Дневник (гет)

* * *

Ханна Аббот нашла дневник случайно.

Точнее, она уже второй раз случайно нашла этот простой личный дневник в чёрной обложке. Первый был четыре года назад, когда она поздно вечером заметила на полу второго этажа воду и решила посмотреть, откуда она натекла. Было страшно до жути, но любопытство перевесило страх, и Ханна всё-таки заглянула в туалет Плаксы Миртл, о котором ходили дурные слухи. Но там на удивление никого не оказалось. Ни капризного привидения, ни кого бы то ни было ещё. Растерянно оглянувшись по сторонам, Ханна дрожащими от холода руками закрыла краны, откуда водопадом лилась ледяная вода, и собралась пойти к себе в тёплую и уютную гостиную, как боковым полем зрения заметила на полу книжку.

Удивившись, Ханна всё-таки сделала несколько шагов по ледяной воде, окончательно промочив ноги, и наклонилась, чтобы поднять улику. Да, именно улику, так как Ханна не сомневалась, что книгу обронил именно тот, кто захотел похулиганить и затопить туалет Плаксы Миртл. Только вот улика была так себе. На насквозь промокших страницах не было ни одной строчки, и дневник, а это был именно дневник, не нёс в себе никакой информации о владельце.

Темнота вокруг сгущалась. Ноги от воды леденели, а бурное детское воображение рисовало в каждой тени монстра, способного напасть на несчастную пуффендуйку. И на самом деле, бояться было чего, ведь именно в то время на нескольких учеников кто-то напал и превратил их в камень. Ханна подозревала, что это был именно Гарри Поттер, который в Дуэльном клубе науськивал змею на Джастина Финч-Флетчли, а потом Джастина нашли окаменевшего именно в коридоре второго этажа. Эрни с пеной у рта доказывал всем кому не лень, что это именно Поттер наследник Слизерина и пытается очистить школу от грязнокровок, и доверчивая Ханна полностью разделяла мнение друга. Гарри Поттер всегда казался ей… надменным, загадочным, таинственным… как он мог младенцем победить Того-Кого-Нельзя-Называть, могущественного тёмного мага? Такого может победить разве что… равный по силе тёмный маг.

В конце концов воображение разыгралось настолько, что когда за окном раздался вой ветра, Ханна взвизгнула и побежала по ледяному озеру на полу второго этажа в свою гостиную, не забыв прихватить с собой и дневник. Мало ли кто скрывается страшный в темноте за углом? А улику добропорядочная ученица собиралась отдать профессору Стебль или профессору МакГонагалл, чтобы они нашли виновника потопа. Ханна действительно была очень добропорядочной и послушной девочкой, да вот незадача… она была ещё и немного рассеянной. Поэтому в тот вечер она засунула загадочный дневник к себе в тумбочку и… забыла про него. Забыла на целых четыре года.

Стоит сказать, что виновника нападений так и не нашли. Против Гарри Поттера не было никаких доказательств, а учеников, на которых было наслано страшное заклятие окаменения, смогли вернуть к жизни с помощью Тонизирующего глотка мандрагоры. Все пострадавшие как один говорили про гигантскую змею, но… откуда она могла взяться в Хогвартсе? И все преподаватели дружно сочли, что это была галлюцинация после токсичного зелья. Тем более что нападений больше не было, и жизнь в Хогвартсе вернулась в прежнее русло.

Наверное, Ханна так бы и не вспомнила про дневник до самого выпуска, если бы в тот злосчастный день в ноябре девяносто шестого года, когда она была уже на шестом курсе, она бы не застала Эрни Макмиллана, целовавшегося с Сьюзен Боунс. А на минуточку, Эрни до этого два года был самым близким её другом, а Сьюзен — лучшей подругой, которая прекрасно знала, как сильно Ханна была влюблена в Эрни. Знала и… сама же и полезла к нему целоваться. Нет, не при всех, они спрятались за гобеленом на четвёртом этаже, а Ханна как всегда случайно на них наткнулась, когда хотела сократить дорогу от класса Заклинаний до гостиной своего факультета. Будет трудно передать всю боль юного и наивного сердца, верившего в настоящую любовь и настоящую дружбу, ведь именно в тот момент это все разбилось, как хрупкая хрустальная статуэтка.

