Любви не нужно волшебство, или Тайна руны Гебо (гет)

На следующее утро Джинни спустилась вниз в отличном настроении. Таким оно и оставалось, пока она не увидела сидящих на диване Гарри и Гермиону. Их лица были напряжены, разговор явно был о чем-то серьезном. Гермиона держала в своих ладонях руку Гарри и тихонько поглаживала, как бы утешая. Рядом с ними лежал "Ежедневный пророк".

Первым порывом Джинни было тут же подойти, узнать, что случилось, но что-то ее остановило.

Оставшись незамеченной, она решила понаблюдать за разговором, стоя на ступеньках. Из-за стены ее не было видно, а вот Джинни видела и слышала все, что происходило в гостиной.

— Вот видишь, все обошлось, для него это наилучший вариант. И не без твоей помощи, как я понимаю, — убеждала в чем-то Гарри Гермиона.

— Я не помогал Малфою, просто рассказал все как было.

— Для тебя бы он такого не сделал, — она с сочувствием и пониманием смотрела в глаза Гарри, и тот не мог отвести от нее взгляд.

— Я сделал это не ради Малфоя, а ради себя. Я не считаю, что он заслуживает Азкабан, поэтому я не мог спокойно смотреть, как его туда отправят. Но я не был уверен, что ему помогут мои показания.

— Ты прав, Азкабан бы его убил. Ну что ж, значит, нам придется потерпеть его еще целый учебный год, — подвела итог Гермиона и усмехнулась.

— Вряд ли он будет сильно высовываться, — отзеркалил усмешку Гарри.

— Согласна, слизеринцам вообще будет трудно вернуться в школу после всего.

Гарри немного расслабился и повернулся к ней вполоборота.

— Это точно, — кивнул он больше своим мыслям, чем словам.

— А как ты сам? Как твои кошмары? — сменила тему Гермиона. Она откинулась на спинку дивана, одну руку положив на подушки, а вторую руку так и оставила на руке Гарри.

— Сам нормально, а кошмары, боюсь, не оставят меня еще долго, если вообще оставят. Я даже боюсь из-за этого оставаться на ночь с Джинни, вдруг напугаю ее или причиню вред.

— Так вы с Джинни уже... — многозначительный взгляд и смущенная улыбка были красноречивее слов.

— Ну да, — теперь смущенная улыбка была и на его лице.

— Рада за вас, — она сжала его руку.

Про то, перешли ли отношения Рона и Гермионы на новый уровень, Гарри спросить не посмел, да и когда бы они успели. Лучше вернуться к прежней теме.

— А как твои? Стало легче после Австралии?

— Да так же, как у тебя. Мама даже в комнату ко мне зайти ночью боялась, она как-то прибежала ко мне, когда я кричала во сне, а я ее чуть Ступефаем не приложила.

— Все так же держишь палочку под подушкой? — улыбнулся Гарри.

— Как будто ты — нет, — ответила улыбкой Гермиона.

— Не знаю, смогу ли я избавиться от этой привычки.

Дальше смотреть на эту умилительную сцену Джинни была не в силах.

— Доброе утро, — улыбнулась она, всеми силами изображая безмятежность, проходя в гостиную.

— Доброе утро, Джинни, — Гарри встал, поцеловал ее в щеку и потянул на диван, садясь на прежнее место. — Я рассказывал Гермионе, как прошел суд.

— Угу, понятно, — она внимательно смотрела на Гермиону. Та не смутилась от ее появления, а, наоборот, смотрела на нее дружелюбно.

"Значит, ей либо нечего скрывать и за всем этим только дружба, либо ей все равно, — лихорадочно анализировала увиденное Джинни. — Но она же с Роном. Расслабься и прекрати себя накручивать!" — одернула она саму себя.

— Когда отправляемся в Косую аллею? — спросила она беззаботно.

— Рон еще не спустился, ждем его, потом завтрак и можно идти, — ответил Гарри.

