Вниз по спирали (гет)

Снежок сбил с меня фуражку, осыпал волосы, щёки холодным белым вихрем. Я озадаченно отряхнула затылок, глянула по сторонам.

Из-за стены корпуса выглянула черноволосая головка, тут же нырнула обратно и появилась вновь.

— Ой! — обтянутая кожаной перчаткой ладонь прижалась к щеке. — Виновата, капитан Грат! Я не в вас метила.

— Целиться надо тщательнее, — я наклонилась, подобрала фуражку. — Почему вы, кстати, не на занятиях?

— Не ругай курсанта Кавани, Рита, — из-за сугроба со смешком выполз Торес — раскрасневшийся, весь в снежных хлопьях. Чёрные пряди слиплись на висках, шарф сбился на плечо, открывая морозному ветру голую шею. — Это я отпросил её с лекции у майора Нирит. Доктора советовали мне больше гулять на свежем воздухе, но не могу же я идти один: вдруг голова закружится?

— И курсант Кавани согласилась помочь раненому. Весьма гуманный поступок, — хмыкнула я. — Правда, не похоже, что тебе грозит головокружение.

— Всё равно, — его пальцы сжали руку Эды, — я должен знать, что рядом есть кто-то, готовый меня подхватить.

Ресницы Эды дрогнули, опускаясь, изо рта вырвалось белое морозное облачко:

— Я буду рядом, лейтенант Торес, когда бы вам ни понадобилась моя помощь.

— Но я и впрямь непростительно задержал вас, Эда, — он коснулся растрепавшихся прядок, упавших ей на щёку, мягко отвел их под капюшон. — У вас скоро физподготовка на полигоне. Идите, приведите себя в порядок. Наверняка капитан Грат сможет проводить меня до общежития.

Тёмные глаза Тореса остановились на моем лице, ввинчиваясь пристальным взглядом. Я безмятежно кивнула.

— Не беспокойтесь, Эда, всё будет в порядке.

Она как-то растерянно повернулась ко мне, вновь взглянула на него.

— Тогда до завтра, лейтенант. Если что, позвоните мне.

Уголок её рта тронула смущённая улыбка. Отдав честь, она лёгкой походкой направилась по утоптанной в снегу тропинке.

Едва тонкая фигурка исчезла за поворотом, Торес шагнул ко мне, его пальцы стиснули моё запястье — далеко не так бережно, как он держал ладонь Эды в своей.

— Рита, мне больше не к кому пойти. Эйси чуть живая в лазарете, Немат на всех волком смотрит… Ты ведь не предашь меня?

Прежде, чем я успела что-либо ответить, у него вырвалось:

— Я вспомнил.

— Вспомнил? — я сжала его руку в ответ. — Твоя память, она восстановилась?

— Обрывки только, — он мотнул головой. — Как я иду по пустому коридору, прячусь за колонной, пытаясь не дышать… жду, когда Ранхил выйдет из комнаты. Его шаги смолкают… я медлю: вдруг вернётся? Потом подбираю код замка. Долго вожусь, очень боюсь ошибиться.

Торес прикрыл глаза. Его впалая грудь медленно, тяжело приподнималась и опускалась. Я затаила дыхание: только бы не потревожить, не спугнуть прорвавшийся поток памяти.

— Я подхожу к стене — той, что напротив кровати, опускаюсь на корточки. Меряю пальцами расстояние… пальцы дрожат. Нажимаю раз, другой. Панель отъезжает — медленно так, без малейшего шороха. Глушилка… я достаю её, верчу в руках. Дурак я, надо было хватать её и дёру давать, а я на месте пытался придумать, как её обезвредить. И тут…

Его тонкое, исхудалое лицо дёрнулось, словно в судороге.

— Ну?! — выдохнула я.

— Меня по ногам сквозняк обдаёт. Я слышу стук каблуков, оборачиваюсь…

Прижав ладонь ко лбу, он с силой потёр висок.

— Дальше — боль. И темнота.

— Но лицо, лицо ты не разглядел?

— Мне кажется, я видел его, — Торес неуверенно наклонил голову. — Если только мне не померещилось уже потом, в бреду.

Двери корпуса распахнулись, и на крыльцо вышел Иннард.

