Выбор есть всегда (гет)

(которая тоже не очень большая...)

Кормак МакЛаген был старше Гермионы на год. И при других обстоятельствах ей бы здорово польстило внимание семикурсника, но это же Кормак!

— Ах, он такой симпатичный! — вздыхала вечерами Падма, — Ну вот почему он увлекся именно тобой, Гермиона? — и обиженно надувала пухлые губки.

А Гермионе ухаживания МакЛагена были нужны как русалкам роликовые коньки!

— Ой, Герм, ну посмотри ка-а-ак, Кормак смотрит на тебя! — смущала Джинн, сама не терпевшая МакЛагена, но совершенно не собиравшаяся из-за этого упускать случай пошутить над подругой.

А Гермиона мученически закатывала глаза...

МакЛаген, казалось, был повсюду. Стоило Гермионе уютно устроится в общей гостиной, где-то рядом обязательно нарисовывалась шумная компания семикурсников с Кормаком во главе.

Почти через день в Большом зале МакЛаген вытворял что-то, призванное привлечь к своей персоне всеобщее, неизменно восторженное внимание.

Гермиона лишь нервно скрипела зубами. У неё было полным полно других проблем и девушке совсем не улыбалось терять время на раздражающего ухажера...

Был Гарри, который с каждым днем все реже улыбался, все чаще неосознанно тер лоб, все чаще срывался на друзьях и продолжал выслеживать Малфоя.

Был Рон, который валил контрольную за контрольной, потому что всегда находилось более интересное занятие с Лав-Лав, чем учеба, да плюс тренировки по квиддичу. Рон все никак не мог себе простить, что в ответственный матч с Хаффлпаффом он оказался в лазарете и Гриффиндор, благодаря все тому же МакЛагену продул с разгромным счетом факультету барсуков...

Были ночные неутешительные беседы их извечной троицы о том, что рассказывал Дамблдор на персональных занятиях с Гарри. И были неустанные попытки узнать хоть что-то о таинственных Хоркруксах...

И был Малфой, с его ужасным заданием... И Гермиона совершенно извела себя сомнениями. Казалось бы, что может быть проще? Надо просто пойти к директору и все рассказать ему, и не важно, что об этом подумает Малфой. Ведь так будет лучше для него!

Но что-то мешало девушке сделать это. И порой за обедом она переводила взгляд с Гарри Поттера на Драко Малфоя, с одинаково сосредоточенными лицами размазывающими еду по тарелкам и осознавала, что ни как не может выбрать между ними. Между одним из ближайших друзей и... Кем? Врагом? Любимым?

Кем?

Каждую ночь, ложась спать, она вспоминала его слабую но искреннюю улыбку, появлявшуюся у него на лице в лазарете, когда девушка рассказывала слизеринцу сказки.

Почти каждую ночь она просыпалась от щемящей грудь боли, посетившей её в февральский вечер под старой ивой на берегу Черного Озера...

Гермиона помнила ощущение его сухих губ на своих. Это не давало спокойно смотреть в глаза друзьям, но она совсем не хотела отказываться от своих воспоминаний...

Малфой тоже был везде, но при этом, как не искала Гермиона с ним встреч у неё так и не получилось поговорить со слизеринцем... Она замечательно понимала, что тот просто избегает её, иногда это было так очевидно, что девушке хотелось ехидно крикнуть молодому человеку, что-то обидное, что-то сообщающее о том, как это глупо...

Естественно она понимала, что не сделает этого. Разворачивалась и уходила, в очередной раз решая, что не будет больше думать об этом человеке, решая не вспоминать его отчаянное лицо, отражающееся в зеркале туалета Миртл, не вспоминать его еле слышное: «Я передумал...» Не вспоминать ощущение его тяжелой мантии на своих плечах в новогоднюю ночь... Не вспоминать хриплый шепот: «Тогда согрей меня...» Не вспоминать. Не вспоминать, как его разбитые в мясо руки сильно прижимали Гермиону к груди и как бешено в этой груди билось малфоевское сердце...

Но как это можно забыть?

Естественно в свете этого у неё совершенно не было времени на глупости.

Кормак МакЛаген всего этого естественно не знал. Он возникал всегда внезапно и обязательно настаивал на беседе. Девушка сцепя зубы выслушивала семикурсника, даже что-то односложно поддакивала, при первом же удобном случае сбегая от навязчивого кавалера...