— Ясно, — Джинни прижалась к его плечу и так и сидела, пока минут через десять Рон не присоединился к ним. Он плюхнулся рядом с Гермионой и поцеловал ее в губы. Она вывернулась из объятий и зашептала:

— Не надо, мы же не одни.

"Ханжа! — подумала Джинни. — Или просто парень не тот?"

От последней мысли у нее все похолодело внутри.

— Пошли завтракать, — она встала и потянула Гарри за собой.

За завтраком Джинни продолжила свои наблюдения за Роном и Гермионой. Рон почти не уделял той внимания, сосредоточившись на яичнице с беконом, тостах и кофе. Он был в своем репертуаре и ел так, будто голодал всю последнюю неделю. От внимания Джинни не укрылось, что Гермиона бросала недовольные взгляды на манеры ее брата. Да, тот не был особо аккуратен и ее саму это раздражало, но когда девушка такими глазами смотрит на своего парня, то очевидно, что подобные отношения вряд ли продлятся долго.

— Какие планы на Косую аллею? Куда пойдем? — решила завести разговор Джинни.

— Мы с Гермионой хотели зайти во "Флориш и Блоттс", а потом к мадам Малкин. Дальше посмотрим, — как ни в чем ни бывало ответил Гарри.

"Мы с Гермионой! МЫ!!! — набатом стучало в голове Джинни. — И это произнес не растяпа Рон, которого, похоже, вообще не спросили, куда и зачем собираются пойти, а ее парень".

Ревность Джинни с каждой минутой разгоралась все сильнее, и идея с ритуалом становилась все более и более привлекательной. Это решило бы столько проблем, избавило бы ее от навязчивого страха потерять Гарри, ведь в школе будут и другие девушки, кроме Гермионы, и многие захотят быть поближе к герою. А Джинни и от одной "родной души" сходила с ума от ревности.

— Замечательно, мне тоже надо кое-что купить, — она не стала уточнять, что это за "кое-что" и что найти это можно только в Лютном переулке. — Я пойду собираться, — отставив тарелку, она вышла из-за стола и поспешила в свою комнату.

Джинни сидела на кровати и в пятый раз читала описание ритуала. Ее одолевали сомнения, но ревность и злость — плохие советчики.

"Я в любой момент могу остановиться. Я только все узнаю, а потом приму окончательное решение. В Хогвартсе у меня не будет возможности выбраться в Лютный переулок, а отменить все я всегда могу". Мысленный диалог с самой собой она вела уже не в первый раз. Но в душе понимала, что давно уже все решила.

"Мне понадобится помощь с ритуалом, — Джинни решительно встала. — И я знаю, у кого ее попросить".

Она развернулась и прошла вглубь комнаты. Отлевитировав подвесную полку, она залезла в небольшой тайник, откуда достала прямоугольную белую карточку, Гарри с Гермионой назвали бы ее визиткой. Спрятав карточку в сумку, она вернула полку на место и вышла из комнаты.

* * *

Поход в Косую аллею оказался довольно скучным. Гермиона убежала в книжный, Рон потащил Гарри во "Все для квиддича". Джинни шепнула Гарри, что хочет купить кое-что кружевное и эротичное, поэтому с ним она пойти не может, но потом ему точно понравится. Глаза Гарри заблестели, он притянул ее к себе, поцеловал и отпустил.

Заскочив в соответствующий магазинчик, Джинни купила первый попавшийся комплект белья и отправилась в Лютный переулок.

Она боялась быть замеченной и узнанной, поэтому, войдя в переулок, накинула на голову капюшон мантии. Куда идти, она знала только приблизительно, ей надо было найти бар "Смертный грех", а там показать карточку бармену. Тот же проводит ее, к кому надо.

Бар нашелся на удивление быстро, а вот дальше все оказалось сложнее. Бармен только взглянул на нее и сказал, что ей здесь не место. Она молча протянула ему чистый белый картон. Бармен хмыкнул и отвернулся.

