Ваниль с горчицей (джен)

 Этим майским утром ему меньше всего хотелось открывать глаза и вставать. Солнце настойчиво пробивалось сквозь занавески на окне, и парень нехотя открыл один глаз. Окинув взглядом свою комнату, он пришел к заключению, что вставать все-таки надо, потому что на полу было столько пыли, что при ходьбе оставались следы, а посмотрев на стены, можно было решить, что здесь вообще никто не живет — ободраные обои, кое-где облупилась краска. 

— Черт, Фред, почему ты меня не разбудил пораньше? Теперь так тяжело встать... — Джордж кинул подушкой в ещё спящего брата. Через несколько секунд из-под подушки донесся смачный храп. 

— ФРЕЕЕЕЕД! Проснись, нам столько надо сделать! До открытия магазина осталась неделя, а мы... — парень привстал, опираясь на локти, и с улыбкой посмотрел на заспанное лицо брата-близнеца. 

— А мы так сильно хотим спать, — зевнув так, что Джорджу показалось, будто тот сейчас сломает челюсть,  Фред откинул одеяло. — Но ты прав, проснуться можно было и пораньше, — вслед за братом оглядев комнату, он встретился с ним взглядом. В глазах Фреда ясно читалось: "Как думаешь, может случится чудо и оно все само приберется?"

 — Нет, братец, само оно не приберется, я знаю, о чем ты думаешь, — Джордж погрозил парню кулаком и наконец встал.  

 Одевшись, Фред и Джордж спустились на первый этаж, где уже полным ходом шла подготовка к открытию их магазина.

 — Эй, куда ты это ставишь? Блевательные батончики поставь в центр, они пользовались большим спросом в Хогвартсе! А съедобные черные метки нужно переставить на ту полку... — ещё не спустившись по лестнице, братья вовсю раздавали указания.  

— Ну что, Фред, мне надо встретиться с Наземникусом по поводу новой партии яиц докси. Один справишься? -Джордж похлопал брата по плечу и, не дожидаясь ответа, трансгрессировал. Уже привычное ему ощущение, как будто он подвешен на крючке, не вызывало никаких эмоций. Но внезапно что-то в его трансгрессии, видимо, пошло не так, Джорджа как будто дернули в сторону, и он приземлился на пыльный ковер. 

Встав с колен, парень оглянулся. Комната была ему абсолютно незнакома. Казалось, что в нее никто не заходил уже лет пятьдесят: картины на стенах почти скрылись за толстым слоем пыли, люстра была полностью затянута паутиной, а от ободранных обоев пахло плесенью. 

"Да уж, прекрасное местечко! Как меня угораздило сюда попасть? Хотя сейчас не это важно, главное — выбраться отсюда. Земник долго ждать не будет". 

Джордж уже предвкушал удачную сделку, как вдруг понял, что остался стоять на месте.  

"Эй, тут ещё и трансгрессировать нельзя?! Что за шуточки?" — подойдя к двери, он попытался её открыть. Ручка проворачивалась, но дверь оставалась запертой.  

"Ага, значит закрыто с той стороны и открыть можно тоже только с той стороны. Судя по виду этой комнаты, сюда никто не зайдет ближайшую вечность!" — от безысходности парень решил присесть на невероятно старый и грозившийся развалиться стул и начал думать о том, как же ему выбраться отсюда.

* * *

 Грегори Гойлу снилась еда. А если быть точнее — ему снился огромный торт из жареной картошки, куриных ножек, свиных отбивных и пирогов с почками. Возможно, кому-то этот "торт" покажется весьма странным, но Гойл уже минут двадцать пускал слюни на подушку, пока ему снилось это "лакомство". Вдруг, почувствовав, что его тормошат, он разлепил глаза. 

— Гойл, я уже минут пять тебя трясу! Сколько можно спать, мы завтрак пропустили, балда! — Крэбб был явно не в духе. Гойлу даже показалось, что из-за одного пропущенного завтрака его друг сильно похудел, осунулся и вообще пребывает в глубочайшей депрессии.  

— Эй, дружище, чего ты так расстраиваешься? Совсем скоро будет обед, наедимся вдоволь... — Гойл потерял связь с реальностью, вспоминая свой сон. Снова очнувшись от того, что Крэбб сильно тряс его за плечи, слизеринец встал с кровати.  

— Что-то ты сегодня не в духе. Ничего не случилось? — парень был слегка обеспокоен состоянием друга.  

— Драко опять завел свою шарманку. "Бла-бла-бла, моего отца посадили в Азкабан, Поттер за это заплатит!" — Крэбб передразнивал младшего Малфоя тонюсеньким голоском именно тогда, когда объекту насмешек понадобилось зайти в спальню. 

— Ха-ха, очень смешно, Крэбб! Посмотрим, как ты заговоришь, когда и твоего отца посадят, — у Драко, в отличие от Винсента, было прекрасное настроение. Сегодня был выходной, а значит можно было не видеть этого Поттера, который вечно мешался под ногами.  

