Лето в кармане (джен)

Телевизионная антенна на крыше торчала ужасно провокационно, с этим не поспоришь. Гроза разразилась нешуточная, дождь лил стеной и молния ударила по антенне так, что я покачнулся и вздрогнул всем собой — от крыши до фундамента.

В печной трубе что-то щёлкнуло, и я погрузился во тьму, освещаемую лишь редкими вспышками. До утра оставалось несколько долгих часов.

* * *

Сквозь цветные стекла пробивалось утреннее солнце, бросая причудливые узоры на каменный пол. Стоп, какие узоры? Какой ещё камень? Выцветший линолеум никак не тянет на каменную кладку!

Занавески, сшитые из старых простыней, тоже куда-то делись — вместо них виднелись тяжёлые деревянные ставни с серебристыми ручками — ни у одного из соседских домов я таких не наблюдал.

Так-с, и куда это меня занесло?

В одной из кроватей, стоявших полукругом в темно-бордовой спальне, кто-то зашевелился.

— Иди сюда, Короста… Блин, не кусайся! Залезай ко мне, вот сюда, давай… Погрейся, а то в замке холодно, как в аду.

— В аду жарко, Рон, — протянули с соседней кровати.

— А у нас — ледяной ад! Даже вставать не хочется!

— Ты же хотел полетать на Молнии до завтрака!

Двое мальчишек вскочили, торопливо сменили пижамы на школьную форму и протопали по лестнице наружу, в холодный коридор.

В спальне стало тихо, и я смог оглядеться и прислушаться к себе.

Итак, я определённо стал больше. Даже намного, намного больше, чем раньше — я ощущал себя громадным, высоким и в то же время воздушным. Вместо одного этажа у меня теперь имелось кажется, целых девять, а крыша оказалась украшена башнями. За окнами простирались не идеальные ровные грядки, а бесконечный зелёный склон холма, исчерченный тропинками и упирающийся в темнеющий на горизонте лес. У самой его кромки медным отблеском сверкало озеро — да, это вам не пруд на три карася.

Как тот рыжий сказал? Замок? Я стал замком? Вот обзавидуется соседский трёхэтажный особняк, если узнает!

— Никто не видел мою жабу? — прогнусавил ещё один мальчик, но ответа не услышал. Тогда он вытащил палочку, буркнул какое-то слово, и бедное животное, надрывно пища, вылетело из под вороха одежды в углу.

Черт побери, здесь все так могут? Я что, оказался не просто в замке, а в волшебном замке? Потрясно! Конечно, я знал, что держусь и не разваливаюсь исключительно благодаря волшебству, но чтоб вот так, взаправду стать магическим…

* * *

То, что замок волшебный, я убедился очень скоро — хорошенько изучив строение и его обитателей. Тихо тут бывало только ночью — и то относительно.

По коридорам в любое время суток кто-то шатался, видимый или невидимый, двери открывались и закрывались, портреты перешептывались и ходили друг к другу в гости, протискиваясь сквозь рамы спящих соседей, а в подвале шебуршали мелкие лопоухие создания. Кажется, готовили обед или переворот.

Дети в длинных балахонах размахивали палочками, кидались друг в друга разной скользкой дрянью, щеголяли с цветными волосами и пускали пар из ушей. Взрослые пытались наводить порядки, разводя детей по разным углам замка, но их было слишком много (детей, не углов), и в итоге ничего хорошего не получалось. Зато никто не скучал.

Всё это было замечательно и чудесно, но оставалось два вопроса — для чего я здесь оказался, и как мне вернуться обратно?

В поисках ответа я решил остаться и понаблюдать. Ха-ха, как будто у меня были варианты.

* * *

В кабинетах, спальнях и коридорах кипела жизнь, и я потихоньку прислушивался к разговорам и сплетням. Начать с кабинета директора, где сейчас проходило мини-собрание из двух человек, показалось хорошей идеей.

