Методы культивации колючки (гет)

Невилл материализовался с характерным для трансгрессии хлопком в конце липовой аллеи. Деревья уже наполовину скинули свой рыжевато-золотой наряд. Ярко-голубое небо над их червонными кронами местами скрывалось за жемчужно-серыми облаками. Воздух был наполнен запахом прелой листвы и бодрящей свежестью дождя, который прошёл здесь совсем недавно. Невилл направился по аллее к её другому концу, где находился дом его бабушки. Под его пружинистыми шагами чуть похрустывал светло-серый гравий, покрывавший дорогу. Вскоре он вышел к двухэтажному коттеджу с широким крыльцом, с выкрашенными в белый перила и столбцами. Кирпичных стен совершенно не было видно из-за плюща, усеянные каплями дождя листья которого пламенели алым.

Первое, что бросилось Невиллу в глаза, когда он подошёл к дому бабушки, это присевшая полубоком на перила крыльца девушка в черном платье-свитере. Густое облако дыма, исходящее от сигареты, окутывало её. Вглядевшись в профиль девушки, он — несмотря на то, что прошло пять лет с тех пор, когда они видели друг друга в последний раз — сразу узнал, кто она, и не смог удержаться от изумлённого восклицания:

— Паркинсон?!

Пэнси повернула к нему лицо. Скользнув по мужчине взглядом, от которого не ускользнул приколотый к воротнику твидового пиджака новенький преподавательский значок, она криво усмехнулась.

— Здравствуйте, профессор Долгопупс, — сказала девушка. В голосе её звучала неприкрытая издевка.

— Что ты здесь делаешь? — нахмурился он.

— Разве не видно? Загораю, — ответила она, сделала затяжку, с тихим шипением выпустив дым, и бросила ему за спину ещё горящий окурок: — Какая жалость, солнце ушло, — развернулась к нему спиной и ушла в дом.

Некоторое время Невилл оторопело смотрел на дверь, за которой скрылась бывшая однокурсница. Когда немного переварил произошедшее, он запустил ладонь в волосы и, взъерошив их, озвучил возникший у него вопрос:

— Ну и что здесь происходит? — затем направился в дом на поиски бабушки и объяснений.

* * *

Занимаясь приведением в порядок своей коллекции, состоящей из солнечный камней разных форм и минералов из разных уголков мира, Августа вполуха слушала возмущения внука. Они находились в её кабинете, стены которого скрывались за набитыми книгами шкафами и стеллажами, заполненными различными магическими приборами и просто приятными для глаз безделушками. В воздухе витал легкий смолисто-восковой запах полироля и пряный аромат ни то корицы, ни то гвоздики.

— …Кингсли или тот, кто придумал это, мандрагоры наелся! Иного объяснения мне не найти, — меря кабинет шагами, разглагольствовал Невилл

— Ты меня удивляешь, мальчик мой, — спокойным тоном сказала колдунья, поднося к свету один из экземпляров норвежских гелиолитов.

— Удивляю? — недоумевая, произнес мужчина. Его брови сошлись на переносице.

— Именно, Невилл, — продолжая вертеть с разных сторон камень, ответила она. — Я думала, ты спокойно всё воспримешь, ведь такие меры принимаются для блага…

— Для какого же это блага? — не скрывая раздражения, спросил он.

— Ты не должен меня перебивать и задавать глупых вопросов, мальчик, если хочешь что-то узнать, — наградив собеседника тяжёлым взглядом, урезонила внука Августа.

— Прости меня, — извинился Невилл, ощущая, как уши начинают гореть от прилившей к ним крови.

— Так вот, девочку Паркинсон, как и других детей Пожирателей Смерти, отправил на перевоспитание по семьям промаглонастроенных сам Визенгамот. Министерство считает, что это поможет им адаптироваться в новом обществе.

— Согласен с тем, что такой метод перевоспитания может подействовать. Но с детьми и подростками. А такие, как Пэнси, уже взрослые люди со сформировавшимися взглядами.

— Хочешь сказать, что старого пса новым трюкам не обучишь?

— Именно так, — кивнул мужчина.

— И эти молодые люди, которых практически принудили стать слугами Волан-де-Морта, не имеют шансов на то, чтобы стать если не добрыми, то хотя бы приличными членами магического сообщества?

— Я совсем другое имел в виду… — начал оправдываться Невилл.

— Понимаю. Ты бы хотел, чтобы они продолжали отсиживаться до конца жизни под домашним арестом либо присоединились к родителям в Азкабане. Так ты считаешь, Невилл? — пристально посмотрела на него Августа.

— Нет! — возмутился он. Сделав небольшую паузу, чтобы сформулировать вопрос, добавил: — Но всё же, почему тебе досталась Паркинсон?

