Маленькие истории (гет)

— Дядя Невилл.

— Кхе-кхе.

— То есть профессор Лонгботтом. А кто остаётся в школе на рождественские каникулы?

— В этом году? Или вообще?

— В этом году.

— О, в этом году совсем мало. Из нашего факультета, то есть из Гриффиндора, только Джим, Бекки Блумвуд, Саймон Бежар и Джоди Рэббит. Из Рейвенкло Вишневски и Лилиан Тодд. Из Хаффлпаффа и Слизерина по 6 человек. Итого 18 человек из всей школы.

— А я могу остаться?

— А зачем? Даже я поеду к вам на Рождество. Ты что будешь здесь делать?

— Ты приедешь к нам на Рождество?

— Да.

— Ну тогда я тоже.

Дядя Невилл отправился к теплицам проверить урожай мандрагор, а Роузи решила в последний раз перед отъездом «совершить налёт на библиотеку», как говорили Ал и Скорп. Идя по коридору и прислушиваясь к царившей до сих пор в ее душе обиде за непопадание в Гриффиндор, которая выжила даже после папиного письма, где единственным предложением было «Я люблю тебя больше всего на свете», Роузи услышала справа от себя странной природы шорохи. Она, конечно, не преодолев любопытства, заглянула за угол, и перед ее глазами возникла картина, которую она никак не могла себе представить. Джим. Джеймс Поттер, ее двоюродный брат, целовался, но не со своей девушкой, прекрасной, милой, очаровательной Дайан Вишневски, а со слизеринкой-пятикурсницей Вайлет Кросс. Причём не просто целовал, как он не стесняется целовать Дайан даже в Большом зале, нежно прикасаясь к ее губам и щекам. Не просто обнимал, как обнимает на людях Дайан. Он впивался в нее губами, стонал, прижимал ее всем телом к стене, цеплялся пальцами за ее округлые бёдра.

Роузи стояла не в силах пошевелиться. И вдруг услышала. Услышала шаги, которые не могла спутать ни с чьими другими шагами. Сюда шла староста факультета Рейвенкло Дайан Вишневски. Она вернулась из дома, ее отец идет на поправку, и теперь она остается на рождественские каникулы в школе, чтобы погасить все долги по учёбе.

— Роузи. Ты в библиотеку идешь? — бодро сказала Дайан. — Тебе не кажется, что уже поздно? Ты завтра уезжаешь домой. — Роуз не в силах ни улыбнуться, ни ответить. — Что-то случилось, Роузи?

Они ее слышат, но не прекращают. Роуз слышит противные хлюпающие звуки из-за угла. Вот Дайан подходит ближе, случайно поворачивается и замечает их. Роуз смотрит на нее: лицо Дайан принимает выражение обреченности. Она медленно достает из кармана мантии свою волшебную палочку, направляет на парочку, Роуз видит в ее глазах, что на языке ее вертится какое-то страшное заклятие, призванное навсегда стереть с лица земли и эту проклятую слизеринку, и этого невыносимо любимого Джеймса Сириуса Поттера. В глазах Дайан вскипают слёзы, но она только выдыхает: «Джим», и палочка в ее руке с громким треском ломается повыше рукояти.

— Дайан, мне нужно с тобой поговорить. — Роб Джордан подошел к нашему столу за завтраком.

— Что-то случилось?

— Это насчёт Джима. — Дайан дёрнулась, но не повернула головы.

— А что с ним? — тоненьким голосом спросила она.

— Может быть, поговорим прямо в больничном крыле?

Дайан вскочила со скамейки, опрокинув два бокала с тыквенным соком и собственную тарелку.

— Джеймс в больничном крыле? Что с ним?

Дайан уже бежала прочь из Большого зала, а Роб едва поспевал за ней.

— Ахахах. Он точно мой племянник! — смеялся Рон, сидя в гостиной дома на Гриммаулд-плейс. — Отравился любовным зельем!

Джеймс сидел рядом и смущенно улыбался. Дайан осталась в школе вместе со всеми его мыслями. Он приехал через два дня после всех. И Роуз прекрасно знала, что Дайан просидела три дня рядом с кушеткой Джима, ничего не учила, не тренировала заклинания, а только следила, чтобы у него не сбивалось дыхание.

— Ты вообще следишь за тем, что и кому продаёшь? — с упреком спросила Анджелина своего мужа.

— Да это не моё зелье было! Я же был на слушании как эксперт, — серьёзно сказал Джордж. — Я думаю, она купила эту палёнку в «Горбин и Беркс».

— А у тебя действенные и безопасные любовные напитки? — тихонько спросила Лили.

— Тебе они ни к чему, милая, — с нежностью сказала Гермиона.

— О да, — хохотнул Рон. — Ты так похожа на маму, что у тебя от поклонников отбоя не будет.

Джинни тихонько ударила его по затылку, ставя на низкий столик графин с тыквенным соком.

— Помолчал бы ты, Бон-Бон.

Взрослые залились смехом.

Альбус считал карточки от шоколадных лягушек. Бороду Дамблдора он давно не носил, а коллекция карточек с его знаменитым тёзкой пополнялась постоянно. Ал собирал только Дамблдора, мог променять на него даже карточку с изображением собственного отца.

— Сколько? — спросила Роуз.

— 713, — с гордостью сказал Альбус. — Мам, а есть еще лягушки?

— Да, они в ящике в кухне. Спроси у Кричера, — ответила Джинни.