Проклятие Хогвартса (джен)

«Omnia tempus habent. Всему свое время, — повторил про себя Том. — Всему свое время. Значит, не сейчас, не сегодня. Значит, у меня есть время попробовать открутиться».

Солнце окончательно скрылось за линией горизонта, наступала ночь.

Пошатываясь от усталости, Том отошел от края обрыва. Нагайна покорно следовала за ним.

— Я не могу взять тебя с собой, — взглянул он на змею. — Мне и самому-то некуда идти.

Приют, в котором он жил пока не оказался в школе чародейства и волшебства Хогвартс, находился далеко, в Лондоне. Но там его не ждали. Благодаря Амадеусу он перестал быть сиротой, по крайней мере, по документам. С кривой ухмылкой Том представил, как воспитательницы во главе с миссис Коул, сбагрив его Амадеусу, устроили себе праздничный ужин. Настолько счастливой, как этим днем, Том не видел миссис Коул никогда. Персонал приюта не испытывал теплых чувств в отношении местных обитателей, но к Тому не просто относились с безразличием, его на дух не переносили. Однако другого жилища у него не было, как минимум до сентября, когда начнется новый учебный год, и он сможет вернуться в школу. А ему требовалась еда и крыша над головой.

Рука нащупала в складках мантии волшебную палочку убитого им министра магии. Он мог воспользоваться ею, добыть с ее помощью пищу и кров. В душе вспыхнула надежда. И тут же потухла. Сколько времени пройдет прежде, чем выяснится, что Амадеус мертв? День, два или пара часов? Том не знал, как работают чиновники в Министерстве, но подозревал, если захотят, найдут в два счета. Палочкой следовало колдовать осторожно и только сегодняшним вечером. А после обязательно выкинуть.

Нагайна, тихо шипя, вновь улеглась возле его ног, обвив пыльные ботинки. Том с трудом удерживался, чтобы не упасть рядом со змеей.

А не отправиться ли ему к Григорию Раскольду? Бывший темный волшебник пытался защитить его. И хоть Том по-прежнему полностью не доверял магу — потому что он не доверял никому — он был уверен, что мужчина приютит его. И вновь надежда угасла, не успев как следует разгореться. Он не имел ни малейшего понятия, где живет Григорий. Имей Том деньги, он купил бы сову и отправил бы ее с письмом к колдуну, но денег у Тома не было, даже самой крохотной и затертой монетки. Как же он устал от нищеты…

Мысли о бедности вновь вернули его к размышлению о приюте. Не видя иного выхода, он решил вернуться туда. Еще сегодня утром он думал о приюте с ненавистью, а теперь попасть в него стало пределом мечтаний.

«Только как? — думал он. — Миссис Коул приложит все силы, чтобы не пустить меня через порог».

Голова соображала с трудом, думая исключительно о сне и еде. И Том понял, что поиск свежих идей — как убедить начальницу приюта принять его обратно — придется отложить до утра.

«Ничего, — успокаивал он себя. — Не зима, не замерзну».

И, как назло, со стороны моря подул сильный, пробиравший до костей ветер. Зябко поежившись, Том огляделся. Устраиваться на ночлег в таком месте ему не очень хотелось. Темнота быстро сгущалась. Серые скалы и тишина природы, нарушаемые лишь одинокими выкриками чаек, так понравившиеся ему в прошлый раз теперь пугали его. И всему виной была первородная магия.

Том понятия не имел, когда придет время расплаты. И неизвестность его страшила. Он все еще был жив и, значит, имел возможность все изменить. Отец Поппеи Макквин сказал ему как-то раз, что такие силы требуют соответствующую плату. И чем выше цена, тем выше плата. Том просил забрать жизни людей и, выходит, магия взамен потребует у него чьи-то жизни. Он с удовольствием отдаст ей сколько угодно чужих жизней, но Том подозревал, что не все так просто. У него нет близких и любимых, окружающие для него ничто. Значит, магия может захотеть взять самое ценное, что у него есть — его собственную жизнь.

Вздрогнув, Том почувствовал, как по взмокшему лбу струятся капельки пота. И это несмотря на ледяной ветер. Не замечая холода, Том бросился бежать. Нагайна обиженно зашипела.

— Я обязательно вернусь, — крикнул он ей. — Я обещаю.

Росшие вдоль обрыва деревья с наступлением сумерек казались Тому уродливыми тенями неведомых страшилищ. Сердце отчаянно колотилось.