Слушая препирания своих друзей, Гойл неспешно одевался. "Черт возьми, мы уже на пятом курсе, а они все собачатся как дети!" Наконец собравшись, троица слизеринцев пошла в Большой Зал. 

Потолок зала был залит солнцем, сквозь окна можно было разглядеть абсолютно спокойное озеро, да и Запретный лес выглядел не так устрашающе. Стараясь не слушать споры Малфоя и Крэбба, Гойл прошел к столу слизеринцев и сел на свободное место.  

— Что у нас тут? Забини, чего ты там расселся, иди сюда, да еды принеси побольше, — голос Драко послышался из-за спины парня.  

"Забини нам тут ни к чему, а вот про еду хорошо добавил. Молодец", — Гойл радостно потянулся к тарелке с пирожными, но стоило ему дотронуться до нее, как он вдруг почувствовал, будто его кто-то тянет.  

Когда ощущение прекратилось, слизеринец огляделся и понял, что он уже не за столом своего факультета, и даже не в Хогвартсе. Перед ним простилался огромный коридор с несколькими дверьми по обе стороны. Гойл нерешительно пошел вперед, периодически пытаясь открыть ту или иную дверь, но ни одна из них не поддавалась. В конце коридора была лестница, ведущая на второй этаж. Она выглядела так ветхо, что парень сразу же пожалел обо всех добавках, съеденных им за все его пятнадцать лет. Но делать было нечего, позади были лишь запертые двери, и Гойл стал подниматься по лестнице.

* * *

— Сынок, вставай, ты пропустишь завтрак! — назойливый голос матери доносился из-за двери. Нехотя вынув руку из-под одеяла, парень нащупал домашний тапочек 45 размера и кинул его в дверь. Но даже после двух "предупредительных выстрелов" (попадание тапка в дверь и падение тапка на пол) женщина не прекратила стучать и звать сына на завтрак. Подняв голову с подушки, парень разъяренно уставился на дверь, как будто пытаясь её сжечь.

 — МАМА! Сколько раз я просил не будить меня по выходным, а?! Сколько раз я уже говорил, что хочу хоть в выходные поспать столько, сколько я хочу! Или мне сказать ещё раз? — он почти орал, отбрасывая с себя одеяло, одевая второй тапочек на ногу и подходя к двери. Открыв дверь и увидев перед собой мать, он еле сдержался. 

— Иди давай на кухню, я скоро буду, — парень захлопнул дверь прямо перед носом несчастной женщины. 

 — Сынок, давай быстрее, не расстраивай папу, ты же знаешь, он не любит ждать, особенно завтрак! — наконец добившись своего, Петунья Дурсль не спеша спустилась на кухню. 

  Дадли упал обратно на кровать. "Когда они уже оставят меня в покое? Почему я обязан каждое утро идти на эту чертову кухню и есть этот чертов завтрак? Тяжело в этом признаться, но лучше бы Поттер был здесь. Было бы над кем поиздеваться на выходных!" — прогнав столь глупые мысли, Дадли стал одеваться. Вернон действительно не любил ждать завтраки, и когда сын наконец соизволил спуститься на кухню, он зыркнул на него своими маленькими глазками. 

 — Дадлик, садись за стол, сейчас я тебе принесу твой завтрак, — Петунья вовсю суетилась у плиты, стараясь поддержать более-менее теплую атмосферу в семье. В последнее время дела у Дурслей не ладились: Вернону не предлагали выгодных сделок, соседи не обсуждали великолепно подстриженный газон Петуньи, а Дадли с завидным постоянством приносил домой неудовлетворительные оценки и записки об отвратительном поведении.

 — Дадли, сходи в подвал, принеси мои гаечные ключи. В машине давно уже надо отремонтировать двигатель, займусь этим сегодня, — сказал Вернон, не отрывая глаз от газеты. 

  Дадли вздохнул, но ему ничего не оставалось, как пойти в подвал. Он конечно мог закатить родителям истерику, сломать новый телевизор и новую дверь в свою комнату. Но Дадли видел, что его отец сегодня не в духе, и решил не испытывать судьбу.  

Открыв дверь в подвал, он стал спускаться по небольшой лестнице. Ничего не видя, Дадли пошарил руками по стенам в поисках выключателя и, наконец нащупав его, включил свет. 

То, что предстало перед глазами парня не поддавалось никакому объяснению. Хоть Дадли редко бывал в подвале, он точно знал, что никаких старинных сервантов и стеллажей с разбитой посудой и, судя по запаху, протухшими остатками еды у них и в помине не было. На другом конце пыльной и затянутой паутиной комнаты была дверь, но Дадли оцепенел от ужаса и мог разве что орать, чем он успешно и занимался. Не делая ни шагу в сторону, он стоял на том самом месте, на котором очутился, и истошно орал, надеясь, что его услышат, найдут, поймут и пожалеют.