Потрясение (гет)

Маринетт потрясённо пялилась в открытый, но, к небывалому облегчению Тикки, пока ещё пустой чемодан. Ей было уже двадцать лет, и она вполне могла самостоятельно купить билет на самолёт, ну, скажем, до Китая. Заказать через интернет, собрать быстренько чемодан и дождаться прихода родителей, чтобы сообщить о своём совершенно неожиданном решении. Хотя нет, лучше просто оставить им записку или позвонить — в такой ситуации нельзя терять времени. Нужно как можно скорее добраться до аэропорта и затеряться в толпе, накинув на голову капюшон. Или…

— Тикки, как думаешь, может, сначала лучше подстричься и перекраситься?

Бедная квами испуганно взвизгнула:

— Маринетт, одумайся! Нельзя принимать такие поспешные решения. Да, ситуация сложилась немного неловкая и смущающая, но ведь и в этом есть свои плюсы.

— Плюсы?! Какие в этом могут быть плюсы?! — Маринетт с опаской выглянула в окно и, не обнаружив там ничего подозрительного, быстро задвинула шторы. — Это самая настоящая катастрофа, Тикки. И нет здесь абсолютно никаких плюсов. Либо я улетаю в Китай и живу там лет пять, а лучше десять, либо я буду первым человеком, умершим от стыда!

— Нет, я не могу в это поверить, — тихо прошептала Тикки, когда её подопечная решительно распахнула дверцы шкафа и принялась с невероятной скоростью кидать вещи в чемодан.

— Стой-стой-стой! — квами замерла перед лицом Маринетт. — Ты не можешь просто так взять и уехать. Как же твои родители? А Алья? А Адр… А как же твоя учёба?

— Я всё улажу, Тикки. Нужно просто как можно скорее покинуть Париж и… — Маринетт стремительно побледнела. — О Боже!

— Что такое? — квами подлетела к осевшей на пол девушке. — Тебе плохо?

— А что если со своими связями он сможет вычислить меня? Узнает, что я в Китае? Мне придётся постоянно переезжать из города в город, чтобы замести следы…

— Маринетт, — начала было свою назидательную речь Тикки, но сама Маринетт находилась именно в том состоянии, когда ни в собеседнице, ни в советах уже не нуждаешься. И Тикки лишь устало вздохнула, с надеждой посмотрев на занавешенное окно. Либо один небезызвестный парень явится сюда и положит конец этой драме… либо уже завтра они будут поедать утку по-пекински в перерывах между отчаянными попытками Маринетт разобраться в карте города. И не любившую мясо от слова «совсем» Тикки больше волновала эта сомнительная утка, чем способность Маринетт влипать в неприятности ориентироваться в другом городе.

Шкаф, забитый под завязку ещё каких-то несколько часов назад, опустел — лишь вешалки одиноко висели на перекладине.

Улучив минутку, пока Маринетт пошла выгребать полочки в ванной комнате, Тикки подлетела к чемодану и едва не поперхнулась своей любимой печенькой. Если до этой секунды квами верила в благоразмуность своей хозяйки, то сейчас все её надежды таяли стремительнее, чем запасы камамбера у Плагга. Туфли и босоножки, старый растянутый свитер, замызганная краской футболка, платье, пиджак, что она носила ещё в коллеже, шорты и… Тикки недоумевала, зачем Маринетт понадобился старый купальник, оставшийся со времён лицея, но вмешиваться не стала.

Это определённо было концом её жизни в Париже. И ей определённо точно нужна ещё одна печенька.

* * *

— Тикки, — Маринетт, нагруженная всевозможными баночками, выглянула из ванной, — как думаешь, может лучше взять билет на поезд?

— Бери два, Принцесса, я уже сто лет никуда не ездил.

Остаётся загадкой, побледнела ли Маринетт быстрее, чем всё содержимое выпало из её ослабевших рук.

Это шок, это шок, это шок, — повторяла она про себя. И глаз у неё начал дёргаться только из-за шока, а вовсе не из-за того, какой обворожительной улыбкой сиял этот показушник потрясающий парень. Если бы не выдержка, выработанная долгими тренировками, Маринетт бы точно растеклась приторно-сладкой лужицей прямо здесь и сейчас.

