Мыс альбатросов (гет)

Без волшебной палочки Регулус чувствовал себя как без рук: она всю жизнь была при нём, а сейчас пропала неведомо куда. Если бы только удалось заполучить её обратно… Жизнь без волшебства представить было невозможно.

Свою первую палочку он получил в шесть лет: игрушку, деревяшку с красивой рукояткой. С её помощью нельзя было наколдовать шторм в ванне или поджечь шторы — она лишь выпускала искры, менявшие цвет по настроению владельца. Это был подарок от дяди Альфарда, который приехал в Англию на юбилей Поллукса Блэка. Дедушка с дядей между собой не ладили, но вежливость требовала нанести визит старику.

Праздничный вечер в честь деда подходил к концу, гости стали расходиться уже затемно. Регулус всегда был любопытен; вот и тогда он следил за сестрой из окна — Цисси торопливо семенила по покрытой гравием дорожке, направляясь в глубину сада. Она спрятала гроздь винограда за скамейкой и теперь направлялась к тайнику. Но не тут-то было: за девочкой устремилась Пачуля — домовиха доносила взрослым обо всех проказах в доме. Её привезла с собой тётя Элладора, которая была ещё вреднее и дряхлее, чем её тщедушная эльфийка. «Она такая старая, что давно уже чокнулась», — говорила Белла. Кузина была старше, значит, понимала больше. Мама всегда ставила Беллу в пример.

Регулусу хотелось предупредить Цисси, крикнуть: «Стой!» Но она вряд ли могла его услышать, а вот Пачуля, наоборот, моментально навострит уши и до конца недели не спустит с него глаз.

Только чудом она не нашла секретное место в саду за каштаном, где под щедрым слоем листьев лежали осколки разбитого луноскопа. Поллукс Блэк ещё не обнаружил пропажу, а Сириус велел брату помалкивать, мол, они не виноваты, что бладжер приземлился прямо на дедушкин стол. Братьям удалось скрыть свой проступок от вездесущей домовихи только благодаря Энди — та мастерски отвлекла эльфийку, пока Сириус избавлялся от следов преступления.

Регулус направил в спину удаляющейся домовихе палочку и сделал вид, что произносит заклинание. Ему даже показалось, что эльфийка споткнулась. Ещё бы! Ведь из него вырастет великий волшебник!

— Эй, Реджи, погляди! — возбуждённо крикнул Сириус, подбежав к нему. В руке он крепко держал банку из-под лягушачьей икры, где за мутным стеклом билась крохотная птичка с пурпурно-синими крыльями, похожими на лепестки василька. — Правда, красивая? Я подарю её Энди. Только она не поёт. — Сириус слегка тряхнул банку.

— Ей же больно! — воскликнул Регулус. — Перестань!

— Что это там у тебя? — прозвучало из темноты коридора, и через несколько мгновений к мальчикам подошла Беллатриса. Она с жадностью впилась глазами в птицу. — Подари лучше мне!

— С какой стати? — надменно спросил Сириус.

— Я знаю, что вы разбили луноскоп, — Белла сощурила тёмные глазищи и попыталась выхватить банку, но Сириус вцепился в неё мёртвой хваткой. Кусок горлышка хрустнул под его пальцами, и через долю секунды пол коридора оказался усеянным осколками.

Дети застыли.

Птицу придавило стёклышком. Она издала жалобный сбивчивый крик, в котором угадывались человеческие слова, и больше не шевелилась.

Сириус глядел на неё с сожалением, а в чёрных глазах Беллатрисы читался триумф.

— Смотри, что ты наделала! — разъярился Сириус. — Я два часа её приманивал!

Тут уж Регулус не сдержался и захлюпал носом, окончательно расклеившись.

— О Мерлин! — простонал брат. — Этого ещё не хватало. Потом мама скажет, что это я его довёл до слёз. Реджи у нас такая плакса, прямо как Цисси.

— Неправда! — закричал Регулус.

— И теперь мне придётся ловить другую птицу!

— Мы можем оживить эту, — сказала Белла.

— А ты сумеешь? — робко спросил Регулус.

— Разумеется.