— Приветствую, господа офицеры, — он небрежно махнул нам рукой, облокотился о перила. — Как здоровье, Торес?

Торес медленно повернулся ко мне. Из узких чёрных зрачков плеснул страх. Такой страх сбивает людей в стадо, гонит их, не давая разобрать дороги.

Хоть слово бы сказал. Как-никак, перед ним закадычный приятель — надо держать лицо. Но нет, он всё глотал морозный воздух, и Иннард глядел на него сверху с нескрываемым удивлением.

— Со здоровьем у лейтенанта получше, — я бодро шагнула вперёд, и Торес отступил мне за спину. Под каблуком его хрустнул снег. — Видите, адмирал, мы уже гуляем. Вот только с памятью по-прежнему глухо — ну да всё придёт со временем.

— Ничуть не сомневаюсь.

Сойдя по заснеженным ступенькам, он хлопнул Тореса по плечу.

— У меня хорошие новости из штаба: на Гее учёным удалось создать лекарство от нашего вируса. Сейчас проводятся последние проверки — и груз доставят нам.

— Скорей бы уж, — я вздохнула.

— Не тревожьтесь, капитан, — непривычно мягкая улыбка коснулась его губ. — Самое трудное уже позади.

— Корсары сделают всё, чтобы лекарство к нам никогда не попало, — глухо проронил Торес. В груди у меня противно заскребло.

Они ведь просчитывают игру на несколько ходов вперёд, они знают, чего ожидать от нас… Ещё бы им не знать!

— Думаю, они попытаются сорвать доставку, — спокойно подтвердил Иннард. — Но это не так-то легко сделать. Скажу по опыту: одна «Горгона» не выстоит против боевой эскадры — пусть даже флот Конфедерации не так мощен, как тот, которым некогда располагала Империя Аллирада.

— Не сильно ваш чудо-флот помог Империи, — сорвалось у меня с языка. — А впрочем, на сей раз мне хочется верить в вашу правоту. Вот поправятся все наши, Немат отменит жёлтый уровень опасности, карантин снимут… Эх, и закатим же мы пирушку! За всю жизнь нагуляюсь.

Иннард слегка усмехнулся:

— Что-то я не замечал за вами раньше особой любви к светским увеселениям. Но мы можем не дожидаться разгрома пиратов и посидеть в кафешке прямо сейчас. Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться в город? Наверняка Немат даст нам разрешение.

Я невольно покосилась на Тореса — он затряс головой, как марионетка в неопытной руке кукловода.

— Я не могу, никак не могу, — забормотал он. — Режим, сами понимаете… Голова часто кружится. В глазах темнеет.

— Конечно, нельзя так рисковать, — я с готовностью подхватила его под локоть. — Боюсь, и я не смогу составить вам компанию, адмирал.

— Какая жалость, капитан Грат.

Наклонившись, он зачерпнул ладонью горсть снежной пыли.

— Хотя, может, мы не так уж много и теряем: всё равно кафе позакрывались, люди по домам прячутся. Глупо, не правда ли? Пока ты жив, надо наслаждаться.

Снежок, свалянный гибкими, сильными пальцами, взлетел в воздух — и они вновь сомкнулись, ловя его. Да… Нетрудно представить, как они сжимают обрезок железной трубы, как мускулистые руки заносятся над головой несчастного Тореса. Когда-то — ох и жуткий был денёк! — они подняли меня за шкирку, словно котёнка, и швырнули на кровать едва ли не через всю комнату. До сих пор в груди перехватывает, стоит только вспомнить.

Как он вообще не убил Тореса?

— Удачного вам дня, — Иннард снова подкинул снежок. — Пойду тесты проверять. Похоже, на сегодня больше никакого развлечения не предвидится.

— Я могу и ошибаться, — Торес хрустнул пальцами. — Мало ли, в бреду привиделось… Но лицо Иннарда я так и вижу — разъярённое, перекошенное.

Я зарылась носками сапог в снежную груду, глубже утопила каблуки.

— Надо сказать Немату. Пусть ты будешь десять раз не прав — Иннард от этого не пострадает. Но меры предосторожности командир примет вовремя.

Торес повертел пряжку форменного пояса, крутанул затянутый на талии ремень.