Не видя дороги перед собой, Ханна побежала в гостиную, а затем и в спальню, чтобы выплеснуть всю боль, поглотившую её с головой. Сердце рвалось на части, подушка быстро намокла от слёз, а её соседки по комнате, поняв, что в таком состоянии ничего от неё не добьются, просто благоразумно ушли, дав Ханне возможность пережить горе в одиночестве. А Сьюзен и вовсе не появилась, дрянная… змея!

Когда боль вышла вместе со слезами, в сердце появилась злость. И это называется лучшая подруга?! Увела парня прямо из-под носа! Разве так делают?! Ханна настолько разозлилась, что мигом вскочила на ноги и начала рыться в своей тумбочке, чтобы выкинуть все подарки, которые ей подарила эта змея. Так, летняя кофточка… пусть носит сама! Амулет дружбы… какая теперь, к чёрту, может быть дружба?! И побрякушка полетела в сторону кровати соперницы. Туда же полетело и милое розовое перо, и фигурка их любимого певца из Ведуний. Так… а это что такое?..

Ханна настолько глубоко залезла в недра своей тумбочки, желая очистить её от противных вещей бывшей подруги, что наткнулась на небольшую книжицу в чёрной обложке. Пролистав её, Ханна не смогла найти ни одной записи, и ей пришлось сильно постараться, чтобы вспомнить, откуда вообще у неё был этот дневник.

«Точно! — наконец осенило Ханну. — Я же нашла его в туалете Плаксы Миртл на втором курсе!»

Сколько же с того времени утекло воды! С тех пор она и Гарри перестала недолюбливать, особенно после того, как тот помог Седрику Диггори, студенту именно её факультета, выиграть Турнир Трёх Волшебников. Он же и помог победить Того-Кого-Нельзя-Называть, когда обоих мальчиков заманили в ловушку. Именно благодаря Гарри страшный тёмный маг не смог возродиться, и пусть министерство не верило этим рассказам, но студенты верили. Верил Альбус Дамблдор, а он для Ханны был подобием божества, не меньше.

От воспоминаний четырёхлетней давности Ханна едва заметно усмехнулась, а слёзы прекратили литься из её глаз. Да, сколько же утекло воды с того времени, когда она была маленькой наивной девочкой, которую мог напугать даже вой ветра за окном. Сейчас она точно не такая, нет. И она больше не верит ни сплетням, ни… лучшей подруге, ни парню, от которого была два года без ума. Она не будет верить никому, кроме… себя. И раз уж у неё всегда были проблемы с памятью, то надо сделать себе пометку.

Поскольку дневник был абсолютно пустым, а его хозяин так и не объявил о пропаже (а Ханна бы никогда не стала хранить у себя ворованные вещи, нет, что вы!), то она решила, что теперь он будет принадлежать ей. А что? Вещь полезная, с её-то девичьей памятью! Сразу как-то и слёзы отступили, и злость сошла на нет. Ханна даже прибираться не стала после своей вспышки гнева, ведь все вещи, которые она разбросала по спальне, были ей уже не нужны. Пускай Сьюзен сама их прибирает или выкидывает. Сделав глубокий вдох, Ханна засунула дневник в сумку, поднялась на ноги, а затем гордо выпрямила спину и поспешила выйти из спальни.

— Ханни! Ханни, подожди!.. — окрикнул её знакомый голос, но именно от этого голоса злость вновь начала просыпаться в только успокоившейся девичьей душе.

— Отстань! — прорычала Ханна, оттолкнув от себя бывшую лучшую подругу. — Иди лучше на Эрни висни!..

— Ханна! — с отчаянием выкрикнула Сьюзен, но Ханна уже выскочила в коридор и побежала на кухню, где домашние эльфе всегда были ей рады. А она была рада так ею любимым шоколадным кексам.

Да, у студентов Пуффендуя было неоспоримое преимущество перед остальными — у них был практически безграничный доступ к еде, причём в любое время суток. Вот и сейчас до отбоя оставалось всего пятнадцать минут и мало кто смог бы пробраться на кухню, не попавшись на глаза противному завхозу Филчу, а Ханна удобно расположилась за одним из четырёх громадных столов, которые дублировались на кухне из Большого зала, и, уплетая второй шоколадный кекс, тарелку с которыми ей тут же подставили заботливые домовики даже не спрашивая, достала из сумки чернильницу, перо и пустой дневник. Дожевав лакомство, Ханна взяла в руки перо, обмакнула его в синие чернила (а именно такие нравились профессору Стебль, её любимому преподавателю!) и занесла руку над первой страницей теперь уже своего дневника.

