднимали головы. Каждую курчавую спину украшало пятно, оставленное яркой анилиновой краской. Бакс — огромный пёс, издалека красивый, а вблизи жуткий, потому как пасть у него была огроменная, — сновал между животными и клацал зубами, если те разбредались в стороны. Видно, это занятие приносило ему истинное удовольствие, и вообще жилось Баксу преотлично. Редко кому в жизни так везёт, особенно выходцам из паршивого приюта…

Тонкс поставил велосипед возле перевёрнутой телеги и помахал рукой.

— Привет! — выдохнула Андромеда, остановившись перед ним.

Тед чуть ли не светился от счастья.

Она должна была понять, догадаться в тот момент, когда он с важным видом заявил, что все заклинания из детской книжки получились. Или раньше — после истории с починенным окном.

— Гляди, Дромеда! — он сунул в руки Энди точно такой же конверт, что лежал у неё в кармашке платья, и затараторил. Он путал слова от волнения, обрывал мысли, но общий смысл был предельно ясен. — Я — волшебник! Вчера вечером к нам пришла женщина, такая важная, в смешной шляпе, и вот… Письмо! Здорово, да? Я зачислен в школу, где учатся волшебники. Родители были против, но колдунья, — а я уверен, что она одна из ваших, — их немного припугнула. Сказала, что я непроизвольно пользуюсь магией, а это может плохо закончиться. Конечно, я не стал говорить, что пользуюсь вполне осознанно, но, кажется, она и сама догадалась. Взгляд у неё, как у кошки, Дромеда, такой пристальный…

— А-а… — только и вымолвила Энди.

Тонкс приуныл, не дождавшись поздравлений.

— Здорово, — добавила она, опомнившись, но заготовленные слова растворились в памяти, как пенка в горячем молоке. — Я вот… тоже, — Энди показала конверт с гербом школы.

— Мы будем учиться вместе?

— Не знаю, — буркнула Андромеда. — Вся моя семья училась на Слизерине, и я туда поступлю.

— Да, помню, ты рассказывала о факультетах, — просиял Тед. — Я попрошу волшебную Шляпу меня тоже отправить на Слизерин. Ты поможешь мне освоиться, правда?

Андромеда поёжилась.

Об этом было стыдно вспоминать спустя столько лет, но тогда она похолодела от страха.

«Что подумают ребята, если увидят меня рядом с грязнокровкой? А что скажет Белла? А папа?»

— Нет, — отведя глаза от лица Тонкса, заговорила она срывающимся голосом. — Ты не должен поступать на Слизерин, он тебе не подходит.

Тед допытывался почему, и она не знала, что ответить. Они здорово поссорились, и в сердцах Андромеда выкрикнула:

— Потому что ты грязнокровка!

Разумеется, Тонкс не понял, что не так с его кровью, но слово звучало как ругательство.

В следующий раз они встретились только на платформе номер девять и три четверти. Андромеда умирала от любопытства, гадая, какую палочку купил бывший друг, понравилось ли ему в Косом переулке, кто водил его туда — неужели та дама с пронзительным «кошачьим» взором?

Тед впервые был одет с иголочки, словно собрался на встречу с самим Мерлином или папой римским, как пошутил бы сам Тонкс, если бы стоял рядом с Энди, и они бы непременно помирились.

Борода Мерлина! Она не подозревала, что так истоскуется.

Легко было представить, как он подбегает к ней, театрально потянув за отвороты пиджачка, и говорит, косясь на её платье в польскую точку:⁽²⁾

— Посмотри, как мне пришлось вырядиться! Удивлена? Поэтому ты выглядишь огорошенной?

Вот только он не подошёл — вообще не обратил на неё ни малейшего внимания. Захотелось подлететь к нему и накричать, толкнуть, сделать хоть что-то, чтобы понял наконец… она скучает!

На его чемодане стояла клетка с крохотной совой, у которой наверняка было короткое простое имя, ведь Тед не любил заумные слова. Филина Андромеды звали Меркурием. Посланец богов. Блэки не могли выбрать тривиальную кличку для своего почтальона.

— Присматривай за сестрой, — сказала Друэлла, расцеловав Белле щёки.

— Да куда она денется, — нетерпеливо отозвалась та. Она привстала на цыпочки, чтобы высмотреть среди галдящих детей своих однокурсников.

— Не забудь написать письмо, — напомнила мама, обратившись к Андромеде.