В этот раз он поймал её в коридоре, ведущем в библиотеку, знал зараза, где караулить. Гермиона в очередной раз обругала себя последними словами за то, что повелась на поводу у Джинни, активно агитирующей Гермиону принять приглашение МакЛагена на рождественскую вечеринку клуба Слизней. Ведь именно с той вечеринки Кормак не давал ей прохода...

Последнее время этот парень так достал Гермиону, что ей приходилось откровенно прятаться от него, сбегая из общей гостиной едва завидев его светлую макушку.

Рон пару раз предлагал свои услуги по отваживанию непрошеных ухажеров, но Гермиона отказывалась, не находя подобное развитие событий нормальным.

И вот сейчас гриффиндорец стоял перед девушкой и улыбался, надо думать одной из самых своих обворожительных улыбок. Глядя на пшеничного цвета кудри МакЛагена, тщательно уложенные в аккуратную прическу, Грейнджер поймала себя на потрясающей схожести стоящего перед ней парня и Гилдероя Локхарда, преподававшего у них ЗОТИ на втором курсе. Сравнение было явно не в пользу Кормака...

— Гермиона, постой, — проговорил парень, делая неудачное движение схватить девушку за руку.

— Кормак, рада бы, но я очень спешу, — пыталась ретироваться она, но молодой человек был не приклонен.

— Послушай, я не задержу тебя надолго. И вообще, чего ты от меня бегаешь? Я что такой страшный? — в голосе МакЛагена появляются игривые нотки.

— Вовсе нет, просто мне и правда некогда, — смущенно отвечает девушка, мечтая, что бы он уже отстал от неё.

— Тогда почему ты меня избегаешь?

Гермиона усилием воли сдержала мученический стон. Ну как он не понимает?

— Кормак, мне некогда. Я очень спешу. Пусти меня, наконец.

— Согласись сходить со мною в Хогсмит в эти выходные, тогда отпущу.

— В эти выходные я буду занята подготовкой к опросу по чарам.

— Брось. Ты и так все знаешь, без подготовки.

— Кормак... — Гермиона начала терять терпение, — послушай, ну что тебе от меня надо?

— Я уже сказал. Свидание. В Хогсмите. В следующие выходные. — четко проговаривая слова отвечает молодой человек.

— Обещаешь, что тогда ты перестанешь меня терроризировать?

— Гермиона, — вроде обижается парень, — как ты можешь?

— Обещаешь?

— Грейнджер! — прокатывается по коридору очень недовольный голос Малфоя, — какого хрена я должен тебя ждать? Думаешь мне заняться больше нечем?

Девушка удивленно смотрела на слизеринца, с трудом соображая, о чем он.

— Малфой, что ты забыл тут? Не видишь, мы разговариваем, — слегка набычивается Кормак.

— МакЛаген, я тебя забыл спросить, что мне делать. Грейнджер, либо ты сейчас идешь со мной, либо сама будешь разбираться с МакГонагалл...

Какая МакГонагалл? В смысле, о чем он?

И тут до Гермионы доходит, что это прекрасный шанс сбежать.

— Да, Малфой, я иду, — и уже обращаясь к Кормаку, — прости, я же говорила, что тороплюсь.

— Ты мне так и не пообещала, — негромко напоминает гриффиндорец.

— Грейнджер, я жду.

— Кормак, давай потом, мне ещё со злющим Малфоем разбираться.

— Просто пообещай.

— Кормак...

— Хорошо, но тебе от меня все равно не скрыться, — улыбается парень и отодвигается, пропуская Гермиону.

Девушка почти бежит за, резко развернувшимся, слизеринцем, испытывая к тому огромную признательность.

— Спасибо, что выручил, — негромко благодарит она, отойдя на приличное расстояние от треклятого коридора и оставшегося в нем гриффиндорца.

— Что ему было нужно? — хмуро интересуется Малфой.

— На свидание звал... Что ему приспичило? Почему именно я? Проходу ведь не дает!

— Ты согласилась? — пропустив её возмущения мимо ушей, холодно осведомляется слизеринец.

— Что?

— Я спросил, ты согласилась?

— Это имеет какое-нибудь значение? — не понимает девушка.

— Кажется, я уже говорил тебе, что...

— Да я помню: если ты спрашиваешь, значит это тебе нужно, — недовольно отвечает Гермиона.

— Согласилась или нет?

— Еще немного и мои подозрения превратятся в убежденность — задумчиво говорит Грейнджер

— Убежденность в чем? — хмурится Малфой.

— В том, что ты ревнуешь...

