Многие писатели пытались изобразить, как чувствует себя оборотень, — и все они потерпели неудачу, потому что в человеческом языке просто нет нужных слов. Мое зрение потеряло прежнюю остроту, звезды надо мной превратились в размытые пятна, и мир стал выглядеть бесцветным и плоским. Но зато я слышал все так резко, что ночь казалась мне наполненной грохотом, я улавливал даже ультразвук; и целое море запахов заполнило мои ноздри — запахи травы и жидкой грязи, горячая сладкая струйка запаха полевой мыши, пробежавшей неподалеку… резкий чистый запах машинного масла и ружей, дух табака… О бедное глупое человечество, не способное ощутить всю красоту этого мира!
Труднее всего при обращении сохранить психологические характеристики человека. Я стал волком — с волчьими нервами, железами, инстинктами, и мой интеллект — высокий для волка — все, же был ограничен. Я помнил о цели, которую преследовал как человек, но теперь она казалась мне нереальной, надуманной. И мне пришлось приложить всю мою тренированную волю, чтобы делать то, что нужно, — вместо того чтобы пуститься в погоню за первым попавшимся кроликом. Нечего и удивляться тому, что в былые времена оборотни имели никудышную репутацию, — и лишь постепенно люди осознали, что нужно учитывать изменения в ходе мыслей при обращении, и оборотням стали с детства прививать необходимые привычки.