— У тебя есть волшебная пыльца фей?

— Какая ещё пыльца, глупый, — захохотал Сириус. — Опять наслушался бабушкиных сказок и уши развесил. Скоро они станут, как у Кричера. Он тоже много слушал всяких небылиц, поэтому у него такие лопухи.

Регулус обхватил голову руками.

— Здесь нужна волшебная палочка! — заявила Белла. — Настоящая, — усмехнувшись, добавила она, когда он без промедления протянул ей свою игрушечную.

— Где же мы её возьмём? — сердито спросил Сириус.

Беллатриса поправила брошку, приколотую к платью. Утром её ещё не было.

— Мы можем взять палочку прапрадедушки — ту, что хранится в кабинете. Сейчас взрослые в столовой и заняты ерундой, так что достать будет просто. Мы сможем поколдовать и даже починить дедушкин луноскоп.

Сириус насупился. Брать палочку Финеаса Найджелуса не было запрещено только потому, что взрослым и в голову не приходило, что кто-то посмеет на неё покуситься.

— Тебе-то это зачем?

Белла пожала плечами.

— Пойдём скорее, — заканючил Регулус, глядя на брата. Сириус ненавидел, когда на него так смотрели.

— Отстань от меня.

Беллатриса прибегла к последнему козырю:

— Или ты боишься? — протянула она приторно-сладким голоском.

Сириус метнул в неё возмущённый взгляд.

— Я? Да ни в жизнь! Идём! — запальчиво воскликнул он. Когда Белла, довольная собой, прошла мимо него и поманила пальцем, Сириус обернулся к Регулусу, глупо улыбающемуся в темноте. — Всё ты виноват, лучше бы я тебе ничего не показывал!

Через несколько минут Сириус взломал дверь кабинета. Нож, найденный им в подвале дедушки ещё три дня назад, не подвёл. Дверь с тихим скрипом отворилась, как и сутки назад, когда Сириус прокрался сюда за бладжером и осколками раздавленного мячом луноскопа.

Беллатриса поощрила кузена одобрительным хмыканьем и протиснулась в кабинет. Регулуса было решено поставить на стрёме.

— Держи ушки на макушке, — сказала ему Белла, приложив палец к губам.

Палочка лежала на самой верхней полке шкафа. В кабинете было прохладнее, чем в других помещениях дома. У Регулуса перехватило дыхание от этого места: магия словно пульсировала в его стенах, в большой кованой люстре, просачивалась через зелёные ковры на полу. Дедушка трепетно относился к порядку в кабинете. Все важные бумаги были тщательно разложены по ящичкам бюро, а новые письма лежали на бронзовом блюде рядом с вазой, полной цветов.

Регулус напрягся, заметив в углу чучело оскалившегося квинтолапа: оно выглядело так, словно вот-вот тронется с подставки и зажмёт непрошеных гостей в волосатых лапищах.

Сириус затоптался на пороге рядом с братом, старательно загораживая от него чучело, пока Беллатриса карабкалась на спинку дивана. Она дотянулась до шкатулки, в которой хранилась семейная реликвия, и недовольно обернулась к Сириусу.

— Помочь не хочешь? Лови!

Сириус поймал шкатулку, на крышке которой остался след вспотевшей ладошки Беллы. Сама кузина легко спрыгнула вниз и склонилась над добытым сокровищем. С тихим щелчком шкатулка открылась.

— Доставай, — прошептала Белла.

— Вот ещё! Сама бери, раз такая умная!

Затаив дыхание, Регулус поднялся на носочки и заглянул внутрь шкатулки.

Беллатриса всё-таки осмелилась взять палочку. Она замахнулась ею, изображая могучую ведьму из альбома.

Внезапно за её спиной раздался хлопок. Сириус отшатнулся назад, а Белла быстро спрятала палочку за спину.

— Вам нельзя играть в комнате господина Поллукса, — проскрипела Пачуля, зыркнув на детей. — Какой кошмар! Палочка мастера Найджелуса пропала! — запричитала она, увидев пустую шкатулку. Белёсые гневные глазки устремились на Беллу. — Ты взяла её!

