Лунный свет (гет)

Приготовившись ко сну, Аня поскорей отослала камеристку. Разместившись за туалетным столиком и оставив только одну свечу, она развернула копии листов с записями, сделанные ею утром.

Имена, даты, адреса, пометки, галочки... Июнь 1661 года значился как время пропажи бумаг.

Отмеченные имена Аня просмотрела несколько раз, но они не говорили ей совершенно ни о чем. Даты тоже не наводили на мысли. Девушка подумала, что Арамису, осведомленному в делах Фуке, разобраться в них было бы куда проще.

"Так, значит кто-то тихонько заныкал бумаги в указанный период. Безопасно ли потом появляться в доме господина?" — рассуждала Аня.

Тут ей вспомнился Тоби. Он, похоже, долго работал на Кольбера, пока не произошла история с письмом к Лавальер.

"Можно долго шпионить и оставаться нераскрытым. Допустим. Но в нашем случае бумаги к Кольберу не попали... Тут что-то тёмное. Зачем было их красть, если слуга ни на кого не работал?.. Чёрт его разберет!

Аня нахмурила лоб.

"Так, отложим помеченные имена. Перейдём на менее подозрительных. Если верить детективам, преступником чаще оказывается тот, кого меньше всего подозревают."

Девушка потерла слипающиеся глаза и зевнула. 

"Рассудим логически. Если бы я была на месте слуги, то я бы всё же не стала без повода маячить на глазах у своего господина после такого дельца... Либо, наоборот, продолжала работать, как ни в чём не бывало, чтобы не вызвать подозрений... Короче, тупик. " 

Чем дольше она соображала, тем больше путались мысли. После многочасовых прогулок усталость брала своё, и организм от поздних бдений решительно отказывался. На четвертом листе буквы и цифры начали расплываться. Аня не заметила, как отключилась прямо за туалетным столиком, уронив голову на руки. Очнулась от сна она только под утро. Свечка давно прогорела, воск остыл.

— Надо же так выключиться!

Аня выпрямилась, шея ужасно затекла от неудобной позы. Девушка тихо руганулась и стала разминать плечи. Она уже хотела сгрести в стопку свои записи и перебраться на кровать, как вдруг её взгляд уперся в строку с датировкой: середина июня 1661 года — конец июня 1661 года.

— Полмесяца? Интересно.

Остатки сна улетучились сами собой.

Полностью запись выглядела так: 

"Госпожа Эмилия Видаль, жена портного с Петушиной улицы. Середина июня 1661 года — конец июня 1661 года. Петушиная улица, дом 14."

Напротив записи никаких особых пометок.

— Только полмесяца? Интересно, — повторила Аня, — Может быть эта Видаль не причём, но я найду её и проверю.

Накинув халат, она выбежала из спальни, растормошила спящего слугу и срочно потребовала у него карту Парижа, и склонившись над ней, занялась торопливыми поисками. Потом, записав на клочке бумаги точный адрес и дорогу, чтобы не забыть, и ободряюще хлопнув сонного слугу по плечу, вихрем улетела к себе в комнату.

Порыв девушки был едва ли обоснованным. Аня не располагала иными материалами, кроме копии листов. Просто внезапно зародившееся подозрение требовало немедленной проверки: или опровержения, или доказательства.

Растянувшись на кровати поверх одеяла, Аня дождалась, когда пасмурное небо за окном совсем посветлеет, и вызвала камеристку. Одевшись и причесавшись, она снова пролистала записи и, рассудив, что места надёжнее ей не найти, спрятала их у себя на груди.

Выйдя из комнаты, Аня услышала, что на кухне уже раздается звон посуды. Заглянув туда, она обнаружила у печки Володю одновременно в ботфортах со шпорами и в фартуке с поварешкой в руке. Кухарка стояла рядом в ожидании распоряжений.

Аня, не удержавшись, рассмеялась. 

— Друг мой, можно я выпровожу на сегодня твоего ассистента и сама составлю тебе компанию?

— Пожалуйста. Я только начинаю.

— Сготовим что-нибудь этакое! Только половник, чур, мой, — обрадовалась Аня и выхватила у Володи поварешку.

Единоличного властвования своего товарища на кухне ее душа вынести не могла, несмотря на желание девушки сохранить хотя бы видимость облика дворянки-белоручки.

— Милая, ты пока свободна, — жизнерадостно сообщила Аня кухарке. Та пожала плечами и вышла. Благородных господ, рвущихся на кухню да ещё делящих поварешку, она на своём веку явно не встречала. 