— Я об этом обо всём уже раз десять подумал. Меня только одно смущает: а что, если Немат тоже в этой шайке?

— Немат? — я тряхнула головой. — Быть такого не может. Он храбрый, он настоящий служака…

— А ты думаешь, среди пиратов трусы водятся?

— Да непохоже, — у меня вырвался невесёлый смешок. — Но неужели Немат способен сдать своих людей?

— Не хочется в это верить, — Торес переступил с ноги на ногу. — Но у него уже несколько лет какие-то неприятности с генштабом. Вряд ли он доволен, что его сослали в эту глушь: лет семь назад у него под началом эскадра была.

— Да ладно, — я досадливо отмахнулась, — карьерные неприятности — это ещё не повод!

Хотя Иннарда, видно, именно они сподвигли примкнуть к корсарам. Но от Иннарда я всегда ждала чего-то подобного, а вот Немат…

— Короче, решай, — я дёрнула плечом. — На твоём месте я бы от командира не стала таиться.

Помедлив, он кивнул:

— Прямо сейчас пойду и доложу. Чего доброго, ещё доверят Иннарду встречать транспорт с лекарствами — проще сразу их выкинуть в чёрную дыру.

Что-то ноет с вечера в боку — там, под рёбрами, куда угодил луч со спутника. Странно: даже шрама не осталось ведь, нечему болеть. А коготки всё скребутся, скребутся — слишком слабо для того, чтобы бежать к Леону за обезболивающим, но вполне ощутимо.

Вот так всегда. Тебе кажется, что всё давным-давно заросло, а потом боль возьмёт и напомнит о себе. Чтоб ты не расслаблялась, наверное. Не умеет тело забывать навсегда.

Или оно не виновато — это мы сами себе болячки придумываем? Леон как-то ворчал, отпуская очередного курсанта с царапиной: «Хуже больного, который уверен, что здоров, может быть только здоровый, убеждённый, что ему осталась пара дней».

Я осторожно провела ладонью от груди к бедру сквозь ткань, легонько погладила давно заживший бок. Так сделала бы мама, окажись она сейчас рядом со мной. А потом устроила бы мою голову у себя на коленях, взъерошила мою макушку, ласково поцеловала бы в висок.

Прикрыв глаза, я почти ощутила тёплое прикосновение губ над бровью. Пронзительная трель интерфона тут же заставила меня неохотно приподняться на локте, потянуться к тумбочке.

Мама. Надо же.

Открыв в компьютере окошко видео, я щёлкнула «Принять вызов».

— Мамусь, привет! Как я по тебе скучаю!

— Я тоже, солнышко, — выдохнула она, наклоняясь ближе к экрану. Мягкие губы улыбались, но под пшенично-светлыми ресницами затаилась тревога — я почуяла её сразу. Неужели что-то стряслось?

— Папа на съезде, он поручил мне обнять тебя за него крепко-крепко, пусть и сквозь тысячу световых лет, — её руки стиснули ткань халата, словно прижимая меня к груди. — Со здоровьем всё в порядке? Держишься?

— Держусь, куда деваться. Скоро нам должны лекарства привезти, и вся эта потеха закончится.

— Хоть бы так и случилось, — пробормотала она. — Как же я боюсь за тебя…

Я придвинулась к монитору, коснулась ладонью экрана. Зарыться бы лицом ей в волосы, втянуть их сладковатый запах. И пускай себе корсары бушуют, сколько хотят, пусть снимают или не снимают карантин…

— Что тебя тревожит, мам? Опять что-то приснилось? — я невольно улыбнулась.

Мама качнула головой.

— Рита, я даже не знаю, как об этом заговорить. Боюсь, ты расстроишься, обидишься на меня.

В боку снова царапнуло.

— Да ладно, мам, — бодро отозвалась я, — не такая уж я кисейная барышня. Переживу.

Её грудь тяжело приподнялась, она зачем-то поправила рукав халата.

— Я читала сегодня статью — про вас про всех. Тебя очень хвалили там, называли «храбрым терранским офицером». И про вашего командира говорили много хорошего. И про адмирала Иннарда.

Ох ты ж… Только Иннарда мне сейчас и не хватало.

