Принц на горошине (джен)

Поезд задерживался уже больше, чем на четыре часа. Здание вокзала давно закрыли, и немногочисленные ожидавшие отправления пассажиры вынужденно оккупировали лавочки, расставленные вдоль перрона.

Хотя бы не холодно, подумал Кир, лето все-таки. И тут же зябко поежился в тонкой олимпийке и поерзал затекшим задом на жестком бордюре — места на лавочке ему не хватило. Отчаянно хотелось провалиться в крепкий юношеский сон, но засыпать было нельзя — поезд и так должен стоять всего каких-то жалких пять минут, а с учетом опоздания стоянку и вовсе могли сократить. Хоть бы не пришлось на ходу в вагон запрыгивать, и то хлеб. При мысли о съестном в пустом желудке жалобно заурчало.

Из дома Кир улизнул почти налегке, забросил в рюкзак лишь несколько первых попавшихся под руку футболок и шорты, поэтому похвалил свое благоразумие за то, что в последний момент решил прихватить с вешалки в прихожей еще и ее — старенькую, но вполне целую олимпийку, которую носил с девятого класса. Сашке-то родители покупали все новое, еще бы — все-таки любимая дочь, а он… Не сын, а ходячее разочарование, которым и отец, и мать были постоянно недовольны. Интересы не те, планы и мечты никуда не годятся, характер — «и в кого ты у нас такой размазня». Даже внешность — вроде бы вполне обычная для нынешнего времени — постоянно становилась предметом нападок. Большие светло-карие глаза явно в какую-то дальнюю родню, а особенно длинные волосы. Но Кир носил свою блондинистую шевелюру с гордостью, несмотря на постоянное отцовское «не волнуйся мать, в армии этого оболтуса и подстригут как надо, и мужиком сделают». Да-да, по мнению «предков», он вел себя не по-мужски и не встречался с девушками именно из-за того, что сам выглядел как девка. Еще и Сашка, коза, масла в огонь подлила, когда ляпнула недавно: мол, на Кирюшу нашего мужики вовсю заглядываются, фоточки лайкают. Что тут началось! «Не потерплю в семье пидора, лучше своими руками удавлю».

Кир пока не считал себя таким уж всамделишним представителем ЛГБТ-сообщества. Ему просто приятно было видеть (а он видел, не слепой) и знать, что он нравится парням. Что он хоть кому-то в этой жизни нравится, раз уж собственная родня ополчилась на него ни за что. За чувствительную натуру и любовь к чтению. За непацанскую внешность, спокойный характер и недрачливое поведение. За желание связать свою жизнь с книгами в качестве библиотекаря или, может быть, даже писателя (он ведь пробует понемногу, и хорошо, что Сашка хотя бы об этом не знает), а не становиться слесарем или сантехником. В общем, за то, что в глазах семьи он самый настоящий размазня и рохля. Девка девкой.

Сегодняшний день с этого и начался — с очередных обвинений в неоправданных родительских ожиданиях. А еще с угроз, после которых Кир больше не раздумывал. Схватил вещи, документы и рванул на вокзал, где на удивление легко смог купить билет на вечерний поезд в небольшой южный городок, где был и присмотренный им недавно колледж с профессией мечты, и, конечно же, море. Оценки в аттестате стопудово позволят поступить на бюджет, а денег на первое время он и сам заработает, благо курортный сезон еще в самом разгаре. И вообще, ему меньше чем через месяц стукнет восемнадцать…

Весь оставшийся день Кир тупо слонялся по городу в ожидании вечера, отключив телефон, но даже не подумав выбрасывать симку или блокировать банковскую карту, как это обычно делают беглецы в фильмах и сериалах — искать его все равно никто не кинется. Ну, может, и кинутся, но точно не сразу.

Гудок прибывающего состава выдернул Кира из дремоты, и вместе с разношерстной толпой заждавшихся отъезжающих он подхватил рюкзак и рванул на платформу. Свет в вагоне так и не включили, да и мирно спящие пассажиры продолжили похрапывать на своих местах, несмотря на остановку. У Кира проверили билет, а потом дородная проводница довольно резво в кромешной тьме повела его по проходу плацкарта к нужному отсеку. Кир старался не отставать и осторожно пробирался следом, чтобы ненароком не задеть торчавшие с полок сверху и снизу ноги, руки, головы или вещи.

Его верхняя полка была опущена, но не застелена. Проводница просто раскатала рулон тощего матраса, внутри которого оказались подушка и комплект белья, и удалилась восвояси. С застиланием Кир решил до утра не заморачиваться, скинул кеды, залез на полку и нырнул тяжелой сонной головой в жиденькую подушку. Стянул резинку с волос, чтобы пучок не мешался во сне, отвернулся к стене и завернулся вместо одеяла в свою олимпийку, обняв покрепче рюкзак. И только он закрыл глаза, как поезд дернулся и начал медленно отъезжать от станции. Измученный неспокойным днем, голодный и уставший, Кир моментально вырубился, так и не успев глянуть напоследок в окно на удалявшийся вокзал родного города. Его, мертвецки спящего, не смогли разбудить ни грохот пролетавших мимо встречных поездов, ни врывавшийся в приоткрытое окно ветер, бешено трепавший волосы.