— Это мне Гризельда⁽¹⁾ услужила, — с доброй долей иронии ответила Августа. — Моя дражайшая подруженька решила, что вряд ли во всей магической Британии найдется лучшая укротительница молодых кобр, чем Августа Долгопупс, — она положила солнечный камень на место и с тяжёлым вздохом добавила: — Откровенно говоря, девочка Паркинсон та ещё…

* * *

— …бесячая сука! — сказала в сердцах Пэнси и, сделав глоток из своего бокала, добавила: — И, учитывая возраст этой реликвии, можно сказать, праматерь всех бесячих сук. Ох, Салазар, как я устала от её нотаций и ручной чистки идиотских статуэток из серебра! А ещё мне приходится возиться в саду. Я переломала большую часть ногтей! Если бы не дурацкие магические путы, я бы устроила старой карге…

Было второе воскресенье месяца: выходной день (как и четвертая суббота) для старшей группы отправленных на перевоспитание. В эти два дня в месяце они могли пользоваться относительной свободой. По этому поводу Пэнси, Драко и Тео договорились встретится в пабе «Волчий изумруд», принадлежавшем Блейзу и Дафне, которые с удовольствием составили компанию школьным приятелям в vip-комнате, расположенной на втором этаже. В центре комнаты находился овальный стол на невысоких ножках из горного хрусталя, с трех сторон которого стояли обитые темно-зелёной замшей диванчики. Во всю длину одной из обшитых темными дубовыми панелями стен тянулся зеркально-стеклянный подсвеченный зеленоватым светом бар со всевозможными напитками. Под потолком парили сотни шаров, наполненных светящимся молочно-белым дымом. Хозяева заведения заняли диван, находящийся посередине, Тео и Пэнси сели на тот, что стоял справа, а Драко — слева. Потягивая алкогольные напитки под ненавязчивую музыку, а Дафна ещё и курила сигарету на длинном мундштуке, они разговаривали о произошедших в их жизни изменениях.

— Да, ладно не кисни, Пэнс, — ободряюще потрепав по плечу, сказал Драко.— Мне вообще приходится проводить часы в грязном сарае в обществе плешивого родственничка-маглофила и зазнайки Грейнджер, которые пытаются вдолбить в меня обожание и уважение к маглам.

— У вас двоих хоть более-менее адекватные люди. Вашим опекунам далеко до моих! — авторитетно заявил Тео. — Ксенофилиус, или, как сам просит себя называть, Ксено, вместе со своей, — он покрутил пальцем у виска, — дочкой пытаются сделать из меня такого же, как они, чудилу. Очень боюсь, что за два года им это удастся сделать.

— Полтора, если вести себя как паинька, — вставила Пэнси.

— Кто знает, может, Лавгуды справятся и за полтора, — пожал плечами Нотт. — Если я вдруг начну с вами обсуждать разведение морщерогих кизляков, пожалуйста, пустите в меня Аваду. Прошу вас, как друзей.

— Хорошо, Тео, я как друг тебя выручу, — ухмыльнулся Драко. — Скажу по правде, что в какой-то степени моё пребывание в доме Уизли скрашивают булочки Молли…

— А она не стара ли для тебя, Малфой?! — Блейз не удержался и поддел друга.

— Ну ты и извращенец! — скорчил гримасу отвращения Малфой. — Я о выпечке говорил, озабоченный. О вы-печ-ке, а не телесных прелестях женщины, которая нам всем в матери годится! Дафна, и как же тебя угораздило согласиться на брак с таким извращугой? На правах будущего зятя говорю: одумайся, пока не поздно.

— Смотри, как бы я сестру не отговорила от брака с таким занудой, как ты, — ткнув его в плечо кончиком длинного мундштука, шутливо пригрозила Дафна.

— Кстати, а где будущая миссис Малфой? — спросил Тео.

Его язык начал слегка заплетаться от выпитого. Из всей компании он пьянел быстрее остальных. Хватало какой-то пары кружек пива, чтобы превратить серьёзного молчуна Тео в полную его противоположность. Фраза, брошенная им, затронула болезненные струны в душе Пэнси.

— У неё сегодня смена в Мунго, — ответила Дафна.

— Как же так? — скуксился Нотт. — Наши голубки и так редко видятся, и тут такая беда.

— Что поделать, её коллега приболел, а она у нас девочка отзывчивая, — выделив насмешливой интонацией последнее слово, объяснила она и, бросив взгляд на часики браслета в виде змейки, добавила: — Не переживайте, Тори скоро к нам присоединиться.

— Ура! — радостно воскликнул он.

— А чего это ты радуешься больше самого жениха? — заметил Блейз. — Не боишься дуэли?