— Мне сказали, что вы мне поможете, — с волнением произнесла Джинни.

Бармен повернулся к ней и протянул тонкий, почти как шило, нож.

"Мерлин, какая же я дура", — отругала она саму себя. Про каплю крови она совсем забыла. Взяв дрожащей рукой нож, она проткнула свой палец и капнула кровью на карточку. Та мгновенно впитала кровь, засветилась, и на ней проступила надпись "Мистер Валентайн, ритуалист".

Эту карточку она хранила почти год и не думала, что когда-нибудь воспользуется ею. Но жизнь штука сложная и непредсказуемая, и вот она здесь и готова просить помощи у далеко не светлого мага.

Бармен взял карточку и удалился. Джинни нервничала и всеми силами старалась это скрыть. Спустя пару минут бармен вернулся и пригласил ее пройти в комнату, скрывавшуюся недалеко от барной стойки.

Затворив за собой дверь, она огляделась. К ее удивлению, это оказался кабинет с добротной дубовой мебелью, глубокими мягкими креслами и стеллажами с книгами. За столом сидел высокий красивый мужчина лет сорока. При ее появлении он вышел из-за стола и подошел к ней.

Ни мужчина, ни кабинет не вписывались в атмосферу бара, но именно эта разница помогла ей немного успокоиться.

— Добро пожаловать, мисс Уизли. Рад вас видеть. Признаться, не ожидал, что вы придете так скоро, — он улыбнулся очень дружелюбно, протянул ей руку в приветствии и усадил в кресло.

— Добрый день, мистер Валентайн. Я тоже не думала, что приду сюда когда-нибудь.

— С вашей страстной натурой это был лишь вопрос времени, — он занял свое место за столом. — Так чем я могу помочь моей спасительнице?

Джинни смутилась. В памяти сразу всплыла их первая встреча, осенью прошлого года. Сейчас такой вальяжный, холеный мужчина мало напоминал того человека, которого она нашла в подвалах Хогвартса. Гарри кое-что знал о ее партизанских вылазках в прошлом году, когда она и армия Дамблдора старались досадить Кэрроу, но кое о чем она никогда ему не рассказывала. Одной из ее тайн, о которой не знал никто, была встреча с мистером Валентайном. Алекто Кэрроу что-то потребовалось от темного мага, но он не захотел или не смог выполнить. И вот тогда она отыгралась на нем за это так, что тот еле остался жив. Совершенно случайно, прячась от мисс Кэрроу, его нашла Джинни и не смогла бросить умирать.

Она прятала его в Выручай-комнате несколько дней, оказав первую помощь, промыв раны и накормив. Когда он окреп и был в состоянии аппарировать, она вывела его ночью из замка. Он смог сбежать, оставив ей на память белую карточку и рассказав, где и как его можно будет найти, если ей понадобится помощь. О том, что этот маг окажется профессиональным ритуалистом, она и помыслить не могла, даже сейчас, придя к нему, она точно не знала, чем именно он занимается. Но что он темный маг, она знала и поэтому пришла за помощью к нему.

Джинни не была уверена в своем решении, но, начав рассказывать о своих сомнениях, страхах, ревности, о найденном ритуале, она уже не могла остановиться. Он очень внимательно выслушал ее, а потом тихо произнес:

— Джинни, — он как-то легко и естественно перешел на ты, — ты понимаешь, о чем просишь?

— Да, мистер Валентайн, — в ее глазах стояли слезы. — Но я очень боюсь...

— Чего? — синие глаза смотрели ей прямо в душу.

— Потерять Гарри. Я так люблю его, но вижу, что не смогу удержать его. Сама.

Он встал, обошел стол и сел в кресло рядом с ней. Протянув руки, он взял ее ладони в свои и посмотрел в глаза.

