Дорога наугад (джен)

С вылазкой к Храму решили не затягивать: уже на следующий день после того, как ребята решились на нее, рюкзаки были собраны, маршрут определен, а здравый смысл — загнан куда подальше, чтобы не мешал. Поначалу его роль пыталась взять на себя Джанет, но оставила это безнадежное дело, когда Калеб пригрозил "исключить ее из состава экспедиции за невыносимое занудство". После этого Джанет следовала за "тремя идиотами", храня гордое молчание, и лишь время от времени бросала на Люка уничижительные взгляды. Чувствуя себя виноватым (хотя сам не вполне понимая, с какой это стати), он предложил девушке понести ее рюкзак, но та отмахнулась и демонстративно ускорила шаг. Калеб, тяжело отдувавшийся под тяжестью своей поклажи (а вещей он с собой набрал столько, будто собирался как минимум в недельный поход), мрачно покосился на нее и пробурчал что-то похожее на "ведьма".

— Ты могла бы не ходить с нами, — стараясь держаться как можно небрежнее, сказал Люк, поравнявшись с Джанет.

— И оставить вас троих без присмотра? В Империи есть законы, по которым наказывают за ненадлежащий присмотр за детьми. Я их все наизусть выучила, пока сдавала тесты в миграционной службе.

Эффин, шедший чуть позади, расхохотался в голос:

— Люк, если твоя матушка хоть немного похожа на Джанет, я понимаю, почему ты от нее на сто ярусов вглубь планеты готов свалить!

— Поаккуратнее с шутками про его мать! — пропыхтел Калеб, вытирая лоб. С его покрасневшего лица и длинных, собранных в небрежный хвост волос капала вода, целую бутылку которой он вылил на себя чуть раньше: жара и духота на улице стояли страшные. — Никогда не знаешь, за каким мусорным баком притаились люди командующего. Болтнешь лишнего, и в один прекрасный день рискуешь обнаружить световой меч в самом непотребном месте... над шеей, к примеру.

— Как бы мы себя в непотребном месте не обнаружили после этой вылазки. В допросной, например. — Джанет выразительно глянула в сторону патрульного дроида, с грохотом и скрежетом топавшего по замусоренному тротуару в сопровождении двух полицейских. В этой части района они еще встречались, хотя и куда реже, чем парой уровней выше. — Если меня арестуют вместе с вами, я сдам твоего тойдарианца, Калеб. Я предупредила.

— Хоть сейчас, радость моя. Я ему еще две сотни должен.

Вот так, перебрасываясь шутками и подначками, они прошли еще полквартала — туда, где жилые дома сменялись заброшенными, а с неприветливых улиц исчезали последние следы работы коммунальных служб. Если верить загадочным "знакомцам" Эффина, ближайший к Храму вход в катакомбы находился на границе между жилым и вполне пристойным (по мерками нижнего Корусанта) Иллидане и Заводским районом — территорией столь же огромной, сколь и жуткой. Когда-то давно, еще до первого канцлерского срока Палпатина, на одной из здешних фабрик рванули хранилища с ядовитым топливом, из-за чего район, размером с целый город где-нибудь на Набу, на десятилетия превратился в зону отчуждения. С ликвидацией катастрофы власти худо-бедно справились, но бизнес в столичную промзону так и не вернулся: держать производство на Корусанте было делом накладным и без строжайших экологических норм, введенных после того случая. При Империи район начали понемногу застраивать, но дело продвигалось со скрипом: для того, чтобы построить здесь хоть что-нибудь, нужно было сперва вытурить местных обитателей, облюбовавших заброшенные склады, офисы и цеха, и снести старые, нередко насчитывавшие не одно тысячелетие постройки так, чтобы ничего не взорвалось снова.

По-хорошему, забредать сюда тоже было противозаконно. Все выходы из Заводского района к респектабельным Фобоси и Финансовому кварталу Империя добросовестно перекрыла, замуровала и оградила силовыми полями там, где строить стену было слишком накладно. Но всех лазов, соединяющих одни трущобы нижнего Корусанта с другими, не заткнуть даже при всем имперском упорстве и ресурсах.

