Рон Уизли и необычная книга (джен)

* * *

Кухня в семье Уизли была самым оживлённым местом. Именно здесь можно было застать наибольшее количество Уизли на квадратный метр. И это ещё повезло, что Билл и Чарли давно жили отдельно!

«Вот бы и мне пожить отдельно!» — мечтательно задумалась Джинни, наблюдая за тем, как близнецы устраивают мини-квиддичный матч, перебрасываясь кусочками хлеба. Сразу видно хватку и реакцию охотников гриффиндорской сборной. Всё же её братья были изрядными свиньями, хотя, наверное, это свойственно для всех парней из гриффиндора. Даже Гарри, который являлся национальным героем всей Британии, и то мог надеть пару абсолютно разных носков или помятую мантию, которую таскал уже вторую неделю без стирки. Хотя даже такой неряшливый и вечно взлохмаченный, он оставался для неё недостижимо-притягательным и всегда не обращающим на неё внимание. Несмотря на это, она как могла старалась дать ему понять, что он ей нравится. Казалось бы, пора уже переболеть эту детскую влюблённость, всё же она теперь взрослая девушка тринадцати лет и вполне может обратить свой взор на других парней. Решено, если Гарри и в этом году так и не посмотрит на неё, то она будет искать себе нормального парня, а не вечно всех спасающего героя. Вот только решить это просто, а что делать, когда он приедет к ним в конце лета и будет находиться рядом двадцать четыре часа, заставляя сердце биться чаще, а кровь приливать к щекам каждый раз, когда взгляд его ярко-зелёных глаз случайно останавливается на ней? Джинни ещё раз незаметно вздохнула, проклиная неугомонное сердце, и подняла взгляд на своего брата Рона, который и пригласил Гарри, вызвав очередные страдания и неясные надежды сестры.

Сначала Джинни не поняла, что же такое несуразное зацепило её в окружающей обстановке, и она ещё раз осмотрела собравшихся за столом: близнецы привычно получали нагоняй от матери за игры с едой и так же привычно скрестили пальцы, клятвенно заверяя ту, что это было в последний раз. Отец закрылся свежим выпуском «Пророка» и наугад тыкал вилкой по столу, отправляя в рот то, что ему попадалось. А Рон… Джинни зажмурилась на секунду и вновь широко раскрыла глаза, не в силах сопоставить увиденное с привычной картиной мира. Рон Уизли спокойно нарезал отбивную на маленькие кусочки и не спеша отправлял их рот, тщательно пережёвывая и при этом даже держа рот закрытым. Вот, прожевав очередной кусок, он взял со стола чашку с водой и, отпив несколько глотков, тихо вздохнул, как будто делал тяжёлое домашнее задание под строгим присмотром Гермионы и, выровняв спину, снова начал аккуратно отрезать мясо. На заболевшего Рон никак не походил, и пожав плечами, Джинни вернула внимание к своей тарелке. Может, Рон просто повзрослел (что вряд ли) или даже влюбился, раз начал следить за собой за столом? Быстро прикинув, кто может являться стимулом изменений в её брате и вычеркнув почти всю женскую половину Хогвартса, Джинни довольно улыбнулась — Гермиона, кто же ещё! Бедный Рон, она же замучает его своим стремлением к идеальности!

* * *

— Слушай, если я буду столько времени тратить на ужин, соблюдая эти манеры, то на разговоры с тобой у меня совсем не останется времени и сил! — Рон устало потёр лицо ладонями и посмотрел на Гриндевальда в раскрытой книге. — Я и так сегодня прочитал книг больше, чем за весь третий курс!

— Это хорошо, Уизли. Книги развивают твой мозг, заставляя его работать. — Гриндевальд скептически посмотрел на Рона. — А в твоём случае книг надо очень много. Но ничего, будем работать! Бери палочку и на выход! Проверим, как там живут лягушки и заодно опробуем, что ты усвоил за сегодня.

Рон даже немного сжался, прежде чем невнятно пробормотать:

— У меня нет волшебной палочки.

Гриндевальд замер в своей рамке думая, что ослышался.

— Уизли, только не говори, что забыл её на работе. Я понимаю, что ты неряха, но потерять свою собственную палочку — это уже перебор!

— Да не потерял я её! — Рон обиженно надулся, но всё же постарался объяснить этому язвительному портрету ситуацию. — Просто родители забирают наши волшебные палочки на время каникул, чтобы мы чего-нибуть такого не натворили.

