Чужое влияние (гет)

«Стекло, такое холодное, такое близкое. Печаль, тоска, грусть – всё такое же, как и прежде, как и во все предыдущие годы. Шесть лет всё та же история, неужели я не заслужила чего-то другого? Неважно чего, мне уже всё равно, просто я хочу, чтобы что-то изменилось! Мерлин, как я устала от повседневности, этой глупой, ничего не значащей обыденности!».

~~~* * *

~~~

Робкие капли первого осеннего дождика задорно забарабанили в окно двадцать четвёртого вагона, в котором сейчас сидели, весело болтая и пересмеиваясь, четверо друзей. Думаю, не сложно догадаться, кто это были – Гермиона Грейнджер, Верджиния и Рональд Уизли и Гарри Поттер. Трое из них в этом году уже заканчивали курс учёбы в школе Волшебства и Чародейства Хогвартс, а Джинни оставалось учиться ещё целых два года.

— Гарри Джеймс Поттер! Ну, сколько уже можно обыгрывать нас в карты! – наигранно обиженно сморщила носик рыжеволосая девушка.

— Эй, Джинни, я же не виноват, что вы не умеете играть! – снова захохотав, Гарри поднял вверх руки, и к нему в объятия тут же устремилась младшая из семейства Уизли – эта счастливая пара уже год, как были вместе.

— Ладно, вы тут продолжайте без меня! – едва заметно покраснев, Рон поднялся с места и направился к дверям.

— Куда ты, Рон? – Гермионе совсем не улыбалось оставаться одной, чувствовать здесь себя лишней.

— Меня, это, Лаванда ждёт, — покраснев ещё сильнее, Рон стремительно выбежал из купе.

«Да, хоть у Рона, наконец, жизнь наладилась, и Гарри счастлив. У всех всё прекрасно, что ещё можно пожелать?» — Гермиона грустно улыбнулась и, подхватив любимый ежедневник, выбежала в коридор вагона. Что ей ещё оставалось? Не сидеть же рядом, наблюдая?! Всё это было слишком тяжело для неё. Когда-то она любила Гарри, ведь парень был единственным, кто её понимал. Был…. Куда подевались все его беды, депрессии? Он очень сильно изменился. И только Гермиона знала, что всё это было лишь показное, она обещала никому не рассказывать о том, о чём однажды догадалась, и не побоялась спросить об этом у однокурсника в лоб. После этого она заставила себя разлюбить его, слишком далёким он стал для неё. Теперь девушка уже не могла, как прежде, сказать, чего можно было ожидать от юного героя. Потом она влюбилась в Рона Уизли, но Рон, этот небрежный мальчишка, вечно гоняющийся лишь за смазливой мордашкой и короткой юбкой, быстро разочаровал её. Позднее выяснилось, что остальные парни ничем не отличаются от друга её детства. Гермиона не могла понять, чем же всё-таки она хуже других девчонок.

Порой отчаявшаяся гриффиндорка вставала перед зеркалом и слегка боязливо начинала себя осматривать. Самокритики девушку никто не лишал, даже, напротив, наградили её сиим чудесным качеством сверх меры. Но даже при этом факте она не могла обнаружить недостатки в себе. Фигура как фигура, очень даже ничего. К семнадцати годам тело Гермионы сформировалось окончательно: высокая грудь, стройные ноги, худенькая талия. Бледное личико довершало всю картину. Кожа была относительно чистой, по крайней мере, так Герм сама определила для себя. Менять стиль одежды она принципиально не собиралась – пусть люди примут её такой, какая она есть. Наверное, в этом и была её главная ошибка, которую она признавать не желала.

У неё были друзья, были любящие родители, что ещё надо для счастья? Семейство Грейнджеров было отнюдь не бедным, поэтому родители никогда ни в чём не отказывали своей дочери. Вот только она вечно во всём отказывала себе. Во всём. Исключений не было. Единственное, что Герми считала действительно своим в этой жизни – это свой ум, но за столько лет к ней всё же начали закрадываться вредные мыслишки типа: зачем она так старается, когда никто, кроме учителей никогда её не оценивал?».

Задумавшись, Гермиона остановилась посреди коридора.

— Грейнджер, ты здесь не одна! – чья-то рука, с дорогим серебряным перстнем на безымянном пальце, уже около минуты маячила перед глазами. – Очнись, грязнокровка!!

— А, привет, Малфой… — она даже не вздрогнула.

— Грейнджер, ты в порядке? – голос аристократичного слизеринца потеплел на сотую градуса.

— Да, а что?

— Раз, ДА, так отойди, наконец, с дороги, идиотка!!

