Мир на ладони (гет)

* * *

Я слишком сильно сжимал кулаки, боясь потерять мой мир. А он — совсем кроха! — так доверчиво льнул ко мне, искал защиты, одобрения. Искушение было так велико, и я поддался, спрятал мой мир ото всех в ладонях и тешил себя надеждой, что никто и никогда не разлучит нас. Вот только не подумал, нужно ли ему это.

* * *

Меня поглотил свет. Блеклый, плотный словно туман. Я бродила в нем очень долго, иногда видела чьи-то силуэты, но они никогда не позволяли приблизиться, исчезали, стоило мне сделать шаг навстречу. А когда я окликала их, говорили: «Еще не время. Уходи!». И я уходила, несмотря на усталость, боль, жажду, страх двигалась вперед в попытке выбраться. В какой-то момент все стало мне безразлично. Все, кроме одной цели: вернуться туда, где меня ждет он. Я не помню ни его имени, ни его лица, не знаю, кто он. Моя память девственно чиста. Единственное, что осталось — ощущение сильных нежных рук, защищающих меня от всего мира. Стоит ли ради этого жить? Стоит ли возвращаться? Может, лучше остаться здесь, среди безразличных ко всему теней? Нет, нет и еще раз нет. Я должна двигаться вперед. Там меня ждут, там мне рады. Там находится весь мой мир.

* * *

Я очнулась спустя два дня после того, как профессор обратил действие артефакта. Еще столько же потребовалось, что бы восстановить силы. За все это время я ни разу не видела Северуса. Он куда-то уезжал, потом возвращался и вновь срывался с места, не пробыв в школе и двух часов. А я скучала. Его голос, вечерние посиделки, теплые ладони, — все это казалось чем-то нереальным, произошедшим в другой жизни. У меня было так много вопросов, на которые мог ответить лишь он.

Зельевар вернул меня назад в мое тело. Знаю, я должна радоваться и благодарить Бога, что все так удачно сложилось. А мне было невыносимо горько. И я все время гадала, что же случилось в тот вечер, почему профессор так неожиданно перевернул все с ног на голову. Виновато ли в этом Министерство Магии со своими непомерными амбициями, или все дело в Снейпе? Мог ли он раньше исправить последствия неудачного эксперимента? Если да, то почему медлил? Мерлин, как все сложно!

В четверг меня выписали из больничного крыла. Я вернулась на занятия, продолжила исполнять обязанности старосты, общаться с друзьями. Но что-то изменилось во мне. Не было больше желания притворяться, что все хорошо и война нисколько не помешала мне радоваться жизни. Что погибшие друзья и знакомые остались в прошлом, а истекающий кровью на полу Воющей хижины профессор Снейп никогда не снился мне по ночам. Снился и не раз! Как и многие другие. Но я заставляла себя улыбаться и радоваться каждому новому дню, совершенно не ощущая себя счастливой. Глупо?

Поэтому я решила, во что бы то ни стало поговорить со Северусом.

Шанс осуществить задуманное выпал неожиданно. Я столкнулась с зельеваром в коридоре. Он куда-то шел, никого не замечая. А когда я его позвала, внимательно посмотрел на меня и махнул рукой, предлагая следовать за ним. По дороге в подземелья мы молчали. Я, если честно, немного боялась начинать разговор первой. Все-таки в пятидюймовом росте была масса преимуществ!

Мы присели, профессор в свое любимое кресло, я — на стул. И только тогда он сказал:

— Я отвечу на ваши вопросы, мисс Грейнджер. Спрашивайте.

— Вы отдали артефакт сотрудникам Министерства?

— Да. Они были очень настойчивы, — Снейп искривил губы в презрительной усмешке, выражая тем самым свое отношение к этим людям.

— Вы рассказали им о моем эксперименте?

— Нет.

— Но почему?

Не понимаю. Совершенно нелогичный поступок.

— Это опасно. Не перебивайте, — профессор поднял руку, призывая меня к молчанию. — Артефакт не создавал копию погибшего волшебника, как мы думали раньше. Он творил временную оболочку и вытягивал из-за грани душу покойника.

— Воскрешал? — недоверчиво спросила я.

— Можно и так сказать. Но на очень короткий срок.

Северус прав. Артефакт слишком опасен, чтобы просто вернуть его в современный магический мир. Ведь призвать можно не только любимую бабушку, но и кого-то из Пожирателей Смерти или самого Волдеморта. Последствия могут быть ужасны.

— То есть, моя душа все время существовала отдельно от тела? — полюбопытствовала я.

Получается, тот странный сон о тумане был реальным? И если бы я не чувствовала, как Северус зовет меня назад, то осталась бы там навсегда. Мне стало неуютно, но, вместе с тем, я ощутила, как теплой волной во мне разливается благодарность к зельевару.

— Верно, — подтвердил Снейп мои догадки. — Я никогда бы не смог доверить столь опасные знания стаду баранов, работающих в Министерстве.

Я невольно улыбнулась. Профессор остаётся верным себе. Доверие — вещь полезная, но, к сожалению, может принести слишком много неприятностей.