Глаза, поддёрнутые зелёной пеленой трансформации, лучились теплом и нежностью, но воспалённый разум Маринетт в данный момент испытывал весьма серьёзные трудности и отказывался принимать любую информацию. И стоило Коту Нуару сделать лишь один шаг в сторону своей напарницы, как девушка захлопнула дверь ванной с такой силой, что оставшиеся склянки и баночки на полке угрожающе затряслись.

Задвижка. Щелчок. И Маринетт застонала, обессиленно опускаясь на холодный кафель.

Она оказалась в ловушке своей неудачливости и собственного длинного языка.

* * *

Это случилось пару месяцев назад.

Когда тебе на протяжении долгого времени выносят мозг фразами: «Ты мне не доверяешь», «Мы знакомы столько лет», «От Бражника не было новостей уже полтора года», любой выдержке (даже такой железной, как у ЛедиБаг) придёт конец. И вот однажды непреклонная Леди сдалась и, недовольно пыхтя, пообещала Нуару открыть настоящие личности. Трагедия случилась следующим вечером, на закате. Нет, никакой глобальной катастрофы не произошло, и Бражник (к величайшему сожалению Баг и невероятной радости Кота) тоже не объявился. Леди всю ночь думала о своём обещании и пришла к выводу, что ничего страшного в этом нет. Ну, разочаруется он, увидев на месте грациозной Леди неуклюжую Маринетт, зато флиртовать перестанет. Да и вероятность того, что они знакомы в реальной жизни была слишком призрачной. Ну не может же судьба сыграть с ней злую шутку?

Стоя на крыше какого-то здания и наблюдая, как солнце медленно скрывается за спиной Адриана Агреста, Маринетт поняла, что ещё как может. И, судя по выражению лица напарника, он думал о том же. Наверное, всех последующих событий можно было избежать, если бы они тогда просто поговорили, но потрясение было столь велико, что они просто трансформировались обратно и спрятались друг от друга в четырёх стенах. Маринетт неделю не появлялась в университете, чтобы не встречаться с Адрианом, и совершенно не догадывалась, что этот глупый Кот тоже отсиживается дома. Они оба долгое время не объявлялись на патрулях, оба отводили взгляд в сторону, стоило им оказаться в одной компании.

Однако ничего вечного в этом мире нет, и эта стена молчания постепенно разрушилась. Маринетт была бы рада сказать, что всё вернулось на свои места, но…

На её памяти Адриан Агрест ещё никогда столь сильно не краснел. Нет, поправка: Кот Нуар ещё никогда так не краснел. И Маринетт никогда бы не поверила, если бы своими глазами не увидела, как сочный румянец выползает за края маски, стоит ей лишь оказаться к нему ближе, чем на метр. Его флирт практически сошёл на «нет», а к своим словам он стал так сильно придираться, что она могла поклясться, что чувствовала, как усиленно работают шестерёнки в его голове, когда он старается подобрать правильные слова.

Пожалуй, плюсом было то, что он стал более внимательным, а ещё почему-то, ни с того ни с сего, Кот начал гораздо больше беспокоиться за Леди. Конечно, Адриан бесчисленное множество раз был свидетелем проявления неуклюжести Маринетт. Но это не давало ему никакого права относиться к Ледибаг так, будто она была ходячей катастрофой. При каждом её падении или не совсем удачном приземлении во время тренировок или же патруля, Нуар вздрагивал так, что Баг даже начала бояться — не схватит ли он сердечный приступ таким темпами. Поначалу это даже забавляло, но постепенно раздражение нарастало внутри неё. Маринетт ощущала себя двухсотлетней старухой, чьи кости настолько одряхлели, что даже неосторожное прикосновение может вызвать перелом! В конце концов, Леди приняла это на свой счёт и дулась на Кота несколько дней, воротив от него нос каждый раз, когда он пытался поймать её взгляд.