«Я не позволю, — упрямо твердил он. — Да, я желал, чтобы они умерли. Но я хотел убить их своими руками. Я не просил какую-то там начальную магию мне помогать».

Том имел смутное представление о силе, с которой столкнулся. Все, что он о ней знал, он почерпнул из рассказов Григория Раскольда и отца Поппеи. Бывший темный колдун был сейчас для него недоступен. Поэтому Том решил обратиться к мистеру Макквину. Мужчина интересовался запрещенным Министерством волшебством, а первородная магия по классификации чиновников относилась к запрещённому из запрещенных. О ее существовании старались не упоминать. Поэтому Том и рассчитывал, что мистер Макквин, собиравший подобную литературу, может ему помочь. Врага следовало знать в лицо, а в данном случае постараться получить об этой магии как можно больше информации.

Помня о маленькой деревне, находящейся неподалеку, Том намеревался сесть в ней на поезд или автобус до Лондона. Обычных, магловских, денег у него также не водилось, но он собирался их отсутствие компенсировать волшебной палочкой Амадеуса.

К его несчастью автобусы в деревню не ходили, а ближайший поезд ожидался лишь поздним утром. Опустившись на поломанную и оттого неудобную скамейку, Том мрачно уставился перед собой, с безразличием глядя на проходивших мимо людей. Они, в свою очередь, бросали в его стороны настороженные взгляды. Понимая, что выглядит сейчас ужасно — порванные штаны, грязная куртка, покрытые пылью и комьями земли ботинки — он осторожно извлек из кармана палочку Амадеуса и привел себя в порядок.

Не зная, что делать дальше он некоторое время просто сидел и ни о чем не думал, с трудом борясь с соблазном упасть на деревянную поверхность скамейки и уснуть. В душе не промелькнуло ни малейшего намека на сожаление, не возникло чувства даже отдаленно напоминавшего угрызение совести. А ведь он только, что убил человека, пусть и защищая свою жизнь. Джорджа и Льюиса погубила неведомая сила. Пожелав им смерти всей душой, Том уже никак не мог остановить эту силу и спасти парней. Но с Амадеусом все было по-другому. Он мог приказать Найгане оставить волшебника в живых, но не стал. Не змея сбросила Амадеуса на камни, а он. И Том прекрасно это понимал, но ничуть не сожалел. Единственное, что его сейчас заботило — как обмануть эту непонятную силу, как отвертеться от нее, не заплатив то, что она потребует.

Громко заурчавший желудок вывел Тома из полусонного состояния. Только сейчас он понял, насколько сильно голоден. Ведь он не ел с раннего утра. Первой мыслью было отыскать магазин с едой и украсть в нем какие-нибудь продукты. Двинувшись вглубь деревни, Том вскоре поменял план. Он несколько раз воровал в Лондоне, но получалось у него не особо. Один раз его даже чуть не поймали. А Том знал, что делают с мальчиками, если ловят во время кражи. Эндрю, любившему таскать плюшки из соседней с приютом лавки, однажды не посчастливилось и теперь он живет в месте намного хуже приюта.

«Я ведь волшебник, — подумал Том, сжимая палочку Амадеуса. — Неужели не смогу поесть?»

К сожалению, не смог — все продуктовые лавки, которые Том отыскал в деревне, уже закрылись. Оглядевшись, он заметил вдалеке небольшой трактир. Построенное наполовину из камня, наполовину из дерева здание имело покосившуюся крышу, маленькие окна и над дверью затертую надпись, на которой было написано: «Вечерок у Бена».

Заглянув внутрь, Том рассмотрел грубые столы, низкий потолок, множество посетителей и худого лысого хозяина, носившего за один раз в своих руках сразу пять больших круглых тарелок. От вида неприхотливых блюд рот Тома наполнился слюной. Сглотнув, он остановился, едва переступив порог. Магия ему тут не поможет, слишком много людей находилось в зале.

Выйдя наружу, он не спеша обошел здание и оказался в маленьком дворе, заставленном телегами и грязными, наполненными непонятно чем мешками. В мешках явно хранилась не пища, в чем Том лично убедился, заглянув в один из них. Скрипнула дверь и темноту разрезала узкая полоска света. Пригнувшись, Том разглядел прыщавого мальчишку, примерно его возраста. Парень, пыхтя и ворча под нос, спустил по ступенькам огромный чан, в котором плескалась мутная жижа. Оттащив чан немного от входа, работник таверны вылил его содержимое под одну из телег. Едва он скрылся за дверью, Том подошел к этому месту. В нос ударил противный запах.