— Сюда. — Сверившись с картой, Калеб уверенно ткнул пальцем в ржавую дверь, оклеенную обрывками плакатов и объявлений. Поверх выцветшего имперского агитплаката красовалось размашистое граффити: алый кулак, сжимающий разорванную цепь. — Здесь должно быть открыто.

Люк сомневался, что этот искореженный кусок металла еще способен сдвинуться с места, но дверь отъехала в сторону удивительно легко: видимо, использовали ее куда чаще, чем можно было подумать. Из открывшегося проема дохнуло теплой сыростью и мусорной вонью; уходящий вниз коридор освещали тусклые лампы.

Калеб неуверенно потоптался на первой ступеньке, пнул валявшуюся на пути бутылку.

— Э-э-э... вперед, пожалуй?

Люк плечом оттеснил его в сторону, выходя вперед. Что и говорить, хорошим бойцом он не был — но с ним, по крайней мере, была Сила и регулярные тренировки с гвардейскими инструкторами. Если в катакомбах действительно так опасно, как утверждали городские байки, пусть лучше с этими опасностями первым столкнется он, а не Калеб, Эффин или Джанет. По крайней мере, у Люка были неплохие шансы вовремя сообразить, когда уносить ноги.

— Пошли. — Он махнул рукой, преувеличенно бодро улыбаясь. — Пока вон те ребята не решили, что у нас в рюкзаках есть что-то ценное.

"Вон те ребята" — отиравшаяся невдалеке группа из трех людей, забрака и викуэя, — и впрямь выглядели довольно внушительно: крепко сбитые, вооруженные бластерами и шоковыми дубинками. На рукаве забрака, ко всему прочему, ярко алела эмблема "Свободных отрядов", а эти народные заступники славились своим решительным подходом к сбору взносов на правое дело — на первый, да и на второй взгляд этот процесс легко было перепутать с грабежом.

Люк не стал уточнять, что внизу они могли наткнуться на банды посерьезнее. В конце концов, проблески здравого смысла еще ни одному приключению не шли на пользу.

* * *

Когда-то один мыслитель из тех, чьи имена вылетали у Люка из головы раньше, чем он успевал их дочитать, назвал Корусант "средоточием всего самого великолепного и омерзительного, что только есть в галактике" и в кои-то веки не преувеличил. Богатству верхней столицы, казалось, не было предела — как не было его у нищеты нижних ярусов. Каждый раз, когда Люк думал, что хуже быть не может, Корусант умудрялся снова неприятно его удивить.

Часть тоннелей оказалась обитаема. В коридорах люди и экзоты толпились вокруг торговцев, разложивших товар прямо на полу, стояли в очередях к огромным котлам с едой, сидели в потрепанных палатках, а кто и вовсе — на спальниках и одеялах, ревностно отгоняя прочь желающих занять места по соседству. Чумазая малышня носилась под протекающей трубой с веселыми визгами: "Душ! душ!" Люку хотелось верить, что жидкость, которую дети жадно хватали ртами и размазывали по лицам, действительно была всего лишь водой: тоннель проходил под самым сердцем Заводского района, и пить здесь что-либо он не отважился бы и под дулом пистолета. На странную компанию, явно заявившуюся из более благополучных районов, кидали косые взгляды — когда заинтересованные, когда скучающие, а когда и откровенно хищнические. Люку уже дважды приходилось уводить ребят боковыми тоннелями, избегая столкновения: благо Оби-Ван хорошо натаскал своего ученика чувствовать агрессию, направленную на него.

— Обратно пойдем другим путем, — шепнул Люк друзьям, когда они наконец добрались до пустого коридора. — Если опять пройдем здесь, местные нас отсюда не выпустят.

— А он есть, путь этот? — Эффин беспокойно осмотрелся по сторонам. — Что-то мне не улыбается сдохнуть в этом хаттовом лабиринте...

— Если верить карте Калеба, да. — Люк развернул над комлинком голографическое изображение и провел пальцем сквозь один из тоннелей. — Вот этот выводит к Старому галактическому рынку, и он до сих пор не перекрыт.