— Послушай меня внимательно. Я никогда и никого не отговариваю, если человек пришел ко мне и просит помощи, то я ему помогаю. Я не несу ответственности за их решения, я лишь выполняю свою работу. Но ты для меня не обычный клиент. Ты спасла мне жизнь, и такое не забывается, поэтому прошу тебя хорошо еще раз все обдумать, — она молча кивнула. — Если твое решение окончательное, я смогу провести этот ритуал. Но помни, что это темная магия и с ней не шутят.

Джинни смотрела в глаза мага как завороженная. Его голос убаюкивал, глаза гипнотизировали.

— Подготовка к ритуалу занимает месяц. Я должен буду сварить довольно сложное зелье; когда оно настоится, я смогу все провести. Я не возьму с тебя денег и займусь приготовлением, но если ты передумаешь, я все пойму. Мне нужно будет поддерживать с тобой связь, я буду тебе писать. В конце сентября я свяжусь с тобой и ты сообщишь мне окончательное решение. Договорились?

— Спасибо, мистер Валентайн. Я обо всем еще раз подумаю.

— Всего хорошего, Джинни.

Выходя из бара, Джинни не заметила посетителя, проводившего ее озадаченным взглядом. За дальним столиком сидел Теодор Нотт. Он не был частым посетителем этого заведения, но сегодня словно сама судьба привела его сюда. О том, кто принимает за неприметной дверью, ему было прекрасно известно, а вот что у мистера Валентайна может быть такая посетительница, ему и в голову не приходило. Ну что ж, похоже, фортуна была на его стороне. Он мысленно отсалютовал сам себе и залпом выпил оставшийся огневиски.

* * *

На вокзале Кингс Кросс, как всегда, было многолюдно и оживленно, в отличие от одной неприметной для магглов платформы со странным номером девять и три четверти.

В этом году первое сентября значительно отличалось от ежегодных проводов, ведь маги в первый раз после войны отправляли своих детей в Хогвартс.

Привычного гомона и толчеи не было, все старались хранить молчание или разговаривать вполголоса. Все еще очень хорошо помнили прошлый учебный год, страх за детей, ужас Битвы. Прощание было тихим, многие, как и Уизли, все еще приходили в себя и не были готовы к искреннему проявлению чувств на людях.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни стояли в стороне и наблюдали за происходящим. Молли и Артур стояли неподалеку. У всех наготове были палочки, они не могли иначе чувствовать себя в безопасности при таком скоплении народа.

Среди студентов и их родителей мелькали алые мантии авроров, готовых остановить беспорядки в случае необходимости.

Слизеринцы, в своих зеленых галстуках и нашивках на мантиях, резко выделялись из толпы. Они были мрачными, напряженными и безусловно нервничали. Все остальные маги молча обходили их стороной, и они смотрелись как островки посреди реки.

На платформе появился Драко Малфой. Один. Как всегда, в черном. На лице не дрогнул ни один мускул, когда он услышал шепот за спиной и заметил неприязненные взгляды. Он не позволил Нарциссе сопровождать его — незачем доставлять удовольствие толпе поглазеть на нее. Мать согласилась не сразу, но, видимо, поняла, что ему так будет легче вынести все это.

Малфой спокойным взглядом окинул платформу и остановился. Невдалеке стояла Панси Паркинсон с родителями. В ее глазах плескалась паника. Заметив Драко, она встрепенулась, но не посмела позвать его.

Он все понял сам. Ему было больно видеть в глазах всегда гордой слизеринки страх. На ее лице было то же безразличие, что и у Драко, но он слишком хорошо знал, чего ей этого стоило. Слишком высокую цену платила Панси за минутную слабость, проявленную перед Битвой. Магическое общество оказалось не готово простить ей тот призыв сдать Поттера, и теперь она — такой же изгой, как и он сам.

Медленно сжав и разжав кулаки, он с абсолютно прямой спиной и нечитаемым выражением лица подошел к ней, поприветствовал старших Паркинсонов и предложил Панси локоть.

— Идем, — спокойный, уверенный голос вывел Панси из прострации, — не обращай ни на кого внимания.

