Моя милая Белль (гет)

Пока Белль спит, подхожу к комоду и достаю оттуда ее дневник. Она всегда запирает его на замочек... Наивная! Посторонним ее сокровенные мысли задаром не нужны, а для меня этот замочек — пустяк. Один щелчок пальцами, и она даже не заметит, что его открывали. Листаю, нахожу последнюю страницу и начинаю читать:

«...Теперь я чувствую себя самым счастливым человеком на земле! Потому что мой Румпель стал героем, как я всегда и мечтала: он пожертвовал своей жизнью ради нашего спасения, оставил свои темные дела и встал на сторону добра. Он настолько доверяет мне, что отдал мне свой кинжал. А я, такая эгоистичная и неблагодарная, посмела усомниться в его искренности и даже воспользоваться кинжалом. Я поступила низко, сомневаясь в подлинности вещи, которую он доверил мне, но Румпель меня простил, хотя я этого и не заслуживала. Смогу ли я когда-нибудь стать его достойной?..»

Я читаю и улыбаюсь. Узнаю ее в каждой строчке — мою милую Белль, такую юную, доверчивую, наивную. Именно за это я ее и люблю — за ее детские идеалы и слепую веру в то, что я могу измениться.

Стираю с помощью магии следы моего проникновения в ее секреты, затем кладу дневник на место. Опуская руку в карман, сжимаю сердце пирата (я ношу его там, чтобы Белль, не дай Бог, не обнаружила). Я знаю, что сейчас он испытывает боль. Но это даже к лучшему — пусть она напомнит ему, что со шляпой надо бы поторопиться. Я не люблю ждать.

* * *

На следующее утро пропадет Реджина. Да, Крюк сегодня поработал на славу. И тут начинается то, что даже я не в силах постичь: Белоснежка сломя голову бежит на поиски Злой Королевы и Прекрасный Принц не отстает... Неужели спасательный отряд Сторибрука настолько ослеплен идеей геройства, что готов забыть все старые обиды разом? Или же помнить о прошлом — удел лишь великих?

И вот Белль вбегает в лавку. Ее волосы растрепались, а щеки налились краской, что, впрочем, делает ее еще милее. Я не упускаю случая ей это сообщить.

— Не сейчас, Румпель... Реджина пропала!

— И что с того? — задаю я вполне логичный вопрос.

Белль округляет глаза так, будто я спросил нечто неподобающе возмутительное:

— Как что?! Ее надо найти! А вдруг она попала в беду?

Я снова смотрю на нее... Моя маленькая глупенькая Белль, вообразившая себя героем, готова броситься на помощь женщине, двадцать восемь лет державшей ее в плену.

— Ты нам поможешь?

— Конечно.

А как я могу ей отказать? Я обнимаю ее за плечи, а затем вручаю ей пробирку с желтоватой жидкостью.

— Капни это зелье на вещь, принадлежавшую Реджине, и она приведет тебя к ней.

— Спасибо, Румпель!

Моя доверчивая девочка даже не заподозрит того, что зелье — подделка. Настоящее привело бы спасательный отряд к дому Крюка, где и припрятана шляпа. Поддельное же отведет к ледяной стене, как бы намекая, что королева нашла способ преодолеть ее и ушла из Сторибрука.

* * *

А на следующий день пропадает Эльза. Белль плачет навзрыд, а я невероятно зол. Этот Крюк снова не удовлетворил мои желания! Магия девчонки из Аренделла слишком слаба. Вот Эмма Свон — совсем другое дело. Но Крюк наотрез отказывается использовать против нее шляпу. Что ж, вечно приходится все делать самому...

Белль не прекращает плакать. В ее наивных, покрасневших от слез глазах я снова вижу просьбу о помощи... И снова «помогаю».

И моя девочка снова верит мне.

— Румпель, как они смогли выйти за стену?

— Не знаю, милая... Скорее всего, это происки Снежной Королевы.

— Тогда мы найдем ее! Я, Эмма, Мэри-Маргарет и Дэвид — мы непременно найдем ее и заставим ответить за все!

— Конечно, Белль. Отправляйтесь на поиски! А мне пока необходимо отлучиться...

Для того чтобы найти старушку Ингрид первым, пока изрядно поредевший, но все еще одержимый геройством отряд спасателей Сторибрука не сделала этого раньше меня.

* * *

Она в ярости набрасывается на меня, стоит мне лишь переступить порог ее убежища.

— Ты убил мою сестру!

— Нет, дорогуша, уверяю, я ее не убивал.

Она не слышит меня.

— Ты! Я знаю, что это сделал ты! Я отомщу тебе, негодяй! Я уничтожу твою девку!

Это она сказала зря. Во мне вскипает ярость. Руки сжимаются в кулаки.

— Не смей трогать Белль, ты слышишь!

— Она заплатит мне за смерть Эльзы!

Я никогда не допущу этого. Мгновенно собираю все свои силы для решительного удара...

Я, конечно, знал, что стал сильнее. Но, похоже, даже не осознавал, насколько. Ингрид хватается за горло и с хрипом падает на пол. Я жду еще минуту, чтобы убедиться в том, что угрозы для моей милой Белль больше не существует.