1. Больше никогда не говорить с предательницей Сьюзен.

2. Если она захочет что-то объяснить — не слушать.

3. И забыть про Эрни, раз он выбрал её, а не меня.

Пунктов набралось достаточно, и Ханна, прочитав написанное, потянулась левой рукой за очередным кексом, а когда она его откусила, то задумчиво посмотрела на свою любимый десерт и быстро дописала последний пункт:

4. И не налегать на кексы, а то располнею, и никто никогда на меня не посмотрит.

Хотя здесь Ханна немного кривила душой — от природы ей досталась худощавая фигура, и, как бы расстроенная пуффендуйка ни пыталась заедать свои обиды кексами, шоколадными, тыквенными или ещё какими-то, она не поправилась ни на фунт. Сьюзен всегда завидовала ей по этому поводу, потому что той приходилось ограничивать себя в еде, чтобы не превратиться в шарик, но… так ей и надо! Но на кексы налегать не стоит.

Довольно улыбнувшись, Ханна отложила перо в сторону, доела кекс, стряхнула с рук крошки, выпила стакан молока и уже собралась убрать со стола дневник и пишущие принадлежности, как заметила, что на жёлтой странице, на той самой, на которой она так старательно выводила правила на всю последующую жизнь, не было ни строчки! Ни буковки!

Выпучив глаза, Ханна с удивлением смотрела на страницу дневника, а когда на ней вдруг начали проступать чернила, уже другие, чёрные (!), то чуть совсем не упала в обморок.

Чем же провинились кексы? — появилось на бумаге спустя полминуты, а Ханна так и открыла рот от удивления.

Хотя она уже шесть лет училась в Школе Чародейства и Волшебства, но ни разу за эти годы ни одна книга не отвечала ей! Ни книга, ни учебник, ни пергамент. И это пугало. Но не успела Ханна захлопнуть подозрительную книжку, как всплыло ещё кое-что.

Не бойся меня, я хочу помочь. Расскажи, что у тебя случилось?

Конечно, страх был. Было странно, страшно видеть такое, но… Ханне в тот момент было так одиноко. Обычно она делилась всеми секретами с Сьюзен, и девочки сплетничали обо всём на свете до глубокой ночи, мешая Меган, Лайзе и Стефани спать, а теперь… Теперь у неё не было никого, с кем она могла бы разделить боль от увиденного накануне. В конце концов, разве может какая-то маленькая книжонка навредить ей?

Я сегодня увидела, как Сьюзен целовалась с Эрни, — нацарапала Ханна синими чернилами, и её фраза тут же исчезла, а следом проявился ответ:

Сьюзен — это твоя подруга? А кто такой Эрни?

Больше нет, — вздохнув, написала Ханна, а в груди неприятно заныло. — Эрни Макмиллан — мальчик, которого я любила с третьего курса. И Сьюзен об этом знала! А сегодня я увидела, как они целовались!

Сочувствую, — появилось спустя полминуты. — Это так грустно, когда тебя предают твои лучшие друзья… со мной такое тоже было.

Получить слова сочувствия и поддержку было приятно, и боль в груди немного унялась, а на смену ей пришло всеобъемлющее любопытство.

Кто ты? Почему тебя предали друзья? Как у книги могут быть друзья?

Я не книга, я человек. Меня зовут Том Реддл. Когда-то давно я учился в Хогвартсе и решил оставить память о себе в своём школьном дневнике. А предала меня Джинни Уизли… она пыталась меня утопить, выкинула меня… ты её знаешь?

Написанное сильно удивило Ханну, она всё никак не могла понять, как человек мог спрятаться в книге… и как эта книга попала к младшей Уизли?! И почему она её выкинула?.. Так почему Ханна нашла дневник именно в Туалете Миртл!

Джинни учится на курс младше меня.

Вы общаетесь?

Нет.

Какой сейчас год?

1996.

Всё понятно… — проступило на странице спустя две минуты молчания. —  Ты до сих пор не сказала, как тебя зовут?

Ханна. Ханна Аббот.

