Однажды в Нью-Йорке (гет)

Тина стоит рядом с Дэмпси и смотрит на мыски своих туфель.

На левом — крошечная царапинка.

На самооценке Тины — рваная рана.

— Я слушаю, — холод в голосе Грейвза вызывает целую армию мурашек на бледной коже.

Тина опускает голову ещё ниже.

— Сэр, это целиком моя... — властное движение рукой останавливает готового на карьерное самопожертвование Дэмпси.

Снова повисает напряжённая тишина.

Кажется, даже пылинки в воздухе замерли.

— Я хочу услышать ваше объяснение, детектив Голдстейн, — его голос не смягчается ни на йоту.

Вот так.

Она больше не «Тина» и даже не «мисс Голдстейн».

Она — просто рядовой детектив.

Тина сглатывает возникший откуда-то ком в горле и, решившись, поднимает взгляд.

Лицо Грейвза непроницаемо, его глаза — тем более.

Она понимает, что молчать — не выход.

— Я... — начинает Тина, и её голос внезапно срывается. — Простите, сэр... — шепчет она, снова возвращаясь к изучению туфель.

В горле сухо и горячо.

— Детектив Дэмпси, вы свободны, — Тине кажется, что своим распоряжением Грейвз выносит предварительный вердикт.

С капитаном не спорят, и Питер, вскользь коснувшись своими пальцами пальцев Тины, молча выходит из кабинета.

От Грейвза не укрывается этот маленький жест поддержки.

Теперь они остаются наедине — прямо как сегодня утром.

Разница — в обстоятельствах.

Тина изо всех сил борется с закипающими слезами, прикусывая кончик языка.

Потом, только не сейчас, уговаривает она себя.

Грейвз смотрит на её тонкие опущенные плечи, и внутри него что-то переворачивается.

Нет, ему не хочется её утешить.

— Я не собираюсь вас ругать, — его голос отчего-то звучит устало. — Я просто хочу понять, как получилось, что вы арестовали гражданина Великобритании, который выполнял дипломатическую миссию?

Тина глубоко вздыхает.

— Сэр, я... — в горле снова образуется надоевший комок, и она сжимает кулаки.

Возьми себя в руки, Порпентина.

Грейвз не может понять, почему она замолкает.

Впрочем, когда она поднимает голову, её покрасневшие глаза ему всё объясняют.

Отчего-то это приводит его в замешательство.

— Тина, — как можно мягче говорит он, — просто расскажите, что произошло.

В его голосе больше нет холода.

А для неё — никогда и не было.

И Тина рассказывает. Про букмекера, про булочки, про совпадения и про молодого человека на ступенях банка.

Всё это — смотря куда-то в сторону.

Грейвз вздыхает.

— Тина... — он видит, как дрожат её губы. — Успокойтесь. Всё нормально. Все ошибаются.

Она молчит, но судорожные вдохи прекращаются.

— Вы арестовали букмекера? — спрашивает Грейвз.

Тина резко кивает.

Потом она собирается с духом и смотрит на капитана.

— Как я понимаю, мистер Скамандер не намерен предпринимать какие-либо действия касательно вас и детектива Дэмпси, — продолжает он, замечая, как выравнивается её дыхание. — И я готов простить вам... — он с секунду медлит, глядя в карие глаза, — и вашему напарнику эту оплошность. Дело ведь всё-таки закрыто.

Тина выдыхает и разжимает кулаки.

На ладонях — чёткие отметины ногтей.

— Сэр, — говорит она, и её голос полон благодарности, — этого больше не повторится.

Грейвз позволяет себе усмехнуться.

— Я надеюсь, — отвечает он. — Постарайтесь больше не разжигать международных скандалов.

Он шутит, но Тина не понимает, и её глаза становятся в два раза больше.

Тина-Тина.

— Вы свободны, — роняет он, и её плечи окончательно расслабляются.

Тина буквально выбегает из кабинета, где её уже ждут Дэмпси, Сара и Молли.

Грейвз слышит удаляющиеся взволнованные перешёптывания.

Он должен был сделать ей строгий выговор.

Но он не смог.