— Я просто предостерегаю, — осведомляет слизеринец.

— От чего, Малфой, не говори ерунды. Что он мне сделает?

— МакЛаген готовится к принятию метки, Грейнджер. В пасхальные каникулы торжественное посвящение, — негромко произносит он.

— Что за бред? — фыркает Гермиона и останавливается, — Кормак — гриффиндорец!

— И что? По моему этот факт ничуть не помешал Питеру Петигрю! — ядовито отвечает Малфой.

Гермиона раздраженно передергивает плечом:

— И все равно я никак не пойму к чему ты.

— А я к тому, что при твоем происхождении Пожиратель смерти не самая хорошая кандидатура в друзья, — запальчиво говорит он

А Гермиона фыркает, прикусывает губу и забавно морщит нос, стараясь сдержать смех, но все равно хохочет, и прикладывает руку к раскрасневшимся щекам

— Что смешного я сказал?

— Ой, Малфой... Уф... — старательно восстанавливая дыхание отзывается Грейнджер, — ты себя б со стороны послушал, — девушка делает серьезное лицо и декламирует, — при твоем происхождении Пожиратель смерти не самая хорошая кандидатура в друзья... — и снова фыркает.

Слизеринец некоторое время смотрит на веселящуюся гриффиндорку, не сдерживается и ухмыляется сам, а потом очень серьезно произносит:

— Вот только мы не друзья, Грейнджер, — и Малфой испытывает какое-то непонятное чувство, когда видит, как веселье медленно стекает с лица Гермионы, и из глаз исчезают смешинки, — да и МакЛаген, в отличие от меня, метку принимает по собственной воле и вполне доволен этим фактом.

— Не может быть, — шепчет гриффиндорка на выдохе, — Кормак конечно невыносим. Он наглый, заносчивый и самовлюбленный... Но он не может...

— Можешь не верить. Я просто предупредил. — сухо роняет Малфой и разворачивается.

— Спасибо. Правда...

Слизеринец досадливо встряхивает головой и делает несколько скорых шагов прочь, когда слышит совсем негромкое, словно Гермиона обращается не к нему, а к себе:

— Драко, а кто же мы друг другу?

Малфой медленно оборачивается и смотрит в грустные карие глаза, почему-то ему кажется, что для неё сейчас очень важен ответ на этот вопрос. Важен так же, как и для него. Вот только ему нечего ответить ей...

— Я не знаю, Гермиона, — пожимает плечами он и быстро шагает прочь.

А спустя несколько дней Гермиона случайно наткнулась на довольно занимательную сцену: не далеко от лазарета, в пустом коридоре, как раз возле ниши в которой так любят уединяться влюбленные парочки, друг против друга стояли МакЛаген и Малфой. Причем вид у слизеринца был на редкость злобным и презрительным, а гриффиндорец, казалось, был несколько напуган...

Малфой что-то тихо выдыхал в лицо Кормака, и от его слов последний словно скукоживался и становился меньше ростом...

Грейнджер не слышала ни слова, но почему-то ей показалось, что речь шла о ней. И хоть девушка и понимала всю бредовость этой мысли, свою привлекательность та совсем не теряла...

Гермиона хотела спокойно уйти, но вдруг почувствовала иррациональное желание вмешаться. Что-то сродни рефлексу выступать на стороне гриффиндора всегда, даже если слизеринцы правы на сто процентов. Ну или когда действия слизеринцев так ей симпатичны... Хотя надо признать подобное случилось впервые.

— Что здесь происходит? — громко спросила она.

Малфой досадливо передернул плечом и что-то прошипел сквозь зубы. Гермиона подумала бы, что это ругательство в её адрес, если бы не видела, как вжался в стену МакЛаген.

— Грейнджер, — даже не оборачиваясь, протянул слизеринец, — что бы здесь не происходило, поверь мне — это не требует твоего вмешательства, сделай одолжение: дематериализуйся отсюда.

— Малфой...

— Я сказал: проваливай, Грейнджер. У тебя плохо со слухом? — рыкнул тот, оборачиваясь.

— Гермиона, тебе действительно стоит уйти, — не громко произнес Кормак, а Малфой, пользуюсь тем, что гриффиндорец не видит его лица, рездраженно закатил глаза.

А вот от девушки его гримаса не укрылась и она с трудом сдержала улыбку, титаническим усилием воли, заставив голос звучать враждебно:

— Малфой, надеюсь, тебе не стоит напоминать о возможных последствиях, буде ты решишь причинить Кормаку вред?