— Хорошо… — похоже, что-то всё же случилось…

* * *

— Итак, старостами школы в этом году назначаются Гермиона Грейнджер и Драко Малфой! – раздались слабые аплодисменты, всем всё было известно ещё с конца прошлого года, иных вариантов не предполагал никто. – А теперь, приятного вам аппетита! – Дамблдор в этом году явно заболел – вся его речь состояла исключительно из этой фразы.

— Не повезло, Герм! – Рон на секунду повернулся к ней и тут же, замахав кому-то руками, умчался в другой конец зала. Гарри и Джинни вообще не остались на ужине. Гермиона не удивилась бы, если бы узнала, что они пропустили распределение первоклашек.

Есть не хотелось, странное ощущение пустоты поглотило совершенно все её желания, кроме одного – спать. Поднявшись, девушка направилась в свою новую комнату.

Четыре часа спустя….

Её разбудил лёгкий шорох открывающегося портрета. Встряхнув волосами, она обернулась. Так и есть, староста Слизерина.

— Добрых снов, Малфой! – она зевнула и поудобнее устроилась в кресле у камина.

— А завтра ты сделаешь мне предложение, я угадал? – в ехидном голосе Драко не было столь привычного яда, настолько он был удивлён таким странным поведением грязнокровки.

— Не издевайся, Малфой, лучше дай поспать... – безразличие ко всему. Мерлин, как ей всё надоело! Все эти бесконечные споры, ненависть…. А из-за чего? Скажете, Малфои не переносят магглорождённых? Бред, фарс!! Кто придумал эту глупость? Люциус Малфой – жестокий ублюдочный козёл, но он не дурак. Вся ненависть к ней основана лишь на её дружбе с Гарри Поттером. Разве это справедливо? Горький комок обиды подкатил к горлу, но Гермиона стерпела и это. Снова Гарри и Рон. Можно подумать, будто они – виновники всех её бед….

— Спокойной ночи, Малфой! – голос прозвучал устало. Странно, если она устала сегодня, то что будет дальше?

— Спокойной, если ты не шутишь, — изогнув в изумлении тонкую бровь, слизеринский принц заперся у себя в комнате.

— Не шучу, зачем мне это нужно? – последние слова она произнесла просто так, в темноту, ей необходимо было с кем-либо поговорить, неважно, о чём, просто поговорить.

«Мерлин, как хорошо, что завтра воскресение. Я смогу всё обдумать…. Смогу…».

* * *

«Что творится с Грейнджер? Странная она какая-то стала…. Хм, с ней, оказывается, можно нормально поговорить, когда рядом не крутятся эти два балбеса – Поттер и Уизли. Грязнокровки – тоже люди. Взять того же Уизли: чистокровный от пяток до ушей – и что с того? Безмозглое существо! Ладно, смириться всё равно придётся – мне с ней год в одной гостиной сталкиваться каждое утро и каждый вечер!» — раздевшись, и даже не потрудившись надеть пижаму, Драко залез под одеяло. Сон, однако, не шёл к юному Малфою – в голову упорно продолжали лезть мысли о необычном поведении Гермионы Грейнджер, ученицы седьмого курса Гриффиндора. Лишь к утру он, наконец, забылся беспокойным сном….

* * *

— Гарри, милый, тебе не кажется, что мы совсем-совсем забросили Гермиону? – Джинни лениво обводила контур лица своего возлюбленного аккуратно наманикюренным ноготком.

— Джин, не говори глупости! Ничего не изменилось, всё, как и прежде! Мы с Роном устраиваем неприятности, а Герми нам помогает! Тем более, ты говоришь, мы забросили Гермиону? А она? Она всё своё свободное время проводит в библиотеке! Значит, мы ей не нужны сейчас, так что, не будем её трогать лишний раз, а то ещё наружность ведьмочки проявится! Ты ведь знаешь Гермиону! Когда она злая, с ней лучше не связываться….

— Так то оно так! Но разве Гермиона сейчас злая? По-моему, её что-то очень сильно расстроило!

— Мерлин! Да что её может расстроить-то? Не успела прочитать какой-нибудь учебник? Эссе получилось не в три раза длиннее положенного, а в два? За лето она не смогла никого достать бесполезными нравоучениями? В этом вся Гермиона!!

— Ну, раз ты так считаешь…. Я бы на вашем с Роном месте отнеслась бы к ней с большим вниманием и пониманием, она всё-таки ваша подруга, и не раз вас вытаскивала из различных опасных ситуаций….

— Джинни, попрошу вспомнить, что это я всё время спасал и Гермиону, и Рона, да и тебя тоже приходилось, — он подался чуть вперёд и поцеловал Верджинию. На этом их разговор о подруге детства был закончен. Ох уж эти самонадеянные гриффиндорцы….