Гарри Поттер и Последний Дракон (гет)

В первый после прибытия день занятий не было: хотя ветер еще не затих окончательно, ученики вместе с преподавателями приступили к ликвидации последствий урагана. Семикурсники вместе с Хагридом обшаривали ближнюю часть Запретного леса в поисках пострадавших животных, и к обеду возле хижины лесничего было привязано три раненых единорога и куча другой живности. От кентавров, живущих в лесу, не было никаких вестей: они, как обычно, надеялись только на свои силы.

После обеда профессор Дамблдор пригласил Гарри в свой кабинет и попросил подробно рассказать о событиях вчерашнего дня. Гарри поведал свою историю, умолчав, впрочем, о спасенном самолете. Как никак, Дамблдор – министр магии, и рассказывать ему о незаконном колдовстве не было ни малейшего желания. Однако у Гарри осталось ощущение, что директор о чем-то подозревает, хотя и не озвучивает свои подозрения.

Потом Дамблдор попросил Гарри показать свою новую метлу. Хорошо помня, что произошло в поезде при вызове метлы, Гарри решил, что будет безопаснее самому сбегать за ней. Когда он, наконец, положил «Грозу» на директорский стол, глаза профессора загорелись любопытством. Он тщательно обследовал ее, почти касаясь своим кривым носом, потом вымолвил:

— Не думал, что снова увижу творение мастера из Лютного переулка.

— Откуда вы узнали? – поразился Гарри.

— Настоящую ручную работу издалека видно. Позволь спросить, где ты ее достал? Я знаю, что мастер крайне неохотно продает свои произведения, а это, судя по всему, одна из последних моделей…

— Это его последняя метла. Он сказал, что уходит на пенсию и не будет больше делать метлы.

— Последняя? Тогда она просто бесценна… Чем ты его соблазнил, что он решил расстаться с ней?

— Я сам не знаю… Вообще-то, это подарок. Мои друзья заказали мне метлу на день рождения, а он согласился отдать именно эту. Не бесплатно, конечно, — усмехнулся Гарри.

— Хорошие у тебя друзья, Гарри, — сказал Дамблдор. И неожиданно спросил. – Ты им полностью доверяешь?

— Да, — твердо ответил Гарри. – А почему вы спрашиваете?

— Просто подарки такого уровня редко делаются просто так, верно? – Дамблдор испытующе посмотрел на Гарри.

— На самом деле, некоторое время назад я оказал им одну услугу… Но я полностью уверен, что они не попросят ничего взамен!

— Хорошо, если ты в этом уверен. Кстати, а какова скорость у этой метлы?

— Мастер сказал, что она разгоняется до трехсот пятидесяти миль в час.

Дамблдор присвистнул.

— Однако, — сказал он. – Значит, ему удалось вплотную приблизиться к пределу.

— Какому пределу? – спросил Гарри.

— Ты разве не слышал об этом? Предел Дзай-Сун?

— Не слышал, — признался Гарри.

— Что ж, тогда придется мне об этом рассказать. Как ты, наверное, знаешь, летательные средства наподобие наших метел известны с глубокой древности. Еще тогда, в начале нашей эры, многие волшебники ломали головы над тем, как сделать метлы более быстроходными. Наибольшего успеха добился один ученый из Древнего Китая, к сожалению, история не сохранила для нас его имени. Он теоретическим путем, используя модели метел, установил, что для любого волшебного летательного средства существует предел скорости, ориентировочно 400 миль в час. Ученый назвал его пределом Дзай-Сун. Я не силен в древнекитайском, поэтому не могу сказать, как это название переводится на английский язык. На протяжении почти двух тысячелетий проверить этот закон на практике не представлялось возможным, потому что никто не мог разогнать метлу до такой скорости, а перемещение метлы с волшебником при аппарировании или с помощью портала не оказывало на нее никакого воздействия. И только в наше время, используя в качестве ускорителей магловские самолеты, ученые доказали реальность существования предела Дзай-Сун. Как только скорость метлы относительно земной поверхности переваливала за 350 миль в час, с ней начинали происходить странные вещи, а при скорости 400 миль в час метла просто взрывалась.

— Значит, «Гроза» так и останется самой быстрой в мире метлой, профессор?

— Да, Гарри. И даже скорость 350 миль в час еще долгие годы, а может, и десятилетия будет недостижима для метел. Я знаю, что сейчас разрабатывается новейшая гоночная «Молния-3», но и ее скорость едва достигнет трехсот миль.

