Портал (гет)

Однажды Эксатон отбыл по важным делам из Тёмной пирамиды на несколько дней. А за время его отсутствия Анубису каким-то образом удалось оглушить Кефера и в бессознательном состоянии последнего доставить в пирамиду.

— Как у тебя вышло? — удивился Карнак.

— Всего лишь побыл немного Гором, — пожав плечами, ответил разведчик.

— Молодец, — недовольно сказала Сехмет, — ты разбил ему голову. А Эксатону он нужен живым.

— Подумаешь царапинка!

— Хороша царапинка! — возмущённо сказала она, показывая свою окровавленную ладонь. — Значит так, я забираю его в свою лабораторию.

* * *

Кефер очнулся с болью в голове и не сразу понял, где находится. Осмотрев тёмные стены с красными светящимися призмами, он понял, что лежит в Тёмной пирамиде. А почему лежит? Золотой фараон с удивлением обнаружил себя в кровати, но прикованным за ногу. Вместо клафта на его голове был странный прибор, немного вибрирующий. Кефер попытался встать, но сразу рухнул обратно на кровать. «Зато выяснил, что цепь длинная», — усмехнулся он.

— Тебе нужно ещё полежать, — мягко сказала появившаяся в проходе Сехмет.

Кефер улыбнулся своей особой улыбкой.

— Я рад, что первое живое существо, которое я увидел здесь, это ты, — а про себя подумал: «Зачем я это сказал?»

— Анубис в виде Гора разбил тебе голову, — серьёзно сказала девушка и подошла к нему. Сехмет аккуратно сняла прибор с его головы, бережно осмотрела затылок и надела на Кефера его клафт. — Эксатона нет пока, так что у тебя есть время отлежаться. Если эти олухи не будут приходить сюда... Но потом мне придётся тебя заковать. Как тогда, когда ты был в теле брата.

Кефер пожал плечами, давая понять, что это её право, и лёг, поправив клафт.

— Почему..? — начал было он, но тут же был перебит Сехмет.

— Должок. Жизнь за жизнь, — она убрала прибор в стеллаж.

* * *

Кефер провёл в плену день и ночь и совершенно поправился, а потом был закован в особый прибор. В тот день Сехмет пришлось отлучиться, потому что кто-то из солдат сломал устройство энергоснабжения. Она сказала, что придёт нескоро, и ушла, оставив Кефера одного.

А он с улыбкой вспоминал её прикосновения и заботу. Она ведь женщина. Девушка. Ей не место среди грубых воинов Эксатона, где царит жестокость. Хотя...она сама достаточно жестока, но всё же... Кефер вспомнил её семью и их детство, как её семья часто приходила в гости к его, как они играли и в шутку сражались... Всё закончилось так печально.

Внезапно двери открылись, и в лабораторию вошла Сехмет. Золотой фараон хотел было сказать, что она рано вернулась, но вдруг заметил злой блеск в её глазах. Она подошла к нему вплотную и взяла за подбородок. «У неё глаза с жёлтым оттенком?» — спросил себя Кефер. Сехмет продолжала его зло рассматривать.

— Анубис, тебя видно, — спокойно сказал Кефер.

На месте Сехмет сразу возник Анубис.

— Всё-то тебе видно, — с издёвкой сказал он.

Кефер решил не вступать в конфликт и промолчал. Но Анубису и не нужен был его ответ, чтобы совершить то, ради чего он пришёл.

* * *

Сехмет освободилась раньше, чем полагала, и спокойно шла в лабораторию в хорошем настроении. Но когда двери открылись, львица пришла в бешенство: её взору предстал дико смеющийся Анубис и ослабший окровавленный Кефер, под которым уже образовалась лужа крови. Последнее, что помнил младший сын Ра, это как Анубис спрятал за спину руку, с которой капала кровь, и Сехмет, кричавшую о том, что при таких помехах Кефер не дотянет до прилёта Эксатона.

Он очнулся снова в кровати, с дикой болью во всём теле, совершенно обессилевший. Рядом сидела Сехмет и держала руку на его левой руке, следя за пульсом. Так непривычно было видеть её озабоченной, заинтересованной кем-то, кем-то, кто должен выжить. Что-то ёкнуло внутри Кефера.