А сторибрукский спасательный отряд найдет только безмолвное тело; если вообще найдет.

* * *

Я вызываю к себе Крюка.

— Ты славно поработал для меня, пират. Можешь теперь отдать мне шляпу.

Он напряжен как натянутая струна.

— Да-да, твой долг исполнен. Хотя... тебе осталось последнее задание: приведи сегодня вечером Эмму на пристань. Там есть заброшенный амбар — вполне приятное место для тайных свиданий.

— Я не дам тебя сделать это, крокодил!

Я опускаю руку в карман и крепко сжимаю пульсирующее сердце. Пират хватается за грудь и, корчась от боли, падает на землю. Отпускаю его сердце и даю ему минуту отдышаться.

— Ты слышал мой приказ, Крюк? Выполняй!

Сегодня все должно закончиться. Свон даже не подозревает, насколько сильна ее магия, и тем более то, как сильно она необходима мне. Она станет последней каплей в моем гениальном плане.

Я собирал эту магию по крупицам; даже не для того, чтобы освободиться от власти кинжала — мне бы хватило и той, что есть у меня сейчас. Нет, у меня есть другая, более грандиозная цель.

Бессмертие. Энергия, создаваемая огромным количеством магии, ограниченным малым пространством, при правильном использовании может быть преобразована в силу, дающую человеку вечную жизнь. Я единственный знаю, как извлечь из магии бессмертие — для моей Белль.

Пока я Темный, я не умру. А Темным я собираюсь оставаться вечно. Но мне не нужна вечность без нее. Она — мой свет, мой луч надежды. Моя милая девочка заслуживает вечной жизни, и она ее получит. Рано или поздно умрут все жители Сторибрука, а сам город превратится в руины. А мы с Белль будем жить. Вечно.

Я иду на пристань. Сегодня все должно решиться раз и навсегда.

Я подхожу к условленному месту, уверенный в успехе своей операции. Пират не посмеет ослушаться меня, пока его сердце в моих руках...

Но что это? Я слышу такой дорогой мне голос:

— Румпель! Румпель! Спаси меня!

Я вбегаю в полуразрушенное здание и вижу свою любимую. Она напугана, вся в слезах, а около ее горла блестит железный крюк. Пират вцепился в нее намертво, в его глазах безумство.

— Если ты причинишь вред Эмме, я убью ее, слышишь!

В покрасневших глазах Белль я читаю немой ужас.

— Румпель, что происходит?!

— Отпусти ее!

— Не-ет, крокодил, я предлагаю сделку: ее жизнь на жизнь Эммы. Я не отпущу твою девку, пока ты не поклянешься, что не убьешь Эмму, как убил Реджину и Эльзу!

И в доказательство серьезности своих слов он надавливает крюком на нежную шею Белль, с ее уст срывается стон, и алая струйка крови обагряет белую кожу.

Во мне просыпается страх — страх потерять ее. Магия Эммы мне необходима, чтобы закончить начатое, но жизнь моей Белль для меня ценнее всей магии и всех остальных жизней, вместе взятых. Мой выбор сделан.

— Согласен на твои условия, пират. Сейчас достану перо и чернила, и мы скрепим наш договор.

Я опускаю руку в карман. Крюк оказался глупее, чем я думал. Ну и хорошо.

Потому что в следующий момент я резким беспощадным рывком раздавливаю его сердце.

* * *

Пират моментально падает на землю, и Белль вместе с ним. Я подбегаю к ней, одним прикосновением исцеляя порез на шее.

— Белль, милая, все хорошо! Успокойся, опасность миновала. Ты просто сильно напугана...

Вдруг я встречаюсь с ней взглядом. Нет, это не страх — нечто такое, чего в ее наивных глазах никогда не было.

— Румпель... ты... убил их... это правда?

Вопрос она задает не мне, а куда-то в пустоту. Я беру ее на руки и переношу в лавку.

— Ты убил их... — повторяет Белль, глядя в одну точку. Ее мир рухнул, надежды разбиты. Она больше не верит мне.

Я подхожу к комоду и достаю оттуда заветную надколотую чашку, а также флакончик с зельем, которое выливаю в нее до последней капли. Затем наливаю чай. Зелье безвкусное, она не почувствует его.

— Выпей, милая, и все встанет на свои места.

Она не смотрит на меня. Не слушает, да и не слышит вовсе. Однако чашку все же берет. Бессознательно, словно на автомате выпивает все до дна. И лишь сглотнув последние капли, тут же падает на кровать. Уснула...

Я убираю чашку и укрываю Белль одеялом. Улыбаюсь, гладя ее волосы.

Милая моя, когда ты проснешься, то не вспомнишь двух последних часов своей жизни. Ты снова будешь доверять мне со всей своей детской преданностью, которую я так люблю. А потом ты снова прибежишь ко мне, растрепанная и заплаканная, и скажешь, что пропал Крюк. И я снова буду утешать тебя. Ты опять попросишь меня о помощи. И я, конечно, помогу тебе... А как же иначе?

Я сделаю все что угодно, лишь бы только видеть улыбку на твоем лице. Я предам любого, лишь бы ты была счастлива. Я убью любого, лишь бы ты могла жить. Со мной. Вечно.