Северус заметил мою улыбку, нахмурился, одарил меня своим фирменным, пристальным взглядом и заговорил:

— Но это лирика. А официальная версия такова: все эксперименты с артефактом не увенчались успехом, так как предмет изучения неисправен.

— Сломан, иначе говоря? — уточнила я.

Мой собеседник утвердительно кивнул.

— А если проверят?

— Обнаружат несколько трещин в основании, — объяснил Снейп, и, вздохнув, добавил: — Я надеюсь на ваше благоразумие, мисс Грейнджер. Пара осчастливленных волшебников не стоит риска, которому подвергнется все магическое сообщество.

И вновь зельевар оказался прав, а мне стало стыдно за безрассудство, за неоправданный риск, за слепую веру в правильность моих поступков. Он не ругал, не обвинял, не насмехался. Просто давал шанс разобраться во всем самой.

Я опустила голову, с преувеличенным вниманием разглядывая свои руки. Отчего-то посмотреть профессору Снейпу в глаза оказалось непосильной задачей. Он ясно дал понять, что разговор окончен, и я могу идти. Вот только оставалось еще кое-что, о чем бы я хотела спросить. Нечто слишком личное и совершенно неуместное.

— Сэр? — мой голос звучал спокойно, хотя внутри я вся дрожала.

— Да, мисс Грейнджер?

— Вы могли сразу вернуть меня в мое тело. Почему же оставили все как есть?

И замолчала. Северус тоже не спешил давать ответ. Я кожей ощущала его взгляд, пристальный, изучающий, не терпящий лжи и притворства. О да! Он наверняка раздумывает, стоит ли сразу меня прогнать или сначала снять баллы за дерзость, а уж потом указать на дверь.

— Случай был уникальным. Вы, живая, использовали артефакт по прямому назначению. Мне стало любопытно, что может получиться. Согласитесь, это неплохая компенсация за те неприятности, которые вы доставили всем нам.

Мне стало неприятно и даже обидно. В конце концов, нельзя же быть таким черствым! Невыносимый человек.

— Это неправда, — сказала я, с вызовом глядя на него. — Не вся, по крайней мере. Вы что-то не договариваете.

— Поразительная наглость, — с усмешкой заметил Снейп. Он откровенно наслаждался разговором, совершенно не обращая внимания на мой праведный гнев. — Впрочем, вы правы. Артефакт служил гарантией того, что вы точно вернетесь в свое тело. Своеобразный якорь для потерянной души. Отдай я его раньше — последствия были бы непредсказуемы.

Я грустно улыбнулась. Как все просто и совершенно неинтересно. Профессор как всегда заботился о благополучии школы и студентов. Исправно помогал им даже тогда, когда ему это совершенно не нравилось. А я себе столько всего нафантазировала. Глупая, наивная девчонка! Так тебе и надо. Нечего питать иллюзии и надеяться на что-то. Да, зельевар был вежлив и немного дружелюбен, но это совершенно ничего не значит.

Я настолько погрузилась в себя, что не заметила, как Северус встал с кресла и вплотную подошел ко мне. Лишь когда он прикоснулся к моей руке, я «очнулась» и удивленно взглянула на него. Ну и что же дальше?

Наверное, этот вопрос был написан огромными буквами на моем лбу. Иначе как объяснить тихий смешок и слегка прищуренные глаза на бледном лице?

— Мисс Грейнджер, иногда вы слишком много думаете, — пожурил он меня.

А потом профессор легко сжал мою ладонь, и это было так же естественно, как дыхание. Я вновь обрела уже знакомое и такое необходимое чувство защищенности. Северус как всегда прав. Мысли сейчас только мешают наслаждаться теплом его рук.

— Приходите завтра в лабораторию.

— Но исследования же закончены, — вяло возразила я.

И тут же одернула себя. Да какая разница?! Главное, что мы будем работать вместе, и его внимание, пусть и ненадолго, но всецело будет принадлежать мне. Да, я эгоистка, но отказать себе в его обществе выше моих сил.

— Знаю. Но изучать можно не только опасные артефакты.

На моем лице невольно возникла лукавая улыбка. Крепко сжав его руку, я пообещала:

— Приду.

* * *

Разве любят за что-то? Нет! Любят вопреки. Мой мир поведал об этом. Он вторгся в мою жизнь совсем неожиданно. Настойчивый, нетерпеливый и свято верящий в существование справедливости, этот кроха, вопреки всему, вытащил меня из небытия. А когда я очнулся, то первое, что увидел, были теплые карие глаза. В них было так много наивности и неподдельной радости. Мой мир улыбнулся и шепнул:

— С возвращением, профессор. Мы скучали.