За взгляд, которым её одарил Драко, можно было отдать очень многое. Отчасти именно благодаря этому возмущенно-непонимающему взгляду оскорбленной невинности Гермиона и ретировалась из коридора, боясь, что не выдержит и попросту рассмеется...

Догадки девушки насчет того, что предметом разговора молодых людей послужила именно она, подтвердились чуть позже: Кормак МагЛаген перестал обращать на гриффиндорку внимание, не совсем, конечно, но от настойчивых ухаживаний воздерживался... А Гермиону это вполне устраивало.

* * *

Малфой буквально летел в направлении Астрономической башни. Где-то позади бесновалась чокнутая тетка Белла. Пока они просто развлекались, пока... Ему же нужно было на Астрономическую башню, Драко ни за что не смог бы назвать причину этой своей уверенности, но его словно что-то тянуло туда. Впущенные в Хогвартс с полчаса назад, Пожиратели с криками носились по коридорам и громили все встреченное на пути, поджигали портреты, взрывали доспехи. Всего-то десять человек... Хотя одна тетка Белла стоит десятка.

Он уже собирался повернуть в сторону лестницы, когда краем глаза заметил силуэт. Её силуэт...

— Твою мать!

Естественно, когда Малфой обернулся Грейнджер уже и след простыл, нагонять её не было ни смысла, ни времени и Драко было решил продолжить свой путь, но вдруг отчетливо осознал: Грейнджер не в гостиной! Она бегает по коридорам, и если ему не показалась, то сейчас это гребанная гриффиндорка направляется в подземелья...

-Да твою ж мать!

А ещё по Хогвартсу бродят самые отъявленные психи из всех последователей Лорда. И они прекрасно знают Грейнджер в лицо! Что будет если кто-нибудь из тех, кого он впустил в Школу через этот хренов раритетный шкаф, встретит Гермиону Грейнджер?

Малфой резко крутанулся на месте и побежал. Совершенно не туда, куда планировал идти до встречи с гриффиндоркой, но и не в ту сторону, где мелькнул её силуэт.

Если Малфой прав и Грейнжер движется в подземелья, то целью её может быть только кабинет Снейпа. А бежит Грейнджер, слава небесам дальней дорогой, Драко знает, как оказаться там быстрее...

Парень бежал на пределе сил, кажется, он вообще никогда так не торопился. Он не следил за тем, что происходило вокруг. Несколько раз слизеринец чудом избежал встречи со срикошетившим заклинанием, но лишь досадливо передернул плечом.

Его расчет оказался верен. Он даже обогнал гриффиндорку успев перехватить её за несколько коридоров до цели.

— Куда торопишься, Грейнджер? — запыхавшимся голосом спросил Малфой.

Девушка даже не удивилась, увидев слизеринца.

— В Школу как-то попали Пожиратели, надо известить преподавателей.

— Отлично! Ну и валила бы сообщать МакГонагал.

— К ней побежала Джинн. Рональд к Флитвику...

— А ты, кретинка такая, выходит к Снейпу? — почти прорычал парень.

— Да... — девушка даже пропустила мимо ушей оскорбление в свой адрес.

Малфой мысленно усмехнулся — а ведь она ему доверяет! Твою ж мать! Доверяет, зная, что он один из Пожирателей! Доверяет, и совершенно не включает свои замечательные мозги!

— Дебилка! — рычит Драко наступая на Грейнджер и тесня её к стене. — Ты совсем отупела? К кому ты бежишь?

— К профессору Снейпу, Малфой! Что тут не понятного? В Школе Пожиратели смерти, а он один из учителей, он должен быть... — повышает голос гриффиндорка, но парень не дает ей договорить, почти кричит:

— Твою мать, Грейнджер! Снейп — Пожиратель смерти!

— Но он преподаватель Хогвартса...

— Ты меня слышишь? Гренджер? Снейп — Пожиратель смерти! Ну же, давай, включай свои золотые мозги! Как ты думаешь, при таком раскладе может ли Снейп не знать о хогвартских гостях?

Девушка резко выдыхает и будто бы обессилено облокачивается спиной о каменную стену:

— Но он преподаватель Хогвартса... И ему доверяет директор...

— Мерлинова борода! — стонет Малфой, — как с тобой трудно!