— Ждём новостей о твоих первых успехах в освоении магии, — чинно проговорил Сигнус.

Экспресс — увеличенная копия игрушки Реджи — подал предупредительный гудок.

Дети поспешили занимать купе.

Энди едва поспевала за Беллой, с восторгом отмечая, что с той здороваются даже семикурсники, будто она была одной из них — посвящённой во взрослую жизнь. Уже тогда Беллатриса умела завоевать внимание старших, показать себя с лучшей стороны, обаять наискучнейшего зануду и ужалить самого словоохотливого задаваку.

Андромеда следила за сестрой, почти не глядя под ноги. Неудивительно, что оставленная кем-то в коридоре сумка осталась ею незамеченной. Энди плюхнулась на пол, под которым в такт её сердцу, вкусившему первое в жизни девочки унижение, стучали колёса Хогвартс-экспресса.

Взявшийся из воздуха Тед подал Андромеде руку и помог подняться.

Благодарность комом встала у неё в горле. Энди вырвала свою ладонь и зашагала за Беллой, которая даже не заметила, что сестра отстала.

Вечером Распределяющая Шляпа отправила Андромеду в Слизерин, а Теда Тонкса — в Хаффлпафф, но этот поворот событий оказался незначительным, жалким препятствием для их вновь разгоревшейся дружбы, а затем и любви.

В тот вечер, когда Тед появился в её жизни, или, что вернее, она в его — пришелица из призрачного дома на холме — их судьбы тесно переплелись.

Теперь магглорождённый волшебник Тед Тонкс спокойно расхаживал в доме одного из Блэков, слушал тиканье напольных часов в деревянном футляре и мерный плеск волн, набегающих на скалы.

Арктурус пережил жену, всех братьев и сестёр, детей и внуков. Он отписал всё Андромеде — беглянке и «предательнице крови», троюродной племяннице, вышедшей замуж за недостойного. Что подвигло его на это, какой грим укусил — сложно сказать. С Лестрейнджами дед не ладил из-за давнишней ссоры, Малфоев и вовсе презирал. До него, конечно, дошли слухи, с какой радостью Люциус стал хозяином Большого дома после смерти Сигнуса и Друэллы. Андромеда не завидовала ему и не жалела о родном особняке — только о каменной ограде, луге для выпаса овец и речке, отделяющей владения Блэков от мира магглов.

— Хороший дом, — сказал Тед, похлопав по спинке кресла. — Аластор предложил сделать из него запасной штаб.

— Что ты сказал?! — взвилась Андромеда, отвернувшись от окна.

— Боюсь, это ещё не самое худшее. Возьми, — муж достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, — пришло со вчерашней почтой. Я решил подождать и не показывать тебе до поры до времени. Оно из Министерства магии.

Андромеда выхватила письмо и пробежалась по строчкам глазами.

— Они требуют разблокировать камин, зарегистрировать его на имя новых владельцев и открыть экстренный доступ для возможных министерских нужд, — прочитала она, чувствуя вскипающее в жилах раздражение. — Нашего дома им уже мало? Только за последнюю неделю через мою гостиную прошёл десяток волшебников!

— Дорогая, пора неспокойная. Мы тоже должны оказывать помощь, — увещевал Тед. — Авроры поставят над крышей защитный барьер, твои тревоги абсолютно беспочвенны.

— Нет, — перебила мужа Андромеда. — Только не это место! Мы помогли Ордену переместить Гарри Поттера, у мальчика особо не было выбора, но Министерство может засунуть свои требования куда подальше. Они давно прибирают к рукам поместья чистокровных семейств. Чистокровки, поддавшись глупости, вымирают, и это чинушам только в радость.

— Не будешь же ты вести войну за камни и песок, Дромеда!

— Не за них, — сказала она, бросив смятый лист в очаг. — За нечто большее. Я не отдам это место ни подпевалам из Министерства, ни безумцу Грюму! Оно наше. Наше и Доры. Ты поможешь мне, Тед? Ты понимаешь?

Он взял её ладони в свои, поднёс к губам.

— Не могу же я отказать любимой женщине, — прошептал Тед, и через несколько минут на дом легло заклинание Фиделиуса.

1) Джон Эдвард Петит — католический прелат, епископ Меневии.

Вернуться к тексту

2) «Польская точка» — polka dot, или по-русски просто «горошек» — симметричный узор на ткани из закрашенных кружков.

Вернуться к тексту