Время итогов (джен)

— …А также госпожа Амалия де Брие двадцати пяти лет и её сестра Эйра де Брие двадцати трёх лет, — закончил длинный список министр внутренних дел. Толя, вынырнув из своих мыслей, догадался, что это был список невест. — Таков перечень девиц благородного происхождения, с одной из которых его величеству было бы не зазорно вступить в законный брак, — в самом деле сказал фон Уиски.

— Что же, — кардинал бросил чётки на стол и протянул руку, в которую тут же лёг свиток со списком девиц. — Последних двух можно сразу исключить, ибо эти особы, подстрекаемые дьяволом, отошли от лона церкви…

— Постойте, ваше высокопреосвященство, — вдруг улыбнулся Люциус. — Мне кажется, мы немного поторопились, сразу начав искать будущую королеву среди соотечественниц происхождения высокого, но всё же не равного его величеству.

— Доподлинно известно, — не повышая тона, произнёс кардинал, — что принцесса хайдландская Грета обручена с принцем мистландийским Оливером. Принцессе мистландийской Анне, в свою очередь, всего девять лет, и она помолвлена с наследником герцога Ларанэльского Августа Шестого. Вдовствующая королева Поляндии является регентом при малолетнем короле Кшиштиане Тринадцатом и всеми силами стремится сохранить независимость своей страны. Дочери сафонийского князя Андромеда, Персефона, Афродита и Лисистрата слишком распутны, а принцесса романская Джульетта вот-вот отдаст Господу душу…

Люциус сделал нетерпеливый жест.

— Да, все эти прискорбные факты нам известны. Однако к несчастью мы забыли ещё одну принцессу — Жанну Вторую.

— Разве вам неизвестно, что принцесса Жанна Вторая пропала без вести во время нашествия варваров? — вопросил кардинал.

Министр недоумённо взглянул на него:

— Неужели?

Толя вдохнул и выдохнул, шестым чувством догадываясь, что сейчас произойдёт. Нет, это всё сон, и тут уже нечего удивляться, может быть что угодно…

— Венценосная принцесса Её Высочество Жанна Вторая! — внезапно громко провозгласил церемониймейстер.

Толя обернулся и увидел раскрытые двери. В проёме стояла молодая женщина в пышном кремового цвета платье с длинным шлейфом, который поддерживал паж в бархатном камзоле. Женщина не спеша приблизилась к возвышению и сделала реверанс. Толя даже привстал на стуле, чтобы хорошо рассмотреть происходящее: раз это сон, то можно позволить себе нарушить этикет.

— Кресло её высочеству, — приказал Люциус, и тут же два лакея внесли кресло и поставили его вполоборота к столу. Женщина села, тщательно расправила складки на платье, высоко подняла голову, и Толя увидел, что это в самом деле Жанна, только какая-то другая, не такая, какой он её помнил.

— Сударыня, — резко сказал кардинал, откладывая список невест в сторону. — Чем вы можете доказать, что являетесь особой королевской крови, а не самозванкой?

Жанна медленно повернула к нему голову и с холодным бешенством в голосе вопросила:

— Мне послышалось или вы позволили себе назвать меня сударыней, как простолюдинку?

— Доказательства! — потребовал кардинал.

Принцесса протянула руку, на которой что-то блеснуло.

— Это перстень с моим фамильным гербом, — произнесла она. — Теперь не могли бы вы предоставить весомые доказательства того, что я не та, за кого себя выдаю?

Толя уверился в своей догадке, что видит яркий красочный сон. Принцесса, которую он знал, была сначала вздорной девчонкой, потом усталой измученной женщиной, но сейчас в кресле сидела царственная дама с её лицом.

Кардинал тем временем не сдавался:

— Надеть перстень может кто угодно! К тому же это может быть подделка!

Принцесса надменно подняла подбородок.

— Ежели вы, сударь, не верите мне, то это ваше личное дело. Его сиятельство, например, придерживается другого мнения. Я же, являясь принцессой по своему рождению, не потерплю оскорбительных предположений.

— Несомненно сходство являет собой портрет, написанный, когда принцессе было пятнадцать лет, и спасённый ею от нашествия варваров, — снова заговорил Люциус. — На его оборотной стороне стоит личная печать его величества Таркмунда. Внесите портрет.

Портрет внесли. Толя прищурился, пытаясь рассмотреть его. Принцесса была написана в весьма живой манере. На ней было розовое платье, и Толе показалось, что он перенёсся во времена своей первой придворной службы. Стоило ли говорить, что портрет он видел впервые?

— Где вы были в то время, пока вас считали без вести пропавшей? — спросил кардинал, когда портрет поднесли ближе к нему и он смог изучить печать.

Принцесса неспешно подтянула лайковую перчатку.

— Я жила здесь, в Белом городе, — сообщила она. — Инкогнито. Итак, если его величеству будет угодно сделать мне предложение, я не буду против присоединения своей страны к его. Сейчас она в таком состоянии, что ей это нисколько не повредит.

При словах о предложении Хаурун вдруг залился густым румянцем, но так как на него почти никто не смотрел, это осталось незамеченным. А когда принцесса заговорила о присоединении, глаза кардинала вдруг опасно заблестели.

— Мы примем все зависящие от нас меры, дабы ваше государство обрело прежнее благосостояние, — любезно заверил принцессу первый министр, воспользовавшийся паузой.

— Я надеюсь, ни у кого не осталось сомнений в том, что я и есть принцесса? — спросила Жанна.

— Остались, сударыня… — многозначительно произнёс кардинал.

— Повторяю, это оскорбление, — холодно заметила Жанна, и снова в её тоне Толя уловил отголосок прежних истерик. — Неужели здесь не найдётся мужчины, способного заступиться за меня?

— А хотите, я лично его за шкирку отсюда выкину? — вдруг громко произнёс Хаурун, начиная подворачивать рукава.

— Ваше величество! — укоризненно воскликнул Люциус в то время как Эль-Келино заметно побагровел. — Держите же себя в руках! Ваше высочество, обещаю, что виновные будут наказаны по заслугам!

— Я благодарна вам, ваше величество, и вам, господин фон дер Кальтехеллер, — произнесла Жанна и слегка наклонила голову.

— Не беспокойтесь, ваше высочество, — промурлыкал герцог, поглядывая на кардинала. — Больше никто не посмеет усомниться в том, что вы венценосная особа. Итак, принцесса Жанна Вторая была представлена высшему обществу, и я думаю, что можно перейти к заключительному вопросу сегодняшней повестки дня, — сказал он. — Ваше высочество, вы вправе уйти или остаться, как вам будет угодно.

— Я останусь, — решила принцесса и положила руки на подлокотники кресла.

Люциус кивнул, встал, откашлялся, медленно откинул волосы назад и произнёс:

— А теперь его величество изволит издать указ о должностных изменениях, а именно — распустить Кабинет министров.