Власть Мерлина (гет)

Графство Девон. Палмен-Холл. 27 октября, 2002 года.

— Собрания стали проходить чаще, — отметил Криспин, усаживаясь на своё место, по правую руку от места Лидера. Кто-то согласно кивнул, а кто-то — хмыкнул. Старый Тедеус, опять закурив свой излюбленный табак, удостоился укоризненных взглядов. Благодушно улыбнувшись, маг всего лишь мановением руки убрал тлеющий уголёк. Венделина, находящаяся слева от него, вздохнула, как показалось, с облегчением. Правда, скосив взгляд в сторону, презрительно фыркнула. Недалеко от них, вытянувшись по струнке, стояли заколдованные магглы, проживающие здесь. Волшебница, поджав губы, бросила:

— Ну и почему мы должны терпеть их присутствие?

— Потому что мы, так или иначе, пользуемся их гостеприимством, мадам, — прозвучал властный голос у входа. Все присутствующие синхронно повернули голову на звук, а некоторые даже поднялись с места, приветствуя Лидера. Тот, проходя мимо каждого, учтиво приветствовал собравшихся, а дамам целовал протянутые руки. Словом, был предельно вежлив и воспитан.

— Это не Круцио от Лорда, да, Эдгар? — шепнул Криспин, с какой-то пылкостью глядя на усевшегося наконец Главу. Эдгар только тихо фыркнул, мысленно обозвав собеседника «латентным геем» и приготовившись слушать. Лидер, утолив наскоро жажду, переплёл пальцы и опустил их на стол. Тишина, воцарившаяся в зале, показывала, насколько маги и волшебницы доверяли этому человеку. Да и человеку ли?

— Как вы можете знать, господа и дамы, Министерство сделало свой первый ход. Благодаря данным, полученным от уважаемого Эдгара, — вежливый кивок головой, — мы располагаем примерными пунктами плана внешней политика Кингсли Шеклболта. Словом, как мы и прогнозировали, отсылка идёт к магглорожденным и их диспозиции в магической Британии. Итак, начинаем активные действия протеста. В сущности, приступаем к этапу второму, раз первый прошёл практически без жертв, не считая, конечно, пущенной информации о создании нашего общества. Я думаю, что практически каждый из нас мог это сделать. — На мгновение, всего на чёртово мгновение в зале потянуло холодом, пробирающим до кости. Присутствующие, зябко ежась, во все глаза смотрели на Лидера, со страхом ожидая его дальнейших действий. Но он быстро взял себя в руки, и теперь тон его голоса был более спокойным: — Но пока мне это не известно. Пока.

Все оценили это обстоятельство.

Дальнейшие действия собравшихся прошли в молчании. Почтительном и глубокомысленном.

* * *

— Гарри, бросай там всё! — вопил Томас, который, казалось бы, возник сразу во всех каминах на Гриммаулд-Плейс. Поттер, чертыхаясь, пытался одновременно надеть защитный жилет, одно из новых изобретений теперь уже единственного близнеца Уизли, и мантию аврора строгого покроя. Джинни на всё это смотрела с категорично сложенными руками на груди. Такое треволнение и обмундирование суженого могло означать только одно: срочный вызов. И причём это не рейд на Лютный переулок с целью выявления контрабандистов, перевозящих шкуру демимаски или ещё чего-то запрещенного. Вся суть этих внеочередных вызовов была в том, что Гарри либо вернётся домой чрезвычайно озлобленным, что будет означать явную неудачу, либо навещать его Джинни будет уже в Мунго, а это символизирует поимку или уничтожение преступника.

