Бой, который стал для него последним (джен)

* * *

Воля Камня незыблема. Это нерушимый постулат Скрытой Деревни Ивагакуре. Каждый шиноби Ивы крепок, словно камень, а сила воли его — тверда и неподвластна времени.

Какучи с самого детства твердили о Воле Камня, о том, что слова Цучикаге — единственно верные. О том, что свою жизнь, если необходимо, стоит положить во благо интересов Деревни. Однако Какучи было плевать на все эти высокопарные слова и пафосные речи. Не то чтобы он считал их бессмысленными, но видя то, как его друзья из года в год превращались в фанатиков... Ему становилось не по себе.

Единственное, с чем Какучи был согласен, так это с тем, что Ива его дом. Там живут его родители, его жена, и там же сейчас растут его дети. Поэтому Какучи будет сражаться не за красивые слова и призрачные цели Цучикаге, он будет сражаться за свой Дом.

Не так давно началась Третья мировая война шиноби. Вновь прямым противником Ивагакуре стала Конохагакуре. Все предыдущие войны Ива сражалась с Конохой, и каждый раз победа вроде бы была близка, но ускользала из рук, оставляя Цучикаге ни с чем. На этот раз ставки в этой войне куда выше, да и противников тоже больше.

В этой войне Сунагакуре выступила на стороне Конохи, поэтому пришлось разделить армию на два направления, что, конечно же, не привело к выразительным результатам на полях сражений. Одно хорошо: Коноха не может сосредоточить все свои силы только на одном их направлении. Ей приходиться растягивать силы и на борьбу с Киригакуре и Кумогакуре. Это дает шанс Иве, со временем, наконец-таки, продавить сопротивление шиноби Конохи в Стране Травы.

Сейчас Какучи в составе наступательного отряда направлялся к одной из важных стратегических точек подле Кусагакуре, захватив которую, шиноби Ивы получат колоссальное преимущество в дальнейшем захвате территорий Страны Травы. Естественно, тамошнее сопротивление обещает быть серьезным. Какучи понимал, что с ходу высоту не взять, поэтому, совместно с другими подрывниками, разработал несколько тактических планов, но главным был тот, согласно которому, он и еще десяток его товарищей на подходе к точке скроются в земле и начнут продвижение к холму под землей, а оставшиеся соратники под покровом ночи выдвинуться к холму, параллельно отряду Какучи.

Какучи придется потратить много чакры, чтобы добраться до холма, но зато им откроется прекрасная возможность под прикрытием земли зайти в тыл к противнику. Также он надеется, что диверсионный отряд не облажается и надежно отвлечет на себя внимание вражеских сенсоров.

У Какучи сердце билось очень быстро. Он волновался... и боялся. Да, ему было страшно, но сбежать он не мог. Получить всеобщее порицание? Стать изгоем? Нет. Он не готов пойти на такое только лишь из-за того, что ему страшно. Если бы он был один, то может быть и рискнул бы, но не тогда, когда вместе с ним на кону стоит и честь всей семьи. Он медленно набрал в грудь воздуха и сквозь сжатые зубы медленно выдохнул. Получилось немного успокоиться. Во время сражения ему необходим ясный ум, так как он не может позволить себе умереть...

— Почти прибыли, — тихо сказал бегущий впереди командир отряда в красной бандане и в коричневом жилете джонина.

Ответом ему послужило молчание. Говорить не было нужды. Он знал, что все его подчиненные прекрасно его слышали и, в случае чего, каждый с достоинством выполнит свою задачу. Какучи хотелось плеваться от столь глупых мыслей, но тут уж ничего не поделаешь — идеология вещь заразная.

Командир резко вскинул правую руку. Отряд тут же остановился и припал к земле. Прошло несколько минут, прежде чем на едва видном из-за густых крон деревьев холме вспыхнули несколько взрывов, и началось хаотичное движение вражеских шиноби.

— Первая команда вперед, — отмашка командира, и Какучи, ведомый другим шиноби, который на время операции становился его непосредственным начальником, сложил руками печати и погрузился в землю. Обождав пару секунд он, ориентируясь на чакру командира, стал «плыть» через толщу земли, продвигаясь к цели.

Двигаться под землей заметно труднее и дольше, вдобавок еще приходится тратить чакру. Какучи надеялся, что достигнув точки выхода, им не придется вести затяжное сражение. Он опасался того, что на долгий бой у него может не хватить чакры...

