Магия любви, или Большая счастливая семья (гет)

В то самое время, когда Гарри шёл по сверкающим коридорам в столовую, за много сотен миль от него, под синим потолком с белыми облачками, профессор Дамблдор ел шоколадные хлопья, умилённо глядя на галдящую толпу учеников. Как же приятно было, когда Хогвартс оживал после летних каникул! Вон хаффлпаффцы прямо за завтраком режутся в шахматы, каким-то образом не сшибая при этом со стола посуду. Непривычно смотрится их стол без сиреневых волос выпустившейся в прошлом году малышки Тонкс. Рейвенкловцы почти не едят — заняты научными дискуссиями. В этот раз их предметом, судя по всему, является свернувшийся посреди стола ярко-красный водяной дракончик, которого одна из второкурсниц притащила из Китая.

За столом Слизерина окружена толпой поклонников новая знаменитость — младшего Малфоя легко узнать по серебристым волосам. Наверняка рассказывает о том, сколько галлеонов стоила его мантия. Но, судя по тому, что с гриффиндорского стола это всё внимательно слушают близнецы Уизли, недолго этой самой мантии осталось...

Дамблдор улыбнулся своим гриффиндорцам. Жаль, конечно, что Гарри Поттер не среди них, но, учитывая то, какая у него тётя, мальчик был прав, выбрав Шармбатон. Сегодня, впрочем, миссис Филч выглядела очень милой и дружелюбной — и не только из-за сохранявшейся ещё эйфории медового месяца, но и потому, что сбылась-таки её тайная мечта попасть в Хогвартс. Она ещё вчера восторженно ахнула, увидев потолок Большого зала, нашла общий язык с портретом какой-то славной старушки из Боунсов, и в компании с мужем и миссис Норрис обошла все основные коридоры и лестницы.

Аргус Филч тихонько объяснял жене:

— Сейчас они все разойдутся по урокам, и всё будет более-менее спокойно. Разве что прогульщиков отловить случается, но очень редко. На переменах вот надо держать ухо востро, особенно с этими чистокровными. Магглорождённые с полукровками ещё не разгулялись, особенно младшие, а вот чистокровные сразу начинают вести себя, будто им мир принадлежит. Днём, как уроки кончатся, большинство всё-таки возьмётся за домашние задания, но с отдельными кадрами вроде близнецов Уизли требуется всегда быть начеку. А вечером, как приблизится отбой... тут-то их и лови. Старшим только дай удрать на свидание, а младшие обожают ночью всякие пакости подстраивать — фейерверки под коврами прятать или ещё что...

— Где мне патрулировать? — спросила Петуния. Аргус задумался:

— Давай так... Подземелья и нижние этажи поручим миссис Норрис — она лучше меня видит в темноте, а тебе, дорогая, вреден холодный воздух — ты всего три дня назад была простужена.

Петуния чуть не прослезилась от заботливости любимого.

— Верхние тебе отдать или средние... Давай верхние. Верхние этажи плюс башни. Понимаешь, пока не освоишься, есть риск перепутать нарушителей с теми, кто просто возвращается с урока астрономии. А так ты сразу будешь видеть, кто из Астрономической башни выходит. Ну а я на себя всё, что между вашими территориями, возьму.

— Договорились, — кивнула Петуния.

— До двух ночи мы на дежурстве, потом нас сменяют Минерва, Филиус и Септима, а мы спим до десяти. За завтраком наша помощь не нужна.

Деканы факультетов пошли вдоль столов раздавать расписания. С преподавательским составом у Петунии, надо сказать, отношения сложились по-разному. Из старшего поколения многие приняли её как сестру Лили, всеобщей любимицы — особенно карлик Филиус Флитвик, преподаватель чар, у которого Лили была некогда лучшей ученицей. Более-менее нормально (то есть не поминая Лили через каждые два слова) общаться можно было лишь с Чарити, которая вела маггловедение и соответственно с трагически погибшей мисс Эванс дела почти не имела, а Петунию, как недавно прибывшую из маггловского мира, пригласила в свободное время ассистировать на её уроках.

Более молодые учителя обращали на Петунию мало внимания — никто из них не успел толком повоевать в Первой магической войне, и к тому же совпало так, что среди них не было ни одного бывшего гриффиндорца, то есть Лили они почти не помнили.