— В Хогвартсе действительно очень холодно, Альбус, — строго сказала невысокая профессорша, которая обычно выглядела так, словно её заставили тут работать. Она куталась в клетчатую шаль и время от времени коротким жестом обновляла согревающие чары.

— Я знаю, Минерва, — вздохнул её собеседник (по длине бороды было ясно — он тут самый старый, а значит, главный. Директор или главврач этого дурдома). — чертовы дементоры вытянули всё тепло, и замок теряет силы. Нужно обновить защиту, но боюсь,что пройдёт довольно много времени, прежде чем я найду способ.

— Дети мёрзнут, — поджала губы Минерва. — некоторые уже на уроках сидят в зимних мантиях, а ведь сейчас всего лишь октябрь…

— И при этом трава зеленая.

— Что?

— Трава, Минерва.

По виду профессорши трудно было сказать, о какой именно траве она подумала.

— Она зелёная, как летом. Понимаешь, что это значит?

— Разумеется, нет.

— В Хогвартсе что-то происходит.

Минерва непочтительно фыркнула и закатила глаза к самому горизонту:

— Мерлиновы панталоны, Альбус, это волшебный замок, полный — ты не поверишь — волшебных детей, разумеется, здесь всегда что-то происходит!

* * *

День проходил за днем, и я всё лучше и лучше узнавал обитателей замка. Теперь даже не глядя я знал, кто с кем подрался в тупиковом коридорчике за больничным крылом, кто по ночам прогуливается на кухню за сладостями, о чем шепчутся старшеклассницы в заброшенных туалетах и куда пропала крыса рыжего мальчишки из той самой спальни, где я оказался впервые.

Знать то я знал, но сказать не мог. И написать записку не мог. Даже через портреты не получалось ничего передать — персонажи на них были заняты исключительно пьянками и игрой в карты, и отказывались сотрудничать с замком во имя великой лени.

Ученики были обеспокоены личной жизнью и способами списать, так что к ним я лезть не стал.

Я попытался было перекинуться словом с учителями, но до тех тоже было не достучаться. Даже во сне они предпочитали видеть свой собственный отпуск, а не общаться с мистическими сущностями вроде меня.

Директор Хогвартса благополучно скрашивал досуг поеданием конфеток, с самым уставшим видом скидывая дела на своего заместителя, а заместитель в компании медсестры и ещё парочки замотавшихся учительниц тоже честно забивали на бумажную волокиту, собираясь по вечерам где-то на восьмом этаже.

Обнаружил я их случайно, когда в очередной раз осматривал помещения.

Дамочки одна за другой скрывались за небольшой позолоченной дверцей, внезапно появлявшейся в стене.

За дверцей звучал смех, музыка и звон бокалов. А гораздо позже, когда почтенные леди возвращались в свои опочивальни, я еле-еле успевал ловить их движущимися лестницами, иначе они точно загремели бы вниз.

* * *

— Может, введём уроки физкультуры, как в маггловских школах? — предложил профессор в потрепанной мантии и шрамом на щеке.

— И кто их будет вести, ты, Люпин? — скривился длинный крючконосый тип с жирными волосами.

— Готов уступить эту честь тебе, Северус, если пожелаешь, — миролюбиво усмехнулся потрёпанный.

Собрание притихло, каждый делал вид, что обдумывает проблему. Или просто грелся — в кабинете директора было намного теплее, чем в остальном замке.

— Нам нужны обогреватели, — деловито начала медсестра. — У кого какие предложения?

— Давайте кастовать согревающие чары по расписанию! — предложила тренер по квиддичу.

— Можно собрать Огненных Светляков в Запретном лесу и сделать гирлянды! — отозвался лесник.

— Или собрать сочинения младшекурсников и развести костёр, — с непроницаемым таблом вставил носатый.

— Я бы настойчиво рекомендовала послушать Голос Замка, и узнать, как нам поступить, — тихо-тихо пропищала увешанная бусами женщина в гигантских очках.

На неё тут уставились несколько недоверчивых взглядов, в которых сквозило раздражение и непонимание того, кто позвал сюда полоумных.