— Мы прямо под противником, боевая готовность, — послышалась команда ведущего шиноби. Эти штуки на ушах действительно удобны, но имеют кучу недостатков. Например: малое время работы, малая дальность связи, да еще если в пространстве слишком много чакры — идут сильные помехи. Но именно сейчас, когда они под землей, эти маленькие штучки кажутся Какучи очень уместными.

— Начали.

Какучи сложил печать концентрации и направился вверх к вершине холма. Спустя секунду он вытянул руки над собой и стал выжидать. Ждать пришлось недолго, ориентируясь на колебания земли, он в один момент вырвал руки из земли и схватил вражеского шиноби за лодыжки, потянув того на себя и погрузив под землю. Ошеломленный враг не успел отреагировать, и Какучи незамедлительно перерезал ему горло кунаем.

— В атаку! За Ивагакуре! Во имя Воли Камня! — оглушительно прозвучало в наушнике.

Забрав у трупа из поясной сумки пачку взрывных печатей, Какучи вышел из земли и, пригнувшись, оценил обстановку. Три отряда Ивагакуре сейчас вели сражения за холм. Отряд, в котором состоял Какучи, удачно вышел прямо со спины противника, рассредоточился и стал вполне уверенно перемалывать шиноби Конохи и Кусы.

Какучи набрал в грудь воздуха и на выдохе резко рванул вперед к примеченному чуть ранее противнику в чуунинском жилете зеленого цвета. Противник заметил его только тогда, когда между ними было расстояние в пару метров. Чуунин Конохи прервал складывание печатей для техники и выхватил из набедренной кобуры кунай, который, встретившись с кунаем Какучи, выдал противный металлический лязг.

В глазах чуунина была лишь ненависть, ненависть к противнику. И Какучи отчасти понимал его, но это не значило, что он собирается его щадить. Ослабив хват, он позволил вражескому лезвию проложить путь к своему телу. Он видел, как в глазах его противника зародилась радость, а на лицо наползла ликующая улыбка. Наивный парень. Молодой и доверчивый. Какучи было жалко его убивать... но он враг.

Он стал действовать, когда лезвие куная начало резать его жилет. Какучи отступил на шаг, одной рукой хватая противника за запястье, а второй подхватывая выпавший из руки кунай. Перехватив кунай обратным хватом, он нанес удар по горлу противнику, а из-за того, что его за собой утягивала рука Какучи, защититься чуунин уже не мог. Лезвие легко вспороло горло, даже не смотря на наличие защитного воротника у чуунинского жилета.

Без пяти минут труп упал животом на землю, а Какучи, будучи уверенный в результате, рванул к следующей одинокой цели, до которой было примерно метров пятнадцать. Пока он сокращал дистанцию до врага, он успел намотать на рукоять взрывную печать и, остановившись в слепой зоне коноховца, метнул кунай в него. Кунай, рассекая воздух, преодолел небольшое расстояние до противника за считанные секунды. Оппонент заметил летящий в него кунай в самый последний момент. А все из-за того, что он самозабвенно посылал с пригорка в шиноби Ивы одну огненную технику за другой и совершенно не контролировал обстановку...

За что и поплатился.

Кунай вонзился ему в плечо, сбивая концентрацию с очередной техники. Прежде чем враг успел опомниться, Какучи сложил печать дракона, тем самым активировал взрывную печать.

Вспышка, звук взрыва и ударная волна, разбросавшая по округе части тела шиноби Конохи и поднявшая завесу из пыли, тем самым скрывая в своих объятиях Какучи. Пыль не была для него помехой, так как его основной стихией была Земля. Он остановился у края появившейся после взрыва воронки и, приложив руки к земле, прислушался к своим ощущениям.

Какучи нахмурился. Его товарищей начали активно теснить... Нет. Дела обстоят куда хуже. Кто-то, имея внушительную скорость, перемещался от одного шиноби Ивы к другому. Скорость, с которой этот неизвестный противник расправлялся с джонинами, внушала ужас. В нём заиграли ноты волнения и, отняв от еще теплой после взрыва земли руки, Какучи встал в полный рост и достал из поясной сумки свиток.

Сорвав стягивающую свиток резинку, он развернул его и подал в печать на свитке чакру. После того, как печать начала отсвечивать красным, он поднял ее над головой, и спустя пять секунд из печати вырвался ослепительно яркий сгусток света — сигнал к отступлению.

