Дневник чемпиона (гет)

Легиллименция — внушение собственных мыслей. Именно этим и занимался Пако. Каждое утро он повторял одну и ту же фразу — он внимательно слушает и читает учебник.

— Профессор, а можно этому научиться? — наш однокурсник Сид Белл поднял руку.

— В принципе…нет, — пожал плечами Финч-Флетчли. — Точнее, с легиллименцией как с пением. Если нет хороших врожденных способностей, то вряд ли можно блестяще научиться внушать свои мысли. Зато можно научить хорошо сопротивляться. Сопротивление — окклюменция. Этим мы и будем потихоньку заниматься на наших занятиях. Итак, как вы думаете, что нужно делать, чтобы противостоять чужому влиянию?

— Нужно отдавать себе отчет в том, что ты делаешь, — Пако подал голос.

— Неправильно, — Финч-Флетчли пожал плечами. — Самый лучший способ — сосредоточиться на собственных мыслях.

— Это как же? — Джеймс слегка улыбнулся. И тут я увидел, как Пако ответил на его улыбку одобрительным кивком.

— Это вот так, Поттер. Представьте: вы чувствуете чужое влияние. Сильный окклюмент никогда не теряет ход своих мыслей, — попытался пояснить Финч-Флетчли.

— А как почувствовать чужое влияние? — Рокси даже не потрудилась поднять руку.

— Уизли, ну я же сказал — это как с пением. Кто-то чувствует лучше, кто-то хуже…Но сопротивлению научить гораздо проще, чем внушению. Тем более практика легиллименции сейчас…нежелательна.

— А в Дурмстранге этому учат, — Пако пожал плечами.

— Мы не в Дурмстранге, — почти огрызнулся профессор. — И у нас учат только сопротивлению. А самой легиллименции — только применительно к пикси. Все.

— Нужно отдавать себе отчет в том, что ты делаешь, — повторил Пако. — Проще всего внушить мысль, когда человек занят какими-то автоматическими делами. Каждое утро вы просыпаетесь от одного звонка будильника, идете в душ, гладите мантию, надеваете свитер, закрываете дверь. В этот момент вам можно внушить все, что угодно.

— Интересно, — профессор усмехнулся. — Вы сами до этого дошли?

— Нет, конечно,— простодушно отмахнулся Пако. — Прочитал дома в какой-то книге. Так, наугад попалось и запомнилось.

-Хорошо, Уизли. Тогда ответьте мне — кто лучше всего сопротивляется легиллименции?

— Пикси, поэтому на них и учат,— ответил Пако сдержанно.

-Нет, — молодой профессор с интересом изучал своего ученика. — Какой тип людей?

— С ответственной работой. Люди, которые не имеют права делать что-то на автомате. У них в голове много разных мыслей. Легиллименция— это внушение собственных мыслей, а не вытеснение одних мыслей другими. Точнее, опытные легиллименты могут и так, но тут, боюсь, нужен особый талант. И еще, — мой друг прищурился, — алкоголики. По праву самыми сильными окклюментами являются алкоголики.

— Откуда вы это знаете? — казалось, профессор был удивлен таким ответом.

— Не совсем, — вставил Джеймс. — Нетрезвый человек почти не поддается легиллименции. Его даже просто убедить в чем-то сложно — отсюда все пьяные споры. Пьяный делает только то, что он хочет. Какая тут легиллименция. Сам по себе алкоголизм тут ни при чем.

— При чем, — возразил Пако. — Чем больше ты пьешь, тем лучше ты сопротивляешься.

— Не доказано, — категорично заявил Финч-Флетчли.

— Есть масса примеров, — парировал Пако.

— И какие же, Уизли? — профессор подошел к его парте и посмотрел на него в упор.

— Вы, профессор…— заявил Пако на полном серьезе.

— Что?!— Финч-Флетчли побледнел.

— Вы, говорю, профессор, странные вопросы задаете. Я всего лишь начитался книг в домашней библиотеке. Откуда мне знать про какие-то там примеры? Так пишут, а уж правда это или нет… — подытожил Пако.

Никто из нас не знал, шутит ли он на этот раз или нет.

Но после звонка, когда все еще бледный профессор ЗОТИ отпустил нас с миром, я узнал, что нет.