— Вовсе нет!

— Маленькая хитрая девочка всегда поступает по-своему и берёт то, что ей не принадлежит. А это что? Где ты взяла украшение!

— Это моя брошка! — Беллатриса дёрнулась в сторону, когда домовиха протянула к ней сморщенную руку, и взмахнула палочкой, но не удержала и выронила. Ослепительный луч сорвался с её конца и угодил в цепь, удерживающую люстру под потолком.

Регулус зажмурился, услышав грохот, а когда открыл глаза, увидел придавленную люстрой Пачулю. Красные ручейки стекали вдоль рыльца эльфийки.

Он ждал, что она шевельнётся, завопит, моргнёт круглыми блестящими, как плюй-камни, глазами, но ничего не произошло. Тогда Регулус заверещал на весь дом. Брат подхватил его, обернулся и едва не столкнулся в проходе с прибежавшей Андромедой.

Регулус так крепко стиснул палочку, что из неё посыпались искры. Одна попала Сириусу на предплечье, и тот, всхлипнув, выхватил её из рук брата.

— Почему Пачуля не двигается? Я не хочу, чтобы она лежала здесь.

Энди обняла Регулуса, уставившись на тело домовихи.

— Палочку! — прошипела Белла, захлопнув дверь. — Быстрее! Возьми её с пола! Клади обратно.

Сириус подобрал палочку — теперь он держал уже две, — молниеносно взлетел на диван и сунул шкатулку на полку.

— В окно! — скомандовала кузина. — Энди, тебя это тоже касается!

Они спрыгнули вниз и побежали прочь от дома. Регулус едва успевал перебирать ногами, но брат тянул его за собой, до боли стискивая пальцы.

— Слушайте! — крикнула Белла, остановившись, чтобы перевести дыхание. — Найдите бладжер и откопайте луноскоп! Скажем родителям, что мяч ударился в люстру, а та упала на тупую домовиху. Вам ясно?

Через минуту в кабинете было полно взрослых. Никто не заподозрил, что палочка Финеаса Найджелуса Блэка пропадала со своего законного места.

Ночью, когда Элладора Блэк наконец-то перестала вопить и детей отпустили в гостевые спальни, Регулус долго лежал без сна. Сириус чересчур громко сопел на соседней кровати. Притворялся спящим.

Снаружи заливались сверчки, шумели листья, а иногда на землю под окнами падали каштаны.

Дядя Альфард сказал, что люстра расколола череп Пачули, как орех.

— Эй, Сири! — позвал Регулус.

— Я уже сплю.

— А я нет!

Одеяла на соседней кровати зашевелились, закряхтели.

— Ну, чего тебе?

— Где моя палочка?

Одеяла вздохнули.

— Я выронил её в саду, когда мы убегали. Завтра поищем.

Дверь в спальню мальчиков отворилась, и на пороге появилась Андромеда. За ней в комнату протиснулась Белла, в лунном свете — вылитое привидение с яркими губами.

Регулус сел, натянув плед до подбородка.

— Вы чего? — опешил Сириус.

Белла с загадочным видом уселась на кровать Регулуса и подобрала под себя ноги.

— Сегодня мы повели себя, как самая настоящая семья, — провозгласила она с неподдельной гордостью.

— Угу, — буркнул Сириус, красноречиво потерев мягкое место, по которому после разбирательства в гостиной пришлась парочка волшебных шлепков. — Я прямо чувствую это родство обеими ягодицами. Зачем ты сказала, что с бладжером не управился именно я?

Беллатриса только отмахнулась.

— Вы готовы поклясться, что мы будем дружить до гробовой доски и не станем ругаться друг с другом, как наши родители, когда вырастем? — выпалила она на одном дыхании.

Регулус широко открыл глаза, став похожим на взлохмаченного книзла.

— Что нужно делать? — живо заинтересовался Сириус. — Дать Непреложный обет, да? Я слышал о таком. Это смертельно опасно и… безумно, безумно круто!

— Вот ещё, — проговорила Андромеда, машинально расправив сваленные на спинке стула рубашки мальчиков — привыкла наводить порядок.