— Чего-нибудь?! Как это чего-нибудь?! Да маг с одиннадцати лет должен чуть ли не спать со своей волшебной палочкой, чтобы волшебство напитало его кровь как эритроциты и стало его частью, его сутью, его жизнью, а они просто взяли и забрали? Да это делают только со злостными преступниками, и не один волшебник так не поступит со своими детьми!

— Вообще-то, маглорождённым совсем запрещено колдовать на каникулах министерством магии. — Рон попытался оправдать своих родителей. — Хотя, конечно, палочки у них не забирают.

Гриндевальд недоверчиво посмотрел на рыжего парня и поняв, что он не шутит, неожиданно перешёл на родной язык и начал злобно сыпать какими-то непонятными словами и почему-то вспоминал директора Хогвартса. Хотя парочку подобных слов типа «Scheise» или «britische Schweine» он вроде слышал от дяди Билиуса, который в прошлом году ездил в Германию туристом и говорил, что так немцы уважительно обращаются к англичанам. Наконец Гриндевальд выпустил пар и, пару раз глубоко вздохнув, спросил у Рона:

— Но ты же использовал волшебную палочку при нашем знакомстве?

— А, так это была палочка Луны! — Рон махнул рукой и, увидев непонимание на лице Гриндевальда, пояснил: — Девчонки живущей по соседству. Она приходила к моей сестре в гости.

Гриндевальд моргнул раз, потом ещё раз, а затем портрет начал складывать руки на груди и насмешливо улыбаться ему, повторяя это раз за разом. Рон непонимающе смотрел на то, как в рамке происходит то же, что и было до того, как Гриндевальд заговорил с ним, и осторожно спросил:

— Эй, ты чего? Часом не поломался?

* * *

Настоящий Гриндевальд, разорвав связь со своим портретом, подошёл к зарешёченному окну и в задумчивости уставился на снежные вершины. Этот рыжий парень его удивил. Он применил заклинание ветра с первой попытки после его подсказки, используя чужую палочку, и заклинание получилось столь же мощным, как и когда-то у него самого в четырнадцать лет. Подняв голову к бегущим в вышине облакам, он прошептал:

— Майн гот, такой потенциал и такое полное неумение его использовать!

* * *

Рон Уизли, признаться, уже подумывал позвать кого-то на помощь, чтобы посмотрели, что случилось с портретом. Но единственным человеком в их семье, разбирающимся в таких штуках, был Билл, который сейчас работал в Египте, и добраться к нему сова могла лишь через пару недель. Да и Рон не был уверен, что Билл одобрит его общение с портретом Гриндевальда, а скорее всего просто сожжёт книгу как тёмный артефакт. И Рон с удивлением понял, что ему будет не хватать разговоров с этим язвительным отражением личности Гриндевальда.

— Так, ладно, раз уж такая ситуация, то немного изменим план обучения. — Голос из книги заставил Рона подскочить и радостно подхватить её за черный переплёт. — Возьмёмся за отработку беспалочковой магии. Эта дисциплина тесно связанна с окклюменцией — способностью защищать свои мысли путем их упорядочивания и построения чётко структурированного мышления. Если проще, то учись думать о чём-то одном, Уизли. — Заметив, что парень смотрит на него с непонятливой после таких сложных слов улыбкой, Гриндевальд прервался и спросил: — И, что тебя веселит?

— Ты вернулся! — Рон даже и не подумал скрывать свою радость. — Не делай так больше, пожалуйста. Не пропадай, ладно?

Гриндевальд как-то странно посмотрел на этого неуклюжего паренька, который фактически прямо сказал, что он будет скучать, если один всеми позабытый и проклинаемый тёмный маг исчезнет. Что-то в этом мире перевернулось.

— Хорошо, Уизли. — Геллерт сглотнул невольный ком в горле, мешающий ему говорить. — Постараюсь не исчезать больше. А теперь нам понадобится небольшой предмет и всё твоё внимание.

— Это подойдёт? — Рон с готовностью схватил со стола потрёпанное перо и, получив подтверждающий кивок от портрета, залез на кровать, поджав под себя ноги, что заставило подумать Геллерта о бесполезности попыток полностью перевоспитать Уизли.

— Так, прежде всего усвой: магия не в палочке, она — в тебе, и при необходимости ты можешь использовать её и без магического концентратора, но будешь уставать намного быстрее, а сложные заклинания могут стоит тебе жизни. Это понятно? — Дождавшись утверждающего кивка, он продолжил: — Но простейшие вещи наподобие «Алохоморы» или «Левиосы», что мы сейчас и будем практиковать, маг вполне может выполнять и без помощи волшебной палочки, если он, конечно, не полный бездарь. Положи перо перед собой и попробуй произнести заклинание, используя вместо палочки собственный указательный палец. Надеюсь, как правильно произносить это заклинание тебя учить не надо?