— Финч-Флетчли— лучший окклюмент в Уэльсе, откуда он родом, — пояснил Пако. — А вы думаете, что его тут держат? Закрывают глаза на все его пьянки. Да и тому же, он неплохой учитель.

— И что нам теперь делать? — развел руками я.

-То же, что и раньше. Для чего я, по-вашему, практиковался? — Пако слегка улыбнулся.

— Хорошо, — Джеймс с интересом посмотрел на Пако. — Флитвик — все с ним ясно. Трелони -тоже несложно. А как же МакГонагалл?

— Автоматическое движение — занесение записей в журнал. Она в этот момент смотрит на свое перо и вообще ни о чем не думает! Но в последний раз не получилось — весь класс ржать начал, она отвлеклась, естественно.

— Ты так долго тренировался, — Рокси улыбалась.

— Каждую чертову ночь, — Пако взъерошил волосы. — Хотите классный трюк?

— Валяй, — Рокс захлопала в ладоши от предвкушения.

…Я даже не понял, что произошло — только ощутил легкое покалывание на висках… И вдруг я выдал:

— Hostia, Paquito, estoy flipando contigo, eso si que es fuerte!

Пако покатился со смеху, потом с важным видом пожал мне руку и ответил:

— Muchas gracias, tio, muchas gracias!

Я в ужасе потряс головой, несколько секунд хлопал глазами, как дурак, а потом набросился с кулаками на Пако.

— Что ты заставил меня сказать, придурок? Что ты заставил меня сказать? — кричал я.

Пако, не переставая ржать, кое-как отбивался.

— Да успокойся ты! Тихо, Фирс! Ты просто сказал что-то вроде: «Черт, Пакито, я от тебя тащусь, это просто охренительно!» Ну, а я ответил тебе: «Спасибо большое, дружище!»

— Я тебя ненавижу, — я опустил кулаки. — Как у тебя получилось?

— Меньше витать в облаках надо, Фирс, — Пако хлопнул меня по плечу. — А ты, Джеймс, что скажешь?

— Тупость, — процедил Джеймс недовольно. — Ты только и можешь, что над друзьями издеваться.

— Да брось ты, — Пако усмехнулся. — Ты просто завидуешь, что теперь не ты у нас один такой гений.

— Я не завидую. — глаза Джеймса за стеклами очков излучали недоброжелательность. — Я знаю, насколько знания затягивают. Ощущение власти. К этому нужно быть готовым. Морально, физически. Ты не готов.

— Ну ты у нас готов, Поттер, — процедил сквозь зубы мой лучший друг, стараясь не показывать, насколько он уязвлен.

И мы перестали говорить о легиллименции до самого дня Икс. Дня матча со Слизерином.

Я пил оборотное зелье залпом, почти не чувствуя вкуса. Я уже к нему привык — каждую тренировку я был Джесси Вудом, жил его мыслями. Стоит признаться, все чаще я стал думать о том, сколько геля намазать на челку.

— Ну что, готов, чемпион? — Рокси, она же Энди, по-дружески хлопнула меня по плечу.

Я хрустнул костяшками пальцев.

— Готов, — пробасил я. — С каждым разом превращение дается мне все легче.

— Тогда пошли,— я, Рокси, Джеймс и Пако тихо вышли из гриффиндорской гостиной.

Руководствуясь «ла мапой» мы прошли несколько темных коридоров, открыли парочку потайных дверей и наконец дошли до восточного крыла замка.

— Вот оно, то, что нам нужно, — Рокс указала на большую дубовую дверь.

— Он там, — Пако посмотрел в карту.

Я знал, что сейчас они с Джеймсом должны решить — кто из них войдет туда первым. Джеймс Поттер, сын героя, наверное, самый талантливый волшебник во всей Британии, если не во всем мире. Тихий, скромный Джеймс, который заклеивал очки скотчем, а не заклинаниями, прожигал дырки на мантии, почти никогда не расчесывался. Джеймс, который будто стеснялся своих способностей и героического отца. У которого каждый раз, когда Пако бросал ему обидное слово, предательски дрожали губы.