Какучи порвал свиток и вновь припал к земле проверяя, увидели ли его товарищи сигнал. Судя по тому, что большая часть стала двигаться к точке сбора — да. И как раз таки рядом с ним находился человек из отряда, проникший на холм под землей. Он подбежал к Какучи и сквозь зубы выдавил:

— Какого биджу ты творишь?! Мы практически заняли холм! Что еще за сигнал к отступлению?! Отвечай!

— Наших кто-то режет! — воскликнул Какучи, хватая товарища за рукав туники и потащив за собой в сторону ближайшего скопления шиноби Ивы. — Я запомнил чакру всех членов нашего отряда, и почти половина уже не ощущается! Кто-то очень сильный вступил в бой. Надо отступить и перегруппироваться!

— Уверен? Может ты просто ошибся?

— Абсолютно уверен! Я, мать его, сенсор! Так что, во имя Камня, не спорь!

Шиноби вырвал руку и согласно кивнул.

Какучи и его товарищ на максимально возможной скорости стали спускаться с холма, намереваясь укрыться в лесном массиве. Отступая, они не забывали контролировать обстановку, избегая встреч с вражескими шиноби. По пути к ним присоединился еще один соратник, который на бегу поинтересовался причиной поспешного отступления. Какучи поведал ему о своих наблюдениях, на что он, хмуро кивнув, принял его слова к сведению.

Спины их маленького отряда освещало зарево огня на противоположном склоне холма. Там, где должен был быть диверсионный отряд. И что-то подсказывало Какучи, что там из шиноби Ивы уже никого не осталось.

В зоне видимости появилась группа, на которую он изначально ориентировался. Эта группа уже практически вплотную приблизилась к границе леса. Какучи уже было стал заворачивать к ним, дабы пересечься в лесу и уже одной группой двигаться к точке сбора, как вдруг в строю группы шиноби Ивы из ниоткуда появился непонятный силуэт, рассмотреть который при столь малом количестве света было невозможно.

Вот и в той группе заметили, что среди них появился некто лишний, но никто ничего сделать не успел. Блеснула сталь, отражая чуть выглянувшую из-за туч луну, и двое из трех человек споткнулись и уже безжизненными куклами рухнули наземь. Оставшийся шиноби попытался разорвать дистанцию, на ходу складывая печати для техники, но уйти ему не дали. Смазанное движение свободной от клинка руки — и последний выживший в группе падает на спину с кунаем в горле.

Тут силуэт перевел свои алые глаза на их группу и провожал взглядом, пока они не скрылись за деревьями. Какучи покрылся холодным потом, дыхание участилось, а в голове стала пульсировать кровь.

За несколько секунд уничтожить трех не слабых шиноби! Кто он такой? Как он это сделал? Как он там оказался? Какая-то техника сокрытия? И эти глаза... Учиха? Этот проклятый клан? Они не должны быть на этом участке фронта! Они не должны быть здесь! Тогда почему? Неужели разведка ошиблась? Немыслимо!

— Что это было! — воскликнули по правую руку.

— Ты видел, как он с ними расправился?! Что за бидживо дерьмо?! — вторил ему еще один голос по левую руку от Какучи. Было видно, что постепенно их начала охватывать паника.

— Я не знаю, кто это и какими силами обладает, но я уверен, что нам надо как можно скорее присоединится к своим, — Какучи старался говорить, скрыв дрожь в голосе. — Скорее всего, тот человек Учиха, и он имеет просто немыслимую скорость, раз...

Договорить он не успел. Бежавший рядом с ним товарищ еще секунду назад внимательно вслушивающийся в его слова, вдруг споткнулся на месте и упал лицом в землю. Какучи остановился и хотел подойти к нему и помочь, но заметил торчащую у него их спины рукоять куная.

— Какого...

Хруст веток, тихий вскрик и звук упавшего на сухие листья тела. Какучи не стал разворачиваться и убеждаться в том, что его товарищ пал, а сразу направил в ноги столько чакры, сколько мог, и оттолкнулся от земли, отдаляясь от смертельной ловушки. В полете он сложил печати и, ориентируясь на свои сенсорные способности, отправил в сторону предполагаемого противника град пуль... затем еще... и еще. Пока не приземлился на землю. Тут у него появляется куда больше возможностей.