Позавтракали молодые люди своими кулинарными творениями весело и с кучей прибауток, потом помогали окончательно обалдевшей кухарке отмывать посуду.

В самом деле, если уж знакомиться с веком, то во всех его аспектах. А испытать на себе трудность работы третьего сословия и ознакомиться с их бытом энергичным молодым людям тоже было интересно. Не всё же за шпаги хвататься.

По окончании дел, Аня поставила Володю перед фактом, что отправляется на поиски одной особы и  вернется к обеду.

— Лошадь хотя бы возьми, — посоветовал Володя, — Мне вчера здешняя конюшня очень понравилась.

Были ли эти слова сдобрены иронией, трудно было определить. Но Аню, поглощенную мыслью о любопытной датировке, это и не волновало.

— Зачем мне лошадь? Это не так уж далеко, как я выяснила.

Аня стала поправлять чуть растрепавшиеся волосы, и не заметила как Володя что-то шепнул одному из слуг, который тут же скрылся за входной дверью. Потом девушка набросила на плечи тёплый плащ и выбежала на улицу, даже не попрощавшись. Но не успела она дойти до конца длинной улицы, как её подняли в воздух сильные руки. Девушка только ахнуть успела, как очутилась на лошади перед Володькой.

— Куда подвезти?

— Господи! Ты меня так, пожалуйста, не пугай!

— Прости. Так куда подбросить?

— Будто я сама бы не добралась. Но это не важно, слушай короче. Та, кого я ищу, некая госпожа Видаль, живёт на Петушиной улице. Мне нужно её расспросить. Вот точный адрес, — Аня показала Володе свою записку, — Но я уже изучила карту, приблизительно покажу.

— Понял. Сориентируемся.

До нужной улицы добрались без приключений. По дороге Аня ввела товарища в курс дела, вкратце рассказав про кражу, копию листов и свои изыскания. Как раз в тот момент, когда молодые люди, увидели нужный дом, из него вышел мужчина лет пятидесяти, по виду зажиточный горожанин.

— Может это её супруг? — Аня вопрошающе посмотрела на Володю.

Юноша пожал плечами.

— Помоги мне слезть и подожди здесь.

Володя спустил девушку на землю.

— Справишься с тем, что задумала? — спросил он на всякий случай.

— Разумеется. 

— Я подожду тебя на углу, чтобы не торчать посреди улицы.

— Хорошо, — кивнула Аня и быстрым шагом догнала мужчину, вышедшего из дома.

— Простите, вы не господин Видаль? 

— Нет, сударыня, но я его клиент. Здесь рядом его мастерская, — мужчина указал на дом.

— Спасибо, мне к нему срочно нужно. Он сейчас у себя?

— Да. Как раз принимает заказы.

— А как клиент, скажите, господин Видаль хороший портной? И клиентов какого достатка он обслуживает?

— Очень разного. От некрупных торговцев до знати. Я знаком с ним уже несколько лет, и меня всё устраивает. Осмелюсь даже рекомендовать.

— Спасибо большое!

Аня направилась к двери, постучалась и заглянула внутрь. К ней тут же подбежал молодой взъерошенный подмастерья.

— Добро пожаловать, сударыня, — сказал он, кланяясь, — Вы хотите сделать заказ?

— Можно мне увидеть супругу господина Видаля. Она здесь?

— Да, сударыня. Она на верху. Вы по какому-то делу к моей матушке?

— Значит вы сын госпожи Видаль? Понятно, — промолвила Аня, — Вы угадали, я по делу. Проводите меня к ней, пожалуйста.

— Следуйте за мной, сударыня.

В сопровождении юноши Аня поднялась на второй этаж.

"Что я буду стоить как журналистка, если не смогу вытянуть из неё всё, что мне нужно!" — думала она, поднимаясь по лестнице.

В комнате Аня увидела женщину средних лет, занятую шитьем.

— Матушка, эта госпожа желает с вами о чём-то поговорить.

Госпожа Видаль подняла голову, отложила шитье и встала.

— Хорошо, Жан. Ступай.

Юноша вышел, оставив женщин наедине.

— Здравствуйте, сударыня. С кем имею честь говорить? — спросила хозяйка.

— Я мадемуазель де Пеше. А вы значит госпожа Видаль?

— Да, это я, — ответила женщина, — Но что вам угодно?