Если говорить коротко: тихий Кот раздражал её сильнее, чем жужжащая ночью муха. Маринетт пришла к двум выводам: либо Кот очень сильно боится её разочаровать, либо пытается как можно скорее отправить напарницу на пенсию. Очень надеясь, что верным является всё-таки первый вариант, ЛедиБаг собиралась серьёзно поговорить со своим Котом, но у судьбы были несколько иные планы…

Понедельник — день плохой. Почему воры решили грабить ювелирный магазин именно в этот злосчастный понедельник, Маринетт не знала. Но искренне желала им провалиться сквозь землю, когда выскочила из института, получив сообщение от Адриана, который был неподалёку на фотосессии. Всё закончилось довольно быстро и без пострадавших, но удача покинула Маринетт на обратном пути. Её невнимательность в образе ЛедиБаг проявлялась редко, но зато в такие моменты, что последующие дни она не обходилась без мазей/таблеток/пластырей. Трансформация спала в тот момент, когда она перелетала с одной крыши на другую, и если бы не Нуар, подхвативший её в двух метрах от земли, ночевала бы она в больничке с переломанными костями.

Почему Адриан по-прежнему держал её на руках, даже когда трансформация спала и с него, Маринетт не знала. Вообще-то её в ту минуту одолевали мысли, что уж теперь он точно уверовался в её некомпетентности и наверняка потребует у мастера Фу новую напарницу. Наверное, если бы Маринетт не абстрагировалась от реальности, то смогла бы различить приближающиеся шаги, но, увы, услышала она одну-единственную фразу Манон, сказанную неимоверно счастливым голосом:

— Поверить не могу, что после стольких лет ты наконец призналась ему в любви!

Она не видела реакцию Адриана.

Она просто побежала домой, раздираемая накатившими в один миг эмоциями.

И сейчас она сидела на холодном полу в ванной комнате, а по ту сторону был парень, который так некстати узнал о её чувствах. Но всё, о чём она думала, так это…

И как Манон смогла запомнить то, что я сказала больше двух лет назад?!

* * *

— Так куда ты собралась?

— Это не имеет…

— В Китай!

— ТИККИ!

— Упс, — квами по ту сторону двери бессовестно хихикнула.

— Знаешь, моя Леди, вообще-то обидно, что ты решила отправиться в путешествие одна. Да ещё и меня не предупредив!

— Считай, что я взяла заслуженный отпуск за годы изнурительной работы, — пробормотала Маринетт, постелив полотенце — всё-таки сидеть на кафельном полу было холодно. — Зачем ты пришёл?

— Спросить у тебя про ту очаровашку. Знаешь, похоже я задолжал этой девчонке огромную кучу шоколадных конфет. Адресок не подскажешь?

— У неё аллергия на шоколад, — на автомате бросила Маринетт. — И вообще, не забивай мне голову всякой ерундой! Зачем ты пришёл? Посмеяться? Забрать талисман?

— Миледи, разве ваш верный Кот вновь сменил чёрную шёрстку на белую?

— Нет, — пропыхтела Мари, невольно вздрогнув при упоминании событий далёкого прошлого. Она знала, чувство вины вот-вот опять даст о себе знать, и это было ТАК несвоевременно. — Котик, существует лишь две причины, по которым ты мог притащиться сюда после… ну… после ВСЕГО. Либо ты решил поиздеваться надо мной, — Маринетт сглотнула и резко обернулась, тыча пальцем в дверь, несколько жалея, что не может увидеть хитрую морду пока-ещё-своего-напарника. — Либо ты хочешь другую напарницу.

Кот Нуар молчал. Молчал так долго, что Маринетт подумала, а не дал ли дёру этот прохвост?

— Ты действительно думаешь, что я бы стал смеяться над твоими чувствами?

— А кто смеялся надо мной целый месяц из-за того, что я боюсь насекомых?!

— Но это и правда было смешно! — хихикнул Кот и, судя по звукам, тоже сел на пол. — Мой маленький жучок боится насекомых.

— Сколько раз я просила перестать называть меня «жучком»?!