Приятно познакомиться, Ханна! Наверное, тебе не даёт покоя вопрос, почему Джинни выкинула меня, да? Знаешь, она постоянно плакалась мне, что Гарри Поттер её совсем не замечает, а затем решила приворожить его с помощью Любовного зелья и очень просила меня помочь… я же в своё время был лучшим учеником. Но я отказался, мне кажется, это подло, обманывать чувства другого. И Джинни выбросила меня. Надеюсь, ты не хочешь сделать что-то плохое Эрни с моей помощью?

Мысль отомстить Эрни с Сьюзен, конечно, была в её наивном сознании, но реально она никому не стала бы мстить. Это было не в характере Ханны. Уж лучше молчать и игнорировать их до конца жизни, пусть будут счастливы друг с другом.

Нет, — коротко нацарапала она и с трепетом принялась ждать ответ.

Чудесно! А ты не расскажешь мне, что произошло за эти четыре года? Джинни в последний раз разговаривала со мной в 1992… Пожалуйста, я буду тебе очень благодарен!

Даже не слыша голос загадочного человека, от его вежливости на лице Ханны проступила улыбка. В конце концов, она давно подозревала, что замарашка Уизли была влюблена в Гарри, ещё бы, да в него полшколы теперь влюблено! Но вот чтобы вот так его обмануть… Честной и открытой Ханне такое никогда бы и в голову не пришло. И ей сразу стала понятна боль и обида Тома, которого Уизли тоже обманула, предала и выкинула. Сегодня точно так же выкинули и её саму. И Ханна начала писать…

Она выложила всё. Как четыре года назад было совершено покушение на учеников Хогвартса, как Гарри год назад победил Того-Кого-Нельзя-Называть… Ханна сама не заметила, как за перепиской с загадочным Томом пролетела целая ночь. Ещё бы, он же оказался таким галантным, таким вежливым… таким понимающим! Он понимал всё, что чувствовала Ханна, с полуслова!

На следующий день Сьюзен хотела поговорить с Ханной. Хотел поговорить и Эрни. Но она прогнала обоих. Теперь, когда у неё был волшебный дневник, через который она могла говорить с Томом, учившимся аж полвека назад (!) на Слизерине, ей были не нужны прежние друзья. Изо дня в день она витала в облаках, почти не слушала преподавателей, а ночами разговаривала с ним. Раньше она недолюбливала слизеринцев, особенно из-за высокомерного Малфоя, но Том бы не таким. Том был не таким, как все остальные мальчишки, он был… особенным.

И Ханна сама не заметила, как влюбилась в своего ночного собеседника. Пусть он и был всего лишь книгой. Она краснела каждый раз, когда на первой странице появлялись такие знакомые слова, написанные каллиграфическим, немного старомодным почерком с наклоном вправо. Том был идеальным, идеальным во всём. И сердце начинало биться чаще от одной мысли, что этот идеальный человек принадлежал только ей… что только она могла разговаривать с ним.

Том показывал ей воспоминания. Ханна не знала, как он это делал, но она могла погружаться в дневник и видеть то, что происходило давным-давно. Том показал ей, кто на самом деле открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад (Ханна бы в жизни не подумала, что это был Хагрид!), Том показывал ей, как его наградили за это. Том показал ей самого себя, шестнадцатилетнего красавца, от которого было невозможно было оторвать взгляд. И каждую ночь, засыпая уже под утро, Ханна мечтала, что когда-нибудь он сойдёт со страниц дневника, чтобы быть с ней…

* * *

Шло время. И вот однажды, когда Ханна только села на кухне и достала дневник, чтобы рассказать, как у неё прошёл день (а Тому всегда было интересно это знать!), она вдруг почувствовала лёгкое касание в области плеча. Вздрогнув, Ханна мигом захлопнула дневник, чтобы никто не дай бог не увидел, что она там пишет, а затем резко обернулась, думая, что там стояли Эрни или Сьюзен, уже давно счастливая парочка, мозолившая глаза. Но за её спиной были ни Эрни, ни Сьюзен, ни даже кто-то из преподавателей или Филч, кто мог бы застать Ханну в поздний час на кухне, с которой даже эльфы и то ушли, оставив её одну. За спиной Ханны стоял он, Том. Такой, какой он и был в воспоминаниях дневника. Только настоящий.

Не веря своим глазам, Ханна сглотнула и, поднявшись с места, на ватных ногах подошла к нему. Но Том не исчез. Он по-прежнему стоял перед ней и улыбался. Чертовски прекрасный, как ангел. Как же ей хотелось подойти к нему, как же ей хотелось коснуться его! Но Ханна была не в силах это сделать. Всё, что она могла, — это стоять и хлопать ресницами. Том от такой реакции на свой появление усмехнулся, а затем без единого слова подошёл к ней и коснулся губами её губ.