— Так себе вариант. Поговаривают, что там район контрабандисты держат, — вмешался Калеб. — А что, если выйти напрямик через Храм? Там запасных выходов — как в муравейнике, зуб даю, что наши безопасники не все законопатили.

Невдалеке послышались голоса, и ребята тут же притихли.

— Подумаем об этом, когда доберемся, — сердито прошептала Джанет. — Шевелитесь, что вы как болванки в тире?

Люк отметил, что она постоянно тянула руку к поясу, прикрытому полами широкого плаща, когда волновалась. Похоже, не он один прихватил с собой бластер.

Компания продолжила путь. Судя по всему, они уже спустились как минимум на два яруса ниже улицы, с которой вошли в катакомбы. С картой теперь приходилось сверяться чуть ли не поминутно: боковые ответвления все множились, а ориентиров становилось все меньше. В дебрях, куда ребята вскоре забрели, не селились даже самые отчаянные нищие: вентиляционная система работала настолько плохо, что дышать здешним воздухом было физически тяжело. Запасливый Калеб даже натянул дыхательную маску, чем заслужил несколько вымученно-бодрых подколок Эффина.

До входа в Храм оставалось совсем немного, и Люк понял это гораздо раньше, чем предупреждающе замигал индикатор на карте, а в конце коридора показалась обшарпанная дверь турболифта.

В нескольких местах грязно-серый дюракрит стен прорезали глубокие полосы с оплавленными краями. Следов от бластерных выстрелов было не в пример больше.

* * *

Турболифт, ко всеобщему удивлению и восторгу, все еще работал и даже не был заблокирован. Пока он поднимался наверх, громыхая и дребезжа, Люк пытался разобраться с обуревавшими его эмоциями, не обращая внимания ни на возбужденно-радостный треп Калеба и Эффина, ни на мрачную задумчивость Джанет.

Тойдарианец, продавший Калебу карту, не солгал: место, к которому они приближались, определенно было Храмом. Пару лет назад Люк часто приходил к нему — вернее, к ограждению, не подпускавшему любопытных к павшей твердыне джедаев, — и подолгу смотрел на его величественные башни, едва тронутые упадком. Еще с тех пор Люк запомнил его эхо в Силе, которое теперь безошибочно узнал. Храм дышал покоем, но то был покой усыпальницы — холодный, скорбный. Едва ли о таком покое говорил Оби-Ван, вспоминая годы Республики. Пожалуй, не было ничего удивительного в том, что он ни разу за восемнадцать лет не приблизился к месту, которое так любил.

Двери лифта открылись в просторное и темное помещение, освещенное лишь парой аварийных ламп. На первый взгляд его можно было принять за обыкновенный склад: никаких украшений и архитектурных излишеств, голые стены, повсюду пыльные ящики и контейнеры. Часть из них была вскрыта, часть — перевернута... часть — превращена в решето бластерным огнем.

Бой шел и здесь.

Ни Эффина, ни Калеба, похоже, это ни капли не тяготило: они носились по залу с энтузиазмом мальчишек, с экспертным видом обсуждали возраст каменной кладки на полу, заглядывали в контейнеры и разочарованно воротили носы, не найдя ничего интересного. Джанет держалась рядом с Люком, напрягшись всем телом и чуть ссутулившись. По сторонам она смотрела, как разведчик, заброшенный на вражескую территорию.

— Отсюда вывезли все, что могли, — негромко сказала она. — Ничего, кроме голых стен, не осталось.

— Откуда ты знаешь? — спросил Люк.

— А зачем оставлять в руинах хоть что-то ценное? Ни Империя, ни Орден не страдают расточительством.

— Джанет, а тебе никто не говорил, что ты ужасная зануда? — Калеб, подскочив к ним, хлопнул Джанет по плечу. Люку вдруг захотелось крепко врезать приятелю по улыбчивой физиономии. — Не может быть, чтоб вынесли прям-таки все. Пара безделушек для нас наверняка завалялась, точно вам говорю. Кстати, никто не знает, джедайкам украшения разрешалось носить? Круто было бы подарить Глэнне сувенирчик из Храма...