Панси не была его девушкой, он даже не назвал бы ее подругой, но она была своей. Проигравшей стороной. Слизеринкой. И он ее одну не оставит.

* * *

Поездка прошла без происшествий. Распределение и банкет мало интересовали Гарри и его друзей. После ужина все отправились спать.

На выходе директор Макгонагал подозвала Гермиону и попросила ту завтра зайти к ней в кабинет до занятий вместе с Эрни Макмилланом.

Разговор с директором на следующий день был предсказуем. Минерва Макгонагалл поведала старостам школы о сложившейся обстановке.

— В подобном положении мы оказались впервые. Даже после первой войны такого не было. Визенгамот обязал всех слизеринцев окончить школу. Все дети Пожирателей Смерти, а также мистер Драко Малфой, как бывший Пожиратель, и мисс Панси Паркинсон, как предложившая сдать мистера Поттера Волдеморту, находятся под особым надзором, магия их палочек отслеживается. Среди детей Пожирателей также мистер Теодор Нотт, мистер Грегори Гойл и несколько других слизеринцев с других курсов. Вот весь список.

Директор была очень серьезна. Гермиона понимала, к чему она клонит.

— Как видите, — продолжала она, — часть слизеринцев здесь в добровольно-принудительном порядке, и вы, как старосты школы, должны уделить им внимание. Ваша задача — всеми силами не допускать конфликтов. Если будут нападки на слизеринцев, вы должны не допустить их или прекратить потасовку. Если вам это будет не по силам, то немедленно обращайтесь к преподавателям. Со своей стороны, администрация школы также приложит все усилия, чтобы не допустить беспорядков. Вам все понятно?

— Да, мэм, — ответили старосты и удалились.

* * *

Гарри Поттер шел по школе. Такие знакомые стены, портреты, привидения... И такие чужие. Перед глазами стояли эпизоды Битвы за Хогвартс, как все рушилось, как здесь гибли люди. Ему было не по себе, да и другим ученикам, принявшим участие в Битве, было не легче. Все они прошли через страшные испытания, и душевные раны были слишком свежи.

Сколько всего видели эти стены? Они видели Тома Риддла, нежно любящего этот замок, как родной дом. Они видели Волдеморта — обезумевшего мага, крушившего эти стены в попытке убить его, Гарри.

И ведь для Гарри Хогвартс тоже всегда был родным домом. Столько теплых, светлых воспоминаний, хранившихся в его душе, были связанны именно с ним. Детские забавы давно канули в Лету, война заставила их рано повзрослеть. Последние три года были один тяжелее предыдущих. Профессор Амбридж, казавшаяся такой страшной, стала лишь неприятным воспоминанием, на ее место пришел сам Темный Лорд, мучивший Гарри своими видениями и эмоциями. Сколько пыток и смертей он видел? Он не считал, но забыть их, выкинуть из своих снов, оставить в прошлом было очень непросто. Но он постарается это сделать, он уже давал себе слово, что сможет. Надо жить будущим, а не прошлым.

Появление Джинни вывело его из задумчивости.

— Гарри, — окликнула его она.

— Привет, солнце, — улыбнулся он, выходя из задумчивости.

— Ждешь меня или идешь на урок? — она игриво провела руками по его груди.

— Жду тебя, я был тут неподалеку и решил вместе с тобой пойти на обед, — он тут же привлек ее к себе.

— Отличная идея, — просияла Джинни.

— Как тебе первый урок по зельеварению?

— Ты не поверишь, профессор Слизнорт полностью повторил урок с прошлого года. Он попросил нас угадать несколько зелий и задал сварить Напиток живой смерти. Только Феликс фелицис не предлагал даже, да и не выиграл бы его никто.

— То есть ты хочешь сказать, что у него опять в кабинете полный котел Оборотного зелья и Амортенции? Его что, жизнь совсем ничему не учит?