Поцелуй был… нежным, особенным… идеальным. Так же, как и сам Том. Ханна не могла поверить, что это была правда, а не сон. Но Том был рядом, он целовал её, он проводил ни тёплыми, ни холодными руками по её лицу, он шептал её, что уже не может без неё жить. И она верила каждому его слову.

С тех пор необходимость писать в дневник отпала сама собой. Том появлялся каждый раз, когда Ханна просто доставала из сумки старую невзрачную книжицу, и рядом не было никого. Том был по-прежнему галантным, был заботливым… искренним! Он был намного лучше и Эрни, и даже самого Гарри Поттера, по которому сохли все остальные девчонки. Они просто не знали, что на свете была такой идеальный человек, как Том. Об этом знала только Ханна.

— Том, я боюсь… — как-то прошептала она, когда настало время их очередного свидания. — Вчера нашли труп Гермионы Грейнджер в туалете Плаксы Миртл… в школе мракоборцы… кто мог сделать такое?

— Я не знаю, — глубоким, бархатным голосом ответил он, прижав её к своей груди. — Возможно, на неё напал тот, кто и на Плаксу Миртл пятьдесят лет назад? Хагрид до сих пор работает в школе… как жаль, что профессор Диппет согласился тогда его оставить лесничим.

— Какой ужас, — выдохнула Ханна, покрепче прижавшись к Тому, и вдруг она почувствовала, что он… более настоящий, чем обычно. Он был почти тёплым, она даже могла услышать, как билось его сердце. А вот сама ханна чувствовала себя… привидением. Наверное, от недосыпа, ведь каждую ночь до самого утра она не могла оторваться от своего тайного любовника. — Как думаешь, стоит рассказать об этом Дамблдору?

— Думаю, стоит, — согласился Том, проведя рукой по её осунувшемуся лицу. — Ты же и так хотела к нему зайти, забыла?

— Да? — похлопав ресницами, недоуменно спросила Ханна.

— Да, милая, — ласково прошептал он. — Ты в последнее время такая рассеянная… ты помнишь, что было вчера?

— Н… нет, — подумав, выдавила она, а затем со страхом уставилась на Тома. — Я не помню!

— Ш-ш-ш… — заметив, что из зелёных глаз были готовы посыпаться слёзы, он прижал к себе дрожавшую Ханну и провёл руками по светлым волосам. — Тихо, успокойся… всё в порядке. Ты просто устала, на носу экзамены, а ты так старательно учишь… Успокойся, всё будет хорошо. Ты вчера сказала, что договорилась о встрече с Дамблдором… сходи к нему завтра, он точно сможет найти слова, чтобы поддержать тебя. И про конфеты не забудь, солнышко.

— Конфеты? — растерянно повторила Ханна.

— Да, тебе их родители прислали ещё на прошлой неделе! — с улыбкой воскликнул Том. — Я думаю, будет невежливо пойти к директору школы на беседу с пустыми руками, как ты считаешь?

— Нет… конечно, нет, ты прав, — Ханна сделала глубокий вдох, а от слов Тома и его успокаивающих касаний становилось всё легче и легче. — Я обязательно зайду завтра к Дамблдору. Но что мне ему сказать?

— Скажи, что ты видела, как Хагрид направлялся к туалету Плаксы Миртл, а потом там нашли… Грейнджер, — всё в прежней успокаивающей манере посоветовал Том, но она вдруг отстранилась от него и со страхом посмотрела в бездонные чёрные глаза.

— Но это же неправда?

— Почему неправда? — невозмутимо переспросил он. — Ты сама мне так сказала вчера… неужели ты забыла наше вчерашнее свидание?!

— Нет-нет, что ты, — сразу же выдохнула Ханна и крепко прижалась к Тому, боясь одного его недовольного взгляда. — Конечно, так и было…

— Вот видишь, — довольно улыбнулся Том. — Надо обязательно будет рассказать об этом господину директору, чтобы он наказал виновного… и про конфеты не забудь, милая.

— Ты уходишь? — дрогнувшим голосом воскликнула она, почувствовав, как Том отстранился от неё.