— Авроры, — буркнула девушка, скрываясь на втором этаже. Пробежавший мимо Поттер даже ухом не повёл, сочтя это обычным капризом невесты. Схватив волшебную палочку, знакомо потеплевшую в ладони, юноша закрепил в специальное крепление на предплечье, что позволяло ему вовремя использовать её. О своих экспериментах со стихийной и беспалочковой магией Гарри стыдливо запрещал думать даже самому себе: бывало так, что это выходило из-под всякого контроля, после чего на месте события оставалось разрушение, которое даже при всём желании нельзя было занести в отчёт. Но при тщательной концентрации Поттер не мог призвать даже лёгкий предмет, те же самые очки. Постоянно забывая спросить об этом нарушении у Гермионы, Гарри предпочитал старую-добрую магию при помощи палочки, особо усердствуя с невербальной, которая на поверке оказалась намного легче, чем те жалкие попытки на далеком шестом курсе в присутствии небезызвестного профессора Снейпа. Вспомнив о Северусе, Гарри скривился и кинул взгляд на календарь. Что же, время пока есть.

— Гарри, твою мать! — Дин, выглядевший чрезвычайно взволнованным, подгонял старшего товарища. Махнув ему рукой, Поттер-который-выжил вылетел на крыльцо особняка Блэков и, крутанувшись на месте, аппарировал в Аврорат, забыв, как обычно, сосредоточиться на месте прибытия. Уже ожидая банального расщепа и, соответственно, шуток коллег, он с удивлением обнаружил себя в своём же кабинете. Но разбираться в этом времени не было. Покинув помещение, Поттер рванул на самый верхний уровень, где его поджидала вся его команда. Пробежавшись взглядам по собравшимся, он мысленно пересчитал их, удостоверившись в том, что все на месте. И только после этого, резко взмахнув палочкой, отправил Патронуса к Мокриджу, докладывая о выезде группы быстрого реагирования. Подойдя к столу, Гарри отрывисто спросил:

— Место?

— Графство Девон, командир, — ответил Томас. — В одном из маггловских домов сработали датчики использования Непростительных.

— Когда было зафиксировано? — Быстро выпивая тонизирующее зелье, Поттер нахмурился. Было от чего: Непростительные, хоть и являлись визитной карточкой Упивающихся, не использовались аж с падения Тёмного Лорда, после которого многие из его верных соратников остались на свободе и были социально опасны. Сам Гарри не без дрожи вспоминал то время: тёмные проклятия, некоторые из которых были родовыми и по мощности не уступали Круциатусу, а по смертоносности — старой-доброй Аваде, сыпались на всех, кто попадался им под руку. Отчаявшиеся, сумасшедшие, беспризорные. У них больше не было пастуха, который гнал их,словно паршивых овец, к мнимому величию. Не было общей цели, кроме разрушения и бредового хаоса. Машинально потерев правое плечо, в которое когда-то обрушилось разъедающее плоть заклинание Долохова, Гарри отсчитал одну каплю Феликса на раствор заунывника и выпил залпом, поморщившись. Горькая дрянь.

— Двадцать минут назад, — отрапортовал Корнер, также сморщившись. Поттер его понимал: столь тормознутая система отслеживания смешивала им все карты. Весьма вероятно, что, прибыв на место, авроры смогут лишь апеллировать трупами или следами бойни. Даже толковый аппарационный след не снять. Чертыхнувшись, командир, он же Поттер, рявкнул:

— Я буду серьёзно разговаривать с Мокриджем. Ладно, ребята, в путь. Может, и найдём что-либо. Смотреть в оба, палочки на изготовку. И при входе в помещение сразу же натягиваем щиты, не полагайтесь на одни жилеты.

И сразу же дисаппарировал из Аврората. Мысли, чёртовы мысли крутились в голове. Опять, не сосредоточившись на аппарации, он даже не думал о негативных последствиях. Плечо, ассоциативно мыслям, начало ныть. Так противно и тягуче, словно в плоть миллиметр за миллиметром вонзали иглу. Какая-то странная реакция. Не иначе — дурной знак. В потоке перемещения своего тела опасно ощущать что-либо кроме обыкновенного чувства стягивания и стискивания через узкую резиновую трубку. Привычная тошнота отошла на второй план: чувство тревоги, посеявшее ростки сначала, теперь вопило, звоном отзываясь в ушах. Ступив на твёрдую землю, Поттер встряхнул головой, напомнив самому себе пса, и достал палочку. Привычно опустив капюшон мантии на лицо, он и трое подчиненных пошли напрямик, когда остальные, рассредоточившись в соответствие со схемой проникновения, обступили с оставшихся трёх сторон. По обыкновению, проход в лоб всегда считался и более опасным, и более глупым. А Гарри Поттер точно не был дураком, поэтому, разобравшись однажды и навсегда в тактике ведения боя, рассредоточивал своих бойцов по их навыкам. И сейчас опытные щитовые маги заходили с боку, а он сам с тремя аврорами являл собой наиболее мощный квартет по заклятиям. Пришлось когда-то выучить.