— Я даже не знала, что тебе пришлось служить вместе с ним, — глухо сказала мама. — Что же ты должна была вытерпеть… И ты ничего нам не сказала. Папа мог бы устроить твой перевод из Академии, тебе бы даже объяснять ничего не понадобилось.

Нет, ну в самом деле. Можно подумать, стоило мне увидеть Иннарда, я забилась под кровать — и сижу там до сих пор.

— Мам, да я никуда и не собиралась переводиться. Нам с Иннардом, конечно, поначалу было неловко, но потом ничего, притёрлись. Даже в разведку вместе летали.

— В разведку? — мамины брови взлетели. — Ты настолько доверяла ему?

— Я не доверяю ему ни на йоту, — нетерпеливо вырвалось у меня. — Но я не могла оспаривать приказ. Всё прошло совсем неплохо — правда, если бы не Иннард, едва ли я бы вернулась обратно.

Её плечи вздрогнули.

— Ох, я не знаю, что тут сказать. Надеюсь, больше тебя ни на какие сумасшедшие задания отправлять не будут?

— В ближайшие пять минут не должны, — бодро отозвалась я.

Маминых губ коснулась слабая улыбка:

— Значит, ты простила этого человека?

— Не собираюсь я его прощать. Просто сейчас нам лучше сотрудничать. Всё-таки цели у нас общие.

Да-да… ровно до того момента, как Иннард попытается провести к нам корсаров. Но об этом маме лучше не знать — и не только потому, что нас могут прослушивать.

— Рита, ты у меня самая смелая. Самая сильная. Но если вдруг тебе понадобится поговорить…

В наушнике вновь запищало, на экран выплыл синий квадратик. Я машинально щёлкнула по нему.

— Тебя зовут?

— Да, мам, — я вздохнула. Не то с сожалением, не то с облегчением — поди пойми сама. — Адмирал Немат хочет видеть меня.

— Иди, — она мягко кивнула. — Пусть всё у тебя будет хорошо.

— И у тебя, мам. Обними папу за меня, когда он вернётся.

— Капитан Грат? — Немат наконец поднял взгляд от бесконечных графиков, мелькавших на настольном экране. — Садитесь, садитесь.

Отодвинув стул, я присела на краешек, сложила руки на коленях. Как Немат умудрился обставить свой кабинет самой неудобной мебелью во всей Академии? Всё какое-то жёсткое, угловатое — так и норовит задеть твою коленку или зацепить рукав.

— Только что пришло сообщение из Генштаба, — Немат повертел в пальцах стилус. — Товарняк с медикаментами отбыл под охраной конвоя. Завтра в двадцать три часа сорок две минуты они будут здесь.

— Уже? — сорвалось у меня с языка. — Вроде говорили, врачи ещё проводят контрольные испытания.

Немат кивнул:

— По официальным источникам, испытания закончатся не раньше чем через три дня. Это мера предосторожности, капитан.

— Думаете, она введёт корсаров в заблуждения?

Он пожал плечами.

— Орбитальная охрана уже приведена в боевую готовность. Завтра космопорт будет оцеплен. Встретить корабли и доставить контейнеры с ампулами в хранилище поручено адмиралу Иннарду.

— Иннарду? — я привстала. — Но он же…

Немат поднял ладонь:

— Вы будете сопровождать его. Вы ни на минуту не спустите с него глаз. Программа-перехватчик готова — вы услышите каждое слово из его разговоров через свой наушник.

Поднявшись, Немат тяжёлой походкой обогнул стол, направился ко мне. Бесцветно-серые глаза в кровянистых прожилках вгляделись в моё лицо.

— Мне очень хочется верить, что бедняга Торес просто заблудился между сном и явью. Трахнут тебя по башке — мало ли, что привидится? Но вы должны быть готовы к любому развитию событий, капитан Грат. Если потребуется, стреляйте на поражение.

Я наклонила голову:

— Есть, адмирал.

Пальцы мои сжались на коленке, словно на рукояти лазерника. Меж лопаток потекли к пояснице щекотные мурашки.

— Ваша задача — привезти ампулы в целости. Справитесь?

— Справлюсь, — машинально произнесла я, пытаясь обуздать рвущийся вскачь пульс.

Только что мне официально разрешили убить Иннарда.

Если потребуется, конечно.