— Про Третий глаз, Сибилла, мы уже наслышаны, теперь в моде Третье ухо? Или чем вы, милочка, собираетесь слушать Голос Замка? — процедила медсестра.

— А ведь я что-то такое читала в старой версии Истории Хогвартса… — взгляды плавно переползли на задумчивую Минерву. — или в другой книге…

— Третье Ухо нам не потребуется, — подхватил Дамблдор. — Кажется, я начал понимать, о чем нам говорит Сибилла.

* * *

Понимать то директор понимал, но дальше дело не продвигалось. Я терпеливо ждал, когда кто-нибудь действительно поверит в слова Сибиллы, и продолжал наблюдение.

* * *

Далеко не сразу я стал замечать, что там, где я прохожу, становится теплее. Случись мне задержаться в спальне — ученики переставали кутаться в одеяла, задержись я на поле для квиддича — меняли зимние мантии на летние. В классах, где я наблюдал за уроками, становилось намного веселее и спокойнее (если не считать подземелий, в которых настроение всегда было таким, будто кого-то собираются убивать или уже убили, но не обсуждают, потому что здесь так принято).

Некоторым детям я составлял компанию — особенно нравилась мне пара девочек, одна из которых была сестрой того крысиного хозяина. Они почти не мёрзли, будто с ними всегда была частичка моей магии, источник которой я не знал и сам.

Светловолосая, тощая до прозрачности подруга рыжей любила носить яркие серьги и подолгу пялиться в зеркала, шепча себе под нос.

— Привет, я Луна, — одним дивным вечером услышал я, глядя, как та застыла перед своим отражением в гостиной. — Если ты меня понимаешь, отзовись. Я уверена, что ты живой, но мне никто не верит.

Наконец-то, ура! Кто-то догадался обратиться ко мне напрямую! Я чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя понял, что это может плохо кончится. Поэтому просто от избытка чувств перепутал лестницы.

Строго говоря, ко мне девочка обращалась или нет, я не знал, но на всякий случай заставил лампу мигнуть.

— Ты слышишь меня! — обрадовалась Луна, — и, наверное, сможешь помочь?

Я снова мигнул и она подпрыгнула от радости.

— Лавгуд, что ты скачешь, как Хаффлпаффец какой-то? — фыркнул какой-то старшекурсник ботанистого вида. В их башне только такие и водились.

— Я знаю, знаю что делать! Я говорила с Сердцем Замка! — качнув серьгами, она хитро улыбнулась, взметнула гривой серебристых волос, подхватила сумку и унеслась к выходу, не замечая развязанных шнурков.

Ладно, если я и правда могу помочь, то пускай называют как хотят, хоть Сердцем, Замка, хоть Лёгкими, хоть Почками.

Луна бежала по замку что есть духу и вскоре, запыхавшись, остановилась у двери директорского кабинета, где проходило собрание. Закусив губу, она протянула руку и осторожно почесала горгулью-охранника за ухом. Каменный зверь довольно рыкнул, обнажая острые клыки, и открыл проход.

— Добрый день! — просияла девочка, сходя с винтовой лестницы, — Я нашла способ сделать так, чтобы в замке было тепло!

* * *

Директор не только выглядел человеком, которого сложно удивить — он и в жизни оказался таким. Он невозмутимо пригладил бороду и первым нарушил молчание, воцарившееся после появления в нарядном кабинете тростинки-второкурсницы.

— И что же это за способ, дорогая моя? — осторожно спросил он, делая жест другим помалкивать.

— Нам нужно попросить.

— Попросить кого?

— Замок. Мы попросим его, и он нас согреет.

Взрослые переглянулись, исподтишка подмигивая друг другу, мол, как они раньше не догадались?

— И… как же мы это сделаем, мисс Лавгуд? — невозмутимо продолжил директор.

— Вызовем воплощение Сердца Замка и поговорим с ним. Может, он пожелает что-то взамен.

Учителя заспорили между собой, позабыв о второкурснице, и та уселась в свободное кресло, устало переводя дух.