Парень упирается руками в стену, с обеих сторон от её головы, нависая над ней всем своим телом. Наклоняется близко-близко и зло шепчет, почти выплевывая слова:

— Снейп — гребанный Пожиратель смерти, Грейнджер, и тебе об этом известно. Он не станет мешать им. — девушка пытается протестовать, но Малфой не дает ей даже шанса на это. — И мы имеем два варианта. Первый — Снейп служит, верой и правдой, Лорду и тогда на что ты надеешься? А, Грейджер? Да в лучшем случае тебе грозит... Я даже говорить об этом не хочу! Вариант второй — Снейп, являясь Пожирателем, предан Дамблдору и Ордену в его лице, но и тогда он не станет мешать им, понимаешь?

Девушка упрямо поджимает подбородок и отрицательно качает головой.

— Вот где твои мозги, когда они так нужны, а? — устало выдыхает Драко. — Слушай меня. Думай за мной, если у самой не выходит: даже если Снейп на Вашей стороне, значит Дамблдору не выгодно, потерять такого важного осведомителя. Я тебе со всей ответственностью сообщаю, как очевидец — Снейп один из самых близких к телу Его, так сказать. Если Снейп сейчас помешает Пожирателям исполнить их цель, он гарантированно попадет в немилость к Лорду, а это не нужно прежде всего Дамблдору, понимаешь? Понимаешь ли ты, в конце концов? — Малфой с силой впечатывает в стену правый кулак. — Он не станет никого защищать. — говорит Драко совсем тихо. — Он бы ещё встал между Пожирателями и Поттером, но никого, кроме вашего обожаемого золотого мальчика Снейп защищать не станет... И то только в случае, если ты права и Снейп на вашей стороне...

— Тогда надо бежать к...

— Значит так, Грейнджер, слушай сюда. — твердо говорит Малфой. — Сейчас ты стрелой побежишь в гостиную своего факультета, утаскивая за собой всех, кого встретишь на своем пути, будь то кто угодно, хоть гриффиндорец, хоть хаффлпаффец или равенкловец и сидишь там, в гостиной, и носа в коридоры не кажешь! Ясно? И не выпускаешь никого!

— То есть если я встречу слизеринца, его за собой не тащить? — ядовито интересуется девушка.

— А ты не встретишь слизеринцев. — произносит Малфой и отводит глаза.

— То есть они знают... То есть ты знал?

— Как же хорошо ты соображаешь, когда не нужно. — зло ухмыляется парень. — Да я знал. Более того — это я впустил тетку Беллу и её друзей... Да стой ты! — парень с силой удерживает дернувшуюся было Гермиону. — У меня нет времени объяснять, что у меня не было другого выхода! Соплохвост тебя задери, у меня нет времени даже стоять сейчас здесь и уговаривать тебя не совершать глупостей! Поверь мне, чем меньше препятствий они встретят на пути к своей цели, тем лучше для вас!

— Ты тронулся, Малфой? Ты впустил сюда эту мразь, а я должна тебе верить?

— Представь себе, да!

— По твоей логике, мы должны тихо сидеть в гриффиндорской гостиной и ждать, когда туда заявятся...

— Не заявятся. — обрывает парень. — Их цель не Поттер.

— Что?

Малфой глубоко вздыхает и повторяет:

— Поттер не их цель. Они пришли сюда не за ним.

— А зачем тогда? — не понимает девушка. — Хотя погоди... Ты же не хочешь сказать, что... Нет, Малфой! Ну, скажи, что я ошибаюсь, и они пришли сюда совсем не для того, что бы проконтролировать как ты исполнишь это твое ужасное задание?

— Хорошо, ты — ошибаешься. Довольна? Только ты же знаешь, что я вру... — грустно улыбается Малфой.

— Но... Но ты же не сделаешь этого? Да?

У Малфоя комок застряёт в горле от этой надежды, что звучит в голосе девушки. И он отчетливо понимает, что вот сейчас она просит не за директора, что сейчас её заботит именно он, Малфой...

— Я не знаю. У меня может не остаться выбора...

— Выбор есть всегда!

— Отлично! Тебе станет легче, если я не выполню волю Его ценой своей жизни? Да вот хоть сейчас зааважусь на месте, но убийцей не стану! Легче тебе будет?

— Нет...

— Не реви. Нашла из-за кого слезы лить, подумай о психике Поттера. — почти безразлично произносит Драко.

Почти... Но Гермиона все же понимает его правильно. Понимает именно то, что он хотел бы скрыть от неё.

— Я сделаю, так как ты просишь, но пообещай мне взамен, что ты не станешь убивать. Пожалуйста. Я знаю, ты сможешь найти ещё какой-нибудь выход...