— Да. Тебе нужно отдохнуть перед завтрашней встречей, посмотри на себя… ты совсем замоталась… а я хочу видеть тебя красивой.

От этих слов Ханна вымученно улыбнулась, а потом поднялась на цыпочки и поцеловала такие желанные губы.

— Ты придёшь завтра? — прошептала она, вдоволь насладившись поцелуем.

— Конечно, — тут же пообещал Том. — Если хочешь, я пойду с тобой и к Дамблдору… просто возьми с собой мой дневник, и я буду рядом.

С этими словами он в последний раз провёл кончиками пальцев по её щеке и исчез в темноте, а сердце Ханны так и трепыхалось в грудной клетке.

«Он хочет видеть меня красивой… надо отдохнуть, чтобы не разочаровать его!»

Но одного дня отдыха было недостаточно, хотя Ханна изо всех сил с утра пыталась привести себя в порядок с помощью волшебной косметики. Но, критически оглядев себя в зеркале, она вдруг заметила, как же сильно похудела за последнее время! От неё почти ничего не осталось!

«Это всё из-за того, что я перестала налегать на кексы, — вздохнув, решила Ханна и отвернулась от зеркала. — Теперь вместо них я думаю о Томе… надо не забыть конфеты».

Коробка с ними лежала в тумбочке, на самой верхней полке. Ханна смутно помнила, кто ей их прислал, но раз Том сказал, что родители, то так оно и было наверняка. Он не мог её обмануть. И только Ханна положила коробку в сумку, как раз рядом с дневником, как в спальню кто-то прошмыгнул.

— Ханна… — виновато и даже как-то боязливо протянула Сьюзен, подойдя к ней, и Ханна, подпрыгнув на месте от неожиданности, вскочила на ноги и повернулась к ней. — Мерлин… как же ты похудела…

— Завидуешь? — надменно спросила Ханна, закинув сумку на плечо.

— Такой худобе точно нет, — поджала губы Сьюзен, ещё раз оглядев подругу с ног до головы. — Это ты так из-за Эрни переживаешь, да? Прости меня, прости, но я не знала, как тебе сказать, что мне он тоже нравится, и я!..

— Хватит, — сурово одёрнула её Ханна, и Сьюзен осеклась на полуфразе. — Я больше не хочу об этом слышать. Эрни… да не нужен мне он, он… он такой… жалкий!

Ханна скривила осунувшееся личико, а Сьюзен так и выпучила глаза.

— Забирай его себе, мне такой размазня точно не нужен, есть и получше…

— Кто?.. — выдохнула Сьюзен, не веря своим ушам.

— Так я тебе и рассказала, — хмыкнула Ханна, пройдя мимо бывшей подруги. — Чтобы ты и его у меня увела… вот ещё!

— Куда ты, Ханна? — Сьюзен не сразу пришла в себя, но как только пришла — сразу же бросилась за Ханной, успевшей дойти до входа в гостиную.

— К Дамблдору, — не оборачиваясь, ответила та. — А после у меня дела. А вам с Эрни приятного вечера!

Как же всё-таки было приятно, что сердце больше не болело ни по Эрни, ни по бывшей подруге! Ханне неожиданно стало так легко, так спокойно, и всё благодаря Тому. Он заменил ей всех друзей, теперь он — её смысл жизни. И она ощущала его присутствие, засунув руку в сумку и нащупав дневник. Как только она останется одна, Том обязательно появится, и они снова будут вместе. Ханна не могла дождаться этой встречи.

— Мисс Аббот, добрый вечер! — дружелюбно воскликнул Дамблдор, только увидев её в дверях своего кабинета. — Проходите, не стесняйтесь!

— Спасибо, сэр, — выдохнула Ханна и села на предложенный стул, а затем достала из сумки ту самую коробку с конфетами и протянула их директору. — Эм… это вам, профессор Дамблдор, мне родители прислали, а я… я хочу поблагодарить вас за то, что вы… защищаете нас и не даёте закрыть школу…

Тут голос Ханны дрогнул, а улыбка Дамблдора сникла.

— Мисс Аббот… спасибо, — мягко проговорил он, взяв коробку в руки. — Но я пока не могу гарантировать, что Хогвартс… не закроют. Никто не знает, что случилось с мисс Грейнджер, а её привидение не видело нападавшего.

Дамблдор тяжело вздохнул, а Ханна так и опустила взгляд в пол.