— Часто Эксатон видит, как ты переживаешь? — прошептал Кефер, заставив её вздрогнуть от неожиданности.

— Переживаю? — тихо переспросила она, внимательно посмотрев в его глаза.

Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась вялой и даже страдальческой, он и сам понял это.

— Озабоченной и редко, — тихо ответила Сехмет и как-то особенно на него посмотрела.

Кефер замялся, но всё-таки сказал, что ему нужно встать. Она поняла его и помогла подняться на ноги. Потом снова уложила, дала воды и накрыла одеялом по самую шею.

— Спасибо, — успел прошептать Кефер, прежде чем провалился в глубокий сон.

Сехмет ощущала новые для себя чувства. Конечно, ей и раньше приходилось переживать за живое существо, но она переживала за господина, а теперь она переживала...за Кефера. За самого Кефера, даже не за Золотого фараона, даже не за врага, а просто за Кефера. Эти чувства были для неё на самом деле не так уж и новы, но они были давно забыты, очень много лет назад. А теперь они проявились так ярко и так сильно, что её ожесточённая натура не могла справиться с ними. А ведь Кефер её враг, враг её господина... Её терзания неожиданно успокоило бормотание Кефера во сне. Она не разобрала слов, но почему-то перестала терзаться. Однако чувство беспокойства за его жизнь осталось.

Она задумчиво посмотрела на Кефера, потом сняла его головы клафт и положила на стоящую рядом тумбочку, а сама села у изголовья. Здесь, в этой особой камере, находящейся в её лаборатории, ещё никогда не было такой мирной тишины. Кефер снова что-то пробормотал, и она разобрала слово «жизнь». Её руки нежно коснулись его головы и стали перебирать волосы. «Что он сделает с тобой, когда вернётся? — подумала Сехмет. — Потребует подчинения? Убьёт? Или замучает до смерти? — она провела рукой по его лбу. — Не хуже ли я сделала? Я тебе помогла, спасла жизнь, а для чего? Чтоб Эксатон лишил тебя её?.. Я хочу, чтоб ты жил, но я не хочу, чтоб ты жил в муках... Почему твои люди не пришли за тобой?! Они сейчас очень нужны!.. Но ты не перенесёшь дорогу, ты слишком слаб. А виной всему этот шакал! — гневно подумала она, чуть не сжав кулаки, и, сделав паузу, вернулась к своим мыслям: — Бедняжка, тебе столько пришлось вытерпеть. Эта война слишком утомительна для всех нас...» В коридоре послышался грохот. Он всё приближался к дверям лаборатории, а потом внезапно затих.

* * *

В Золотом городе исчезновение Кефера заметили лишь на следующее утро. Осирис, определив с помощью прибора произошедшее, объявил, что Кефера похитили.

— Полагаю, его отведут в лабораторию к Сехмет, — добавил учёный.

— Почему? — удивился пришедший Лео, которого сразу вызвали.

— Боюсь, Анубис разбил ему голову, — пояснил учёный. — Сехмет будет залечивать ему рану.

— Ты думаешь? — усомнился Рамзес. — С чего бы ей это делать?

— Хотя бы с того, что она не жалует раненых, — ответил Гиксос и нахмурился: — Чур моя охрана.

— Охраной будет только она, — заметил Рамзес.

— Её я не смогу ударить, — ещё больше нахмурился Гиксос и мрачно посмотрел на Рамзеса.

— Уже столько времени прошло, Гиксос, — возмутился Рамзес и скрестил руки на груди.

— И ничего не изменилось, — чуть не вспылил изобретатель и поспешил удалиться. Он не любил разговоры о Сехмет, потому что они напоминали ему о прошлом.

— А-а-а... Что это было? — не понял Лео.

— Он не любит говорить о Сехмет, — пояснил Осирис. — Ему тяжело дался её уход к Эксатону... и он не может сражаться с ней. Вам лучше идти, — кивнул он Лео и Рамзесу, и они, кивнув в ответ, ушли.

