Дорога наугад (джен)

Молодость очаровательна. Чем дольше Сидиус жил на свете, тем милее ему становился огонь в чужих глазах, искренность и трепет в чужих душах. Такого не жди от прагматичных стариков: эти творят историю с кипой расчетов в руках, тщательно продумав пути к отступлению и выставив немалый, но разумный счет за свою помощь. Надежны, эффективны и необходимы, но скучны. А вот с молодыми все с точностью до наоборот: способны на любую глупость и тем опасны, но рядом с ними и сам начинаешь чувствовать себя живым.

Младшая Айсард удалилась, напоследок стрельнув настороженным взглядом из-под длинных ресниц. Интересная девочка: достаточно умна, чтобы сознавать опасность, но слишком амбициозна, чтобы воспользоваться предложением повернуть назад. И, пожалуй, слишком страстно влюблена во власть и силу. Занятный эффект может дать детство, проведенное в постоянном страхе перед войной.

На изломе эпох вообще выросло хорошее поколение: чуждое идеалам Республики, с малых лет впитавшее дух милитаризма и веру в необходимость сильной руководящей длани. Именно такое требовалось Сидиусу: дети войны высоко ценили мир, подаренный Империей, и многие готовы были защищать его с оружием в руках. Но в Исанн было нечто особенное. Любопытно, догадывался ли Арманд, кого он вырастил на самом деле? Наверняка нет. Исанн, приученная быть рассудительной и рациональной, и сама побаивалась того монстра, что скрывался в ней — взращенный неспокойным детством, застарелым гневом и примером могущественного, жестокого отца.

Будь она одаренной, Сидиус без колебаний взялся бы обучать ее в качестве одной из своих Рук. Но увы: девушка, всей душой принадлежавшая Темной стороне, была начисто лишена чувствительности к Силе. Что, впрочем, не помешает ей приносить пользу: личное дело и послужной список Исанн говорили о ее талантах более чем красноречиво. Единственная и любимая дочь Арманда станет ценным приобретением, с какой стороны ни посмотри.

"Заодно удержит своего отца от чрезмерной самостоятельности. А то слишком он заигрался в мою всемогущую тень".

Нахмурившись, Сидиус остановился напротив каменного ларца, в котором хранился его световой меч. Благодушное настроение развеялось, как дым на ветру.

"Но Арманд хотя бы понимает, что он — лишь тень. В отличие от Вейдера, возомнившего, что может существовать сам по себе".

Старый ситх провел ладонью по крышке ларца. Оружие, покоившееся в нем, никогда не ведало настоящих сражений: для императора в световом мече пользы немного. Досадно будет, если придется обнажить его против ученика. Вдвойне досадно — если обстоятельства вынудят к этому раньше времени.

У Дарта Вейдера еще остались дела, которые надлежало завершить до того, как его можно будет смести с доски. Если все пройдет по плану, Сидиусу не придется шевелить и пальцем, чтобы одним ударом избавиться от слишком опасного ученика и обзавестись новым. Послушным, подконтрольным... сильным, но не сверх меры.

Сила являла множество возможностей для того, чтобы обернуть игру заклятого врага против него самого.

"Не только вы способны смотреть в глубины будущего, магистр Йода, — мысленно обратился он к гранд-мастеру Ордена, воссоздавая его образ в Силе. Сидиус знал, что послание дойдет до адресата — если не словами, то смутным предчувствием угрозы. — Ваш план был хорош, и я, признаться, разгадал его не сразу... но будущее всегда в движении, не правда ли? А молодость так очаровательна в своей непредсказуемости..."

* * *

На далекой Дагоба четверо подростков занимались утренней медитацией. Солнце сегодня припекало необычайно сильно, и одуревшая с жары мошкара вилась вокруг ребят с таким энтузиазмом, будто задалась целью склонить их к Темной стороне. Но если добиться гармонии с Силой, то и назойливые насекомые не тронут. Кэсси улыбнулась, подставляя лицо солнечным лучам. У нее впервые получилось добиться такого единения с живой энергией планеты. Потрясающее чувство: словно растворяешься в дуновении ветра, шелесте листвы, стрекоте букашек...