Какучи приложил одну руку к земле, а другую держал на уровне груди, готовый в любой момент начать складывать печати. Он ожидал и вслушивался в отвратительно пугающую и неестественную тишину. Лишь на грани слышимости кто-то бежал через лес, нещадно шумя. Были еще колебания, распространяющиеся по земле, которые говорили ему, что по правую руку, метров через триста, от него, отступали около шести шиноби Ивы. Если судить по чакре.

Но все это не то!

Его противника нигде не было. Чакру отследить не получалось, каких-либо звуков он себе не позволял, даже земля ничего не могла "сказать".

Как же сейчас ему страшно... но одновременно со страхом в его сердце разгоралась ярость. Этот ублюдок с ним явно играет. Какучи не видит его, но буквально кожей чувствует, что за ним наблюдают. Сейчас он чувствовал себя загнанным зверем...

Всплеск чакры. Лес стал заполняться светом, а в сторону Какучи, между стволов деревьев, обжигая их и опаливая листья, на огромной скорости летел огненный шар внушительных размеров.

Слишком быстро! Какучи сложил печати и со всей силы хлопнул ладонями по земле. Прямо перед ним, за доли секунды, выросла массивная, каменная стена, об которую с громким хлопком врезался огненный шар. На мгновение его ослепило, и этого мгновения хватило противнику.

Дуновение ветра.

Какучи не зрением, но другими чувствами ощутил слева от себя своего врага.

Тело с задержкой пытается отреагировать на угрозу, в то время как мозг судорожно просчитывает ситуацию.

Бесполезно.

Какучи краем глаза видит, как от клинка катаны отражается свет от огня. Он видит, как его враг одним неуловимым движением заходит ему за спину. Напрягая все свои силы, он тратил оставшуюся чакру лишь на то, чтобы поспеть за противником, но все, на что его хватило, так это развернуться и встретить свою смерть лицом к лицу.

Краткое мгновение боли. Клинок пробиваю грудь. Лезвие скользит дальше, входя в плоть по самую гарду и прибивая его к собственно созданной стене с глухим стуком.

Тишина.

С высоты своего роста он пытается посмотреть в лицо своему убийце. И от увиденного хотелось рассмеяться, да не получилось. Кровь уже заполнила рот, а воздух из легких не хотел выходить.

Жизни Какучи и его товарищей забрала миловидная девушка на полторы головы ниже его самого. Вся ее одежда и лицо была испачкана в крови его соратников, а по мечу на ее руки стекала кровь уже самого Какучи. Но самое обидное, что она даже не смотрим ему в лицо. А он хотел бы перед смертью полюбоваться на знаменитые проклятые глаза...

Она чуть напряглась и потянула клинок на себя. Какучи не хотел отпускать эту девушку просто так... пока она не посмотрит ему в глаза... Он схватил ее за запястье, не давая вытянуть из его тела катану. Сверху ему было видно, как она поморщилась и нехотя подняла свое красивое личико. На него выжидательно уставились два горящих алым глаза с тремя томоэ, которые чуть заметно вращались против часовой стрелки.

— Будь хорошим мальчиком и отпусти. Тете надо спешить, пока другие плохие мальчики не разбежались, — сказала она довольно приятным голосом, но при этом ее мимика никак не изменилась. В этот момент ее лицо было похоже на фарфоровую маску.

Какучи ничего не мог ей ответить. Из его открывшегося рта выплеснулась кровь, которая попала на лицо его убийцы, еще больше марая его. Она уже хотела что-то сказать, как вдруг напряглась и к чему-то прислушалась. Мгновение, и, уже несмотря на сопротивление Какучи, клинок покидает его грудную клетку, а сама хозяйка меча потянула его тело на себя для того, чтобы одним движением зайти ему за спину.

Зачем — стало понятно практически сразу.

В грудь Какучи впились несколько десятков сюрикенов и парочка кунаев. Но, как ни странно, ему уже было все равно. Тело сковало холодом. И лишь разумом он отметил нечто похожее на боль.

Долго стоять ему не дали. Девушка оттолкнула его от себя и рывком ушла за ближайшее дерево. Какучи рухнул лицом вниз и единственное, что ему оставалось — это лежать на земле и наблюдать, как она ловко запрыгнула на ветку и размытой тенью направилась туда, откуда прилетело метательное оружие.

Тело отнялось.

Разум угасал.

И последними мыслями Какучи, прежде чем он окончательно погрузился во тьму, были: "Надеюсь, дома справятся без меня..."