— Томас, что там? — тихо проговорил Гарри в нечто, напоминающее наушник с микрофоном. Собственно, Джордж после потери брата надолго запомнил ужас войны, и его разработки существенно обогатили арсенал Аврората. Да и сам Гарри, не понаслышке знакомый с изобретениями магглов, находил продукцию весьма и весьма занятной.

— Тихо, как в пустыне, командир. Приём! — Поттер усмехнулся, про себя отругав себя за неуместный настрой. Магглорожденный Дин эти нововведения принял с большим восторгом, нежели остальные. Все же, это чем-то напоминало ему жизнь вне Хогвартса и мира магов, что способствовало большей адаптации.

— Роббинс и Стиллер натягивают антиаппарационный барьер. Все остальные заглушают шаги, накладывают дезиллюзиционные и прорываются в здание. Повторяю, заглушаем, дезиллюзицинируем и прорываемся! — отдал приказ Поттер и, машинально накладывая на себя вышеназванные заклинания, рванул вперёд. Остальные, не мешкая, последовали за командиром, бдительно выставив впереди щиты. Сам же Гарри, позволив телу расслабиться, впервые добился какой-то внутренней гармонии со стихийной магией. Она, подобно куполу, мягко обволакивала его тело, согревая и защищая. Что же происходило с ним? Почему именно сегодня магия, по обыкновению такая недосягаемая и едва ощутимая, решила прорваться? Но сейчас он совсем не хотел об этом думать. Не хотел замечать удивленные взгляды коллег, не хотел отвечать на чьи-то вопросы. «Гарри, мой мальчик, твоя главная сила — это способность любить», — говорил когда-то Учитель. Но что сейчас любил Гарри Поттер?

Явно не то, что приходилось делать.

— Круциатус. Многократный, — тихо резюмировал Корнер, склонившись над телами троих магглов. Проводя над ними палочкой, он считывал повреждения и говорил слишком отрывисто, слишком равнодушно. Так, как надо было. — Это что-то новое, сэр. Никогда не видел, чтобы Круцио вызывало такое повреждение органов. Словно психические муки вызвали физические.

Гарри просто кивнул, устало снимая капюшон. Все выжидательно смотрели на него, ведь он всегда знал, что нужно сказать. Ощущая, как в горле, пересохшем, наждачно-смердящем, выступила горечь, Поттер обвёл взглядом всех присутствующих и тихо, отрывисто произнёс:

— Снимайте аппарационные следы, проведите ревизию всех имеющихся вещей в здании, вызовите невыразимцев из Канцелярии, определите имена, фамилии трупов и их статус, разберите досконально степень воздействия Непростительных, свяжитесь с маггловской полицией. Возможно, им что-то поступало. Свидетели есть?

— Нет, сэр. — Только вошедшие в помещение Роббинс и Стеллер, по всей вероятности уже снявшие барьер, поспешили доложить обстановку. — На много миль вокруг — никого. Дом стоял на собственной земле, простиравшейся на сотни акров земли. Владельцы, — Демельза кивнула на три трупа, так неэстетично и фантасмогорично лежавшие посреди холла, — они. Ричард и Ребекка Палмен. Их сын — Ричард Палмен-младший, наследник состояния и компании отца. Это всё, что удалось узнать за такой срок.