— Помои, — поморщился Том, брезгливо пятясь.

И тут в голове родился новый план. Взглянув на дверь, он, тихо ступая, двинулся к ней. Дернул за ручку — заперто. Настойчиво урча, желудок словно возмутился такой несправедливости.

— Алохомора, — прошептал Том, касаясь поверхности двери кончиком волшебной палочки Амадеуса.

Раздался едва слышный щелчок и, толкнув, дверь Том шагнул в узкий, полутемный коридор. Внутри стояла тишина, лишь со стороны зала доносился приглушенный говор посетителей. Ничего не видя перед собой, Том на ощупь направился вправо. Осторожно заглядывая в каждое попадающееся на пути помещение, он исследовал их на предмет наличия пищи. Наконец, ему попалась массивная, с несколькими тяжелыми замками дверь. Хозяин заведения точно хранил за ней нечто важное. Том надеялся, что еду, остальное его сейчас не волновало. Обычному человеку, даже обладавшему навыками взлома, понадобилось бы приличное количество времени, чтобы попасть внутрь. У Тома на это ушло одно короткое заклинание.

Осветив помещение вспыхнувшим на конце палочки огоньком, он быстро огляделся. И понял, что зашел сюда не зря. Вдоль стен вверх уходили широкие ряды полок, заваленные балыками, сушеным и копченым мясом, вяленой рыбой, гигантскими кругами сыра, овощами, фруктами и многочисленными банками с разнообразными видами соков. Удержавшись от соблазна наброситься на яства прямо сейчас, Том принялся методично набивать карманы.

— Ты кто такой? — вдруг услышал он у себя за спиной. — Стой, где стоишь. И не вздумай вытворить что-то этакое, а то закричу.

Том медленно обернулся. На него смотрел тот самый парнишка, выливший недавно помои. Он усиленно храбрился, но в глазах горел плохо скрываемый испуг.

— Как ты сюда попал? — поинтересовался мальчик. — Я только что закрыл все замки. Я проверял. Украл ключи?

Том начинал уставать от его присутствия. Близость еды подзадоривала желудок, заставляя оглушительно урчать. Прикинув, что взял достаточно, Том улыбнулся.

— Они мне не нужны. А теперь дай пройти, — и уверенно двинулся на парня.

Тот заморгал.

— А ну стой! — пригрозил он в очередной раз. — А то Бена позову. Он тебе такое устроит. Пожалеешь, что зашел к нам.

Уставшим движением достав палочку, Том направил ее на мальчика.

— Том, негодник! — раздался чей-то громкий, недовольный голос, вероятно, принадлежавший владельцу заведения. — Ты где там запропастился? Долго мне тебя еще ждать?

«Так, ты у нас тоже Том, — по лицу Тома пробежала гримаса боли. — Расплодились, как тараканы».

— Тут у нас… — начал было парень.

Но Том оборвал его, резко произнеся:

— Петрификус Тоталус.

Его тезка замер, руки прижались к телу, ноги слиплись, и мальчик рухнул на пол. Непонимающе, он в ужасе распахнул глаза, уставившись на Тома. Рот раскрылся, силясь исторгнуть вопль, но слова застряли в горле, отчего бедняга, лишь глухо хрипел.

Перешагнув через обездвиженное тело, Том на ходу сломал палочку Амадеуса и кинул на пол. Запоздало он вспомнил, что слышал, будто в полиции научились находить преступника по отпечаткам пальцев. А их на палочке он оставил предостаточно. Остановившись, он хотел вернуться и подобрать обломки, но в коридоре раскатисто зазвучали громкие шаги. Сюда кто-то направлялся. Колдовать своей палочкой и тем самым рисковать, подставляя себя, Том не собирался. Он быстро поспешил к двери и вскоре уже шел по пустынной, ночной улице.

«Интересно, — размышлял Том на ходу. — Много народу видело меня этим утром с Амадеусом? Вдруг министерские работники тоже используют отпечатки пальцев для поимки преступников? Следовало уничтожить палочку».

Коря себя за глупый поступок, он даже на некоторое время перестал испытывать дикий голод. Отыскав на окраине деревни тихое место, Том устроился в стоге сена. Едва он достал из карманов украденную пищу, как зверский аппетит вернулся. Наевшись, Том, чтобы не замерзнуть, зарылся поглубже в сено. Прислушиваясь, не разыскивают ли его местные жители, после того, что он устроил в таверне, Том боялся засыпать. Но усталость и ощущение сытости вскоре взяли свое и он погрузился в сон.