— Какая трогательная вера в силы трусливого белобрысого хорька... — ехидно говорит Малфой.

— Драко! — и он вздрагивает.

От того, что слышит свое имя из гермиониных уст. От того, с какой именно интонацией она произнесла это «Драко»...

— Прости. Но ты действительно преувеличиваешь мои возможности и человеческие качества...

— Просто пообещай и я выполню то, что ты просишь.

— Ты и так выполнишь. — твердо говорит парень и поясняет непониманию, застывшему в ее глазах, — несколько месяцев назад ты дала мне Непреложный Обет, что выполнишь любую мою просьбу, если она никому не повредит и не изменит ход войны. Моя нынешняя просьба именно такова. То, что ты сейчас вернешься в Башню Гриффиндора, никак не повлияет на то, что должно случиться, и уж точно из-за этого никто не пострадает...

— Не делай этого, Малфой!

Но молодой человек уже поднял её левую руку, чтобы Гермиона сама увидела, как золотисто засветилась тонкая паутинка, опутывающая её запястье.

— Ублюдок, — сквозь слезы шепчет она.

— Я рожден в законном браке, Грейнджер. — В ответ ухмыляется Малфой. — Все проваливай. Кстати, тебе не приходило в голову, что и из гостиной можно связаться с теми же учителями или с кем-то из ордена? С помощью камина... Ты староста, у тебя есть летучий порох.

— Пошел ты!

— Только после тебя.

И Малфой отступает, позволяя девушке отлипнуть от стены и побежать прочь, вот только она едва успевает сделать десяток шагов:

— Гермиона!

Гриффиндорка останавливается и раздраженно оборачивается, со странной смесью злости и изумления глядя, как Малфой быстро приближается к ней, на ходу снимая с шеи какую-то цепочку и что-то шепча себе под нос. Оказавшись рядом с девушкой Драко быстро надел цепочку ей на шею, продолжая бормотать непонятные Гермионе слова, и отступил на шаг, только замолчав.

— Какого хрена, Малфой? — Гермиона попыталась снять новонавязанное украшение, но у неё не вышло.

— Не пытайся. Снять его могу только я. — спокойно и негромко просветил парень.

— Что это?

— Для меня простая ювелирная побрякушка, сделанная с помощью кровной магии и являющейся чем-то вроде отличительного знака моего рода. Для тебя, самый сильный оберег из тех, что я могу тебе дать. По крайней мере, ни один из моих кровных родственников не сможет причинить тебе значимый вред.

— То есть если меня будет пытать круциатосом, скажем, твой отец я ничего не почувствую?

— Почувствуешь. — ответил парень. — Просто боль не будет настолько сильной, что бы свести тебя с ума или убить.

Малфой ненадолго замолчал.

— А еще, — начал он медленно. — Я бы хотел, что бы это было признание, но ты сама очень верно сказала, что сейчас не место и не время для каких-либо признаний, поэтому пусть это будет благодарность за то, что ты разделила со мной этот кошмарный учебный год... У меня, действительно очень мало времени, поэтому наложи на амулет чары незаметности сама, и постарайся никому не показывать его до этого, особенно Уизли. Поттер может и не поймет ничего, но рыжий чистокровный — он узнает герб, а я не думаю, что ты сейчас готова отвечать на его вопросы. Вот теперь беги.

Девушка закусывает губу и почти с ненавистью смотрит на Малфоя. Отступает на полшага и вроде бы отворачивается, но в какой-то момент передумывает и порывисто сокращает разделяющее их расстояние, подается вперед и, встав на цыпочки, не целует даже — клюет сухие малфоевские губы.

— Ты совершенно не умеешь целоваться Грейнджер, — хрипло шепчет Драко, схватив гриффиндорку за плечо и не давая ей отстраниться. — Я бы мог тебя научить, если б у нас было больше времени, но увы. Это, похоже, вообще мой последний урок...

И Малфой целует её, прижимая к себе всем телом, почти забывая дышать, запоминая её вкус. А Гермиона охотно отвечает, почти теряет реальность, чувствует, как подкашиваются ноги и глаза начинают жечь слезы...

— Мы теряем время, — шепчет слизеринец, отстранившись.

Разворачивается и уходит, обернувшись только перед поворотом в другой коридор, но Грейнджер уже нет, хоть Драко и не слышал её шагов. Словно девушка аппарировала в Хогвартсе, забыв, что это не возможно, прямо с того места, где он её оставил.