— Спасибо, Демельза, — сглотнув, буркнул Гарри. — Но нам нет дела до разборок в мире магглов. Тут налицо действие волшебников. И кто-нибудь уже вызвал специалистов из Отдела Тайн? — рявкнул он, выходя из комнаты. Стиснув виски пальцами, Поттер аккуратно их помассировал. Головная боль, начавшая преследование с самого момента появления здесь, не давала покоя. Остро реагирующий на всё слух причинял неудобство. Вытащив наушник, аврор положил его в карман мантии и, достав из того же отворота пачку сигарет, осторожно закурил, всё ещё чувствуя какую-то щемящую боль внутри. С таким он уже однажды сталкивался. В тот самый рейд, когда он с пятью такими же молодыми и несмышлёными юнцами ловил обезумевшую Беллатрису Лестрейндж. Только она, входя в только ей доступный раж, мучила магглов настолько, что покорёженные тела являлись её визитной карточкой. Два месяца, два чёртовых месяца погони, пока наконец они не достигли самую ярую пособницу Тёмного Лорда.

— Вспоминаешь? — Тихо подошедший Дин Томас положил ему руку на плечо. Ещё тогда, три года назад, он уже был верным товарищем и одним из членов команды. Глядя перед собой, Поттер вздохнул и ответил откровенно, не таясь:

— Да.

— Не стоит, Гарри, это уже в прошлом, — твёрдо проговорил аврор, тоже закуривая. Пустив в воздух клубы серого прозрачного дыма, он потянулся всем телом и, вперив взгляд тёмных глаз в издевающееся голубое небо, протянул: — Не стоит проводить параллель. Мое мнение — это копирование.

— Провокация? — задумчиво спросил Гарри, отправляя сигарету в полёт небрежным щелчком.

— Вполне возможно.

— Сэр. — На пороге возник Майкл и протянул Поттеру конверт. — Это лежало прямо на трюмо. Письмо. Для вас.

Удивленно приподняв брови, командир отряда быстрого реагирования внимательно рассмотрел обычный прямоугольный конверт, а после, вызвав смешок Дина, провёл над ним палочкой, сканируя на возможные проклятия. О том, что Корнер уже держал его в руках и наверняка заранее проверил, он не задумывался. Только удостоверившись в том, что никакой опасности письмо не представляет, Гарри обратил внимание на подпись: «Сэру Гарри Поттеру с уважением». Одним резким рывком пальца разорвав обертку, достал письмо и начал читать:

«Сэр Гарри Поттер!

Приношу свои извинения за оставленную нами грязь. Мистер Палмен и его очаровательная жена оказали нам невероятно гостеприимный приём, но мы были вынуждены слегка поддаться искушению. Ведь иначе командир самого элитного подразделения в Аврорате не заинтересовался нашим случаем. Правда мои друзья слегка увлеклись, отчего я выражаю Вам своё искреннее негодование по поводу их поведения. Так или иначе, это, увы, только начало.

Мистер Поттер, я как никогда рад хоть так, но пообщаться с Вами. Думаю, Вас заинтересует моя личность, я выражаю большую надежду, что это будет так. Всё, что Вам достаточно будет знать, так это то, что я, как ярый сторонник чистоты крови, но не поддерживающий в прошлом идеи наследника Слизерина, буду часто сталкиваться с Вами по роду Вашей службы. Понимаете ли, я и мои друзья считаем, что новая политика Министерства вызовет большой резонанс в магической Британии. И ведь Ваши друзья, мисс Грейнджер и министр Шеклболт, не были с Вами до конца откровенны. Действительно, нет ничего плохого в том, что магглорожденные будут сызмальства воспитывать в себе чистокровные идеалы. Но если бы этим только ограничивалось. Так или иначе, я вынужден принять оппозиционную сторону и попытаюсь внести существенные коррективы в будущее нашей страны.

С уважением, Мерлин.

Поскриптум: Лишь достойнейшие воины призваны занять место за этим столом. Нет здесь ни первых, ни последних мест, все места одинаково почетны. Время Короля прошло, и только истинные Маги могут вызвать огонь в потухших жерлах вулкана».

Огонь, вырвавшийся из пальцев, едва не спалил бумагу дотла, но Гарри быстро отодвинул письмо от очага. Потрясение. Удивление. Злость. И затаённая тоска в глубине ярко-зелёных колдовских глаз, так похожих на глаза Лили Поттер. Достав из-за пазухи небольшой пакет, он положил туда письмо и отдал Корнеру, распорядившись:

— Вместе с остальными уликами отнеси в Архив. Потом будем разбираться. Томас, ты за главного. Отчёт завтра с утра на планерке Главного.