— Почти во всех книгах написано, что для магической клятвы нужна кровь, — заговорила Белла низким голосом.

— У меня есть перочинный ножик, — сообщил Сириус.

Беллатриса благосклонно улыбнулась.

— Мы порежем ладони, а потом возьмёмся за руки и произнесём клятву, — объяснила она, проведя лезвием поперёк линии жизни. Выглядело жутко, но Регулус не посмел отказаться от болезненной процедуры.

— А почему с нами нет Цисси? — спросил он, глядя на выступившие капли крови.

— Потому что она ещё маленькая, — ответил Сириус, — и глупая для таких секретных обрядов.

— Ей столько же, сколько и мне!

— Значит, ты тоже маленький? — спросила Белла.

Регулус насупился, но протянул ладошку и накрыл ею руку Энди, лежащую поверх ладоней Сириуса и Беллатрисы. Потом он повторил за остальными:

— Торжественно клянусь защищать присутствующих в этой комнате, беречь от беды и не щадить врагов…

— До конца моих дней, — закончила Андромеда, вздохнув.

— Или пока неразделённая шоколадная лягушка не разлучит нас, — посмеиваясь, добавил Сириус.

Утром, проходя по коридору, Регулус увидел лежащую на полу птицу. Он взял её и понёс в сад.

«Белла солгала, — размышлял он, ступая по дорожке между шарами гортензии. — Даже папа не смог вернуть Пачулю, значит, и птицу оживить было нельзя».

Вскоре он отыскал палочку, выроненную братом минувшим вечером. С ней было что-то не так, Регулус не успел разобраться, в чём дело: он услышал всхлипы.

В глубине сада под густой листвой сидела Цисси. Она увидела Регулуса и проворно вытерла покрасневшие глаза.

— Я старалась не плакать, но не могу, — призналась она, когда Регулус сел рядом с ней в траву и великодушно протянул ей платок. — Плюшка пропал, поэтому я убежала. Больше никто не увидит, как я плачу.

— Знаешь, Цисси, я и тебя буду защищать, — пообещал Регулус, когда кузина высморкалась.

Они долго сидели в тени деревьев, пока отец не нашёл их и не увёл обоих в дом.

На следующий день Регулус вернулся на Гриммо.

Мать вызвала домовиков, чтобы попрощаться с одним из них: оказалось, что тётка потребовала у Вальбурги домового эльфа взамен погибшей Пачули. У Блэков на Гриммо жили два домовика: Кричер и Блинк. Выбор пал на второго.

Вещей эльфы не имели, и собирать Блинку особо было нечего.

Регулус глядел на него — маленькое печальное существо, не знающее, куда девать руки. Руки, которые готовили детям завтраки, зимними вечерами укрывали одеялом, учили завязывать шнурки.

Мама поблагодарила Блинка за годы службы и сунула ему монетку, а потом он исчез, как будто его никогда и не было.

— Идёмте, — пробормотал Кричер, промокая глаза краем наволочки, служившей ему нарядом. — Идёмте наверх, господин Регулус. Я принесу вам что-нибудь вкусное. Хотите пирог с патокой? Или горячего шоколада?

— Ты ведь не уйдешь, правда? — пробормотал Регулус.

— Кричер вас не оставит. Кричер обо всём позаботится.

Он сдержал слово, в отличие от детей, давших друг другу обещание.

«Торжественно клянусь…»

Как давно это было?

«Торжественно клянусь!» — произнесла кузина.

Интересно, Белла помнила об этом, когда толкала Сириуса в Арку?

Регулус чувствовал себя подвешенным между двумя мирами. В одном его родители, брат и друзья были живы, а в другом — страшном и жестоком — их голоса отшумели, сердца отбили свой ритм, тела истлели.

Сириус больше не ворвётся в его комнату с развевающимся пиратским флагом, привязанным к швабре, не позовёт прыгать по камням в саду деда, представляя, что трава — смертоносная лава. Они не побегут наперегонки к праздничной ели, а отец не прикрикнет на них в шутку, услышав детские препирательства. Мама… Регулусу больше не сесть возле неё на колени, не поправить кольца на её пальцах.