— Вот что, мисс Аббот, — вдруг воскликнул директор, и та подняла на него испуганный взгляд. — Давайте вместе выпьем чаю с вашими чудесными конфетами! И мне, и вам от шоколада точно полегчает, а после вы расскажете, зачем хотели увидеться со мной… вы согласны?

Ханна вместо ответа два раза энергично кивнула, и Дамблдор начал готовить чай. Это было целое представление! Чашки плясали на столе, а чайник свистел в причудливой мелодии, сообщая, что внутри него уже кипяток. Какой же всё-таки хороший человек — старый добрый Альбус Дамблдор. Он был словно огонёк, способный прогнать из сердца самую чёрную тьму. С ним волшебники были точно в безопасности, ведь даже Тот-Кого-Нельзя-Называть его боялся.

Когда чай был разлит по кружкам, Дамблдор открыл коробку с конфетами и закинул одну из них, со сливочной помадкой, в рот.

— Изумительный вкус! — воскликнул он, и Ханна, улыбнувшись, тоже взяла одну конфету. — Кажется, я любил что-то подобное в своей юности… так зачем вы пришли ко мне, мисс Аббот?

Ханна, проглотив конфету, только хотела открыть рот, чтобы начать говорить про Хагрида, но не смогла. Язык вдруг начал неметь, а перед глазами замелькали мушки. Вдруг перед ней оказался не один Дамблдор, а два. Горло начало саднить, количество человек перед ней увеличивалось в два раза, а дышать с каждой секундой становилось всё труднее. И наконец, темнота объяла всё вокруг.

* * *

Как же было странно смотреть на худощавое тело, лежавшее на полу директора Хогвартса. Том замер на месте и наклонил голову набок, глядя на бездыханное тело той, которую он ещё вчера целовал и утешал. Той, благодаря которой он был жив, благодаря которой он смог освободиться от дневника и стать человеком из плоти и крови.

Широко распахнутые зелёные глаза, бледные тонкие губы, лёгкие волны светлых волос… Её можно было назвать красивой, но какой же она была наивной! Прямо как малявка Уизли. Маленькая девочка, которую бросили друзья и которая безоговорочно верила каждому его слову. Милый Том… они меня не понимают. Милый Том, я так хочу, чтобы ты был рядом со мной.

— И вот я рядом, — прошептал Том, наклонившись над трупом Ханны, а затем скривил красивые губы в усмешке и выпрямился.

Она была преступно наивной! Она была ангелом, белокурым ангелом, который в третий раз открыл Тайную комнату и натравил василиска на грязнокровку. Она была ангелом, юным прекрасным ангелом, который отдал конфеты с сильнейшим ядом Альбусу Дамблдору, самому могущественному магу столетия… после Тома. Это белокурое невинное создание смогло сделать то, чего не мог сделать Том долгие годы. Ну вот кто будет ждать от неё подвоха?

Наверное, в его сердце должно было что-то дрогнуть, ведь он полгода выслушивал самые сокровенные желания своей Ханни. Два последних месяца он шептал ей признания в любви. И сейчас, глядя на её остывающий труп, в его сердце должно было проснуться сожаление… жалость. Но… жалости не было.

На губах Тома была ядовитая усмешка, а в душе царил триумф. И только. Том всего лишь воспользовался наивной дурочкой, отдавшей ему душу, вот и всё. И ему было абсолютно плевать на её бездыханное тело. Он никогда не чувствовал каких-то тёплых эмоций к людям, и Ханни, наивная добрая невинная Ханни была не исключением, как бы ей ни хотелось обратного. Она была всего лишь одной из многих его жертв. Ханни была обречена с того самого дня, как написала в его дневник первое слово. Том знал, что скоро она умрёт… но он же обещал, что будет рядом. Не удержавшись, он вновь наклонился и смахнул белокурую длинную прядь с её лица и провёл кончиками пальцев по губам, с которых текла струйка тёплой крови. Ангел… ангелам самое место на небесах.

Выпрямившись, Том вдохнул полной грудью, ехидно рассмеялся и подошёл к другому трупу, в кармане мантии которого была волшебная палочка. Самая сильная палочка на свете. И теперь она его. И не было больше людей, способных противостоять ему.

— А теперь твой черёд, Гарри Поттер… — тихо пропел Том, сжав в руках Бузинную палочку, и не спеша вышел из кабинета директора Хогвартса, насвистывая под нос прилипчивую мелодию.