Поздний визит (гет)

Небо над головой было серое, тяжелое и низкое, будто уставшее. Мелкие белые снежинки сыпали плотной стеной, оседали на лице, на одежде, смешивались под ногами в кашу цвета уставшего неба. Гаара шел в сопровождении брата в резиденцию Дайме Страны молнии*. Совет Каге** созвали здесь, в желто-синей горной стране, которая встретила их холодным ветром, нескончаемым снегом и сизыми облаками на уставшем небе.

Бесконечно долго длилось заседание, и Гаара невольно терял нить разговоров, возвращаясь в мыслях к вопросу, который мучил его сегодня весь день: приехала или нет? Делегацию из Конохи он не видел, за общим столом на заседании сидел от Хокаге слишком далеко, да и вряд ли бы решился спросить напрямую. Легкий холодок волнения щекотал внутри, и глупая надежда, что Сакура приехала, никак не хотела исчезать.

Торжественный прием в честь совета Каге проходил в большом зале резиденции Дайме. Уже прошло время длинных пустых речей, и гости расслабленно прохаживались по залу. Легкая ненавязчивая музыка и приглушенный свет смягчали деланные улыбки и дежурные разговоры. Гаару тошнило от пестроты нарядов и разнообразия лиц, он автоматом жал чьи-то руки, слегка наклонял голову в приветствии. В зале давно появился Какаши с Шизуне, и призрачная хлипкая надежда увидеть Сакуру улетучилась, уступив место едкой горечи разочарования.

— Гаара-сан, здравствуйте. — Он повернулся, силясь вспомнить имя этой невзрачной блондинки из деревни Скрытого Камня.

— Здравствуйте. — Голос вышел хриплым после долгого молчания. Гаара кашлянул, в очередной раз склонил голову в приветствии. Имя само всплыло в голове, и он поспешил добавить: — Минако-сан.

— Вы как будто скучаете, Гаара-сан, не нравится прием?

Апатия к происходящему теперь перерастала в раздражение. Накатила с двойной силой усталость от недосыпа, длинного заседания и этого скучного бесконечного вечера. Досаждала говорливость Минако, которая слишком навязчиво выказывала ему свою симпатию. Гаара поймал себя на мысли, что зол, вот-вот готов послать девушку биджу под хвост, совершенно не заботясь о последствиях, и уйти. Прямо сейчас найти Канкуро и свалить в Суну, наплевав на приличия.

Как вдруг все изменилось, как будто незримая ниточка потянулась через весь зал и соединила его с ней. Сакура стояла у входа, оглядывала зал в поисках кого-то и беспокойно мяла в руках края легкой накидки. Темно-зеленое шелковое платье необыкновенно шло ей, подчеркивая красоту глаз, но было и что-то еще, какая внутренняя красота и изящество, то, что не выразить словами, что заставило Гаару приклеиться, прикипеть к ней взглядом.

— Гаара-сан? — Он успел забыть об этой надоедливой девице рядом.

— Что? Простите, я отвлекся.

Девушка на секунду скривилась недовольно и тут же вернула улыбку, стараясь скрыть раздражение.

— Я говорю…

— Простите, Минако-сан, я отойду. — Гаара даже не посчитал нужным как-то объяснить свое бегство, просто рванул прочь, стараясь не упустить Сакуру из виду.

От внезапного счастья Гаара совсем не подумал, что скажет ей, когда окажется рядом. Сакура обернулась, увидела, как он решительно направляется к ней через весь зал, на ее красивом лице мелькнула тень испуга, и она быстро отрицательно мотнула головой. Гаара замер, внутри стало гадко и от внезапного чудесного ощущения счастья не осталось и следа. Он криво усмехнулся, развернулся и вышел из зала прочь.

На улице было темно и холодно, снежная крупа щедро сыпала на голову, летела в лицо, попадала за воротник, но Гаара не замечал этого. Его слишком захватило разочарование. Глупо было ждать Сакуру, как будто их встреча сегодня что-то бы изменила, но он все равно ждал. Хотел увидеть ее, вот только просто увидеть оказалось уже недостаточно. Слишком отчетливо вспомнилась шелковая мягкость ее кожи, вкус ее губ и маленькая родинка у основания шеи, и слишком сильно захотелось снова ее заполучить.