Люк пожал плечами, стараясь не показывать, как его передернуло от слов Калеба. Он не мародерствовать сюда пришел и вряд ли посмел бы тронуть вещь, принадлежавшую погибшему джедаю. Что-то было в этом от разорения гробниц.

Они проходили коридор за коридором, зал за залом, и в каждом Калеб и Эффин умудрялись найти что-то такое, что приводило их в полудетский восторг. В этом не было ничего удивительного: вскоре подсобные помещения закончились, и архитектура Храма предстала перед незваными гостями во всем строгом и монументальном величии. Люк же, чем дольше находился здесь, тем больше жалел о решении прийти. Его взгляд всюду натыкался на следы ожесточенных сражений; в Силе Храм давил могильной тишиной. От нее не бежал мороз по коже, не хотелось в ужасе кинуться прочь, но скорбь, которой она наполняла душу, пугала иначе — Люк словно стоял на самом краю бездны, с трудом преодолевая тягу броситься в нее и забыться навсегда, в безмятежности и покое.

Люк помотал головой, пытаясь сбросить вязкое наваждение. Зря он пришел в Храм. Зря. Не для живых теперь предназначался его Свет... или не для сына предателя, принесшего сюда смерть?

— Люк? — Джанет осторожно коснулась его плеча, обеспокоенно заглянула в глаза. — С тобой все хорошо?

Люк через силу улыбнулся.

— Ничего. Мне просто не по себе от этого места. Оно... не такое, каким я его себе представлял. Слишком...

— Мертвое?

— Да. Ты тоже чувствуешь?

Джанет отвернулась. Только сейчас Люк заметил, что она слишком бледна и нетвердо стоит на ногах.

— Я не знаю, в чем дело, Люк, но мне здесь не нравится. Этот Храм... он будто жизнь из меня вытягивает. Не хочу здесь и минутой дольше оставаться.

Она пошатнулась. Люк поспешно предложил ей руку и помог опуститься на скамью. От благодарной улыбки Джанет сердце в груди сделало кульбит. Даже гнетущая атмосфера Храма, казалось, чуть ослабела, перестала неподъемной плитой давить на плечи.

По коридору пронеслись торопливые шаги, и в комнату, где задержались Люк с Джанет, заглянул Эффин. Лицо у него было непривычно серьезное. Следом тяжело топал Калеб, на ходу пытавшийся запихнуть что-то в рюкзак.

— Народ, я вот что подумал. Потеснись-ка. — Эффин без приглашения плюхнулся на скамейку рядом с Джанет. — Только вам моя мысль вряд ли понравится. Помните, вокруг лифта, через который мы пришли, все стены были бластерным огнем продырявлены?

Все дружно кивнули. По телу Люка пробежал холодок: мысль, к которой вел Эффин, напрашивалась сама собой, но почему-то никому не пришла в голову раньше.

— Вот. А это значит, что власти про ход наверняка знали... но оставили его открытым. Есть версии, на кой ляд?

— Может, тут простое головотяпство? Ну, времена неспокойные были, мороки много... — неуверенно предположил Калеб.

— Вот уж вряд ли, — покачал головой Люк. — Мы идиоты, ребят. Полные идиоты.

Он наконец понял, что — кроме скорби, густо разлитой в Силе, — так тревожило его, что здесь было неправильно, чужеродно.

Не только их экспедиция идиотов нарушила покой мертвого Храма. Был бы Люк настоящим джедаем, он понял бы раньше — и смог увести друзей прежде, чем ловушка захлопнется.

Теперь было поздно.

Эффин вскочил с места первым; его оранжевое лицо побледнело до серовато-желтого.

— Кто-то идет! — прошипел он, но в этом уже не было нужды.

Сквозь широкий арочный проем открывался хороший обзор на коридор за ним. И пустым он больше не был.

— Что за... — выдохнул Калеб, от удивления едва не выпустивший из рук драгоценный рюкзак. — Это что, джедаи?

"Если бы, — подумал Люк. — Если бы".

Он-то отлично знал, адепты какой стороны Силы могли беспрепятственно войти в Храм в нынешние времена... и кто теперь носил одеяния, похожие на орденские, но неизменно выкрашенные в черный цвет.