Из блаженного состояния Тома вывели мужские голоса. В первый момент он подумал, что обитатели деревни все же отправились на его поиски. Вздрогнув, он открыл глаза. Все еще стояла ночь и поэтому вокруг было темно. Лишь со стороны улицы долетал слабый отблеск газовых фонарей. Боясь пошевелиться и тем самым выдать свое присутствие, Том продолжил тихо лежать, пытаясь разобрать, о чем говорят. Вскоре он понял, что вовсе не о нем.

Судя по голосам, люди находились совсем недалеко от него. Осознав, что опасность ему не грозит, он хотел по-тихому уйти. Цвет неба извещал, что скоро должно наступить утро. К тому же спать, когда над ухом ведут беседу, весьма проблематично. Однако тут голоса зазвучали громче и Том замер, пораженный услышанным.

— … навяжем нашу волю Министерству. Все давно и тщательно спланировано, нужные люди предупреждены.

Том едва дышал. Теперь ему казалось, что говоривший стоит совсем близко, буквально в паре шагов. И не видит его только благодаря темноте, сену и просто потому что не ожидает, что он может тут находиться.

«Собрались в захолустье… Ночью… Замышляют что-то против Министерства… Мне сегодня просто везет».

— Время икс близко. Счет идет уже на дни.

Голос звучал властно и уверенно. В интонациях человека, которому он принадлежал отчетливо проскальзывала привычка командовать. Однако вместе с тем Том расслышал в них едва уловимые истерические нотки. Том встречал таких людей. Попробуй встать у них на пути, и они не перед чем не остановятся, чтобы убрать тебя с дороги. В позапрошлом году на соседней с приютом улице сгорела кондитерская лавка. А за день до этого Том видел, как к ее хозяину приходил один из местных бандитов. И разговаривал он в такой же манере, как этот волшебник.

— Гриндевальд скоро должен выступить. Я слышал о его ближайших планах из надежного источника. В Министерстве сплошь глупцы, там никто не считает Гриндевальда серьезной угрозой. Что ж, тем лучше для нас.

— Я прекрасно тебя понял, — перебил говорившего тихий, спокойный голос. — То было раньше, при Гекторе Фоули. Рубенс Амадеус другого склада. Он всего день министр магии, а уже отправил в Европу самого Дамблдора.

— Амадеус в меньшинстве, — усмехнулся третий голос. — Не все разделяют его патологическую ненависть к темному колдовству. Многие в Министерстве считают, что своя рубашка ближе к телу. И нечего лезть в Европу, дома и своих хлопот хватает.

— Так, чего вы хотите? — поинтересовался спокойный голос.

Том, несмотря на всю опасность своего положения, слушал во все уши. Он мало чего понимал. Но одно уяснил сразу. О том, что Амадеус мертв еще никто не знает.

— В день, когда выступит Гриндевальд мы нанесем свой удар, — произнес первый голос. — Я в курсе твоего назначения. Оно для нас, как нельзя кстати. Так вот, я хочу знать. Ты с нами?

«Гриндевальд скоро начнет войну? — Том чуть-чуть приподнялся, желая рассмотреть говоривших. — И эти люди с ним заодно?»

Повисло молчание. Том, как ни пытался, так никого и не разглядел. Откинувшись назад в сено, он замер, коря себя за излишнее любопытство, могущее его выдать.

«Не все ли равно, кто, что говорит? — подумал он. — Как бы выбраться отсюда по тихому, пока меня не заметили».

Он мрачно взглянул на начинавшее светлеть небо. Наступало утро и скоро, несмотря на изрядное количество укрывавшего его сена, Том станет хорошо виден.

— Ты знаешь, что я с вами, — едва слышно проговорил второй голос. Человек, которому он принадлежал явно тщательно подбирал слова, делая между ними продолжительные паузы. — И душой и телом. Но…

Дальше Том ничего услышать не смог. Со стороны ближайшего дома донесся отчаянный крик дерущихся котов, потонувший в последовавшем за ним оглушительном лае собак. Псы бесновались долго. И когда, наконец, утихли, то говорил уже первый голос.

— … наша страна находится на пороге войны, на пороге больших перемен. Нам предоставляется отличный шанс. И мы не имеем права не воспользоваться им. Преступная, другими словами ее и не назовешь, политика Министерства довела страну до катастрофы. Британия оказалась на краю. И чтобы не упасть в бездну нужна твердая рука.