Вначале я прислушивался к разговору — одни считали вызов духов зданий сказками или почти позабытой магией, другие боялись, что на это уйдёт слишком много сил, третьи считали подобную магию тёмной и боялись жертв — в конце-концов я устал слушать, и, вызвав лёгкий ветерок, посбивал шляпы с седых годов и заставил пламя в камине разгореться ярче.

— Видите! Он здесь, здесь! — оживилась Луна. — Сэр, давайте вызовем его!

В результате недолгих жарких споров и небольшого голосования они решили попробовать — и вот тут я застеснялся. Я понятия не имел, как буду выглядеть в качестве духа Замка. Профессора и великие маги наверняка представляли что-то грандиозное, но, если я оставался собой, лишь временно попав в замок, то их ожидал сюрприз.

Потрёпанный профессор на пару с крючконосым быстро начертили пентаграмму красной губной помадой, милостиво одолженной у строгой профессорши, Феникс поджёг свечи по углам, и я ощутил, как меня словно крюком вытягивают из стен.

Тянуло повсюду — ломило руки-лестницы, колени широких ступеней у главного входа, глаза окон до боли прошивал дневной свет. Кажется, я начал понимать, почему вызываемые духи оказывались злыми— ещё бы, это довольно неприятно, когда тебя насильно вытягивают в мир воплощенных!

— Вот ты какой, Хогвартс! — на разные лады зачастило собрание, и тогда я тоже смог осмотреть себя.

Я был невысок и неярок, но крепко стоял на ногах. Самому себе я виделся небольшим домом, но каким меня видели окружающие — не знал. Судя по ним, ничего пугающего они не отмечали.

— И это наш Замок? — тем не менее скривился носатый. — Я думал, он будет похож на кого-то из Основателей. А получился двойник Люпина.

— Не завидуй.

— Было бы чему, блохастый.

— Господа! Будьте добры остановиться! — прошипела строгая профессорша и развернулась ко мне, окидывая строгим взглядом. Однако в глубине её глаз светился искренний восторг: — Мы всё ещё можем рассчитывать на вашу помощь?

— Может быть, — неуверенно ответил я. — Еслитолько вам не помешает тот факт, что я — всего лишь небольшой загородный дом, знаете, в который люди приезжают на лето… Я оказался у вас случайно. И, если вы мне скажете, что я должен делать, я с радостью помогу. Мне понравился ваш замок.

Моё воплощение в пентаграмме дрогнуло под порывом ветра и побледнело. Времени оставалось мало. В воцарившейся тишине неожиданно раздался тонкий голосок Луны:

— Я расскажу вам одну историю, — она почесала нос и прищурилась, — когда я была маленькой, мы с папой часто ездили к дяде в охотничий домик. Он был крошечным, но самым уютным на свете. И мы всегда ездили летом, так что я в детстве считала, что там, где этот домик — всегда лето. Понимаете?

— Не совсем… Но ты продолжай, — ответил кто-то.

— Если это воплощение принадлежит маленькому домику, в который приезжают на лето, то его можно назвать Духом Лета. Хогвартс сам призвал его, когда стало очень холодно.

— Ты поможешь нам, Дух Лета? — спросил директор, и я согласно кивнул.

* * *

Кажется, они называли это магией — что ж, пусть так.

Зажмурившись, я сосредоточился, призывая на помощь всё своё тепло, память о каждом солнечном дне, о каждой нагретой ступеньке крыльца и каждом распустившемся цветке. Перед мысленным взором проносились столбы пыли на раскалённой дороге, жемчужные капли росы на изумрудной траве; утреннее пение птиц ласкало слух, а запахи цветов и нагретой земли пропитали насквозь целый кабинет и, наверное, замок до самых макушек башен.

Я собрал всё это в ладони и оставил холодному замку. Наберу себе ещё, у меня — огромные запасы.

Последним, что я видел перед тем, как оказаться дома, была девочка, машущая мне на прощание.