Исключением, ясное дело, был Северус Снейп. Петуния сморщилась, увидев, что этот никчёмный нищеброд пользуется немалым уважением — и где? Среди чистокровных учеников с факультета Слизерин! Если б она знала раньше, она бы рассказала этим напыщенным маленьким аристократам, что их драгоценный декан вырос чуть ли не на помойке и был сыном худшего представителя маггловского рода! Сейчас Петуния решила молчать. Когда сама обретаешь счастье, желание пакостить другим пропадает. И всё же из-за Снейпа было обидно.

Его собственное отношение к Петунии было едва ли более тёплым. Говорил он с ней исключительно по необходимости, и вежливые слова произносил с ядом, достойным змеи с герба его факультета. Когда упоминалось её имя, а особенно её родство с Лили, Снейп прожигал её ненавидящим взглядом, от которого душа в пятки уходила.

Хоть её от него и передёргивало, его ненависть Петуния понимала. Наверняка ему было больно думать о том, что она жива, в то время как Лили погибла.

— Я буду сегодня ночью дежурить на нижних этажах, — сообщил он Дамблдору, явно услышав разговор Петунии и Аргуса.

«Ну конечно, чтобы ни со мной, ни с Аргусом не пересекаться», — фыркнула про себя Петуния.

— Хорошо, Северус, — лучась улыбкой, ответил Дамблдор. — Ты не передумал насчёт Шармбатона?

— А что мне ещё остаётся? — поднял бровь Снейп.

Дождавшись, пока ученики и профессора уйдут, Петуния немедля спросила у Дамблдора:

— При чём тут Снейп — и Шармбатон?

— Он пообещал, что будет присматривать за Гарри, — мягко пояснил директор.

— А тут-то чего за ним присматривать? — удивилась она. — Мы за ним присматривали, чтобы магию он не проявлял, а так он мальчик самостоятельный.

— Петуния, девочка моя, у магов не текут молочные реки в кисельных берегах. По крайней мере, не везде. Вольдеморта нет, но его последователи... Гарри может оказаться в серьёзной опасности.

— Вот тебе и раз! А вы-то, раз вы великий маг и всё такое, не можете чего-нибудь сделать, чтобы его раз и навсегда от неё оградить? Ему же всего одиннадцать!

— Есть у меня один план, — подмигнул Дамблдор. — Тайный, ясное дело. Но если всё получится, никакая опасность Гарри грозит не будет, а тёмные силы будут уничтожены нашими совместными усилиями, легко и быстро.

Петуния недоверчиво хмыкнула — она не могла понять, серьёзно говорит директор или болтает что попало:

— Ну хорошо. А Снейп-то что собирается делать?

— Командироваться в Шармбатон, — сказал старый волшебник. — Утром он будет вести уроки здесь, а вечером уезжать туда, на правах консультанта по организации лаборатории зелий. Я уже всё организовал.

Мнение Петунии о том, что все маги тронутые, укрепилось:

— Слушайте, у меня есть знакомые учителя, пусть маггловские, и я знаю, какова их работа. Вы всерьёз думаете, что Снейп будет успевать готовить и вести уроки, проверять домашние задания, что-то там консультировать в Шармбатоне и вдобавок охранять Гарри? И так будет целый учебный год?

— Должность консультанта — лишь прикрытие. И он не собирается ходить за Гарри постоянно. Он просто будет там на случай чего. А мгновенно перенестись отсюда в Шармбатон — ну хорошо, не прямо отсюда и не прямо туда, но почти что — не проблема.

— Ладно, допустим, — отчаялась понять логику этих людей Петуния. В конце концов, если Снейп намерен совершать глупости, а директор ему потакать, ей-то что? Пускай этот оборванец носится взад-вперёд через Ла-Манш, раз ему так приспичило. Однако сильно же он любил Лили, если ради её сына от нормального образа жизни отказался.

Первый учебный день закончился, началось веселье для завхозов. В ведомстве Петунии находились не только коридоры на этажах, но и библиотека, которую заполонили наиболее старательные студенты. В библиотеке, конечно, было в основном тихо и спокойно, тем более что там дополнительно следила за порядком заведующая Ирма Пинс, но какие-нибудь младшекурсники и там могли затеять эту ужасную игру в плюй-камни, спрятавшись за стеллажами.