Рон отрицательно покачал головой и угрожающе наставил палец на писчее приспособление, практически прикасаясь к нему.

— Вингардиумлевиоса! — Рон так резко взмахнул рукой, что перо, подхваченное порывом воздуха, отлетело на целый ярд от него.

Геллерт устало вздохнул — ну что за ученик ему попался? Такое впечатление, что он механически выполняет то, что от него требуется, даже не пытаясь осмыслить или почувствовать. Придётся ему немного помочь с помощью лёгкого гипноза, нужно разбудить в нём творческое начало. Иначе играя роль заводной игрушки, он не доживет и до конца этого курса, учитывая планы тёмного волшебника на него.

— Вспомни ощущение магии, которое струится в тебе, когда ты творишь заклинание. То, что наполняет тебя и хочет вырваться наружу, а ты лишь подсказываешь ему путь. — Рон слушал методичный голос Гриндевальда, и его глаза сами прикрылись, обращая взор внутрь него самого. Где-то там сонно жила его магия, терпеливо ждущая зова от своего владельца. — Вспомни свой первый урок по этому заклинанию. Как ты выполнял движение, чертя магический символ, и направлял магию на перо, заставляя его взмыть в воздух. Вызови в себе это чувство и сделай это снова!

Рон сосредоточился и, глядя на перо сквозь полуприкрытые веки, попытался вспомнить, как он в первый раз применял левиосу. Это ведь было так давно, и Рон попытался вспомнить тот первый урок, и как Флитвик показывал движение. Но в памяти всплыла совсем другая картинка. Разрушенный в хлам туалет, брызгающая из разбитых кранов вода и спрятавшаяся от громадного вонючего тролля под чудом уцелевшей раковиной Гермиона подсказывает ему — «рассечь воздух и взмахнуть».

— Рассечь воздух и взмахнуть. — Рон вновь, как тогда, почувствовал это ощущение нервного покалывания на кончиках пальцев, как будто и сейчас от того, выполнит он это заклинание или нет, будет зависеть жизнь лохматой девочки. — Вингардиум левиоса!

Перо настолько резко стартануло вверх, что Рон откинулся спиной назад, опасаясь резкого движения. И так потрёпанное перо ударилось об потолок, с треском разломалось надвое и двумя кружащими частями плавно опустилось на колени Рональда Уизли.

— Уизли! — Геллерт поспешил сбить радость рыжего ученика, чтобы пресечь на корню очередной эмоциональный всплеск в виде прыгающего и орущего от радости парня. — Требовалось поднять перо, а не пытаться проломать им потолок!

— Знаю, знаю, но это так классно! Я прямо почувствовал, когда заклинание вырвалось из меня. — Рон потёр свою грудную клетку ладонью. — Такое чувство, что оно реально вырвало кусок из меня. Нет, не больно, просто как будто внутри немного пусто стало.

— Это, Рональд, происходит, когда ты резко тратишь много магии. Ты же знаешь, что у каждого мага есть свой резерв магии? — Гриндевальд снова включил менторский тон и, дождавшись утвердительного кивка от Рона (кто его знает насколько упростил учебную программу британских молодых магов его старый друг?), продолжил: — Этот своеобразный резервуар у большинства магов весьма ограничен, а беспалочковая магия очень энергозатратна. Но хорошо, что у тебя получилось использовать её. Одним из способов расширить этот резервуар является регулярное опустошение его. Проще говоря — больше колдуй, Рон Уизли! И поэтому сразу переходим к тем заклинаниям, о которых ты сегодня должен был прочесть. Что там интересного нашёл в книжке того коротышки?

— Там столько интересного было! — Впервые в жизни в глазах Рона Уизли загорелся огонь, когда он говорил о книгах, и он поспешил поделиться своими впечатлениями от прочитанного. — Вот есть там такое заклинание, которое позволяет подбрасывать человека вверх! Посмотрел бы я, как какой-нибудь слизень попробовал против меня колдовать, если его вздёрнуть вверх, как котёнка за шкирку?

— Прекрасно! Хороший стимул! Вот и представь себе эту картинку сейчас, когда будешь пробовать заклинание. Движение палочки замени на движение руки, и вперёд — покажи этим слизням!

Рон с готовностью вскочил с кровати и схватил первый попавшийся предмет со стола. Положив по центру комнаты старый носок, он начал плавно и сосредоточенно выводить рукой движение палочки, описанное в книге. Он докажет Геллерту, что «Уизли» точно не значит «глупый»!