Ни с того ни с сего Кэсси ощутила пробирающий до костей холод. Неестественный и жуткий в это знойное утро, он шел не с реки, как обычно бывало, а из самой Силы. Девочка вздрогнула и беспокойно заозиралась по сторонам. Казалось, кроме нее никто не почувствовал ничего странного: Райан дремал, делая вид, что погружен в медитацию, Сэлли с мученическим видом скребла искусанную мошкой шею, Эван пустым взглядом смотрел куда-то вдаль — как он всегда делал, пытаясь сосредоточиться. А вот магистр Йода широко распахнул глаза. Если не знать его, можно подумать, что он тоже и ухом не повел. Но Кэсси училась у него с шести лет и давно наловчилась читать необычную мимику наставника почти так же легко, как человеческую.

— Учитель, вы тоже это почувствовали? — тихо поинтересовалась девочка.

Она очень надеялась, что ей просто показалось. Но Йода кивнул ей, качнув большими ушами.

— Мир этот в Силе очень ярок. Не только Свет силен здесь, но и Тьма. Почувствовала ты ее, падаван. Страшного в том ничего нет.

Кэсси с сомнением кивнула. Раз Учитель говорит, что бояться нечего, то, наверное, так оно и есть. Но беспокойство все равно осталось.

Девочка не могла знать, что магистр Йода впервые в жизни солгал ей. Кэсси и впрямь ощутила присутствие Темной Стороны — вот только пришла та вовсе не с Дагоба.

Йода закрыл глаза. Даже бесконечно слабое эхо императора в Силе узнавалось безошибочно.

"Погубит вас гордыня, владыка Сидиус. С Силой вы зря в игры играть вздумали".

Тень врага пропала, истаяла, словно след на прибрежном песке. Но предчувствие опасности, оставленное им, рассеиваться не спешило.

"Увидим, мой старый друг", — донесся до магистра едва слышный шепот. В удушливо-влажном воздухе на миг почудился отчетливый запах озона.

* * *

Вечерняя Праценна казалась даже более прилизанно-благопристойной, чем дневная. Тихие и чистые улицы заливал голубоватый электрический свет; яркими пятнами на фоне беленого феррокрита выделялись искусственные газоны и редкие деревца в кадках, подсвеченных цветными лампами. Даже пестрая голографическая реклама выглядела пресно, как спелый плод муджи, нарисованный на упаковке с синтетическим соком. Люди на пути попадались вопиюще одинаковые, а экзоты если и встречались, то очень успешно сливались с общей степенно-приличной массой. Мара поймала себя на том, что сама невольно подстраивается под шаг идущей рядом женщины. Даже каблучками стучит почти в унисон.

Как здесь вообще живут? Она бы свихнулась в первый же месяц.

Ускорив шаг, девушка обогнала солидную мадам, своими габаритами перегородившую пол-улицы. Мадам посмотрела на нее так, будто Мара своей наглостью покусилась на незыблемые основы общественного порядка.

Ничем не примечательное место, в котором обитал один ничем не примечательный человек. Мара пришла сюда по наитию, не зная даже, что надеется обнаружить. Связного Альянса? Заговорщика из числа оппозиции? Или просто доверенное лицо Падме Скайуокер, которому она регулярно плакалась в жилетку? А ведь последнее тоже могло быть, причем с наибольшей вероятностью.

Девушка и сама не вполне понимала, что именно так смутило ее в докторе Реннарде. Казалось бы, приятный мужчина, которому нечего скрывать. Обходительный, внимательный. Согласился принять назвавшуюся клиенткой Мару без записи и терпеливо выслушал ее наскоро сочиненный бред. И все же было в этом психологе что-то... неправильное. Слишком пристальный взгляд, слишком торопливые движения рук. Нервозность, которая скорее чувствуется, чем видится. И очень странное ощущение в Силе. Смазанное какое-то, нечеткое. Может, необученный одаренный, которого в свое время пропустили джедаи? Будь на месте Мары кто-то из опытных инквизиторов, он бы смог сказать наверняка. Ей же оставалось теряться в догадках. По крайней мере, до тех пор, пока она не познакомится с Реннардом поближе.

Он был нужен ей. Даже если доктор сам ни в чем не замешан, он будет полезен как источник информации об Амидале и ее детях. Наверное, даже Вейдер знал о своей семье меньше, чем Реннард. Значит, ему наверняка известно, с какой стороны подступиться к Люку или Лее... и что вызвало такую вспышку ярости у дочери командующего сегодня утром.