У библиотеки Петуния и поймала своего первого нарушителя. Белобрысый одиннадцатилетний мальчишка швырялся какими-то заклятьями в растрёпанную девочку, свою ровесницу, которая еле-еле отгораживалась, отчаянно размахивая палочкой. Смутные знания по латыни, сохранившиеся у Петунии со школы, подсказывали, что заклятья у этого хулигана были как-то связаны не то со склеиванием, не то со связыванием ног. Так... галстуки — у него серо-зелёный, у неё красно-оранжевый.

— Немедленно прекратите! — своим фирменным тоном «Гарри-приготовь-яичницу» приказала Петуния. — Десять баллов со Слизерина! — подумала и прибавила:

— Пять баллов Гриффиндору за верное использование защитных заклинаний! — в конце концов, это только начало года, а девочка вроде как вообще первокурсница — надбавить за способности не помешает.

Гриффиндорка, пролепетав слова благодарности, юркнула в библиотеку, а белобрысый посмотрел на Петунию с ненавистью. Он собирался даже что-то сказать, как тут на него откуда-то сбоку обрушилась ярко-фиолетовая струя — не увернись Петуния вовремя, задело бы и её. Голова мальчика начала медленно раздуваться.

Это ещё что?! Нет, он сам явно не подарок, но чтобы такой дрянью человека обливать...

— Двадцать баллов с... — Петуния в недоумении огляделась. Где виновник-то?

Коридор был пуст.

— Вот видишь, что бывает, когда обижаешь девочек, — она всё же не упустила случая прочитать мораль. — Ладно, пошли, я отведу тебя в больничное крыло, — и она протянула ему руку.

Мальчик, голова у которого уже достигла размеров тыквы, решительно убрал свои руки за спину:

— Не надо, — буркнул он. — Профессор Снейп даст противоядие.

И он стремглав кинулся по коридору к лестницам.

Вскоре стараниями Петунии десяти баллов лишился Рейвенкло — две девочки обзывали и пытались заколдовать третью. Зато восполнилась потеря Слизерина — разломанную рейвенкловскими задаваками дверь взмахом палочки починил какой-то слизеринский старшекурсник. Потом Петуния стала свидетельницей идиллической картины — симпатичный высокий мальчик в чёрно-жёлтом галстуке вёл в больничное крыло девочку с Гриффиндора (судя по их виду и разговору, что-то себе сломавшую после падения с метлы). Хаффлпафф немедленно получил пятнадцать баллов за взаимопомощь и верное использование чар лёгкости.

В том же духе прошёл весь день. В основном, правда, баллы приходилось снимать, а не начислять — положительные свои качества дети, как правило, проявляли больше на уроках. Если проявляли вообще.

Понемногу Петуния начала запоминать учеников и особенности работы с ними. Например, она узнала, что давешнего первого нарушителя зовут Драко Малфой, и с ним лучше сильно не враждовать, потому что, во-первых, ему оказывает протекцию Снейп, во-вторых, его отец — крупная шишка в Министерстве и один из попечителей школы. А на втором курсе Рейвенкло, как оказалось, есть китаянка, а у неё живёт водяной дракончик, но за это нельзя снимать баллы, потому что разрешение на дракончика подписано профессорами Флитвиком и Кеттлбёрном. А пятикурсников Оливера Вуда (Гриффиндор) и Маркуса Флинта (Слизерин) ни в коем случае, никогда, ни за что нельзя подпускать друг к другу ближе чем на полмили, ибо они капитаны квиддичных команд и не гнушаются откровенным саботажем. А если необходима помощь старост, лучше всего просить её у гриффиндорца Перси Уизли — он из старост самый сообразительный и исполнительный...

За сытным ужином Аргус с улыбкой спросил:

— Ну, как впечатления?

— Не соскучишься, — исчерпывающе сказала Петуния.

— И то верно. Много кого изловила?

Петуния рассказала ему о Малфое и некоторых других выдающихся хулиганах, в конце упомянув о загадочной фиолетовой струе и нескольких схожих загадочных случаях, с которыми она столкнулась в течение дня. Аргус нахмурился:

— Чтоб их ко всем мантикорам, это гриффиндорские близнецы!

— Кто-кто? — переспросила она. Он указал на стол Гриффиндора, где рядом сидели четверо рыжеволосых пареньков. Одного из них Петуния узнала — это был Перси.