— Столько же раз, сколько и мило краснела после этого прозвища.

...Она покраснела и уткнулась головой в колени, чтобы заглушить свой стон.

— Я чувствую себя так глупо. И ты, наверное, считаешь меня дурочкой. Ты не должен был узнать об этом вот так… Ты вообще не должен был узнать об этом, — пробурчала Маринетт себе под нос, забыв о невероятном слухе напарника.

— Ты не собиралась мне рассказывать?

— Нет. Зачем бы я стала обременять тебя своими чувствами и делать наши партнёрские отношения неловкими. Поэтому, пожалуйста, забудь обо всём. Ты не должен чувствовать себя неловко из-за моих безответных чувств.

— Б-безответных?

Он там что, воздухом подавился?

— Да ты шутишь что ли? А Нино ещё говорит, что это я непробиваемый.

— А?

— Да я за эти годы, наверное, миллион намёков сделал! Звал тебя на свидания, дарил цветы, да я даже открыто сказал, что люблю тебя.

На слове «люблю» Маринетт закоротило. Жаль, что у неё не было возможности записать это на диктофон и слушать это каждый вечер перед сном.

— Я… я думала, что ты разочарован мной. Маринетт. Ты вёл себя странно после нашего раскрытия.

— Я вёл себя странно?! — кажется, он только что подавился во второй раз. — Да это ты от меня как ошпаренная бегала!

Что ж… Возможно, всё было не совсем так, как она описывала.

— Ты почти две недели избегала меня в университете, хотя я много раз пытался с тобой поговорить.

Да, что-то такое она припоминает.

— Ты не отвечала ни на мои звонки, ни на мои сообщения.

И это тоже.

— Не выходила на патрули, а когда наконец пришла, то даже не смотрела на меня. Как я должен был флиртовать с девушкой, которая всем своим видом показывает, что я ей неприятен?!

— А как же твои шутки! — воскликнула Маринетт. — Я думала, что тебе настолько неловко находится рядом со мной, что ты не можешь расслабиться!

Тихий вздох сорвался с его губ, и сердце Маринетт сжалось.

— Я перестал шутить только потому, что боялся отпугнуть тебя. Боялся, что не только у Кота Нуара, но и у Адриана Агреста не будет шанса пойти с тобой на свидание. Боялся, что ты посчитаешь меня глупым и несерьёзным. Я не знал, что хоть немного нравлюсь тебе в романтическом плане.

Маринетт сглотнула.

— Я думала, мои чувства очевидны… Даже Кагами поняла, что ты мне не безразличен.

— Может, у девушек на это особая чуйка, а? — пошутил Кот. — Каждый раз, когда я спрашивал тебя, ты всегда отвечала, что я нравлюсь тебе только как друг и модель. Маринетт, я ведь не умею читать мысли. О своих чувствах нужно говорить прямо, а не ждать, пока другой человек догадается. Почему ты ничего не сказала мне после нашего раскрытия? Почему избегала так долго?

— Я просто испугалась, ясно? Парень, которого я люблю уже много лет и мой лучший друг оказались одним человеком, как я должна была реагировать? Вполне естественно, что я испугалась!

— Так может уже хватит бояться? Может, ты уже выйдешь из этой чёртовой ванны и я смогу наконец-то поцеловать тебя?

На долгие десять секунд повисла тишина.

Кот Нуар нахмурился. Может, это было слишком? Может, она вообще не хотела его целовать? Он поторопился?

Но потом задвижка щёлкнула, и губы Кота растянулись в самой сладкой улыбке, когда его Леди осторожно выглянула из-за двери. Раскрасневшаяся, с блестящими от предвкушения глазами, она бросила почти невинный взгляд на его губы, не сказав ни единого слова.

Но Кот не нуждался в словах. Да, иногда Адриан Агрест не понимал намёков, но это — ох, могущественные квами — это был самый прямой намёк, который он когда-либо получал…

* * *

А билеты они всё-таки купили. Правда, не в Китай, а в Италию, но Маринетт ни капельки не расстроилась.