Наверняка было поздно, но на время оказалось наплевать. Песок, подчиняясь воле своего хозяина, быстро привел Гаару к ее комнате, услужливо сообщая, что Сакура одна. Царящая в коридоре тишина разорвалась от требовательного стука, и за дверью послышались торопливые шаги.

— Гаара? — Лицо Сакуры изумленно вытянулось. Гаара, не давая опомниться, втолкнул ее в комнату, шагнул следом сам и тут же захлопнул дверь.

Сакура попробовала отступить, но он резко дернул ее к себе, прижал спиной к стене, наваливаясь всем телом.

— Да ты совсем уже? — Сакура зло возмущенно зашипела, попыталась его оттолкнуть, но Гаара только криво улыбнулся в ответ на ее бесполезные попытки. — Уходи немедленно!

— Я не могу…

Сакура снова попробовала вывернуться, заерзала, но осознав тщетность своей возни, перестала дергаться и уже спокойнее выдохнула:

— Гаара, уйди.

Он лишь мотнул головой, осторожно поцеловал ее макушку, провел ладонью по щеке. Рука соскользнула, погладила округлое плечико, переместилась на талию. Сакура стояла перед ним покорная, казалось, даже не дышала в ожидании, что будет дальше. Гаара прижался лбом к ее лбу, выдохнул. И вдруг резко, со всей силы ударил в стену рядом с ней кулаком, от чего Сакура вздрогнула и ойкнула.

— Прости. — Гаара чуть отодвинулся, силясь в темноте разглядеть ее лицо, заговорил еле слышно: — Скажи мне, что ничего не может быть. Никогда и ничего. Скажи мне это, Сакура.

— Не может, уходи, прошу тебя, уходи, — Сакура зашептала быстро, снова заерзала, высвободилась кое-как. — Зачем ты вообще пришел? Возвращайся в Суну! — Она махнула рукой в сторону двери.

В полумраке Гаара не мог рассмотреть ее лицо, услышал как раздраженный шепот Сакуры сорвался на плач. Она всхлипнула, привалилась плечом к стене, стерла руками слезы.

— Иди ко мне, пожалуйста. — Гаара шагнул ближе, поймал ее руку и потянул к себе. Сакура не сопротивлялась, прижалась к нему сама. Дыхание у нее было частым и порывистым от плача, а лицо мокрым от слез. Она вся тряслась, а он снова не знал, как ее успокоить.

— Зачем ты пришел? — Сакура спросила уже тихо, успокаиваясь в его объятиях. Гаара осторожно поглаживал ее спину, проводил пальцами вдоль позвонков, очерчивал ладонью изгиб тонкой талии и прижимал ее к себе. Так, чтоб даже дышать было тяжело, так, чтоб каждым сантиметром кожи ее чувствовать, каждой клеточкой соприкоснуться.

— Захотел.

— А меня ты спросил? Уходи, Гаара.

— Нет… Не хочу… И ты не хочешь.

Сакура промолчала. Гаара, испытав какую-то непостижимую потребность, сжал ее лицо в ладонях, замер совсем близко, дыхание в дыхание, прикрыл глаза и нервно облизал губы.

— Люблю тебя. — И не требуя ее ответа, быстро поцеловал чуть соленые от слез мягкие губы. Сакура ответила на поцелуй, скользнула тонкими горячими пальцами по его шее, вызывая волнительные мурашки. Внутри сладко заныло, затрепетало. Руки затряслись от волнения и возбуждения, Гаара снова подтолкнул Сакуру к стене, рванул нетерпеливо узел на поясе ее халата. Поцеловал, теряясь в ней, податливой, сладкой и будоражащей. Он даже не сразу понял, что она тянет его куда-то, прочь от стены, вглубь комнаты, попутно скидывает ненужный халат с плеч, чем вырывает у него зыбкую опору из-под ног и снова сносит крышу.

Гаара проснулся от почти неизвестного ему ощущения присутствия рядом другого человека: чья-то кожа касалась его собственной, чей-то острый локоть неудобно упирался в ребра, а чьи-то волосы щекотали плечо. Он медленно открыл глаза. Рука, на которой лежала Сакура, затекла, но шевелиться не хотелось. Разбудить ее, спугнуть этот хрупкий момент их единения было много хуже каких-то неудобств. В сером свете раннего утра Гаара рассматривал каждую черточку, стараясь запомнить Сакуру до мельчайших подробностей. Оставить себе ту малую часть, которую может.

