Ответ Тёмного Лорда (джен)

Я молча последовал за рабыней. Она привела меня в просторную, сияющую чистотой спальню с постеленной кроватью; судя по всему это была гостевая комната для королевских особ.

Я присел на стул — единственный стул в комнате, — а рабыня без лишних слов встала передо мной на колени, что открывало мне прекрасные виды на её тело…

Нет, нехорошо так думать о ней, когда она не может скрыться от моего взгляда.

— Как тебя зовут? — спросил я её.

— Элейн, господин, — ответила она со странным акцентом — такого я не слышал ни у одного из наших послов; да и имя девушки тоже не давало никаких подсказок о её происхождении.

— Позволишь мне задать вопрос, который может показаться грубым?

— Я ваша рабыня, господин, — сказала она.

Это не ответ. Но всё же если возражений не последует, я утолю своё любопытство.

— Я хотел спросить о твоих ушках.

Рабыня — Элейн — коснулась своих округлых ушей, которые делали её похожей на миловидного зверька.

— Вы об этом? Это их природная форма, господин. Там, откуда я родом, не бывает заострённых ушей.

— Существует племя, в котором рождаются с такими ушами? — я изумился, — Я думал, что люди повсюду одинаковы… но мне очень нравится эта черта, — спешно добавил я, когда понял, насколько невежливо звучало то, что я наговорил.

— Господин, я должна задать вам много вопросов о вашей стране, — Элейн говорила, по-прежнему склоняясь предо мной, — В нашем распоряжении один день и одна ночь. Но для начала позвольте узнать, довольны ли вы внешним видом вашей рабыни, могу ли я что-то для вас сделать и хотите ли вы что-то сделать со мной? Я полностью в вашей власти.

— Оу, — ответил я, с трудом сохраняя самообладание и понимая, к чему всё идёт.

— Если вы будете мной недовольны, в коробке под кроватью есть инструменты, чтобы меня дисциплинировать…

— В-в-в этом нет необходимости!

Для приличия я опущу пару-тройку фраз, сказанных в дальнейшем.

Итак, я потратил некоторое время, чтобы освежиться, и спросил, не посчитает ли Тёмный Лорд, что я злоупотребляю его гостеприимством, если попрошу подать обед.

Элейн кивнула в ответ, вышла за дверь и заговорила с кем-то (значит, у комнаты стоял стражник, это было неудивительно), вернулась через пару минут и принялась накрывать на стол для одной персоны.

— А как же ты? — спросил я её, пока она работала, — Полагаю, рабыням тоже нужно есть.

— …

— Даже если ты уже ела сегодня утром, возможно, ты хотела бы пообедать?

— …

— Ну хорошо. Я приказываю тебе составить мне компанию за обедом. Раз уж я твой господин.

Поскольку стул в комнате был лишь один, а Элейн тоже нужно было на чём-то сидеть, нам пришлось переставить стол к кровати.

Вскоре нам принесли жареного цыплёнка. Худощавый уродливый человек, обнажённый по пояс, справлялся с подносом и тарелками и, когда он отвернулся, я бросил взгляд на его тело: всё оно было испещрено шрамами от ударов плетью. Я старался не пялиться на его шрамы, чтобы не смущать его.

— Ты не знаешь, за что этого человека так много пороли? — спросил я, когда он ушёл и мы приступили к еде.

— Простите, господин. Когда он прибыл в замок Тёмного Лорда, эти шрамы уже были, и он не говорит, откуда они.

— Понятно. Тогда почему ты переменилась в лице, когда я задал тебе этот вопрос? Ты почти улыбнулась.

Элейн выглядела удивлённой. Всё верно, принц может читать по твоему лицу, если находится достаточно близко, и легко заметит сдерживаемую улыбку.

— Да, господин, — сказала Элейн, — Вы верно заметили... Я просто поняла, что вас беспокоят не только проблемы женщины, но и проблемы мужчины.

Я уставился на неё.

— И почему это так важно? — что она имеет в виду?

— Вы, господин, проявили ко мне заботу. Однако многие вели бы себя подобным образом. Но среди них есть те, кто замечает лишь привлекательных женщин и беспокоится только о них, а есть другие, они сострадательны и внимательны ко всем. И поскольку и первый, и второй тип людей будет заботиться обо мне, отличить я их могу только наблюдая их отношение к Лурну. Он приносит еду, и тогда первый тип людей ведёт себя с ним пренебрежительно и игнорирует его, а второй — сопереживает ему и спрашивает о его шрамах. Мне нравится второй тип людей, поэтому я обрадовалась, когда услышала ваш вопрос.

Принцу не раз приходилось раскрывать мотивы других людей, но эта рабыня объясняла свои мысли очень необычно. Откуда она взялась, эта девушка?

— Ты не слишком много внимания уделяешь лично мне? — удивился я.

— Хотя вы меня действительно в некотором смысле заинтересовали, господин, но всё же в первую очередь я стараюсь понять ваш характер, потому что эта информация нужна Тёмному Лорду.

Что ж, это было честно.

Мы продолжили есть жареного цыплёнка. Моё внимание привлекла её манера держать приборы: ей не хватало отточенности движений, свойственной аристократам, которые, беря вилку, делают это каждый раз одинаково, заученным движением. Жесты этой девушки были много свободнее, хотя в остальном её манеры были на высоте.

— И как мой характер может повлиять на ответ Тёмного Лорда? — спросил я, утолив первый голод, — Мне нужен ответ на вопрос о стране Сантал, а не о её принце.

— Тёмный Лорд хочет знать, способен ли принц Нама правильно распорядиться ответом. Теперь, Господин, могу ли я задать вам один из вопросов Тёмного Лорда?

Я положил приборы и серьёзно посмотрел на неё.

— Можешь.