— Я, что ли, дурак, чтобы заглядываться на чужое?! — тут же возразил Тео. — Просто по-дружески соскучился. Наша дорогая Астория может быть для меня лишь дамой сердца в возвышенном смысле, — он закинул руку на плечо Пэнси и добавил: — Вот кто моя будущая супруга. Так ведь, куколка?!

Нотт потянулся к девушке, чтобы поцеловать в щёку, но тут же получил звонкую пощёчину и колючий взгляд. Приятели, на чьих глазах разыгралась сцена, рассмеялась с улюлюканьем. Их смех вызвал у Пэнси прилив стыда и злости. Испытывая мерзкое ощущение, будто её окатили из помойного ведра, девушка схватила сумочку, вскочила на ноги и поспешила к выходу.

— Эй, Пэнс, ты куда? — нестройным хором крикнули Дафна и Драко ей вслед.

— Я устала, а меня ещё ждёт ворчание старой перечницы, — повернув к ним голову, соврала Пэнси. Она уже держала руку на дверной ручке, когда…

— Слышали, что сказала моя голубка? — развалившись на диванчике, сказал Тео. — Так что не задерживайте её. А то будут поутру у моей куколки глазки, как у панды.

«Заткнись уже, пьяный придурок!» — захотелось ей закричать в ответ, но она знала, что утром Тео пришлёт ей письмо с извинениями длиной в милю.

К ещё большему стыду, Тео тем временем, пока она мешкала перед дверью, затянул песню собственного сочинения:

О, голубка моя луноликая,

Ночью украду я тебя у отца.

О, куколка моя фарфоровая,

Не прячь от меня милого лица.

О, ведьмочка моя зеленоглазая,

Жди от меня золотое кольцо…

Напомнив себе, что друг всего лишь пьян, и проглотив рвущуюся из неё наружу обиду, девушка глубоко вздохнула и произнесла:

— Всем хорошего вечера! — открыла дверь и быстро скрылась за ней.

Спуская по лестнице, Пэнси столкнулась с Асторией. На ней было элегантное темно-серое платье и жакет в тон ему. На лице минимум косметики, чтобы лишь подчеркнуть её достоинства. Темно-каштановые волосы уложены крупными волнами. Такая хрупкая и сама женственность. Бросив взгляд на миниатюрную невесту Драко, она испытала укол ревности.

— Привет, Пэнси! — с теплой улыбкой поприветствовала Астория.

— Здравствуй, Тори, — ответила та.

— А ты что, уже уходишь? — поинтересовалась она.

— Да, чувствую себя не очень, — уклончиво ответила Пэнси.

— Опять Тео?

— Нет.

Астория бросила на неё проницательный взгляд, затем обняла её и ободряюще сказала:

— Всё будет хорошо, — выпустила из объятий и добавила: — Рада, что успела тебя увидеть. Хотелось бы поболтать с тобой побольше, но ты ведь понимаешь, — от смущения её щёки стали нежно-розовыми. — Я ужасно соскучилась по Драко.

— Тогда иди к нему поскорее, — подавив подкатывающий к горлу ком, состоящий из горечи и зависти, сказала Пэнси. — Мы ещё не раз увидимся. До свидания.

— Пока, милая, — ласково улыбаясь, попрощалась Астория и поспешила вверх по лестнице.

Пэнси проводила её сердитым взглядом. Её душа клокотала от негативных чувств. Доброта Астории к ней выглядела с её точки зрения, как подачка или жалость к проигравшей стороне. Кусая губы до боли, чтобы не заплакать, Пэнси вышла на улицу, радуясь прохладе сырого осеннего вечера. Вынув из кармана пачку сигарет, она достала одну, закурила и пошла прочь от «Волчьего изумруда». Промозглый, пропитанный городским дымом ветер и сигаретная горечь на кончике языка прекрасно дополняли ту мешанину чувств, что заполняли её душу. Стоя на светофоре, она подняла голову к небу и посмотрела на бледно-желтое пятно луны.

«Совсем одна, без звёзд», — в голове девушки мелькнула пронизанная щемящей грустью мысль.

На глазах предательски выступила влага, которую Пэнси быстро махнула.

— Какая глупость! — сжав влажные ладони в кулаки, прошипела себе она. Чувствуя, как ногти вонзаются в кожу, добавила, ни к кому не обращаясь: — Я сильнее, чем вы думаете! Выберусь! Не сдамся!

1) Гризельда Марчбэнкс — экс-старейшина Визенгамота, глава Волшебной экзаменационной комиссии. Была близкой подругой Августы Долгопупс, несмотря на значительную разницу в возрасте между ними.

Вернуться к тексту