* * *

Вы скажете, что самое страшное и неприветливое место в Хогвартсе это подземелья? Ошибаетесь! Там уютно. Каждый день я спускаюсь по лестнице, вздрагиваю от сквозняков, гуляющих по пустынным коридорам, прохожу длинный путь до заветной двери, ведущей в лабораторию. Там тепло и пахнет травами. В котле весело булькает зелье, а за столом сидит волшебник и сосредоточенно что-то пишет. Или читает. Он очень редко улыбается и еще реже заговаривает со мной первым. Я знаю его имя, предпочтения и привычки. Этот мужчина любит чай, но всегда забывает размешать сахар. Он аккуратен и бережлив. Его едкие насмешки и холодность отпугивают добрую половину жителей замка, другая же невольно восхищается им. У него красивые руки и завораживающий голос. Когда профессор читает вслух, я забываю обо всем на свете. Хочу лишь одного — чтобы он ни за что не останавливался.

Я люблю его. И, порой, одна только мысль об этом спасает меня от болезненного одиночества. Я скучаю по тому времени, когда могла поместиться у него на ладони. Тогда он не скрывал от меня своих чувств, искренне улыбался, сердился. Это было так естественно! Словно то маленькое тельце сумело преодолеть все условности и преграды, воздвигнутые современным обществом.

Я, как всегда, первая здороваюсь со Снейпом. Подхожу к рабочему столу, заставленному лабораторным оборудованием, беру нож и приступаю к нарезке корней лаванды. Последний опытный образец универсального обезболивающего зелья подает неплохие надежды. Монотонная работа не мешает думать. Но, увлекшись, я не замечаю, как зельевар подходит ко мне сзади, и вздрагиваю, ощущая его ладони на своих плечах.

— Мисс Грейнджер, я хочу вам кое-что показать.

Я киваю и, отложив нож, следую за ним. Северус ведет меня в свои комнаты. Это настораживает. Несмотря на то, что мы в последнее время сильно сблизились, он никогда не приглашал меня к себе. Игривые и несколько неприличные мысли лезут в голову, заставляя меня покраснеть. Профессор же, словно не заметив моего смущения, открывает дверь и пропускает меня вперед, а потом указывает на знакомую коробку, которая стоит на столе. Я подхожу ближе и с любопытством заглядываю внутрь. Там, свернувшись калачиком под теплым одеялом, лежит крошка Гермиона. Надо же! А я думала, ее тело исчезло.

— Сэр, а она жива? — с любопытством спрашиваю я.

— Да, — отвечает он, и, усмехнувшись, поясняет: — Правда у нее интеллект трехлетнего ребенка и она совсем не разговаривает.

— А это не опасно?

— То есть? — уточняет зельевар.

— Оставлять ее так. Ведь я вернулась в свое тело, а не осталась внутри этой малышки.

Он пристально смотрит, и мне отчего-то кажется, что я только что сморозила отчаянную глупость.

— Гермиона, я знаю, что она не вы. Но кроха тоже живая и мне совершенно не хочется уничтожать ее.

— Зачем уничтожать?

— Согласно магическому законодательству она не имеет права на существование. Это ваша копия, пускай и не совсем полная, — терпеливо объясняет Северус.

Я бросаю взгляд в коробку. Вторая я, кажется, спит, походя во сне на ангела. Так странно смотреть на себя со стороны…

И я понимаю, зачем зельевар привел меня сюда и показал малышку. У каждого закона есть несколько подпунктов и, как минимум, одна оговорка. Думаю, вполне возможно, заручившись поддержкой «оригинала», сохранить копию волшебника. Только вот зачем это нужно профессору?

— Я хочу сберечь ее. Вы мне поможете?

Его голос звучит устало, в нем слышатся отголоски тщательно скрытой надежды.

— А… как же я? — спрашиваю растерянно. Неужели я ему безразлична? На глаза наворачиваются непрошеные слезы, и я часто-часто моргаю. Это несправедливо! Я тоже хочу быть рядом с ним.

— Мисс Грейнджер, вы ведете себя, как капризный ребенок.

Он отворачивается, но я кожей ощущаю исходящее от него разочарование.

— Мистер Снейп! — хватаю его за рукав мантии. Отчаянный и бесполезный жест. Сглатываю ставший поперек горла ком: — Северус, — впервые обращаюсь к нему по имени, — она нужна вам. А я? Я нужна?

Он медленно поворачивается ко мне. Я отпускаю его рукав и отступаю на шаг назад. Мерлин, что я творю?! Зельевар точно вышвырнет меня за дверь и больше никогда не станет даже разговаривать.

Но вместо ожидаемой гневной тирады, этот невозможный мужчина вдруг улыбается и говорит:

— Нужна.

А затем подходит вплотную и осторожно берет мое лицо в свои ладони. И кто сказал, что для счастья нужна степень доктора наук? Я? Забудьте об этом! Мне хватит и этих теплых рук. Только бы он не отпускал!

А Северус и не собирался. Наклонился и поцеловал, не давая возможности сказать очередную глупость. В этом простом действии было все: и радость, и страсть, и надежда.

Мы целовались, наслаждаясь каждым мгновением близости и совершенно не обращая ни на что внимания. А зря! Иначе бы увидели счастливую улыбку крохи, которая довольно потирала ручки. Кто сказал, что кусочки души можно лишь переселять из тела в тело? Бред! Они и сами прекрасно путешествуют без чьей-либо помощи. Мион живое тому доказательство.