— Всюду грязнокровки, — яростно вторил третий голос. — Они повсюду. Я не говорю про полукровок. А Министерство, мало того, что смотрит на происходящее сквозь пальцы, но еще и потворствует. Допускает их на важные посты, дает возможность учиться, помогает изучать магию. Этим оно разрушает общество. Долго нам еще терпеть такой произвол? Они ведь повсюду. Куда ни плюнь.

— Пора положить всему этому конец, — тихо сказал первый голос и третий сразу замолчал. — Необходимо указать всем проходимцам и никчёмным недоколдунам их место. Пришло время все сделать, как раньше. Вернуть Британию в ее золотую эпоху. А то сейчас многие всерьез рассуждают о наших шансах в борьбе с Гриндевальдом. Стыд, одним словом. Так, еще раз спрошу, ты с нами?

«Выходит, они не заодно с Гриндевальдом?» — удивился Том.

Ему сильно захотелось оказаться в любом другом месте, но, не имея такой возможности, он лежал и слушал, надеясь, что когда-нибудь эти люди наговорятся и уйдут.

Ответ он вновь не услышал. На дерево, росшее за начавшим выступать из темноты забором, уселся тощий ворон. Раскрыв клюв, птица принялась оглушительно каркать, вызвав очередной приступ яростного лая у местных собак.

Слушая крики ворона, Том размышлял. Он узнал о грязнокровках и полукровках в прошлом году, едва сев на поезд до Хогвартса. Многие волшебники одинаково относились и к чистокровным колдунам, и к магам, родившимся в магловских семьях. Но Том знал, что были и те, кто считал по-другому. К примеру, его соседи по школьной спальне Орион и Абраксас, дети, рожденные в семьях аристократов. Из их разговоров, Том понял, что многие старинные фамилии на дух не переносят любого волшебника с примесью магловской крови, считая их отщепенцами и лишними в волшебном сообществе. Том отчасти разделял их взгляды, чувствуя свою некую ущербность. И все благодаря отцу-маглу, бросившему его мать, едва узнав, что женщина ведьма. Именно из-за отца Том оказался в приюте, ведь колдунья умерла при родах. Окажись мужчина волшебником, считал Том, все сложилось бы по-иному.

Вскоре ворону наскучило сидеть на колыхавшейся на ветру ветке, и он улетел. Следом умолкли и собаки.

— …без жертв в таком деле обойтись трудно, — тут же услышал Том первый голос. — Мы на войне. Министерство устроило на нас настоящую охоту. А на войне гибнут люди. Не замарав руки от грязи не очистишься. Мы слишком далеко зашли, обратного пути для нас нет. Либо мы, либо Министерство.

Том покрылся испариной. Только сейчас он догадался, что замышляют эти люди. И если они обнаружат его и поймут, что он все слышал, то, не моргнув глазом, убьют. Такие не перед чем не останавливаются.

— То, что ты планируешь, — едва слышно произнес тихий голос, Тому пришлось напрячь весь свой слух. — По меньшей мере…

Мужчина заговорил едва слышно и Том, как ни пытался, дальше не смог разобрать ни слова.

«Они задумали переворот, — мрачно подумал он. — Угораздило же меня уснуть именно в этом месте».

— Хорошо, хорошо, — несколько разочарованно произнес первый голос. — Я знаю, ты верен нам. И, надеюсь, не подведешь.

«Они попросили его что-то сделать. Что-то, что случится, когда нападет Гриндевальд, — понял Том. — Этот человек не горел желанием, но его уговорили. Интересно, кто он и каково его задание? Хотя какая разница. Тут бы не попасться».

Голоса смолкли. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь закричавшим где-то в отдалении петухом, возвестившим о начале нового дня. Том облегченно выдохнул. Опасность миновала, но все-таки для надежности он решил немного обождать.

— А это еще кто? — вдруг услышал он.

Слишком поздно Том понял, что говорят о нем. В следующую секунду ослепительный сноп искр ударил ему в грудь, подбросив в воздух. Укрывавшая его солома, вспыхнув, разлетелась в стороны. Несколько раз перевернувшись, Том шлепнулся на влажную землю, уткнувшись лицом в грязный нос сапога.

— Так-так-так, — раздался удивленный, с истеричными нотками голос. — И кто ты такой?

И над Томом склонился силуэт фигуры, закутанной в черный плащ.