Осталось только его разговорить. Почему-то у Мары было чувство, что медлить с этим никак нельзя. А интуиции Рука императора привыкла доверять.

Добравшись до нужного дома, Мара сверилась с часами. Половина десятого. Наверняка уважаемый доктор уже дома. А если и нет, она подождет. Вряд ли вскрыть замок обычной квартиры окажется труднее, чем пробраться в апартаменты губернатора. В свои семнадцать лет Мара и не такое проворачивала.

За стойкой в холле дежурил дроид-консьерж. Старенькая и потрепанная модель, помнившая, наверное, времена канцлера Даруса. Еще несколько лет, и будет антиквариат. Отвлечь его внимание слабым импульсом Силы и проскользнуть к лифту было детской забавой.

"Двадцатый этаж. Двести тридцать шестая квартира", — мысленно повторила Мара, нажимая нужные клавиши на сенсорной панели. Машинально коснулась удостоверения ИРУ, лежавшего в нагрудном кармане. По справедливости, права на него Мара не имела ровным счетом никакого: ни в Инквизитории, ни в каком-либо другом подразделении Разведки она не числилась. Но верховный инквизитор Тремейн, в отличие от своего начальника, легко шел навстречу личным агентам императора. И вопросов задавал куда меньше.

Двадцатый этаж оказался столь же вылизанным, как и первый, но куда более обжитым. Цветы в углу, невзрачная картина на светло-бежевой стене, детский ховерборд перед одной из квартир... Мара на миг почувствовала себя глупо. В чем может быть замешан человек, обитающий в таком месте? Смех один.

Но кобуру на предплечье она все-таки проверила. Сила богата на сюрпризы.

На звонок в дверь ответил любезный электронный голос, неубедительно притворяющийся женским. "К сожалению, господина Реннарда нет дома. Вы можете оставить голосовое сообщение после сигнала".

"Странно. Время, конечно, не слишком позднее, но и доктору давно не восемнадцать. Разве в его возрасте не положено торопиться домой сразу после работы?"

Отогнав охватившее ее беспокойство, Мара запустила ладонь в поясную сумку и извлекла электронную отмычку.

"Ничего, рано или поздно объявится. А я вполне могу подождать".

* * *

В ту самую минуту, когда Мара Джейд осматривала пустую квартиру Оби-Вана, челнок "Центр Империи — Борлеас" вышел из атмосферы Корусанта. Никто не пытался его задержать, на борт не взошли в последний момент штурмовики, разыскивающие беглого преступника. Позволит Сила, и посадка пройдет гладко.

Оби-Ван покинул Корусант так же, как и жил на нем все эти восемнадцать лет — незамеченным. В салоне пассажиры обсуждали предстоящие отпуска, погоду на Борлеасе и неповоротливую столичную таможню; семейная пара вполголоса ругалась из-за позабытого дома чемодана. Привлекательная, слегка полноватая женщина лет сорока, сидевшая рядом с Оби-Ваном, то и дело пыталась завести разговор. Кеноби отделывался любезными, но односложными ответами, старательно притворяясь, что не замечает ни кокетливых взглядов, ни располагающей улыбки.

Наверное, он слишком много времени провел, притворяясь обычным человеком, но ему было немного жаль. Жаль, что он никогда не сможет позволить себе завести курортный роман. Жаль, что на Борлеас он направлялся не ради пляжного отдыха, а потому, что с него нетрудно добраться до нейтральных территорий.

А оттуда — к Альянсу. К Ордену. К войне, от которой он так долго бежал.

— Все-таки хорошо хоть иногда вырываться из столицы туда, где есть природа. Не понимаю, как можно годами жить в этих стальных джунглях.

Оби-Ван невесело улыбнулся.

— Трудно поспорить.

Он перевел взгляд на иллюминатор, за которым все еще виднелся Корусант. Бывшего джедая не оставляло ощущение, что столицу он покидает как последний трус, сбежавший с поля боя.

Быть может, так было угодно Силе. Но спокойнее на душе от этого не становилось.

Однажды он уже предоставил Скайуокеров самим себе. Последствия галактика расхлебывала до сих пор.