Серое небо наполнило всю комнату, перетекло, расширилось и затопило все вокруг, сглаживая краски. Как будто мало было этой непроглядной мути на улице и теперь уже в комнате, серость проникла в самое сердце, заполонила, вытеснила теплые воспоминания вчерашней ночи и поселила тоску от ожидания ее скорого пробуждения, скомканного прощания и нового жалящего сожаления в глубине зеленых глаз. Гаара, не отрываясь, смотрел на приоткрытые губы Сакуры, пересохшие, в тонких ярко розовых полосках, и боролся с желанием поцеловать ее. Не хотелось будить Сакуру, хотелось растянуть эти жалкие мимолетные мгновения рядом с ней в бесконечность. Состарится и умереть в этой комнате, чтоб никогда не было «после», а только «вместе».

Сначала она пошевелилась, не открывая глаз, улыбнулась сонно. А Гаара напрягся, уже готовый к ее сожалению, позволил себе провести подушечками пальцев по линии ее подбородка, потянуть чуть ближе к себе и поцеловать. Провалится в этих прикосновениях, острых, электрических, волнующих.

Сакура устроилась удобнее, легко пробежала прохладными пальчиками по его груди, мило, уютно-доверчиво потерлась носом о щеку, прильнула нежно и еле слышно выдохнула куда-то в шею:

— Я такая дура, Гаара, такая дура.

Он сжал ее крепче, смелее, поцеловал в лоб, как маленькую. Пробрало, надломило от ее нежности, от искренности, от того, что не было сожаления, которого он ожидал и которого так боялся. Остро и нестерпимо захотелось сделать больше, сжать расцвеченные утренним светом тонкие плечи, ощутить вкус кожи на губах, захватить, получить, снова почувствовать какая она с ним. Сакура снова потянулась к нему, нервно, хаотично поцеловала, и перед глазами смазалось все до серо-розового, ее волос, ее губ, ее легкого румянца в рассветной тусклости. Снова его. Затянуло, расплавилось внутри раскаленное желание, задурило голову.

Сакура бездумно подалась навстречу, вжалась, задрожала под ним, почти мучительно простонала, и это стало настолько слишком, что Гаара умирал, сердце бешено колотилось в груди, и судорожная волна затопила, унесла его и растворила наслаждением.

Сакура сидела напротив, мелкими глотками отпивала чай, голые ноги подобрала под себя, вся собралась в комок, локти прижала, обняла длинными пальчиками чашку. Взгляд в тени ресниц — зеленое болото — засасывает в омут.

Разговор этот наболевший и обязательный повис в воздухе, необходимость его стала практически осязаемой, они оба это знали. Сакура прятала взгляд, вздыхала украдкой, а Гаара все никак не мог придумать, с чего начать. Слова сорвались с губ прежде, чем он успел их обдумать. Угораздило же произнести самое идиотское из всего возможного:

— Ты его любишь?

— Что? — Сакура оторвала взгляд от чашки, уставилась на него так, что моментально захотелось придумать что-то еще, совсем не то, что спросил, но вместо этого Гаара повторил:

— Любишь Саске?

— Не надо, пожалуйста, не спрашивай о нем.

— Извини.

Они оба замолчали, Сакура покрутила чашку в руках, прикусила губу.

— Я не могу…

— Я люблю тебя.

Слова повисли в воздухе, одновременно произнесенные и оттого кажущиеся еще более контрастными. Жалящими острыми иголками впились в самое сердце: «Я не могу». Резанули по нервам, отравили и разозлили. «Не может она. Не может или не хочет?»

Примечание к части

Ребятки, кто читает и не понимает, что вообще с Сакурой происходит, и какие тараканы в ее голове устроили карнавал, сообщаю, что ее поведение прояснится в следующей главе (хотя бы отчасти). Возможно, вам покажется это авторской хитростью и подогревом интереса. Но на самом деле, в этой главе достаточно всего, поэтому серьезный разговор и его итог переношу на третью. Скорее всего, она же будет и последней.

Спасибо за интерес к работе, лайки, ждуны и комменты ))))

*Дайме Страны молнии — правитель Страны молнии.

**Каге — титул, отведённый лидеру скрытой деревни одной из Пяти Великих Стран Шиноби.