Хотя, кого он обманывал? Последние три года они с братом почти не общались, отец так давно не веселился, что Регулус забыл, как звучит его смех, а у матери тряслись руки — то ли от ярости, то ли от привыкания к успокоительным зельям.

Его жертва не оправдалась. Всё оказалось зря.

Дико, неправильно, нереально.

Почему же сам он вернулся? Почему дышал и снова слышал ветер, шумевший в листьях, и мерное жужжание насекомых?

Пчёлы сновали среди веток. Приторно-сладкий запах сливы забирался Регулусу в нос и оседал где-то в горле.

Вокруг полным ходом шла подготовка к свадьбе людей, которых он не знал, до которых ему не было никакого дела.

«Билл и Флёр» — гласили переливающиеся буквы на ленте шатра.

Артур придумал незамысловатую легенду о внезапно объявившемся друге Чарли из Румынии, и её хватило тем, кто никогда не встречался с Блэком. Невеста с готовностью приняла объяснения. Жених если и удивился, то вида не подал. Сам Чарли Уизли едва ли обмолвился с Регулусом десятком слов.

Обитатели «Норы» встретили его прохладно, но слова Поттера имели поистине волшебную силу.

Ещё один неприятный сюрприз ожидал Регулуса утром: меньше всего ему хотелось столкнуться нос к носу с Аластором Грюмом. Теперь тот стоял в саду напротив Регулуса, испытующе пялясь ему в лицо.

Он стал ещё безобразнее, обзавёлся новыми шрамами от проклятий, и всё же это был тот самый матёрый аврор со злющим прищуром единственного здорового глаза, которого опасались все тёмные волшебники. Рот Грюма конвульсивно дёргался. Видимо, пытался сдержать нелицеприятную тираду по поводу того, как ненадёжно держать в месте, которое Уизли подходяще прозвали «Норой», Пожирателя смерти. Регулус отчаянно ненавидел его в ответ, этого очередного призрака из прошлого. Ненавидел за то, что он был здесь, дожил до этой минуты, когда многие люди, более достойные жизни, давно лежали в стылой земле.

— Дом в Лондоне был и остаётся штаб-квартирой Ордена Феникса, — в который раз повторил старший Уизли. — Сириус так решил.

— Моя мать мертва. Мой отец мёртв. Мой брат, треть жизни проведший за решёткой, мёртв. У меня даже нет волшебной палочки, и вы, — задыхаясь от переполняющих эмоций, выговорил Блэк, — утверждаете, что я не могу попасть в собственный дом?! Вы серьёзно?

Он чувствовал, как гнев захлёстывал его, и лишь чудом сдерживал себя от необдуманных поступков.

— Особняк на площади Гриммо теперь принадлежит Гарри, — сказал Артур.

— Мне не нужен этот склеп! — воскликнул Поттер.

— А мне, как недавно восставшему из могилы, он вполне пригодится!

— Снейп посвящён в тайну Фиделиуса, он мог сообщить о местонахождении штаба другим Пожирателям смерти, — терпеливо пояснил Люпин. — Заклятие ослабло. Никто не станет рисковать своей жизнью, чтобы проводить тебя туда, Регулус.

— Но Кричер…

— ...мог и не заметить наведённых на крыльцо чар. Безопасность сейчас важнее твоих прихотей.

— Знаешь, Люпин, — огрызнулся Блэк, — с возрастом ты стал ещё невыносимее.

Ремус предпочёл проигнорировать услышанное.

— У нас есть ещё одно условие, — оскалился Грюм.

— Условие чего?

— Нашего доверия тебе, мальчишка, чего же ещё? Неужели ты думаешь, что я позволю без каких-либо гарантий разгуливать здесь прихлебателю «Сам-Знаешь-Кого», пусть и бывшему? Ты дашь Непреложный обет!

— Аластор, зачем же так кардинально, — промямлил старший Уизли.

— ...и пообещаешь, что не покинешь это место без нашего ведома, не причинишь вреда этим людям, а мы пока разберёмся, как ты воскрес из мёртвых.