Проснулся, когда уже было светло. Поезд бодро перестукивал колесами, вагон наполняли гул голосов и звуки прочей возни, мимо окна пробегал живописный летний пейзаж.

Кир сладко зевнул и потянулся, выпрямив затекшие ноги, потом перевернулся на другой бок и осторожно глянул вниз. Соседями по нижним полкам оказались меленький сухонький старичок и парень примерно одного с Киром возраста. Верхняя полка напротив пустовала. Старичок через сдвинутые на кончик носа очки увлеченно читал какой-то журнал, а парень почти так же увлеченно тупил на тот самый пейзаж за окном. И Киру показалось, тупил как-то очень невесело. Хотя в целом один из попутчиков был очень даже симпатичным, ну, тот, что помоложе, конечно — темненький, кудрявый. Крепкий такой, наверняка, высокий. Кир даже пожалел, что ему придется предстать перед этим красавчиком заспанным, а главное, растрепанным, и попытался кое-как собрать свою гриву в более-менее приличный хвост. Изворачиваясь в тесном пространстве между полками, он вдруг почувствовал странный болезненный дискомфорт в боку, словно всю ночь лежал на камнях или, как минимум, на одном твердом булыжнике. Всё эти ужасные матрасы, хоть бы синяка не было, подумал он, и осторожно спустился вниз. Небрежно брошенные им кеды, о чудо, за ночь никто даже не распинал по всему вагону.

— Глядите-ка, спящая красавица проснулась, — весело произнес старичок, откладывая в сторону журнал. — Привет, соседями, значится, будем, милая барышня.

— Здрасте, — хмуро ответил Кир. Его часто принимали за девушку, но низкий голос обычно сразу с треском развеивал все заблуждения. За этим Киру всегда было забавно наблюдать. Но точно не сегодня — после почти бессонной ночи и отлежанных на чем-то ребер, которые болели сильнее, чем ему показалось вначале. — Я не барышня, но за комплимент спасибо.

— Пожалста-пожалста. — Старичок не прекращал улыбаться и поглядывать на Кира поверх очков. Он похлопал по накрытой одеялом постели, приглашая сесть. — Чего смурной такой, красоту портишь? Не выспался что ль? Этот вона тоже грустит, телефон где-то обронил, раззява.

Старичок махнул на парня, который только тяжело вздохнул и на секунду снова отвернулся к окну. А потом снова во все серо-голубые глаза уставился на Кира. И похоже, он совсем не был разочарован, что попутчицей, то есть попутчиком оказалась не девушка.

— Выспишься тут, — буркнул Кир. — Как на камнях спал, в бок что-то так давило, ох. — Он невольно поморщился, изогнувшись и ощупывая ребра под футболкой.

— Да ты прям как прынцесса на этой… горошине, — хохотнул старичок, уже совсем не сдерживая веселье. — Ну, сказку-то помните, молодежь? Значится, самая настоящая прынцесса и есть. То есть это… прынц.

— Скажете тоже, просто матрас такой достался, — Кира ничуть не вдохновило сравнение с особой королевских кровей, тем более сказочной. Тем более женского пола.

— А я бы на твоем месте поглядел, чего там, — хитро прищурился старичок.

Вот еще, подумал Кир. Но тут второй сосед вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, воскликнул что-то нечленораздельное и нырнул рукой под Кирин матрас. Оттуда он выудил немалых размеров смартфон.

— Блин, прости…те, я его там положил, а потом забыл, думал, что под подушку сунул, — пробормотал парень и покраснел — от смущения или больше от радости обретенной потере, Киру оставалось только гадать.

И как он не заметил ночью, что на полке что-то лежит? Хорошо, хоть не раздавил. Хотя, с его «мушиным» весом это было бы трудно.

— Ну, милок, — старичок потянулся и хлопнул парня по плечу, — женись и не сумлевайся, прынц настоящий! Усе почуял.

Еще бы не почувствовать. Теперь, от этого «женись», пришла очередь покраснеть и Киру. Они обменялись с соседом застенчивыми взглядами, но под насмешливым взглядом старичка оба промолчали.

— Да чего вы, молодежь? Шуткую я, как есть шуткую. Давайте-ка лучше чайку и за встречу, и за все, что хорошо начинается и кончается. — Старичок наконец-то прекратил издеваться, но тут же ударился в житейскую философию. — Всё всегда находится — и вещи, и люди, надо только ждать и верить.

Все еще бормоча себе что-то под нос, он поднялся и медленно побрел по проходу в сторону купе проводников. В желудке у Кира, который не ел со вчерашнего дня, снова громко заурчало.

— Ты тоже на заработки к морю едешь? — спросил Кира сосед. Тот кивнул. — Может, тогда вместе держаться будем?

— А в сказке принц сразу же предложил принцессе стать его женой, — Кир улыбнулся и протянул парню руку. — Но я согласен пока и на дружбу. Я Кирилл, можно просто Кир.

— Ого, вот так встреча, я тоже Кирилл! — воскликнул парень, пожимая его ладонь, и наконец-то показал, что тоже умеет улыбаться. И, по мнению Кира, очень мило. — Приятно познакомиться, тогда я просто Рил. У меня печенье есть, будешь?