— Вы уходите, командир? — Нет, слишком серьёзно, Дин, слишком проницательно.

— Да, Дин. Закончите без меня. — Гарри слегка улыбнулся, показывая, что с ним всё хорошо. Идя к невысоким кованым воротам, он смотрел на землю и думал о том, что зима в этом году совсем паршивая. Нет ни снега, ни метели. Так нехарактерно для Англии. На часах было уже шесть часов вечера пополудни. Календарь сегодня показал девятое число января. Этот день уже три года был своеобразной традицией. Резко развернувшись на месте, Гарри Поттер исчез в потоке аппарации. Исчезли и мысли о зиме, ведь там, где он скоро будет, снег лежит плотными, нескончаемыми сугробами.

* * *

— Ты опоздал.

— Срочный вызов.

Кладбище Годриковой Впадины. Целые поколения волшебников и волшебниц лежали здесь под пластами земли, навсегда покинувшие подлунный мир. Как и в прошлые разы, взгляд то и дело цеплялся за знакомые фамилии, которые настойчиво и посмертно были написаны на надгробиях. Так же часто встречались какие-то девизы, лозунги, семейные склепы и всё то, что являлось обыкновенным для кладбища. Разве что те, кому доподлинно известны истории смертей, будут видеть в этом нечто другое, более глубокое. Что сейчас и чувствовал Гарри Поттер, испытывая желание зажмуриться. Перед глазами чёрными готическими буквами вырисовывалась надпись: «Северус Тобиас Снейп. 9 января 1960 года — 2 мая 1998 года. Покойся с миром, Наставник, Друг, Герой». Зная небезызвестный характер небезызвестного преподавателя, Поттер раз за разом представлял его реакцию на собственную эпитафию.

«Позвольте поинтересоваться, Поттер, у Вас отказало левое полушарие, когда Вы соизволили черкнуть пару строк на моем надгробии? Или наследственный кретинизм Поттера-старшего развился до немыслимых пределов? Двадцать баллов с Гриффиндора за тупость, ещё десять — за отсутствие фантазии, и пять — за своеволие. А теперь оставьте меня в покое хотя бы на том свете».

Не к месту хихикнув, Гарри получил испепеляющий взгляд от своего собеседника. Пожав плечами, аврор попытался оправдаться:

— Тяжёлый день, нервы сдают.

— Судя по всему, они тебя никогда и не поддерживали, Поттер, — протянул Драко Малфой, совершенно по-малфоевски выгнув бровь. Гарри закатил глаза и, наколдовав венок, аккуратно опустил на промерзшую землю, рядом с надгробием.

— Хотя бы раз в году ты можешь быть не таким невыносимым ублюдком, а, Драко?

— Я ничего не могу обещать, Гарри. — Скрестив руки на груди, бывший слизеринец неотрывно смотрел на могилу крестного отца. В такие мгновения под напускной маской проступали искренние чувства. И таким отчаявшимся, скорбящим и с трясущимися руками Поттер обнаружил его три года назад на том самом месте, где они сейчас стояли. Потерянный враг. Или уже не враг? Моменты, так или иначе связанные с Малфоем, промелькнули перед глазами. Вражда, растянутая на семь лет. И растерянное, едва слышное: «Не знаю я... Не уверен» в холле Малфоя-Мэнора. И пусть это было от неожиданности, от нежелания ответственности, но Поттер предпочитал думать об этом как об акте жертвенности, благородства. В конечном итоге он остаётся в Долгу Жизни перед семьей Малфоев за громкое, уверенное: «Он мёртв!», сказанное Нарциссой, в девичестве Блэк, второго мая, 1998 года. И глядя тогда в ненавистные ранее серые глаза, в которых не чувствовалось ни грамма обыкновенной ненависти или презрения, он лишь устало выдохнул и тихо сказал:

— Привет, Малфой. Ты к Северусу?