— Эларте Эскендэар! — И Рон с недоумением уставился на неподвижный носок, а в голове кричало возмущение: «Эй, а где подпрыгивающий эффект? Я же всё правильно сделал! Специально же тренировался на работе!».

— Уизли! Alarte Askendare! Ну неужели сложно запомнить! Латынь! Все слова заклинаний — это латынь! И читать его надо на латыни!

— Да не знаю я вашей латыни! — Рон с досадой пнул дырявый носок. — Неужто сложно было рядом писать звучание по-английски в книжках!

— Да каждый уважающий себя маг должен знать латынь! — Гриндевальд даже повысил голос от раздражения. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и это помогло прийти в голову конструктивной мысли. — Слушай, жертва упрощённого образования, в вашем доме есть старые учебники? Очень старые?

Рональд на секунду задумался и утвердительно закивал головой.

— На чердаке! Там целая гора всяких книг. Может, там даже есть книги, которые были выпущены до войны с… — Рон запнулся на слове и, посмотрев на портрет, медленно указал пальцем на Гриндевальда.

— Замечательно! Это как раз то, что нам потребуется! — Тёмный маг довольно хлопнул в ладоши. — Давай, полезли, проверим семейную библиотеку Уизли.

— Знаешь, Уизли, когда ты сказал «куча» книг, то я никак не мог предположить, что это имелось в виду в буквальном смысле.

Гриндевальд ещё раз осмотрел наваленные в беспорядочный ворох потрёпанные фолианты. Живописное нагромождение книг различных размеров красовалось в самом дальнем углу чердака и было покрыто многолетним слоем пыли и грязи с вкраплением мышиного помёта. Сразу становилось понятно, что библиофилами семейство Уизли не являлось.

— Ладно, ищи в этой куче учебник по латинскому языку. Это должна быть толстая и объемная книга, причём очень старая. Может, ещё выпущенная до войны со мной. — Геллерт поморщился, вспоминая, как тупые маглы так же сваливали в кучи книги и жгли их на площадях. Ладно маглы, оболваненные тупой животной пропагандой, но как чистокровные волшебники могли так относиться к своему наследию?

Рон с готовностью зарылся в семейную коллекцию старых учебников и ненужных книг, поднимая столбы пыли и непрестанно чихая от неё. Учитывая, что у них все книги, кроме кулинарных рецептов и журналов по квиддичу, были ненужными, то ему предстояло перелопатить, в прямом смысле слова, немало полуразвалившихся томов.

Солнце уже практически скрылось за горизонтом, погружая и так слабо освещённый чердак в полутьму, когда удача всё же улыбнулась рыжему парню, и стерев слой пыли с очередной пожелтевшей книги, он радостно раскрыл портрет Гриндевальда, демонстрируя находку.

— Я нашёл его! Латинский язык, полный курс обучения, 1926 года.

— Посмотри, внутри она уцелела, или всё сгнило за столько лет?

Парень раскрыл книгу и быстро пролистал страницы. На некоторых из них были заметны подтёки от попавшей внутрь влаги, но в целом учебник был вполне пригодный. Когда Рон почти дошёл до конца, из книги выскользнул небольшой прямоугольник и плавно опустился ему под ноги. Заинтригованный, он поднял упавший предмет и замер, неспособный осмыслить увиденное. С колдографии, а это была, несомненно, она, на него смотрел почти такой же Гриндевальд, что и вечно язвящий образ в чёрной книге. Здесь он был старше, но не узнать его было невозможно. Но поразило Рона вовсе не это. Геллерт Гриндевальд стоял на фоне богатого поместья в английском стиле и дружески обнимался с высоким рыжим денди, который искренне и довольно улыбался в камеру. И Рон готов был поспорить на перчатки Джорехеми Севиджа, что этот молодой аристократ точно Уизли! Уж слишком характерная у него была внешность. Перевернув фотокарточку, Рон уже не удивился, прочитав на обороте:

Аррон Уизли и Геллерт Гриндевальд, Уизли-холл, 1926 год.

Друзья познаются в несчастье.

Резко развернувшись к живому портрету Гриндевальда, он с дрожью в голосе спросил:

— Что это?

Геллерт несколько секунд рассматривал изображение, а затем усмехнулся и обратил своё внимание на потомка изображённого Уизли.

— Это колдография, Уизли. Очень старая колдография, как и сама история, что за ней стоит, и лучше, если ты выслушаешь её успокоившись и в своей спальне, а не среди кучи хлама на чердаке. Тебе предстоит узнать немало интересного.