— Не знаю, я рассказала, как есть, — Джинни передернула плечами и отправилась в Большой зал, увлекая за собой Гарри.

* * *

Холодные подвалы Слизерина как никогда походили на тюрьму. Ни красивая мебель, ни затопленный камин не могли избавить Драко Малфоя от этого ощущения. Оно поселилось в нем еще два года назад и все больше и больше усиливалось. Он давно забыл о тех беззаботных днях, когда они здесь весело проводили время, обсуждая Поттера, Хагрида, других преподавателей, квиддич, девчонок...

Летом девяносто шестого года перед ним не стоял выбор, принимать ли Метку, ему объявили об этом с небывалым пафосом, как о великой чести. Понимал ли он, к чему это приведет? Драко тогда считал, что понимал, но отказаться не мог в любом случае. Умирать в шестнадцать лет совсем не хотелось.

Вечером, перед церемонией, Нарцисса впервые за долгое время разговаривала с ним предельно откровенно. Он был поражен, каких взглядов придерживалась его мать, насколько они не совпадали с тем, чему его учил отец. Именно в тот вечер он как никогда почувствовал всю материнскую любовь и страх за него. Она просила его не сопротивляться, объясняла, что если он откажется, то его убьют, а она не сможет пережить его смерть. Просила потерпеть. И он терпел. Ради матери, ради своей семьи. Тогда он еще не видел Пожирателей Смерти в деле, его даже охватила гордость, что его, несовершеннолетнего мальчишку, приняли в Ближний круг. Но эта гордость быстро была смыта кровью, увиденные убийства и пытки отрезвили его и привели в ужас. Но выхода не было. Было задание Темного Лорда и ощущение, что он в ловушке. Мать попыталась ему помочь, взяв с профессора Снейпа Непреложный обет, но он не доверял профессору и раз за разом отказывался от помощи. В тот год в душе Драко поселилось вязкое, отвратительное чувство собственного бессилия. Он не мог выполнить задание и не мог от него отказаться. Идея с Исчезательным шкафом стала для него спасением. А помощь Снейпа... Он был благодарен ему за то, что он не дал ему стать убийцей.

Следующий год был не легче. Хогвартс стал для него тюрьмой окончательно, он не мог покинуть его, ему было страшно здесь, но еще страшнее дома, в Малфой-мэноре. "Круцио" стало привычным. Пытали учеников в школе, пытали пленников дома. Когда Лорд заставил самого Малфоя пытать Роули, у Драко ничего не вышло. Как когда-то объяснял лже-Грюм, надо хотеть причинить боль, а он не хотел. Его страха и отвращения оказалось недостаточно, чтобы заклинание получилось. И тогда Темный Лорд наслал Круцио на самого Драко. Мир померк, очнулся он тогда не скоро.

Драко встал, помотал головой, чтобы отогнать ужасные воспоминания. "Хватит! Прекрати думать об этом и жалеть себя!" — он решительно зашагал по гостиной факультета. Размышления и воспоминания раз за разом мучили его, не давали спать. И теперь, в Хогвартсе, все стало только хуже.

Визенгамот наказал его возвращением в школу, необходимостью прожить десять месяцев лицом к лицу с другими волшебниками, презиравшими его, и все, что он мог сделать — не потерять лицо.

Войдя в спальню, он подошел к шкафу, чтобы переодеться. Нехорошее предчувствие побежало по венам. Что-то было не так. Всегда плотно закрытые дверцы были приоткрыты. Он выхватил палочку, бросил заклинание обнаружения, ничего подозрительного не было. Драко медленно открыл дверцу шкафа. То, что он увидел, заставило его дернуться. Вся одежда была порезана на мелкие лоскутки. Сверху лежала записка: "Пожирателям Смерти здесь не место. Берегись. Мы придем за тобой".

Сердце бешено заколотилось, от лица отлила кровь, и он мертвенно побледнел.

— Черт, — он ударил кулаком по шкафу. — Неужели это никогда не кончится?