Драко, настороженно кивнув, не сводил с него взгляда. Молча, Гарри прошёл мимо, остановившись около надгробия. Можно сказать, что в воздухе, холодном воздухе января растворилось презрение. Презрение Поттера к самому себе. Аккуратно поместив наколдованный венок секунду назад там, где это было принято, юноша тихо произнёс:

— Вот так, ненавидишь человека почти семь лет, а потом, в конце его пути узнаёшь, что своей жизнью ты обязан ему и только ему. Понимаешь... Драко?

— Прекрасно понимаю... Гарри.

А сейчас, стоя бок о бок с тем, кто в школьные годы изводил нервы, кто нарывался на драку при каждой встрече, кто одним своим видом вызывал жгучее желание применить Круциатус, Поттер ощущал что-то вроде понимания. По сути, единственный, кто мог его понять и поддержать. Подняв голову вверх, к иссиня-чёрному небу, он совершенно искренне скорбел, чувствуя, как горечь утраты действительно благородного, самоотверженного человека ощущается сухостью во рту и давлением на глаза. И плевать, что прошло уже три года. Плевать, что почти всё их общение сводилось к ненависти и насмешкам. Он давно простил. И понял.

— Пошли. — Поттер, запахнувшись теплее в мантию, пошёл прочь. Драко, отстав на пару шагов, следовал за ним. Миг аппарации, и они оба стоят перед такой знакомой вывеской — «Кабанья голова». Со скрипом отворив дверь, они прошли вглубь заведения, остановившись только для того, чтобы кивнуть Аберфорту и одновременно сказать:

— Как обычно, мистер Дамблдор.

Ухмыльнувшись, Малфой уселся за столик, кинув проницательный взгляд на какого-то необычно тихого, обескураженного Поттера. Нет, в такие их редкие встречи бывший недруг всегда был таким. Но сегодня — это мимолетно проглядывалось в облике Поттера — дело было вовсе не в скорби по самому ненавистному преподавателю по мнению учащихся их потока. Кивком поблагодарив Аберфорта, Драко налил Огденского каждому в стакан, ровно на два пальца, и, спорно выпив, поморщился.

— Вытри это выражение щенячьей тоски с лица, Гарри. Мне не по себе.

Мотнув головой, аврор последовал примеру собеседника и залпом выпил алкоголь, по привычке испытывая, как жар раскаленной лавой скользит по желудку. Встряхнувшись, он разлил ещё, пробормотав:

— Между первой и второй...

— Ты решил сразу же напиться, опустив задушевные разговоры? — насмешливо фыркнул Драко, внимательно наблюдая за манипуляциями святого Поттера.

— Государственная тайна, — буркнул тот, вновь опустошая стакан. В голове ярким фейерверком растворился хмель. Признаться честно, Гарри ненавидел Огденский виски. Ненавидел и вкус, и влияние, распространяющееся на все органы чувств. Но сегодня, традиционно, они с Драко напивались до беспамятства, прекрасно понимая, что обоим это нужно.

— Мне можешь такие страшные слова не говорить, — протянул Малфой, выпивая так же, залпом. — Как будто я не в курсе всего того, что происходит в Министерстве.

— Но явно не о том, что происходит в Аврорате. И точно не о рейдах, в особенности — о сегодняшнем.

— Ты меня пытаешься так задеть? — Выразительно выгнув бровь и вызвав этим искреннюю ностальгическую улыбку, Драко поспешил принять надменный вид. — Так вот, Потти, будучи координирующим группы специалистов из Отдела Тайн, я получил весьма интересные сведения. Многократный Круциатус, физические повреждения. Занятно, не так ли?

Поттер, резко подняв голову, встретился с взглядом стальных, лихорадочно блестящих глаз. Учитывая количество выпитого, это был не пьяный блеск. Это блеск наживы, азарт нового расследования. Скажи ему три года назад, что Малфой-младший займется исследованиями в Отделе Тайн, Гарри бы звучно рассмеялся в лицо тому, кто скажет ему об этом. Но нет, пойдя наперекор всему, обладающий самыми высокими оценками в рунах и нумерологии, помимо, конечно же, Гермионы, Драко быстро сумел подняться в глазах коллег и реабилитироваться во мнении общества. В конечном итоге не Малфою ли, члену одного из самых древних чистокровных родов, с детства знакомому с тайнами Тёмной магии и всеразличными артефактами, и даже более того — разбирающемуся во всём этом, стать специалистом по тому разделу волшебства, что пугало сообщество магов Британии? И Драко решил однажды использовать свои знания во благо.