— Вон они. Видишь — тарелку супа левитируют?

И точно, двое абсолютно одинаковых мальчишек слева от Перси были поглощены тем, что поднимали с помощью палочек в воздух большую миску. Миска повисела немного над ними, а потом поплыла куда-то в сторону вниз.

Петуния не успела ничего сделать, но ходившая, как и во время завтрака, вдоль столов Макгонагалл тут же оказалась за спинами рыжих. Один взмах её палочки — и миска вернулась на стол. Макгонагалл что-то сказала — видимо, сняла баллы.

— Даже она их не всегда выследить может, — вздохнул Аргус. — Это-то у них так, ежедневная мелочь. А как что-то грандиозное задумают — только держись.

— Но нападать на других студентов! — возмутилась Петуния. — За такое у нас бы исключили!

— Я ж предупреждал тебя, милая, что живу среди психов.

Порозовев, Петуния заверила его, что лучше быть среди психов и с ним, чем среди нормальных и с Верноном.

— И всё же — как это они выходят сухими из воды?

— А что им сделается? Если их не ловят, ничего. А если ловят — им наплевать. Потеряли пару десятков баллов и дальше живут. Однокурсники с Гриффиндора их любят, дескать, юмористы они. Дамблдор проводит с ними воспитательные беседы, но исключить не решается — своим он потакает. Поймать бы их на чём-нибудь реально серьёзном...

Разгневанная до предела, Петуния объявила:

— Я это сделаю!

— Уверена? Я тоже так думал, но уже два года с ними бьюсь.

— У тебя не было подмоги, — сказала Петуния. — Я их выведу на чистую воду! Тоже мне, самая безопасная школа, если тут раздувающими зельями из-за угла пуляются! Я с ними разберусь!

— Ну-ну, — Аргус разрывался между желанием поддержать любимую жену и откровенным сомнением в её способностях.

Фред и Джордж, нимало не огорчённые пятью потерянными из-за супа баллами, спокойно доедали десерт и изобретали шоколад, от которого уши начинали бы хлопать. Они и не подозревали, какая масштабная кампания против них зрела в мозгу деятельной Петунии...

После ужина Петуния попросила мужа поскорее разрешить ей отправиться на место дежурства, сказав, что хочет лично следить за происходящим рядом с гриффиндорской башней. Решив немного побаловать молодую супругу, Аргус согласился, хотя и не думал, что близнецов можно поймать с помощью таких дешёвых приёмов.

К окончанию дежурства Петуния поняла, что он был прав. В двадцать минут первого какой-то семикурсник с Гриффиндора был застукан страстно целующимся с пятикурсницей с Рейвенкло, за что оба потеряли по пятнадцать баллов, а он ещё десять сверх того за шашни с несовершеннолетней. В час ночи вернулись с астрономии две группы четверокурсников — во избежание недоразумений их сопровождала профессор Синистра. В полвторого из-под двери гостиной Гриффиндора показалась бурая жаба, а вслед за ней, зевая и протирая глаза, выполз растерянный мальчик в пижаме, и Гриффиндор лишился пяти баллов. Так как виновата была в первую очередь жаба (минут через десять найденная и водворённая в террариум), Петуния не стала слишком свирепствовать.

Близнецов Уизли не было.

Аргус их тоже не видел, хотя парочку других ночных бродяг обнаружил.

С нижних этажей, где ходили дозором миссис Норрис и Снейп, не поступало вовсе никаких сигналов. Этого следовало ожидать — во владения Снейпа, как Петуния уже знала по рассказам Аргуса и услышанной за день болтовне детей, никто без очень, очень веской причины не совался. А в первый день вряд ли у кого-то такая причина была. Что же до слизеринцев, им Снейп покровительствовал не хуже, чем Дамблдор — гриффиндорцам, так что если кто-то со змеиного факультета и выбирался за дверь гостиной, это навсегда осталось неизвестным.

К тому моменту, когда Аргуса и Петунию сменили Флитвик и Макгонагалл, почти все нарушители, очевидно, нагулялись и улеглись — Макгонагалл Петунии сказала, что всё было тихо.

Всё указывало на то, что близнецы Уизли спокойно спали всю ночь.

А к утру в коридорах подземелий обнаружились аккуратно разложенные у всех дверей бомбочки-вонючки.