— Предположим, в больнице вы встречаете доктора, несущего редкое лекарство пациенту. Вы знаете, что этим лекарством можно вылечить пятерых других. То есть если один пациент выпьет лекарство, он излечится, но пятеро умрут. А если его разделить, оно спасёт жизни пяти пациентов, и умрёт один. Вы прикажете доктору вылечить пятерых пациентов вместо одного?

— Да, — ответил я.

— В таком случае пациент, лишённый лечения, умрёт. Доктор бы вылечил его, если бы вы не вмешались. Значит, вы совершили убийство? Значит, убийство приемлемо?

— Я не считаю это убийством, — сказал я ушам Тёмного Лорда. Было немного забавно слышать такие глубокомысленные вопросы от молодой девушки со звериными ушами: из-за этого они казались менее серьёзными. Если бы они звучали из уст Тёмного Лорда, сидящего на троне, эффект был бы совсем другим. Думаю, поручать рабу задавать твои вопросы за тебя — это плохая идея, — Я уберёг доктора от ошибки. Если же я, напротив, оставил бы всё, как есть, тогда, пожалуй, можно было бы сказать, что я убил пятерых.

— А что если бы для изготовления лекарства потребовалось убить пациента, который в ином случае выжил бы?

А, я вижу здесь ловушку.

— Это совсем другое.

— Почему другое? — последовал тут же очередной вопрос Тёмного Лорда.

— Во-первых, — ответил я, — Принесение человеческой жизни в жертву для создания целебного зелья — это настолько тёмная магия, что непременно затронет всех, вовлечённыех в процесс людей.

— Представьте, что речь идёт о чём-то более приземлённом, — сказала она, — Что вам просто нужно выкачать кровь из одного человека и распределить между теми, кто в ней нуждается; никакой магии, просто обычные люди, нуждающиеся в переливании крови.

И это ты называешь обычным?!

После небольшой дискуссии и уточнения формулировки вопроса Тёмного Лорда я ответил:

— Проблема в том, что в этом случае я выбираю не из тех, чьи жизни уже под угрозой, а вовлекаю непричастных людей. Поэтому нельзя переливать кровь пятерым умирающим пациентам от случайного человека, даже если другого шанса на спасение у них нет.

— Одна смерть против пяти, какая разница, кто вовлечён, а кто нет?

— Элейн, — сказал я, — Хотя нет, сейчас я говорю с Тёмным Лордом, не так ли? Я рассматриваю эту ситуацию, как метафору действий правителя, и утверждаю, что правитель не должен совершать действия, которые эта метафора олицетворяет. Простые жители королевства вынуждены ежедневно беспокоиться о будущем: крестьяне боятся плохой погоды и голода, и с этим ничего не поделать, никто не может этого изменить. Они также могут бояться того, что кто-то из знати, сверху, поступит с ними несправедливо, так было всегда, но мы можем улучшить положение, поставив хороших судей на местах. Насмешки над бароном по-прежнему будут караться, но крестьяне по крайней мере будут уверены, что барон не казнит их по собственной прихоти. Страх, в котором живёт простой народ, нельзя побороть, но можно уменьшить. И если невинный будет принесён в жертву, чтобы спасти пятерых, — это будет значить, что каждый в моём королевстве будет бояться неурожая, голода, несправедливости и того, что он станет следующим.

— Тогда ничто не мешает пожертвовать преступником, приговорённым к смерти, верно?

— Это, конечно, звучит лучше, чем забирать невинных крестьян с полей, но повлечёт проблемы из-за несоответствия наказания преступлению. Если приговорить карманника к смерти вместо того, чтобы выпороть его, это изменит отношение народа к стражникам.

— Допустим, человек умер, и вы можете взять его органы, чтобы пересадить их другим людям и спасти им жизнь. Можно ли сделать так, если это безопасно и работает без привлечения магии? В этом случае вам не нужно никого обрекать на смерть, и пятеро человек будут спасены. Вы бы это сделали?

— Не думаю... Сложно сказать наверняка, пока жизнь не поставит тебя перед выбором. А это всё ещё вопросы Тёмного Лорда, или ты меня разыгрываешь?

Элейн не улыбалась:

— Было бы лучше, господин, если бы вы не были таким правильным. Говорят, что «Тёмный Лорд даст ответ, и твоя цель будет достигнута», но…

— Но ответ может выходить за грань праведных поступков, — сказал я, — С этим я уже смирился. Я знаю, какие слухи ходят о Тёмном Лорде, но всё же пришёл сюда.

Элейн подняла ладони перед собой, изображая качающиеся чаши весов:

— И, тем не менее, вы не отдали бы органы умершего, чтобы спасти пятерых людей, потому что это противоречит вашим представлениям о добродетели.

Я понял.

— Спасение пятерых людей — это не то же самое, что спасение страны. Ради своей страны Сантал, я готов отвергнуть честь, если потребуется. Я готов пожертвовать собой, если окажется, что нужно пустить кровь невинного для снятия проклятья с моей страны, я с удовольствием сделаю это, чтобы спасти бесчисленное множество страждущих в Сантале. — я не стал увиливать, когда говорил это, потому что давно уже всё решил, — Я понимаю, что сказав это тебе, я обесчестил себя. Я также понимаю, что решение прийти во дворец Тёмного Лорда — это мерзкий поступок. Но, несмотря на это, пока у меня есть выбор, я буду поступать добродетельно. Это мой ответ Тёмному Лорду.

Мы вернулись к еде.

Как только мы закончили обедать и встали из-за стола, Элейн взяла мой стул, поставила его туда, где он стоял раньше, и встала на колени перед ним, прежде чем я успел что-то сказать. Она продолжила задавать мне вопросы о погибающей стране Сантал, которую я отчаянно пытался спасти.