— Кто же такой этот мастер, который смог создать «Грозу»?

— О, это величайший человек! Я имел счастье знать его лично. Он всю свою жизнь посвятил метлам. По его проектам создавались спортивные «Чистометы», потом он участвовал в разработке знаменитого «Нимбуса-2000», «Молния» без него тоже не появилась бы на свет. Короче говоря, он, так или иначе, участвовал в создании всех спортивных метел за последние тридцать лет. Но серийные метлы не идут ни в какое сравнение с тем, что он создавал сам в своей мастерской. Он сделал около двадцати метел, и каждая является шедевром. Люди готовы отдать за них любые деньги.

— А почему никто не называет его имени? – спросил Гарри. – Только «мастер» да «мастер»?

— Это не слишком приятная история. Когда-то, причем довольно давно, на него наложили неразрушимое заклятие. Если кто-нибудь назовет его имя, у него будут большие неприятности. Он пытался, конечно, лечиться, и вроде бы наступило улучшение, но он не хочет рисковать. А теперь уже и вовсе привык обходиться без имени.

— Профессор Дамблдор, если не секрет, за что с ним обошлись так жестоко?

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри, словно решая, говорить ему или нет.

— Пожалуй, ты должен знать. Он любит смелые эксперименты, но, к сожалению, не все из них заканчиваются удачно. Во время очередных испытаний взорвалась новая метла. Погиб молодой испытатель. Его отец пришел рассчитаться за сына… вот так оно и случилось. Так что Гарри, я очень тебя прошу: будь внимателен с этой метлой. Уж очень у нее сложная и необычная конструкция. Будь все время настороже и следи за ее поведением.

Дамблдор встал, Гарри поднялся вслед за ним и собрался уходить.

— Да, вот еще что. Гарри, не пропадай никуда вечером, хорошо? Ты можешь мне понадобиться.

Когда Гарри уже был у дверей кабинета, он услышал последнее напутствие:

— Удачи в этом учебном году, Гарри!

Выйдя из кабинета директора, Гарри сразу же отыскал Рона и Гермиону и рассказал им о том, что узнал от Дамблдора о своей метле. После этого они снова пошли к Хагриду, потому что делать все равно было нечего. Подходя к домику лесничего, они увидели, как дверь открылась, и на порог вышел Хагрид в сопровождении новичка – Томми Лакконена.

— Томми! – окликнул его Гарри. – Ты что тут делаешь?

— Он приходил проведать своего альбатроса, — ответил за него Хагрид. – Великолепная птица! Жаль, что завтра улетает обратно к себе домой.

— Томми, ты нам его покажешь? – глаза у Рона загорелись любопытством.

— Конечно, покажет! – сказал Хагрид. – Вы идите, а должен разобраться со всей этой живностью, которую вы мне натаскали, — он указал на животных, все еще сидящих у его хижины.

Томми повел друзей вдоль опушки леса. Минут через десять они увидели большой камень, вокруг которого была наспех сколочена ограда. А на камне сидела огромная серо-коричневая птица с длинным клювом. Даже в сидячем положении она была выше Гарри. Трое друзей остановились в отдалении, а Томми побежал прямо к ней. Птица наклонила голову и издала несколько радостных булькающих звуков.

— Идите сюда, не бойтесь! – весело крикнул им Томми.

Гарри, Рон и Гермиона осторожно подошли поближе. Альбатрос повернулся к ним и предупреждающе приоткрыл клюв.

— Спокойно, Кити, это друзья, — сказал ему Томми, обнимая его за шею.

— Кити? – удивленно спросил Рон. – А как это переводится с финского?

— Вообще-то, никак, — смутился Томми. – Его окрестил папа. Кити произошло от «Китти Хаук» — американского самолета времен Второй Мировой. Папа увлекается историей авиации.

— Ты нам покажешь, как он летает? – спросила Гермиона.

Томми кивнул и одним махом взлетел на спину альбатросу. Тот начал расправлять свои огромные крылья.

— Подожди меня! – крикнул Гарри, в одно мгновение поднимаясь в воздух.

Томми от удивления чуть не свалился на землю.

— Как ты так можешь? – только и смог он спросить.

— Автолевитация, — пояснила Гермиона. – Полезная вещь, хотя довольно трудная. Может быть, когда-нибудь и ты этому научишься.