— У меня есть к вам небольшой разговор, — Аня улыбнулась так приветливо как только умела, -  Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов?

— Какого свойства? — осторожно спросила госпожа Видаль.

Чёртики в голубых глазах собеседница заставили её насторожиться.

— О, сущий пустяк. Не беспокойтесь, — снова улыбнулась Аня, — Вы ведь состояли на службе в доме господина Фуке?

— Да, это так. Но вы не стойте, присаживайтесь.

— В качестве кого? — Аня опустилась на предложенный табурет.

— Я убиралась в помещениях. Но почему вы спрашиваете?

— Всё по порядку, потерпите немного. Так как долго?

— Что?

— Вы убирали в его доме?

— Пару недель, не больше.

- Почему так мало? — с притворным удивлением спросила Аня, — Вам не понравилось место? А, может быть, сам господин?

— Министр Фуке был добрым и щедрым господином, дай бог ему здравия! — госпожа Видаль возвела глаза к потолку и перекрестилась, — Просто так сложились обстоятельства.

Аня насторожила уши.

— Обстоятельства?

— Да, у меня заболела тётушка, и я была вынуждена уехать к ней в деревню.

— Она заболела так серьёзно, ваша бедная тётушка? — сочувственным тоном спросила девушка.

— Нет, слава Господу нашему. Просто некому было за ней ухаживать.

— А вам нравилось служить в доме Фуке?

— Да, меня всё вполне устраивало. Я не уехала бы, если б не дорогая тётушка. Работа в доме суперинтенданта могла бы увеличить достаток нашей семьи.

— Значит вы хорошо относитесь к господину Фуке?

— Боже мой, ну, разумеется!

— А чем вы занимаетесь нынче?

— Помогаю своему мужу, он у меня портной, содержать нашу маленькую мастерскую. У нас двое уже достаточно взрослых сыновей и чудесная маленькая дочь, — с любовью сказала женщина, — Так и живем помаленьку.

"Тихая, семейная, набожная, — заключила Аня, — М-да..."

Девушка почувствовала разочарование. Госпожа Видаль совершенно не тянула не то что, на коварную воровку, но даже на человека способного сделать что-то из корысти.

— Тогда, наверно, у меня не осталось к вам вопросов... — упавшим голосом сказала Аня, — Впрочем, не видели ли вы чего-нибудь подозрительного за те две недели, что служили у Фуке?

Вопрос был задан чисто формально, чтобы окончательно успокоить совесть.

Услышав его, женщина вздрогнула, и это не укрылось от Ани.

— Что вы имеете ввиду? — неуверенным голосом спросила госпожа Видаль.

— Что-нибудь необычное, какого-нибудь странного человека... — девушка внимательно всмотрелась в лицо собеседницы.

Госпожа Видаль снова вздрогнула.

— Припомните хорошенько, прошу вас, — настаивала Аня, почуяв что-то неладное.

— Я... Я вовсе не... — растерянно забормотала жена портного.

Аня мило улыбнулась и, стараясь её ободрить, сказала:

— Неужели такой доброй женщине есть, что скрывать? Не бойтесь меня. Что вам сделает хрупкая девушка?

— Может?.. Хотя... Дайте подумать.

"Как же трудно с пугливыми", — Аня, продолжая мило улыбаться, раздраженно смяла бумажку с адресом, но её рука тонула в пышных юбках, и движение пальцев было незаметно. 

— Подумайте, любезная госпожа Видаль, конечно подумайте. Я вас не тороплю, — задушевно промурлыкала Аня.

— Я... Вы что-то конкретное имеете ввиду?

— Быть может, вы знаете, кто мог проникнуть в кабинет Фуке?

Женщина чуть не вскрикнула и зажала рот рукой.

— Вам известно что-то! — воскликнула Аня, не веря в свою удачу, — Известно! И вы это зачем-то скрываете!

Госпожа Видаль отпрянула назад.

— Нет, нет. Я ничего не знаю!

Аня поняла, что своим напором может совсем напугать бедную женщину, и заговорила мягче.

— Сударыня, сударыня, прошу вас, расскажите мне, что вам известно! — девушка взяла госпожу Видаль за руку, — Это поможет вашему бывшему господину, поверьте мне.

— Вы ведь пришли не за тем, чтобы... Я и моя семья слишком мало значим в этом мире, — тихо и робко проговорила женщина, — Вы хотите причинить зло господину Фуке?