— И что ты думаешь об этом?

— Это противоречит всякому определению заклятия. — Нахмурившись, он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Понимаешь, Поттер, Круциатус считается заклинанием разряда парапсихических из раздела Тёмной магии. Не Темнейшей и даже не Некромантии. То есть, как ты сам можешь знать, оно является не самым страшным из возможных. Но суть не в том. — Знакомым до мозоли в глазах жестом он потёр лоб указательным пальцем. Гарри, знавшего его довольно долгое время, это о многом говорило. Например, о сосредоточенности. Или о растерянности. А в данном случае — и о том, и о другом. — Меня смущает нарушение самой структуры и смешение последствий. То есть могу лишь сказать, что это модификация, причём абсолютно новая. Ни в каких разделах я с ней не встречался. Так что мой вердикт — ваш нарушитель весьма разумный парень. Либо он модифицировал второе Непростительное, либо...

— Что?

— Либо создал новое, строя его по примерному описанию известного, а также заострив внимание на том, чтобы диагностикой оно распознавалось именно как Круцио. То есть в любом случае парень — гений. До такого даже Дамблдор сразу не дошёл. Да и вообще, учитывая его предрасположенность к Светлой и Светлейшей магии, он в этом деле явный профан. Разве что Тёмный Лорд воскрес на радость всем фанатам. — Пусть тон его звучал насмешливо, но Поттер явственно уловил в этом фарсе искреннее переживание.

— Мы всё равно найдём ублюдка. Гений он или нет! — категорично заявил аврор, опрокидывая в себя полный стакан виски. Правда он сразу же об этом пожалел, надсадно закашлявшись. Драко сочувственно цокнул и взмахнул палочкой, пробормотав что-то себе под нос.

— Гриффиндорцы. Это не факультет, это диагноз. Поражения костного мозга, полагаю.

— Ты же не целитель, Малфой, — прохрипел Гарри, наливая воды в используемый стакан при помощи палочки. — Какого черта тогда диагнозируешь?

— Здравый смысл ещё никто не отменял, — ухмыльнулся собеседник, разливая остатки. — Ну всё, не знаю, как ты, а я предлагаю пить дальше. У нас по плану задушевные разговоры о Северусе, плавно перетекающие в песни об Одо-герое, а после — совместная аппарция хрен знает куда.

Глубокомысленно кивнув, Поттер резко посмотрел на Драко тем-самым-аврорским-взглядом. Цепким, настороженным.

— Малфой, когда я аппарировал с места происшествия, невыразимцев там ещё не было. А ты ждал меня на кладбище. Каким образом ты получил сведения?

Вопреки всем ожиданиям Драко рассмеялся: громко, заливисто, чуть ли не до слёз. Наконец, успокоившись, наследник одного из самых богатых и чистокровных родов, продолжая улыбаться, проговорил, внимательно следя за реакцией сидящего напротив чертовски хорошего аврора:

— А кто тебе говорил, Гарри, что я не умею быть в двух местах одновременно?

___________________________________________

Уважаемые читатели!

Тем, кто ждал главу, — огромное спасибо и глубочайшее извинение за задержку. Были проблемы, начиная от банально — постсессионного периода, и заканчивая отказом провайдера работать в моей квартире. Аномальная зона, блин.

Тем, кому не нравится затянутость и явный маразм — привыкните. Автор любит размусоливать, затягивать, а потом бить по расслабленным умам, выбивая почву из-под ног. Это интрига, ребята, и она будет затянутой.

Ещё мне нужны отзывы. Я должна знать, с чем придётся поработать в следующей главе, которая пока только пишется. Возможно, я что-то добавлю в неё, что-то — наоборот, опущу.

И вот вопрос на обсуждение: есть догадки, кто Лидер? Подсказки есть, вообще-то.