Или Пако. Его мать была знаменита — но если так посмотреть, в волшебном мире детей знаменитостей больше, чем обычных. Древние роды, уходящие корнями в эпоху викингов, переплетение судеб, гербы, обязательно — фамильное древо…У каждой чистокровной семьи это было. Родители Пако были знамениты — так вот, его мать была известной спортсменкой, а отец — успешным бизнесменом, который оставил все тот же квиддич ради магазина игрушек. От Пако не ожидали, что он будет обладать какими-то сверхспособностями. Но он всегда старался доказать обратное. В том числе и сейчас, когда он оттолкнул Джеймса и повернул ручку двери. Мы затаили дыхание.

…Мы подгадали момент так, что Финч-Флетчли еще не успел выпить перед матчем. Он только готовился: сидел за столом в своем кабинете и рассеянно крутил в руке пыльный стакан.

— Мистер Стоун? — наш профессор поднял глаза. — Что за необходимость привела вас сюда за час до игры?

— Профессор, вам нужен маховик времени. Я поеду в министерство и привезу его вам. Дайте мне расписку, профессор,— вкрадчиво произнес Пако.

Финч— Флетчли молчал несколько секунд, которые показались нам вечностью. Потом рассмеялся:

— Стоун, да ты обкуренный! Какой маховик? Нахрена он мне?

Я почувствовал, как взмокли ладони, и нервно сжал руки в кулаки.

— Вам нужен маховик времени,— гораздо менее уверенно повторил так называемый Стоун.

Финч-Флетчли явно просек в чем дело и теперь забавлялся, глядя, как к нему пытаются применить легиллименцию.

Джеймс вздохнул.

— Вам нужен маховик, — повторил он чуть громче Пако. — Маховик времени.

Его глаза неотрывно следили за профессором.

— Поттер? — Финч-Флетчли был явно удивлен.— Не знал, что ты водишь дружбу со старшекурсниками. — И ты, значит, тоже про маховик?

— Вам нужен маховик времени,— хором сказали Джеймс и Пако.

Финч-Флетчли ржал в голос:

— Да не нужен он мне, легиллименты вы фиговы. Не нужен. И расписку я вам не дам. И катитесь отсюда к мерлиновой бабушке. И чтобы я вас не видел больше. Тоже мне нашлись…

И тут профессор внезапно остановился. Я почему-то почувствовал, как по моему сознанию ведется бомбардировка, обернулся на Джеймса и Пако и понял, что они чувствуют то же самое.

Рокси стояла позади всех — она еле-еле шевелила губами, но почему-то мы поняли все, что она сказала.

— Джастин,— сказала она, обращаясь к профессору. — Джастин, тебе нужен маховик, чтобы посмотреть на всех своих друзей, с которыми ты закончил Хогвартс. Очень нужен. Мы принесем его — напиши расписку. Напиши, что ты, профессор Хогвартса, доверяешь нам привезти тебе маховик для изучения времени. Поставь печать и распишись. И заклей конверт сургучом.

И профессор написал расписку.

— И еще, Джастин, нас тут не было. Ты слишком много выпил, и тебе приснился такой странный сон. Нас не может быть здесь— мы на тренировке. Тренировку пропускать нельзя. Спи теперь, к началу матча проснешься,— шептала Рокси, забирая из рук профессора конверт.

Мы тихо вышли из кабинета и, как только дверь захлопнулась, бросились бежать. Мы бежали до самого стадиона, не останавливаясь, моя спортивная мантия стала мокрой еще до начала игры.

Наконец, оставшись одни, мы смогли отдышаться.

-Боже, Рокс, — Пако накинулся на сестру. — Как это…он же…ты же…

— Да ничего сложного, мальчики,— Рокси нам подмигнула. Как говорят магглы, никакой магии.

Позже я узнал, что способность Рокси Уизли всех убедить в своей правоте — сильная сторона легиллименции. Это было врожденное.

Джеймс, Пако и Рокси воспитывались вместе и принадлежали к одной и той же семье.

Однако у Рокси было гораздо меньше звездного статуса. Ее мать когда-то играла в сборной Грифиндора, а после развода с Джорджем Уизли уехала к себе в Бирмингем и работала в филиале банка Гринготтс. В Хогвартсе никто ее особо не помнил — только то, что ее звали Анджелина Джонсон. Эту Анджелину вообще не связывали с Рокси — дочерью Джорджа и только. И от нее, от Рокс, уж точно никто не ждал особенных талантов, кроме таланта спать на парах и размахивать битой.

Но в тот вечер она уделала нас всех.