— Ну почему же сразу зло, сударыня? — с чувством возразила Аня, — Я не враг вам и не враг Фуке. Я хорошо знаю супругу суперинтенданта, мы не раз чудесно общались. Я сочувствую ей. Вот и все мои карты! Если и вам хоть немного жаль господина и госпожу Фуке, вы мне поможете.

— У меня нет гарантий, — пробормотала госпожа Видаль.

— Гарантий чего?

— Что я не наврежу господину Фуке.

— Вы навредите ему своей опасливостью, и его смерть будет на вашей совести, помяните моё слово! Это не я погублю его, а вы, не рассказав мне того, что знаете.

Женщина опять содрогнулась.

— Я понимаю, что у вас нет никаких оснований доверять мне, — продолжала Аня, — Но рассудите сами, из каких побуждений слуга может воровать у своего господина деловые бумаги?

— Из недобрых, смею полагать.

— А те, кто ищет вора и пытается вернуть эти бумаги?

— Я расскажу вам всё, — ответила жена портного, чуть помедлив, — Но если вы шпионка и обманщица, пусть гнев Господен покарает вас. 

— Не покарает, я не лгу, — улыбнулась Аня, — Что ж, внимательно слушаю ваш рассказ.

Госпожа Видаль помолчала, ещё раз вгляделась в тонкое и немного детское лицо девушки и её лукавые блестящие глаза, потом начала:

— В ту пору я невольно стала свидетельницей одного происшествия. Впоследствии я побоялась говорить об этом кому бы то ни было, хотя до сих пор меня терзают сомнения, правильно ли я сделала.

— Что же это было за происшествие?

— Как-то поздним вечером, я увидела собственными глазами, как один из слуг выходил из кабинета суперинтенданта, пряча в карман пачку каких-то писем. Я укрылась за шторой, чтобы он меня не заметил. Мужчина воровато огляделся по сторонам. Взгляд его несколько дольше задержался на шторе, за которой я пряталась. Я обмерла, мрачный был у него взгляд. Потом этот человек, не задерживаясь дольше, быстрым шагом направился к лестнице. Больше я его не видела ни в доме Фуке, ни где бы то ни было ещё. И слава богу!

— Может быть, вы и имя припомните?

— Я так мало служила у Фуке, что не успела познакомиться со всеми.

— А приметы этого человека вы запомнили? Как он выглядел?

— Я пересекалась с ним до этого вечера в коридорах... Помню его лицо, не самое приятное, должна заметить...

— И? — Аня нетерпеливо подалась вперёд.

— Он был невысоким и коренастым. Нос крупный, немного крючковатый... Густые брови...

— Цвет глаз, оттенок кожи, повадки?

— Вы слишком многого хотите от моей памяти. Это было очень давно.

— Вы правы, я действительно прошу слишком многого. Но неужели ничего особенного? Какой-нибудь заметный шрам, или родинка, или мало ли, что ещё?

Госпожа Видаль отрицательно покачала головой.

— Больше ничем не могу вам помочь.

— Какую работу выполнял этот человек?

— Право, не знаю точно, — госпожа Видаль развела руками, — Я видела, что он иногда ездил по поручениям. Этому слуге очень доверяли.

— А долго он служил у Фуке?

— Вероятно.

Аня почувствовала, что больше ничего не добьется.

— Благодарю вас, добрая женщина! — девушка пожала жене портного обе руки, — Вы оказали неоценимую услугу господину Фуке.

— Пообещайте, что никому об этом не расскажете.

— О том, что вы ему помогли, никто не узнает, клянусь честью. Не выдумывайте себе глупостей и спите спокойно.

...Разместившись на лошади перед Володей, Аня довольно потерла руки.

— Как успехи? — спросил юноша.

— Я сама того не подозревая вместо вора наткнулась на свидетеля. Оказывается эта женщина видела, как один из слуг пробирался к Фуке в кабинет. Теперь у меня есть кое-какие сведения.

Аня улыбнулась, щурясь от проглянувшего сквозь облака солнца.

— Решила опередить Арамиса в расследовании и поисках, пустившись в автономное плаванье?

— Почему ты так решил?

— Он ведь не просил тебя об этом, не правда ли? И не просто же так для коллекции, ты сняла копии с листов госпожи Фуке? 

— Ну, в общем-то да...

Потом, помолчав, добавила:

— Конспиратор из меня никакой.

Володя усмехнулся и пожал плечами.