— Вижу, Орден Феникса сильно изменился за последние годы, — с презрением выплюнул Блэк.

— Многое изменилось, — заметил Ремус.

— Хватит расшаркиваться друг перед дружкой, — сказал Грозный Глаз. — Да или нет?

Первым желанием Регулуса было выхватить палочку, которая соблазнительно выглядывала из кармана Люпина, и шарахнуть старую сволочь проклятьем. Славная попытка добавить ему шрамов…

— Выбор у меня, как полагаю, невелик: тюремная камера в Азкабане или магическая клятва. Терять мне нечего, так? Меня и быть-то тут не должно. Я согласен дать вам Обет, — сдался Регулус.

Они взялись с Грюмом за руки — правой за правую. Люпин вызвался скрепить обет.

— Обещаешь ли ты, Регулус Блэк, не пересекать границу магического барьера, пока один из присутствующих здесь волшебников тебе не позволит?

— Обещаю.

— Обещаешь ли ты хранить в тайне всё услышанное в доме Уизли, касающееся защиты Гарри Поттера, и не причинять ему вред?

«Помешались, что ли, все на этом Поттере?»

— Обещаю.

Последний волшебный узел вспыхнул на запястье и исчез. Грюм на мгновение ослабил рукопожатие, но тут же стиснул пальцы Блэка вновь.

— Даже не пытайся найти лазейку в этой клятве. Смотри, не подведи меня и Поттера. Он за тебя поручился.

Ладони разъединились.

— Скандалы в прессе нам ни к чему, поэтому о твоём возвращении мы все пока будем помалкивать.

— Не сказать, что я спешу явить свою персону миру, — мрачно отозвался Блэк.

Аластор кивнул.

Люпин и Грюм зашагали к дому. Регулус был уверен, что волшебный глаз Аластора следил за ним через затылок своего владельца.

— Ты можешь пока пожить в комнате Билла, — сообщила миссис Уизли, нарушив неловкое молчание. — Он скоро уедет.

— Мы уже поселили там Чарли, — напомнил Артур.

— Да? Значит, поставим кушетку. После завтрака мальчики отлевитируют старый буфет в сарай для садового инвентаря, чтобы освободить место.

— Весёленькое соседство, — добавил Рон, не потрудившись понизить голос, когда родители удалились. — Они успокоятся, ты же дал обещание.

Да, он поклялся.

«Торжественно клянусь…»

— Дай им время, — произнёс Гарри. — Я не рассказывал им о крестражах. Если бы они знали правду, знали, что ты совершил…

«Почему нельзя щёлкнуть пальцами и сделать так, чтобы не видеть их лица? Раз — и нет никакой «Норы», Поттера, медальона и Тёмного Лорда».

— И что же я сделал? — мрачно спросил Регулус, сунув руки в карманы. — Ничего. Крестраж пропал. Кричер не смог его разрушить. Ты говоришь, что крестражей несколько. Два из них уничтожены, а остальные неизвестно где. Вы даже не в курсе, что они собой представляют.

— Мы знаем о змее и чаше, — возразила Гермиона.

— Помоги нам! — воскликнул Рон. — Уж ты-то знаком с красноглазым лучше нас.

— Чай мы вместе не пили.

— Что-то же заставило тебя пойти против Волдеморта, — неловко начал Поттер.

— В прошлый раз у меня была семья, ради которой я был готов на всё. На всё, понимаешь? Я погиб ради неё. И к чему это привело? К тому, что мои родные перессорились и поубивали друг друга. Меня не оказалось рядом в нужный момент. Их больше нет, а я здесь. И ради чего? Нет уж. С меня хватит!

— Может быть, в этом весь смысл, — невозмутимо произнесла Гермиона Грейнджер. Её раздражающая интонация напомнила Регулусу тон его школьной подруги — та тоже любила почитать ему лекции по морали. — Ты здесь, чтобы помочь нам закончить начатое тогда.

— Тогда — это вчера? — переспросил Регулус. Губы едва поддались ему, когда он попытался улыбнуться. — Для меня прошли всего сутки. Так вот, вчера я был сумасшедшим.