В прошлом году Гарри и его друзья узнали несколько новых способов перемещения в пространстве: кроме Автолевитации, близкой, кстати, к заклинанию «Вингардиум Левиоса» (только не требовалось направлять волшебную палочку на себя, да появлялась возможность осмысленно управлять направлением полета), они сдали тесты на право аппарировать, а также добились значительных успехов в самотрансфигурации. Профессор МакГонагалл как-то обмолвилась, что если научиться превращаться в птицу, то теоретически можно даже освоить искусство полета, но после нескольких неудачных попыток от этой идеи пришлось отказаться. К сожалению, у Малфоя дела тоже шли отлично. Учеба в школе подходила к концу, и Гарри уже сейчас догадывался, по какому пути Малфой пойдет дальше.

В любом случае, метла была лучшим средством полета. Гарри мысленно вызвал «Грозу»: только она могла соревноваться с альбатросом.

Послышался хриплый крик альбатроса, горевшего желанием взлететь в небо. В этот же момент «Гроза» появилась рядом с Гарри. Мгновенно оседлав метлу, Гарри стрелой взмыл вверх. Альбатрос как будто ждал этого: сделав мощнейший взмах крыльями, воздушная волна от которого повалила на землю Рона и Гермиону, он взлетел вертикально вверх, сразу обогнав Гарри. Томми на его спине обернулся и, смеясь, показал язык.

Гарри не собирался так просто сдаваться. Пусть волшебный альбатрос великолепно приспособлен для полетов, но «Гроза» была лучшей в мире метлой и спокойно могла бороться за победу. Резко увеличив скорость, Гарри мгновенно догнал Томми. Началась воздушная погоня. Альбатрос выписывал сложнейшие фигуры высшего пилотажа, иногда разворачиваясь почти на месте. Оказалось, что волшебный альбатрос отличается от своего неволшебного аналога как небо от земли. Он творил такое, на что обычные птицы просто не способны. Гарри, давно не тренировавшийся, с трудом удерживался за ним. Но, повторяя за птицей сумасшедшие виражи, он все больше удивлялся тому, насколько уверенно на ее спине держится Томми. Гарри не видел даже намека на то, что он может свалиться. Больше того, Томми совсем отпустил руки и держался только коленями. У него явно было отменное чувство равновесия.

Наконец, альбатросу надоело играть роль добычи, и он решил стать охотником. Заложив резкий вираж, он зашел в хвост Гарри. Но было видно, что он начинает сдавать. Все-таки альбатросы, даже волшебные, больше приспособлены для многочасовых перелетов в спокойном темпе, а не для полетов в стиле «американских горок». Не желая доводить его до полного истощения сил, Гарри сделал мощный рывок вперед, резко снизился и плавно приземлился. Альбатрос приземлился рядом. С его спины скатился на землю Томми.

— Потрясающе! – прыгал он от восторга. – Не думал, что когда-нибудь увижу реального конкурента Кити.

Гарри спросил его серьезно:

— Томми, как тебе удается удерживаться на спине альбатроса? Ведь ты почти не держишься за него!

— Я не знаю, — смущенно улыбнулся он. – Оно само так получается. Папа говорит, что это врожденное.

— Томми, ты знаешь, что такое квиддич? – вдруг спросил Гарри.

— Конечно! Я очень люблю эту игру. Правда, я всего один раз видел, как в нее играют. Ведь у нас в окрестностях не из кого собрать команду – метел нет почти ни у кого. Слишком опасно у нас на них летать: налетит ветер и сдует вместе с метлой в океан. Так что остается только слушать комментарии по радио.

— Гарри, ты что, хочешь ему предложить… — начал было Рон.

— Конечно, хочу. Ты видел, как он летает. Томми, — обратился к нему Гарри. — Я капитан факультетской команды по квиддичу. Ты замечательно летаешь, поэтому я предлагаю тебе играть с нами.

— Я не знаю, — покраснел Томми. – Я никогда не летал на метле. Я не думаю, что справлюсь.

— Не волнуйся, я сам в первый раз в жизни сел на метлу, когда приехал в школу. И ничего, получилось. А у тебя уже такой опыт полетов. Уверен, ты быстро привыкнешь к метле.

— Кстати, о метлах, — подал голос Рон. – На чем он будет летать? На старых школьных на поле вылетать бесполезно.

— Нет проблем, — сказал Гарри. – Я отдам ему свою «Молнию». Ведь у меня теперь есть «Гроза»! Ну так что, Томми, согласен?

— Попробую, — смущенно ответил тот.