Во время пути Гиксос был мрачен и молчал, смотря вперёд. Рамзес выглядел недовольным, но был спокоен. Лео не нравилось напряжение между друзьями, но он решил тоже молчать, чтоб случайно не сказать что-нибудь лишнее.

Охрану они оглушили быстро и смогли незаметно пробраться в пирамиду. Спустившись вниз, они достигли запертой лаборатории. Трое друзей ударили в двери разом, потом ещё и ещё, пока наконец не выломали их.

Сехмет подошла к дверям ближе, крайне недовольная шумом.

— Неужели вернулся Эксатон? — пробормотал проснувшийся Кефер.

— Не знаю, — обеспокоенно ответила она. — Клафт на тумбочке.

Двери с грохотом влетели в лабораторию, так что львица еле успела отскочить, и вошли Лео, Рамзес и Гиксос. Они осмотрели лабораторию и увидели Сехмет, стоящую у кровати, на которой лежал Кефер.

— Да, он здесь, — довольно сказал Рамзес.

— Здесь, но не в целости, — усмехнулся Кефер, сев и свесив ноги на пол.

Рамзес наставил на Сехмет браслет и уже готов был выстрелить, но Гиксос остановил его.

— Погоди! — изобретатель подошёл к девушке, не двинувшейся с тех пор, как они вошли, и грозно спросил: — Что ты с ним сделала?

— Вылечила, — сказал Кефер. — Если б не её забота, я бы погиб.

«Забота и Сехмет — вроде вещи несовместимые», — подумал Лео.

— Тебе в дороге будет тяжело, — внезапно сказала Сехмет, подходя к стеллажу и доставая с самой дальней полки несколько круглых пластин. — Они создадут внешний скелет, — она прикрепила их Кеферу на плечи, шею, колени и бёдра, после чего пластины соединились друг с другом с помощью стальных полом, создавая стальной каркас вокруг Кефера.

— Почему ты помогаешь? — спросил Гиксос, внимательно следя за ней.

— Моё дело, — она посмотрела ему прямо в глаза. Гиксос внезапно сдался. Он сохранял серьёзность, но в его глазах читалась печаль.

Сехмет повернулась к Кеферу. Они взглянули друг на друга с сожалением и минуту постояли в молчании.

— Спасибо, — наконец сказал он. — За всё.

— Не благодари, — тихо ответила она, потом резко развернулась к Лео и Рамзесу: — Кто-то должен выстрелить в меня. Нужно уничтожить улики... Ну?!

— Ты не сражаешься, — заметил Рамзес со странным выражением лица.

Она вздохнула и на пару мгновений закрыла глаза. Потом резко рванулась с места, угрожающе замахнувшись когтями. Рефлекс сработал, и Рамзес выстрелил. Сехмет откинуло к стене, и там она осталась лежать без сознания. Кефер и Гиксос печально посмотрели на неё, потом изобретатель, поддерживая фараона, вывел его из лаборатории.

* * *

— Она помогла, — сказал Гиксос за ужином, сидя за одним столом с отцом и братом. Это был круглый стол с белой скатертью, находящийся в уютной гостиной, за которым пустовало два места.

— Это ещё ничего не даёт, — сказал его старший брат, — тут может быть подвох.

— Какой например? — чуть не с вызовом спросил Гиксос, тыкнув вилкой в жареный банан.

— Успокойтесь, — сказал отец.

— Я знаю, в ней ещё есть добро! — воскликнул Гиксос. — Иначе она не стала бы помогать! И Кефер рассказывал о её помощи.

— Гиксос, послушай, — спокойно сказал отец, — всё это, конечно, даёт повод полагать, что в ней осталась доброта, но не стоит ожидать, что она вернётся в город. Просто потому, что ты не был бы обманут своими ожиданиями. Знаю, тебе тяжело, но... Надейся, а не уверяй себя в этом.

— Хорошо, отец, — тихо ответил Гиксос, смотря в свою тарелку и нервно тыкая банан вилкой.

Отец вздохнул и посмотрел на пустующие места, на которых никто не сидел уже много лет.